Север помнит / The North Remembers

Крики стихли только через несколько часов. Корабли уже догорели, превратившись в искореженные груды почерневших досок, дрейфующих по присыпанной пеплом воде, а люди все еще продолжали тонуть. Те, кто еще мог выплыть, были заперты среди обломков крушения, а лучники, которых сир Вилис расставил вдоль стены, развлекались тем, что отстреливали тех немногих, кто пытался спастись. Трупы, одетые в красное с золотом, всплывали в полосе прилива, на берегу виднелись маленькие огоньки факелов – жители Белой Гавани уже спускались к морю за добычей. Если моряк не обгорел до такого состояния, что его не могла бы узнать даже родная мать, то, скорее всего, при нем можно найти нож или кортик из хорошей стали, несколько золотых, запрятанных в сапоге, или плащ, чтобы укрыться от холода. Белая Гавань была процветающим портом, а то, что Мандерли притворились верными Железному Трону, – Бриенна только сейчас начала понимать масштаб этого обмана, - спасло город от участи Девичьего Пруда, но бедняки есть бедняки, а зима есть зима. На Севере не придают значения тому, кто вышит на одеяле, – волк или лев. И все же Бриенна не могла заставить себя не слышать криков. Это было еще хуже, чем когда сир Гудвин заставлял ее забивать животных, чтобы укрепить сердце и руку, а в уносимых ветром мольбах умирающих ей слышался голос Джейме. Она понимала, что эти несчастные моряки не имеют с ним ничего общего, кроме имени и герба, но все равно не могла слушать, как мучаются неизвестные ей люди. А оттого, что их страдания косвенно перекликались с ее присягой Джейме, ей становилось еще хуже. «Они это заслужили», - пыталась она убедить себя, но все равно не могла этому поверить. Разве они заслужили смерть за то, что выполняли приказы своих лордов? Она не могла забыть историю, которую ей поведал септон Мерибальд, когда она впервые ехала на Тихий Остров с Подом и сиром Хилем. Тогда ее несгибаемая вера в справедливость и правоту белых рыцарей треснула и раскололась пополам. На этих кораблях не было чудовищ, просто люди, которые хотели лишь одного - исполнить свой долг, убить тех, кого им велели, а потом вернуться домой к своим семьям. «Но те дни позади, и о нем лишь дожди средь руин его замка скорбят». По пути на север Бриенна нашла знахарку и впервые в жизни попросила лунного чая. Как нелепо это ни выглядело, но в последний момент она чуть было не уговорила себя не делать этого. Она легко могла предсказать будущее – Джейме погиб за тысячи миль от нее, и они никогда больше не увидятся. Или он вернулся в объятья своей сестры, своей семьи и своего дома – это единственное, что ему остается сделать, чтобы выжить. А если он оставил ее с ребенком – это единственное, что ей останется на память о нем. Да, это так. Но Бриенна Тартская, Бриенна-красотка, Бриенна Синяя не стала бы той, кто она есть, если бы зависела от прихотей, одобрения или расположения мужчин. Она закрыла глаза и выпила лунный чай. Жжение в животе, которое она испытала при этом, было похоже на то, которое она испытывала сейчас. Когда все было кончено, сир Вилис издал неопределенный звук и равнодушно отвернулся, как будто только что наблюдал обыденное зрелище вроде учебного боя на тренировочном дворе. Но сир Давос выглядел подавленным, и Бриенна понимала, что у нее на лице тоже отразились все ее чувства. - Милорд, миледи, идемте, - сказал Мандерли. – Час уже поздний. Сир Давос, вы выступите, как только оправитесь от суровых тягот, которые вам пришлось испытать. Мальчик останется здесь, под моей защитой. - В Волчьем Логове? – спросил сир Давос. – В Белой Гавани наверняка осталось множество Фреев, и если они узнают, что Рикон