Север помнит / The North Remembers

Ей снился страшный сон про снег и кровь. Девочка проснулась, тяжело дыша и сжимая плечо, горящее от боли. Боль была так сильна и реальна, что девочка лихорадочно цеплялась за нее, пытаясь прогнать видение огненного меча, но здесь были лишь кровать, прохладный утренний воздух, просторная комната и лимонное дерево за окном. Из окна открывался вид на Браавос, как всегда утопающий в тумане, но даже туман не мог приглушить отдаленные крики. На каналах всегда было шумно, но не так, как этим утром. Она перевернулась на спину. Мучительная боль постепенно стихла, но после нее осталось ощущение гораздо более тяжелого ранения. Девочка уже две недели была пленницей сира Джастина, хотя он предпочитал называть ее своей гостьей, и это был ее первый волчий сон за все время, проведенное на вилле. Если она сильно сосредотачивалась, то ей удавалось смутно припомнить тот сон, который она видела в Черно-Белом Доме, прежде чем ее послали на задание… в чем бы оно ни заключалось. Сон, в котором охотники на Трезубце наконец поймали волчицу и заковали ее в цепи. Это потому что я бросила ее. Девочка знала, волчица сейчас на свободе. Именно поэтому она и осталась в живых. После того как девочка выпила воды из фонтана, ее накрыла тьма, и в этой тьме она увидела, как высокий человек с лицом, спрятанным под капюшоном, освободил ее… а потом волчица побежала на север. На север, через леса, навстречу снегу, камням и нескольким братьям из ее стаи. На север, к большому человечьему логову – нет, к замку, - который лежал в руинах, а среди них разгуливало чудовище в человеческом облике с пылающим мечом. Она ненавидела его и хотела убить, разорвать ему глотку, но не смогла избежать укуса зачарованной стали. Волчица все равно собиралась прикончить его, она не хотела умирать, не забрав его с собой, но потом учуяла запах и поняла, что они близко. Волчья кровь оставляла алые следы на холодной белой земле, но не это привело их сюда. Нет, тому есть другая причина - более глубинная и более ужасная. Замок – всего лишь большая куча разломанных камней; там нельзя укрыться. Теперь там воняет трупным смрадом и по развалинам бродят мертвецы – упыри. Волчица видела на башне обрывки розового знамени с красным ободранным человеком. Она знала, что это важно, но не могла остаться и посмотреть. Она вообще не могла стоять. Она убегала прочь, в чащу, а боль все нарастала, и волчица чувствовала запах горелой шерсти и мяса. Она каталась в снегу, чтобы погасить пламя, но это не помогло. Волчица знала – они идут. Их тысячи и тысячи, а она одна. Испытывая животный страх, девочка проснулась. Она пыталась вспомнить имя, оно вертелось у нее на языке. Она снова перебирала то малое, что знала: ее воспоминания и она сама каким-то образом сохранились внутри волчицы. Если она сможет вернуться домой и найти ее, память к ней вернется. Но если волчица тяжело ранена и пытается сбежать от мертвецов и того чудовища… Девочка прикусила губу. Она уже давно так не делала, но этот жест был ей близок, как будто волчица все еще присутствовала в ней. Винтерфелл. Наконец-то она вспомнила. Она видела Винтерфелл, взорванный и разоренный. Ей хотелось понять, почему это ранит ее сильнее, чем меч, но не могла найти ответа. Может быть, в следующем волчьем сне… если ей еще удастся его увидеть. Девочка выбралась из постели и оделась. Ее ждут за завтраком. С тех пор как сир Джастин запер ее вместе с Летней Девой, которую по-настоящему звали Тиша, что бы это ни значило, он держал свою пленницу в ежовых рукавицах. Что до самой куртизанки, ее судьба оставалась неясной. В скором времени состоится заседание высшего трибунала Браавоса, и ее, скорее всего, признают виновной в организации убийства Феррего Антариона, но поскольку половина членов этого трибунала явно или неявно подчиняются Тормо Фрегару, еще