здесь… К тому же… - Он мельком взглянул на Бриенну. Бриенна запоздало поняла, что благодаря их совместному заточению она невольно оказалась посвященной в важные детали стратегии Станниса Баратеона. Не во все, конечно, но она узнала, что Станнис еще жив, что лорд Виман Мандерли спасся и находится в лагере короля, что сир Вилис собирается отправить сира Давоса штурмовать Дредфорт в надежде выманить Болтонов из Винтерфелла. А еще ей известно, что дом Мандерли укрывает последнего сына и наследника Эддарда Старка, из-за которого они собираются принести присягу Станнису. А за ними, скорее всего, последует весь Север, как только личность мальчика будет раскрыта. Месть ради Ренли или жизнь ради Джейме? Бриенна трижды поклялась убить Станниса за то, что он сделал со своим братом. Но теперь она увидела, как люди умирают, словно псы, а их единственное преступление лишь в том, что они хранили верность своему лорду. Нет, Ренли не был псом, но он мертв и лежит в земле. Она ничего не может сделать, чтобы завоевать его любовь, его улыбку, чтобы вернуться к нему на службу, чтобы вновь встретить его, чтобы оживить его. Бриенна посвятила всю свою жизнь тому, чтобы стать настоящим рыцарем, но в этот миг, даже сильнее, чем после рассказа септона Мерибальда, она осознала весь ужас войны. - Не бойтесь, сир. – Слова словно застряли у нее в горле. – Делайте для своего короля, что должно. Я не предам вас. Сир Давос изумленно посмотрел на нее. Он, казалось, хотел что-то сказать, но вмешался сир Вилис: - Жестоко с моей стороны просить вас еще об одной услуге, но сейчас я должен идти в чертог и разобраться с капитанами Ланнистеров. Они имеют право знать, что произошло и почему. Я прошу вас пойти со мной. Мы послужим ему трофеями, поняла Бриенна. Сир Давос, наконец, в полной мере убедится, что Мандерли одурачил Железный Трон. Что же касается нее, то она – безобразная женщина с плохой репутацией, которая сопровождала сира Джейме в Королевскую Гавань, а потом разыскивала Сансу Старк от Сумеречного Дола до Расколотой Клешни. В присутствии лукового контрабандиста присяга Мандерли на верность Станнису будет более весомой. А если какие-то Фреи еще бродят по Белой Гавани… увидев, какая участь постигла королевский флот, Бриенна не сомневалась, что они уже получили свои гостевые дары. Может быть, она и питала ненависть к войне, но это не значит, что она потеряла вкус к мести. После того как они поступили с моей леди, прикрываясь знаменем гостеприимства, для них невозможно подобрать подходящую казнь. Она слышала, как люди Мандерли шутили про Повара-крысу, про какие-то пироги, поданные на свадьбе Рамси Болтона, и поняла, что лорд Виман и сир Вилис чувствовали то же самое. Они с сиром Давосом шли в нескольких шагах позади толстого лорда, направляясь в Чертог Водяного. Бриенна взглянула на Лукового рыцаря в поисках поддержки и встретила его ответный взгляд. Конечно, он необычный союзник, но бывали и более странные союзы, а ей сейчас сгодится любой, кто мог бы помочь. От Бриенны не ускользнул тот факт, что, когда сир Вилис обещал дать Давосу войско, он умолчал о ее судьбе. - Милорды, - приветствуя подавленных капитанов, сир Вилис был необычайно спокоен. – Итак, начнем переговоры. В чертоге воцарилась тишина, оглушительная, словно раскат грома. Никто из капитанов, казалось, не в силах был вымолвить ни слова. Наконец высокий медноволосый человек в дымчато-сером дублете порывисто шагнул вперед. - Милорд Мандерли, - произнес он, - вы не представляете, что совершили. - Еще как представляю. – Сир Вилис уселся на обложенный подушками трон своего отца. Рыбацкие сети, свисающие со стропил, в тусклом свете казались почти невесомыми; чертог был освещен факелами – уменьшенным подобием огненной бури, догорающей снаружи. Бриенна и Давос стояли в тени по правую и левую руку от лорда. – Это называется война. Север помнит, милорд Марбранд, и рассыпанный песок уже не собрать. Бриенна вздрогнула. Если это тот, о ком она подумала, - ей удалось разглядеть под слоем грязи и пыли его эмблему, горящее дерево дома Марбрандов, - тогда этот человек тоже далеко от дома, и он друг сира Джейме. Может быть, единственный настоящий друг Джейме. - Да, Север помнит, - с жаром отвечал сир Аддам, - и у вас есть все основания мстить. Не только Старки и Мандерли пострадали от бешеных псов, которых короне угодно было назвать вашими новыми лордами. Любой здравомыслящий человек осуждает то, что они творят, и, если бы Железный Трон раньше отступился от вражды, многое можно было бы исправить. Милорд, я намеревался передать вам корабли, которые вы сожгли, чтобы вы могли выступить против Болтонов. При этих словах Бриенна вздрогнула еще сильнее и вгляделась в лицо сира Вилиса. Толстый лорд остался невозмутимым; он лучше умел владеть собой, чем она. - Когда вы и ваши товарищи пришли сюда, я ничего не слышал о ваших планах воевать против Болтонов. Капитаны под угрозой смерти приказали мне сдаться. - Остальные капитаны ничего не знали. Это была моя идея, и у меня не было возможности поговорить с ними, прежде чем мы высадились в Белой Гавани. Со мной заодно был лишь один человек и один корабль. Я собирался огласить этот план по возвращении с этих переговоров. - Против Болтонов? – переспросил один из капитанов. - Но ведь это измена, Аддам, - сказал второй, - это измена, ведь король назначил Болтонов Хранителями Севера. - Нужно было сказать раньше! – добавил третий. - И хорошо, что не сказал! – выкрикнул четвертый. – Иначе нас бы повесили на месте как лжецов! – Остальные присоединились к нему. Бриенна внимательно разглядывала моряков, но взгляд ее все время возвращался к человеку, стоящему рядом с сиром Аддамом, чуть сзади и слева. Большую часть его лица закрывала огненно-рыжая борода, но было видно, что он утомлен, истощен и подавлен. На нем был дублет с эмблемой Марбрандов. Может, она ошибается, но эти голубые глаза показались ей поразительно знакомыми. Она не могла сказать, что хорошо знала лорда Эдмара Талли, но ей приходилось неоднократно встречать его в обществе леди Кейтилин в Риверране. «Не сходи с ума, - сказала себе Бриенна. – Ты видишь призраков в каждой тени. Эдмар Талли за много лиг отсюда, его держат в плену в Бобровом Утесе. Джейме сам снял осаду Риверрана и отослал его туда». Но когда рыжебородый поднял глаза и встретился с ней взглядом, он заметно удивился. Семь преисподних, что лорд Эдмар делает здесь, в компании Ланнистеров? Вряд ли найдется человек, который бы с большей радостью придушил их всех, если бы представилась такая возможность. Бриенна не могла ответить на этот вопрос, но, без сомнения, это был именно он. Я не предам брата моей леди. Ценой колоссального усилия она заставила себя не смотреть на Эдмара и притвориться невозмутимой. - Мне жаль это слышать, - спокойно ответил сир Вилис. – Если, конечно, это правда, в чем я сильно сомневаюсь. Но когда битва будет окончена, флот все еще будет подчиняться Ланнистерам. А в мире нет такой силы, которая заставила бы меня снова склониться перед Ланнистерами. Милорды, настало время вам узнать правду. Здесь и сейчас я исполняю волю своего отца и признаю Станниса Баратеона моим королем. Сир Давос тревожно переступил с ноги на ногу, но капитаны этого не заметили; они были слишком ошеломлены. Все, кроме лорда Эдмара, на лице которого появилась тень язвительной улыбки. Он быстро