неизвестно, казнят ее или нет. Разумеется, никто не мог доказать, что Безликие причастны к этому убийству, но на улицах появились толпы проповедников от самых разных религий, и суть их проповедей сводилась к следующему: если жители Браавоса хотят, чтобы их дом оставался гнездилищем зла, то нечего удивляться, что с их собственным правителем так зверски разделались. Правда, сказал сир Джастин, проповедники кое-что упустили. Браавос, побочная ветвь Валирии, был основан беглыми рабами, и одной из причин, по которой городу удалось просуществовать так долго, было как раз то, что в нем обосновалась гильдия наемных убийц. Их искусство пришло из древней империи; может быть, именно из-за него боги и наслали на Валирию Рок, но оно открывало доступ к величайшей силе, ведомой человечеству. Ради такой славы стоит потерпеть вопли горстки немытых шарлатанов. За завтраком сир Джастин рассказал ей, что это за крики на улице. - Вчера вечером Тормо Фрегара объявили новым Морским лордом. – Он улыбнулся так, будто сам принимал участие в праздновании. – Я жду, что сегодня утром он меня примет, а Несторис прислал мне приглашение на ужин, который устраивает главный казначей Железного Банка. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как мы поплывем домой с золотом и армией. Девочка не ответила. Сир Джастин дал ей еду, одежду и убежище, но он видел, что она ничего о себе не помнит, и ничего ей не рассказывал. Должно быть, он надеялся, что пока она находится в неведении, то не будет пытаться сбежать. Он все повторял, что он и его король поступят с ней по справедливости, но девочка давно знала, что слова – это ветер, и никому не доверяла. Поэтому она и осталась жива. Коли на то пошло, девочка считала, что из сира Джастина вышел не больно-то хороший посланник. У него отлично получалось улыбаться, сверкать белыми зубами и трясти длинными светлыми локонами, но он всего лишь рыцарь из какого-то малоизвестного дома в Штормовых землях, его одежда изрядно поношена, а плащ и сапоги вечно мокрые от долгих блужданий по переулкам и каналам Браавоса. Рог, который она заметила на его поясе еще в таверне Пинто, – он, похоже, с ним не расставался, - старый, грязный и сломанный. Руны, выгравированные на бронзе, почти стерлись от времени, а кость тура потемнела и покрылась пятнами. Это была настолько убогая штуковина, что девочка сразу заподозрила неладное. Однажды она набралась смелости и спросила сира Джастина, что это такое, а рыцарь ответил, что этот рог подарил ему Феррего Антарион до того, как отказал в его просьбах. Странно, что Антарион удостоил гостя столь невзрачным подарком, даже если в этом заключалось скрытое оскорбление. Но если, несмотря на внешний вид, этот рог обладает какими-то полезными свойствами, тогда непонятно, зачем Антарион отдал его посланнику короля, чьи претензии на трон он не собирался поддерживать. Девочка силилась вспомнить, она была почти уверена, что встречала покойного Морского лорда перед тем, как его убили, но воспоминания ускользали от нее. Единственное, в чем она не сомневалась, - сир Джастин лжет. В любом случае, она была рада, что сир Джастин скоро покинет виллу. Разумеется, он поставил у ворот стражников, но девочка уже знала, как перехитрить их. Она не раз забиралась на лимонные деревья, растущие в саду, и смотрела поверх высоких каменных стен. Если вытянуть шею и скосить глаза, вдалеке можно различить башни Черно-Белого Дома, и ей все чаще казалось, что нужно туда вернуться. Там остались незавершенные дела. Она уже отдала им все, что у нее было, так что бояться нечего. Выпив воды из фонтана, я в самом деле убила ее. Все ее сны, привязанности, надежды и ненависть. Своими руками и по своей воле. Теперь она действительно стала почти что безликой. Но у нее оставалась волчица. А еще разрушенный замок в снегах и пылающий меч. При