понял опасность и тут же принял бесстрастный вид; они с Бриенной вновь обменялись взглядами. Пока она лихорадочно раздумывала, как помочь ему, сир Вилис жестом приказал ей и сиру Давосу выйти вперед. - Милорды, вы видите перед собой посланницу Цареубийцы и Лукового рыцаря Станниса Баратеона. Они оба, так же как и вы, пользуются моим гостеприимством, и их присутствие служит доказательством тому, что принятое мной решение не было поспешным. Сир, миледи? У капитанов буквально отвисла челюсть от изумления, и в кои-то веки Бриенна не была тому виной. Причиной этому был сир Давос, который явно чувствовал себя неловко. Он бросил умоляющий взгляд на сира Вилиса, словно спрашивая, сколько еще ему придется стоять на всеобщем обозрении. И ответ был таков: столько, сколько потребуется для достижения нужного эффекта. К счастью, это оказалось недолго. - Лорд Давос оказал мне большую услугу, - продолжил сир Вилис, когда стало очевидно, что посланникам Ланнистеров нечего сказать, - и именно поэтому я признаю его короля своим. Сир, прошу, расскажите. Давос откашлялся. - Ми… милорды, я вернул Северу наследника Старка. Из земель одичалых. - Чьего наследника? – вмешался Марбранд. – Чьего наследника, сир? - Последнего законнорожденного сына Эддарда Старка, - ответил сир Вилис. – Если вы сомневаетесь в его происхождении, я буду рад представить вам его лютоволка для обозрения. Все Ланнистеры дружно вздрогнули. Конечно, они слышали жуткие истории о том, что Робб Старк был варгом, и о резне при Окскроссе, и Бриенна, увидев огромного черного зверя своими глазами, не могла их винить. Но сира Аддама не так просто было испугать. - Милорд Мандерли, весьма любезно с вашей стороны предложить хоть какое-то подтверждение вашим словам, ведь то, что вы говорите, звучит весьма сомнительно. Однако вы должны кое-что знать. Возможно, у Робба Старка есть сын. Все в чертоге вновь насторожились. Даже сир Вилис на мгновение потерял контроль над собой, но тут же оправился. - Сначала про Болтонов, а теперь это? У вас такой же талант ко лжи, как и у ваших хозяев, Марбранд. Сир Аддам гневно взглянул на него. - И что конкретно вы считаете ложью, милорд Минога? - Все до последнего слова. Если вы сможете доказать, что у Робба Старка, помимо его брата, есть еще наследник – его собственный сын, то, возможно, вам удастся убедить меня не приносить присягу Станнису. Вы можете это доказать? Сир Аддам поколебался. - Нет, - признал он. – Но я могу сказать вам, где сейчас вдова Молодого Волка. Она не в Крэге. Она в Сероводье, у лорда Хоуленда Рида, ее увез туда сир Бринден Талли. Полагаю, что Вестерлинги решились на такой отчаянный риск только потому, что она беременна. А если это так, она скоро должна родить. Мандерли моргнул. - Что ж, соглашусь, было бы глупо с вашей стороны лгать о том, что так легко опровергнуть. Все, что мне нужно сделать, это послать ворона к лорду Хоуленду. - Да уж, пошлите, - ответил сир Аддам. – А если вы спросите любого из этих людей, они расскажут вам, что лорд Гавен и его семья мертвы, их казнили в тот день, когда флот покинул Королевскую Гавань. Королева приняла глупое и недальновидное решение, и это основная причина, по которой я больше не желаю подчиняться ее приказам. По ходу разговора сир Давос казался все более и более встревоженным, и не без причины. Сир Аддам выложил крупный козырь, а присяга Мандерли на верность Станнису еще не закреплена. Теперь Бриенна поняла, почему Эдмар Талли не по своей воле оказался здесь, и, хотя у нее возникло неосознанное желание защитить будущего внука леди Кейтилин, она была рада, что ей не придется брать на себя дополнительные обеты. Она поклялась служить Кейтилин, а не Роббу и не дому Старков. Ее жизнь теперь принадлежит Сансе и Джейме. - Что ж, хорошо, - наконец сказал сир Вилис, едва улыбнувшись. – Я дам вам такое же задание, какое мой лорд-отец дал сиру Давосу. Приведите ко мне королеву Жиенну и ее ребенка, если, конечно, у нее будет ребенок, и… - И что взамен? Вы снова признаете Томмена королем? - Нет, взамен я не казню довольно ценных заложников, которые, по случаю, оказались в моем распоряжении. – Сир Вилис махнул пухлой рукой в сторону капитанов. – Они одни из немногих командиров, которые остались у Железного Трона, а судя по тем вестям, которые за последние две недели принесла целая стая воронов, Королевской Гавани скоро придется сражаться не на жизнь, а на смерть, и вполне вероятно, атака будет с моря. Вашему малышу Томмену понадобятся эти люди. У сира Аддама побелели губы. - Ваша взяла, милорд Мандерли. Чтобы выполнить ваше задание, я прошу отпустить со мной моего родственника, – он указал на Эдмара Талли, – сира Кристофера. - Милорд, - голос Эдмара был совершенно ровный и спокойный. Он поднял глаза на сира Вилиса и тут же опустил их. – Для меня честь помочь моему… кузену в поисках леди Жиенны. Весьма разумно с его стороны называть ее «леди», а не «королева», подумала Бриенна, хотя пауза перед словом «кузен» с головой выдавала обман. Впрочем, похоже, никто этого не заметил. Сир Вилис прищурился, словно пытаясь припомнить, откуда он знает Эдмара, но ничего не сказал и кивнул. - Хорошо, сир Кристофер. Вы можете поехать с вашим… кузеном в Сероводье. Он опасен. Можно подумать, после сожжения королевского флота это было непонятно. По крайней мере, Бриенне не нужно придумывать, как вырвать брата своей леди из когтей Ланнистеров. Конечно, еще неизвестно, будет ли Эдмар в безопасности во время этого путешествия или после него, но это не ее дело. Должно быть, сир Вилис уже покончил с Фреями, если он решился предъявить сира Давоса, пусть даже маленькой группке людей, которых, по-видимому, скоро препроводят в темницу. Та же мысль пришла в голову и Луковому рыцарю, потому что он спросил: - Милорд Мандерли, Фреи все еще в Белой Гавани… - Они больше нас не побеспокоят, - сдержанно ответил сир Вилис. – Им сказали, что они приглашены на ужин, и это действительно так. Конечно, в отличие от пирогов моего отца, блюда были недостаточно изысканны, но лютоволк лорда Старка, кажется, не возражал. При этих словах Бриенна содрогнулась. Она не смогла усомниться в жестокой действенности и поэтической иронии казни, придуманной сиром Вилисом, но ей показалось, что утолять аппетит зверя человечиной – не самый разумный шаг, особенно если хозяин волка – мальчик, которому еще не исполнилось шести лет и который только что вернулся из долгого и тяжелого путешествия. Если он действительно должен стать лордом Винтерфелла, ему придется узнать, что жизнь на самом деле совсем другая. Впрочем, все зависит от того, увенчается ли успехом поход сира Аддама и Эдмара… Сир Вилис хлопнул в ладоши. - Стража, покажите моим гостям их покои. Тут же из-за тяжелых занавесей появились вооруженные люди и начали связывать капитанам руки. Когда их, все еще слишком ошарашенных, чтобы сопротивляться, вывели из чертога, сир Вилис поманил к себе Бриенну. Она неуверенно подошла ближе. - Миледи, мне жаль это делать, - без обиняков сказал он. – Я не питаю к вам вражды, но я не могу доверять вам. Если вы найдете Сансу Старк, что вы сделаете? Отвезете ее в Королевскую Гавань и попытаетесь использовать ее, чтобы спасти жизнь сиру Джейме? Я не могу этого допустить. Поэтому вы останетесь в Волчьем Логове до того времени - если оно настанет, - когда я решу отпустить вас. Стража, взять ее. Бриенна