одном воспоминании о нем у девочки заболело плечо, и она скривилась, стараясь сдержать слезы. Она не погибла. Я бы знала. И еще одно воспоминание, пронзившее ее на один краткий миг, – тот, кто говорил с ней в один голос, тот, кто подарил ей меч. Если бы он погиб, она бы знала… …но он погиб. Так сказал сир Джастин. В этот момент сам Масси заметил выражение ее лица. - Что такое, девочка? – Он очистил яйцо и усмехнулся. В целом мире не было ничего настолько серьезного, чему бы он не мог усмехнуться. – У тебя такой вид, будто тебе на голову рухнул целый замок. - Так и было, - сказала она. – Почти. Он рухнул, я видела. Девочка пристально изучала лицо Масси. Казалось, он удивился, но быстро принял беспечный вид. - Дворец Морского лорда на месте, можешь мне поверить. Хотя Фрегар вполне может решить, что… - Да не дворец Морского лорда, болван, - огрызнулась она. – А Винтерфелл. Это действительно поставило его в тупик. Ухмылка исчезла и больше не появлялась. - С чего ты взяла? - Я видела во сне. Там одни обломки. Будто кто-то взял и разметал замок по камушку. А еще там был человек с горящим мечом. Он ранил меня, то есть волчицу, ранил меня и… - Девочка, - сказал Масси. – Твоей волчице лучше бы держаться подальше от короля Станниса, или она отправится в пекло… - Это был не Станнис! – крикнула она. Девочка знала, как выглядят Баратеоны, а король Станнис был из Баратеонов, об этом Масси тысячу раз говорил. Ей вспомнилось одно лицо, упрямое лицо с лохматыми черными волосами, голубыми глазами и бычьими рогами. Впрочем, это какая-то ерунда; у людей нет рогов. – Это был не Станнис, это был… - Она не могла описать словами ту неправильность, которую чувствовала волчица. – Весь в мехах, заляпан кровью, а на плаще красный или розовый человек. У него длинные темные жидкие волосы, толстые губы и бледные такие, блеклые глаза. У него огненный меч, он чуть меня им не убил. - Это чары, - сказал Масси, но в его голосе звучало сомнение. – Создать видимость… заставить Бастарда подумать, что он захватил меч Станниса, когда он… - Бастард. – Масси тоже упоминал о нем. Что-то вроде того, что какой-то Перевертыш кого-то от него спас, и ее увезли на Стену. Ее… значит, это девушка… имя, помни свое имя… - Рамси, Болтонский бастард, - резко сказал сир Джастин. – Более гнусного куска дерьма на всем белом свете не сыскать. Он думал, ему удалось захапать Светозарный, но это просто уловка красной женщины. Он думал, ему удалось пленить и Станниса, но это всего лишь Арнольф Карстарк. – Рыцарь помолчал. – Ты сказала, на плаще у него был красный человек? - Да. - Это герб дома Болтонов, - подтвердил Масси и нахмурился еще сильнее. – Но я уже сказал, он не настоящий… - Меч, - произнесла девочка сквозь стиснутые зубы; от боли слезы наворачивались на глаза. – Он горел. Как это. С этими словами она оттянула ворот дурацкого вестеросского платья, которое дал ей сир Джастин, наивно полагая, что она будет такое носить. Утром было темно, и она не смогла разглядеть, что с ее плечом, но теперь все было хорошо видно. От ключицы до лопатки тянулся тонкий черный шрам, который все еще слегка дымился. Когда девочка коснулась его, пальцы обожгло словно огнем, и она отдернула руку. - Я же говорила, - сказала она, со злорадством глядя на растерянного сира Джастина. – Не знаю, что это такое, но этот меч – не подделка. Иначе он бы меня не поранил. Раньше все, что происходило с волчицей, на мне никак не отражалось. - Это… - Масси вскочил так быстро, что опрокинул стул. – Адское пекло, этого… не может быть… а что еще ты видела во сне, девочка? Скажи мне… скажи! - Мертвецы. – Она поправила ворот платья. – Они повсюду. Масси провел рукой по волосам, потом по лицу. - А ты видела кого-нибудь, одетого в черное и золотое? Может быть, на нем был знак оленя? - Несколько человек в снегах. Все были