схватилась было за меч, но оба меча, Верный Клятве и ее собственный, остались в камере. Поэтому ей пришлось сражаться голыми руками с самыми крепкими и высокими стражниками сира Вилиса (надо отдать ему должное, он понял, что не стоит ее недооценивать), которые окружили ее со всех сторон. Она пригнулась, ударила кулаком, сбила одного из воинов с ног и, когда тот упал, выхватила у него из ножен меч. Сталь со звоном разрезала воздух, мужчины отступили и схватились за оружие. - Ты не хочешь драться с нами, женщина. - Не хочу. – Бриенна не двинулась с места. – Но я не могу согласиться на поражение и заточение. Я вам не враг, милорд Мандерли. - Неужели? – отозвался сир Вилис. – Но вы необыкновенно верны Ланнистерам. - Не Ланнистерам, а сиру Джейме. - Не вижу разницы. - Он не тот, каким… - Они попытаются схватить меня, пока я отвлеклась. Бриенна заметила, как сир Давос подает ей сигналы, что один из стражников пытается прокрасться ей за спину. Такой неожиданный поступок одновременно и растрогал, и насторожил ее, потому что она не привыкла доверять проявлениям бескорыстия. Но она поклялась, что он может уехать, не опасаясь, что она попытается сорвать его планы или… Удар был таким сильным, что Бриенне показалось, будто ее череп раскололся пополам. У нее перехватило дыхание, в глазах помутилось. Она рухнула на колени, меч выпал из ее руки, словно сломанная игрушка. Когда она попыталась встать, второй удар вновь швырнул ее на пол. Удары обрушивались один за другим, из-за мелькающих кулаков она видела, как сир Давос хватает сира Вилиса за руку. «Наверное, просит его прекратить», - подумала Бриенна. А может быть, просит продолжить, чтобы она точно не помешала планам Станниса. Я ведь сказала ему… я пообещала… Обеты, слишком много обетов. Обеты, данные Ренли, Кейтилин, Джейме, леди Бессердечной, сиру Вилису, сиру Давосу, всем им. Она слышала голос Джейме, вспомнила, как язвительно он их высмеивал. Бриенна почувствовала во рту вкус крови и провалилась в темноту. Когда она вновь открыла глаза, то не смогла понять, сколько времени прошло; вокруг было темно, словно она и не приходила в себя. Все тело саднило и болело, в ушах звенело. Она просто лежала, пытаясь определить, есть ли еще у нее легкие, чтобы дышать. Наверное, я снова в Волчьем Логове. Несмотря на головокружение и шум в ушах, Бриенна села. Нужно выбираться отсюда. Но как? Выломать дверь? Прогрызть ее зубами? Не стоит и спрашивать, вернули ли ей меч. Конечно, не вернули. Дверь была надежно заперта на засов, и из единственного узкого окошка открывался головокружительный вид на гавань, простершуюся далеко внизу. Багрово-алая полоса на востоке возвещала рассвет. Сгоревшие корабли еще дымились, море было заполнено обломками. Бриенна провела по меньшей мере четверть часа, исследуя комнату в попытке найти какое-нибудь слабое место или что-нибудь, что можно использовать в качестве оружия, но была вынуждена признать, что все чисто. Она заперта, словно крыса в мышеловке. Бриенна опустилась на колени, волосы упали ей на лицо, руки бессильно обвисли, плечи поникли. Теперь ей остается только… Она встрепенулась. Ей показалось, что она услышала скрежет засова. Не то чтобы она кого-то ждала, скорее всего, это тюремщики, а может быть, и палачи… Мандерли нечего терять… Засов громко стонал и скрипел, словно старик, встающий с постели поутру, и Бриенна была уверена, что на шум прибежит стража. Потом она услышала приглушенную ругань, тяжелая дубовая дверь ее темницы с треском отворилась и раздался тихий голос Давоса Сиворта: - Миледи? Бриенна с трудом поднялась на ноги и едва не упала; от удара у нее все еще кружилась голова. - Сир? - Выходите. Быстрее. Торопитесь! Бриенна не заставила себя просить дважды. Она пригнулась, выскользнула наружу и, споткнувшись, самым недостойным образом шлепнулась к ногам Лукового рыцаря. На нем была новенькая кольчуга и черно-золотой плащ дома Баратеонов; при виде этого плаща ее кольнуло тяжкое воспоминание. В одной руке у сира Давоса был меч, в другой – мешок. - Милорд? – сказала Бриенна, понимая, что выглядит чрезвычайно глупо. - Торопитесь, - повторил Давос. Он открыл мешок, вынул оттуда шлем с забралом и плащ, украшенный водяным Мандерли, и вручил ей. – Простите, я не смог забрать ваш меч. Мне удалось раздобыть вот этот. - Ничего страшного, - ответила Бриенна, хотя это было не так. Однажды я вернусь и заберу Верный Клятве. И мир узнает, что, по крайней мере, этой клятве я верна. Она натянула плащ, застегнула пояс с мечом, взяла шлем и мешок – судя по весу, внутри была еда – и повернулась к Давосу. - Почему вы это делаете? Луковый рыцарь смутился, точно так же, как в Чертоге Водяного, когда сир Вилис представил его капитанам. Наконец он сказал: - Миледи, вы храбрая, добрая и верная женщина. Таких, как вы, в мире очень мало. Я понимаю, чего вам стоило отказаться от мести за Ренли, ведь это моего короля вы хотели лишить жизни. Бриенна не знала, что сказать. К счастью, слова не потребовались; в конце коридора раздался шум шагов, и сир Давос схватил ее за руку и повел к узким воротам. - Наденьте шлем, миледи, - прошептал он. – Закройте лицо. Вы покинете Белую Гавань с моим войском. Когда отойдем подальше, поезжайте своей дорогой. Делайте, что должно. Бриенна кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Опустив забрало, она последовала за рыцарем вниз по ступенькам во двор. Там столпились десятки воинов Мандерли, но, кажется, ни один из них не обладал даром видеть сквозь сталь и никто ее не узнал. К ней подвели коня, а сир Вилис, вышедший на крыльцо проводить свое войско, произнес краткую напутственную речь. Он велел не возвращаться, пока они не разрушат Дредфорт до основания, призвал подчиняться лорду Давосу, как ему самому, напомнил об ужасных преступлениях, совершенных Болтонами против богов, людей и Старков. С Болтонами не следует вступать в переговоры, их не нужно упрашивать, задабривать, уговаривать или взывать к их разуму. Их необходимо хладнокровно уничтожить до последнего человека. Эта речь была встречена оглушительными криками одобрения, и Бриенна испытала искушение присоединиться, но не могла рисковать – кто-нибудь мог узнать ее голос. Войско Мандерли не было похоже на армию Ланнистеров, - это не тысячи воинов, закованных в золоченую броню. Нет, это орда закаленных в битвах северян, готовых к быстрой езде, холоду и лишениям. Их сила в способности противостоять суровой зиме и в умении выжить в самых тяжелых условиях. Они доберутся до Дредфорта быстрее, чем Болтоны узнают, что они покинули Белую Гавань. Интересно, многим ли из них удастся вернуться, подумала Бриенна. Они выехали через час, когда солнце приподнялось над скалами, и перешли каменный мост через Белый Нож. Река еще не замерзла, но, как говорили, в нескольких дюжинах лиг к северу уже покрылась льдом. Бриенна понимала, что ей нужно принимать решение, и быстро. Куда могла поехать Санса – дальше на север, в это величественное, неприступное, суровое, бесплодное царство льда и снега, или все-таки на юг? Девочка не глупа. Она знает, что в одиночку здесь не выжить. Значит, на юг. Бриенна не могла покинуть отряд сразу или в таком месте, где ее легко заметить и выследить, но долго ждать тоже было невозможно. Наконец, когда они вошли в суровую холмистую местность, разрезанную Белым Ножом пополам, она немного отстала