мертвы. - Может, кого-нибудь еще? Хоть кого-нибудь? Девочка открыла было рот, но передумала. - Ну? - Я не обязана тебе рассказывать. – Она скрестила руки на груди и дерзко посмотрела ему в глаза. – Ты же не рассказываешь мне о том, что тебе известно. Сир Джастин уже готов был рявкнуть на нее, что-нибудь вроде того, что он, образец мужества и доблести, не позволит, чтобы его дурачила двенадцатилетняя девчонка. Но потом он, кажется, понял, что так оно и есть, и слова замерли у него на устах. Вся его самоуверенность испарилась. Он мрачно взглянул на нее и сказал: - Мы еще поговорим об этом, когда я вернусь. И ты все мне расскажешь, а не то пожалеешь. Он выскочил из комнаты, а девочка не двинулась с места. Она изучила оставленную сиром Джастином тарелку, достала оттуда виноградину и задумчиво сунула ее в рот. Она вспомнила другой завтрак. И другого человека, который ел виноград. Ты назвала имена. Три имени. Она видела перед собой его лицо. Добрый человек. И еще один человек, который носил эту личину. Ты не можешь стать Безликой, но ты узнала слишком много о нашем искусстве, чтобы уйти. Она вспомнила, что не справилась с заданием, это было до того, как она выпила воды из фонтана и убила себя… У девочки закружилась голова. Ей удалось сложить воедино обрывки событий, которые привели ее к фонтану. Якен Хгар нашел ее… нашел во дворце Морского лорда… Я знала, что была там, я знала! …в ту ночь, когда Феррего Антариона убили. А еще какой-то человек в таверне Пинто сказал, что Кварро Волентин, Первый Меч Браавоса (это еще одно лицо Якена), поклялся, что не подпустит ни одного человека к Морскому лорду… Ни одного человека. Ни одного мужчину… «Я сделала это, - поняла девочка, и ей стало дурно. – Это я. Я убила его и сбежала. Потому что Якен хотел убить меня, потому что он убил бы меня... …если бы я не выпила воды из фонтана». Это и был обряд посвящения. Они не лгали мне, но и не говорили всей правды. Девочка вскочила почти так же быстро, как Масси. Она вновь почувствовала, как черная вода обжигает горло, и тут же ощутила жар в плече – напоминание о том, что у нее еще есть связь с прошлой жизнью, что она еще не совсем умерла. Есть вещи и истины, которые пустили корни слишком глубоко. В одинокой волчице у разрушенных стен Винтерфелла. Девочка повернулась и побежала прочь из столовой. В этот раз она не искала Летнюю Деву и сир Джастин не преследовал ее, но она неслась вдвое быстрее, чем тогда. Она выбежала в тихий дворик и вскарабкалась на стену, ухватившись за низкую ветку лимонного дерева и порвав дурацкую юбку. Это оказалось проще, чем она ожидала. Она спрыгнула по другую сторону стены, едва не свалившись в канал, и в последний раз помчалась в Черно-Белый Дом. Воспоминания пощипывали ее, словно рыбки или стайка экзотических птичек. Она как будто видела их цветные пятна, но не могла взять в руку. Девочка припомнила, что она проводила много времени на улицах Браавоса, и всегда причиной этому была смерть – чужая или ее собственная. Теперь она больше не боялась, не то, что раньше. Она летела, словно на крыльях ветра. Я знаю, кто ты. Как и прежде, последний отрезок пути ей пришлось плыть. Вода в каналах была обжигающе холодная, кожа тут же покрылась мурашками, но девочка не обращала внимания на холод; она волчица, а не трусливая плакса. Дрожа, она подплыла к ступеням, выходящим из моря, и начала карабкаться по ним. Девочка не понимала, сознательно так выходит или случайно, но если выбросить из головы все мысли, то можно почувствовать его. Меч, который она когда-то спрятала. Коли острым концом. Грязными руками она отодвинула неплотно пригнанные камни. Он здесь. Единственная вещь, которую она не выкинула, когда добрый человек потребовал избавиться от всех ее пожитков. Игла. Девочка отшвырнула еще один камень, вгляделась в покрытое мхом углубление и наконец различила блеск. Вся дрожа, она протянула в тайник руку и вытащила меч. Он не заржавел за время своего долгого заточения; эту сталь ковали в замке. Это была ее сталь. Окоченевшие пальцы помнили ее, помнили форму рукояти, баланс клинка. «Сестренка», - прошептал ветер и взъерошил ей волосы. «Кто ты? - хотелось ей крикнуть. – Вернись ко мне. Я скучаю по тебе. Я люблю тебя. Что с нами случилось? Куда мы делись?» Но у ветра не было языка, и он не мог ответить ей. Девочку ждала другая встреча. Она встала, заткнула меч за пояс и поднялась вверх по лестнице к двери, сделанной из чардрева и черного дерева. Вид чардрева всколыхнул в девочке что-то необъяснимое, как будто она должна что-то узнать, что-то увидеть. А может быть, она уже узнала и увидела. У девочки не было с собой железной монетки, да она была ей и не нужна. Она знала слова. - Валар моргулис, - еле слышно прошептала она. Двери бесшумно открылись, открыв проход, черный, как вороново крыло. Заблудившаяся волчица шла медленной, размеренной поступью, ее шаги эхом отдавались по каменному полу. Вдалеке у бесчисленных алтарей горели огни, и девочка слышала отдаленный плеск фонтана. Древнее искусство, сказал сир Джастин. Рожденное в самой Валирии. Наверное, оно сродни тем таинствам, которые до сих пор еще сохранились в Асшае. Белое и черное. Две половины одного целого. Жизнь и смерть. Лед и пламя. «Валирия была построена на силе драконов», - вспомнила девочка. Три имени. Три головы. Тихая, как тень, девочка вошла в главный зал – там было пусто, если не считать тел тех, кто выпил воды из фонтана и умер. В этих телах для нее не было ни страха, ни тайны. Девочка подошла к фонтану и заглянула в воду. Она увидела то же лицо, которое смотрело на нее из воды, когда она очнулась в гавани. Девочка, немножко похожая на лошадку, с взъерошенными каштановыми волосами и серьезными серыми глазами. Отражение все время двигалось. По воде шла рябь, и от этого нос, глаза или все лицо выглядели по-разному. А иногда отражения вовсе не было. Я могла бы изменить его, если бы захотела. Если бы я знала, как. Теперь у меня есть эта сила. Наконец девочка поняла, что ей нужно сделать, чтобы завершить начатое. Как сделал Якен и как делал каждый настоящий Безликий. Ей нужно еще раз выпить этой воды, и последние смутные воспоминания навсегда исчезнут. Ее связь с волчицей прервется окончательно; живая или мертвая, Нимерия больше не будет влиять на нее. Волчица может получать раны от любых волшебных мечей, ее могут растерзать любые бастарды или упыри, но девочку это не коснется. Она почти в безопасности. Она так близка к этому. Девочка протянула руку и провела пальцами по черной глади воды. Зачем ей оставаться связанной с волчицей, ведь она может в любой момент умереть от ее ран или от холода или от чего другого? Она все равно не может ничего вспомнить и, может быть, никогда уже не вспомнит. Зачем подвергать себя такому риску? Не стоит даже надеяться на то, что когда-нибудь ей удастся вернуться в Вестерос. Лучше сделать то, зачем она пришла. Если и дальше держаться между одной жизнью и другой, это причинит ей только боль. Она знала, что ее воспоминания еще живы, но они словно выгорели дотла и скрыты так глубоко, что ей до них не добраться. На это нет ни единой причины. Ни единой причины, за исключением меча на ее поясе и разоренного замка из сновидений. - Пей, дитя, - раздался тихий голос в темноте. – Заверши свою смерть и восстань той, кем ты хочешь быть. Никто не может выбрать, как, кем и где родиться, а ты можешь. Это неоценимая сила. Пей. «Коли острым концом», - вновь шепнула память. Девочка подняла голову. Вокруг нее двигались и дышали тени. Они здесь. Они ждут моего выбора. Снег, снег, снег. Медленно и неуклюже девочка выпрямилась на краю фонтана. Ее рука нашла рукоять Иглы, и девочка обнажила меч. Отблески огня танцевали на лезвии. Такое же тоненькое, как ты сама. - Иди к нам, девочка, - раздался другой голос из противоположного угла. Она сразу его узнала. – Девочка не покинет это место живой. Человек ждет ее. Человек научит ее искусству жизни и смерти. Человек выбрал ее. А Красный Бог получит свое. «Три имени», - подумала девочка. Всегда три. Чизвик. Виз. Якен Хгар. Но взамен него был ласкин суп. Нимерия. Джон. Отец. А теперь… - Рамси Болтон, - бесстрашно сказала она, громко и четко. – Якен Хгар. Никто. Пауза. Три имени зазвенели под сводами храма. - Ты не останешься в живых, девочка, - предостерег ее голос. Он стал ниже и мрачнее, в нем зазвучала угроза. – Это твоя последняя возможность. Тени двигались. Они пришли за ней. Девочка ничего не помнила, но она знала имена. «Сир Грегор, - подумала она. - Дансен, Рафф-красавчик, сир Илин, сир Меррин, королева Серсея». И еще трое: - Рамси Болтон, Якен Хгар, Никто. Из темноты к ней протянулись руки. Она рубанула по ним Иглой, и они исчезли. Вокруг были глаза. Волчица убежала от мертвецов, но девочка не собиралась бежать. - Девочка принадлежит человеку, - вновь раздался голос, мягкий, как шелк, и безжалостный. – Девочка пойдет. - Нет! – выкрикнула она. И когда ей на плечо опустилась рука, девочка с яростной, безумной силой нанесла удар. Она услышала удивленный вздох, почти стон, обернулась и увидела доброго человека. На его рясе расплывалось красное пятно, он улыбнулся ей кривой, понимающей улыбкой. Девочка выдернула клинок, и добрый человек упал. - Девочка учится, - прошептал Якен. – Отныне и навсегда. - Валар моргулис! – зарычала она в ответ. – ВАЛАР МОРГУЛИС! Тело доброго человека с глухим ударом рухнуло на землю. Девочка протянула руку, вынула из подставки факел и швырнула его в фонтан. Если бы это была обычная вода, она бы с шипением погасила огонь. Но это была не обычная вода. Раздался сдавленный вздох, будто кого-то ударили в живот, а потом во все стороны с ревом поднялось черное пламя. Огонь – это единственный выход. Девочка слышала, как кричит Якен. «Однажды я спасла его от огня», - вспомнила она. Она никогда не будет уверена в том, что он мертв, если не убьет его своими руками. Если не проткнет его мечом и не увидит, как он превращается в прах, потому что на самом деле он умер давным-давно, когда принес в жертву свою настоящую душу и свое настоящее лицо, отдав их водам фонтана. Иначе она будет всю жизнь оглядываться, боясь встретить его вновь. Он сказал, что могут пройти годы, но он все равно убьет тех, чьи имена были названы. Он никогда ее не отпустит. Она принадлежит ему. Нет, это не так. Она принадлежит самой себе. Ни он, и никто другой ее не получит. Кашляя и плача, девочка побежала прочь. Вокруг нее завывало пламя и злобно щерились призраки. Камни трескались и с грохотом падали вниз, Черно-Белый Дом дрожал и трясся от крыши до самого фундамента. Якен все еще кричал. - Валар моргулис, - рыдала девочка, колотя кулаками в дверь. Огонь колол ее, словно меч, только в тысячу раз больнее. – Ты сам сказал мне. Это правда. Я должна была это сделать. Все люди смертны, даже ты. И Красный Бог получит свое. Чардрево треснуло. На девочку обрушился дождь пепла и сажи. Она упала ничком и с головой погрузилась в воду. Через жуткое, темное, ослепляющее мгновение она вынырнула на поверхность и оглянулась. Черно-Белый Дом пылал, языки огня жадно глотали туман. И снова настал Рок. И снова искусство Валирии гибнет. Девочка надеялась, что ей удастся добраться до гавани, и молилась, чтобы сир Джастин тоже оказался там. Она молилась, чтобы им удалось сбежать в Вестерос и чтобы это оказалось достаточно далеко. Потому что всю ее короткую жизнь за ней будут охотиться. Якен, если он остался жив, и другие. Они хотели убить ее, но она первая убила их. Теперь она знала, каков ее выбор. Девочка развернулась и поплыла прочь.