от войска, повернула в противоположную сторону и скрылась среди холмов, словно сказочный дух с вересковых пустошей. Бриенна еще час безжалостно гнала лошадь, опасаясь погони, но в кои-то веки боги были милостивы к ней. Она была свободна. Теперь ее путь лежит вдоль побережья. Было бы быстрее пересечь Пасть на пароме, но для этого придется вернуться в Белую Гавань, а Бриенна еще не сошла с ума, чтобы дважды испытывать судьбу. Королевский тракт – самая прямая дорога, но леди Сансу вряд ли можно встретить на Королевском тракте. А может, ее вообще никогда не удастся встретить, но Бриенна выбросила эту мысль из головы. Она не сходила с седла весь день и всю ночь. У нее было довольно еды и воды, чтобы поддержать силы, но сон и отдых казались такими же недосягаемыми, какими, должно быть, казались сиру Давосу и его людям, идущим навстречу войне, зиме и Болтонам. Если бы не он, я бы гнила в Волчьем Логове. Может быть, на свете еще остались настоящие рыцари, в которых она когда-то верила. Даже если на гербе этого рыцаря – лук, а его король – Станнис. Бриенна пробиралась на юг, опережая снег, который преследовал ее по пятам. Проходя по окраине Перешейка, она вспомнила о сире Аддаме и лорде Эдмаре. Она надеялась, Марбранд сказал правду, – что он повернет против королевы. Непонятно, почему он не представил Эдмара остальным Ланнистерам и может ли это служить доказательством его искренности. А потом Бриенна вспомнила, как Джейме был уверен, что не умрет, пока жива Серсея, и ее мысли и чувства вновь пришли в смятение. Она старалась вообще ни о чем не думать. Так было проще. Прошло почти две недели с того дня, как Бриенна покинула Белую Гавань, когда она наконец поняла, что находится под Пастью. По левую руку от нее горизонт подпирали нагорья Долины, от подножий до самых вершин покрытые снегом. Каждую ночь она засыпала, дрожа от холода, если вообще решалась заснуть. В конце концов пошел снег. Сначала слегка, потом все гуще и сильнее. Скоро Бриенне пришлось зажимать капюшон под подбородком и смахивать лед с бровей, а снег бил и кусал ее за лицо. Мир исчез в серой мгле, и скоро невозможно было определить, куда она движется. В этой высокогорной равнине негде было укрыться. Нужно идти дальше. Нужно двигаться. Буря двигалась вместе с ней. Ветер выл, кружил, толкал, с каждым порывом студеные ножи насквозь протыкали дырявую одежду, и Бриенна была вынуждена сгибаться пополам от холода. Лед запорошил ей горло, сбил дыхание. Лошадь спотыкалась, пугалась и шарахалась из стороны в сторону; Бриенне приходилось что есть силы дергать за поводья, чтобы удержать ее. Наконец она вынуждена была спешиться и идти пешком. Первыми окоченели ступни. Потом ладони, ноги и руки. Бриенна чувствовала, как стужа, словно яд, просачивается внутрь, даже несмотря на все ее усилия дышать так, чтобы холод не разрывал ей легкие. Она не могла идти дальше. Просто не могла. Но все равно шла. Она шла вперед, даже чувствуя, что вместо сапог у нее на ногах камни, пока внезапно мир не перевернулся. Бриенна вскрикнула, падая вниз, сквозь заросли можжевельника, скользя по камням и мерзлой земле, а за ней, спотыкаясь, ковыляла лошадь. На одно душераздирающее мгновение ей показалось, что они упали в озеро, и если провалятся под лед, то это конец. Но, к счастью, удар о землю оказался утешительно, хотя и мучительно жестким. Бриенне не удалось удержаться на месте, она покатилась вниз, все быстрее и быстрее. Хватит, пусть это закончится. Наконец все кончилось. Бриенна, скорчившись, лежала на земле и не могла найти в себе ни желания, ни сил встать. Она где-то слышала, что замерзнуть насмерть – это мирный, спокойный способ умереть. Она лежала, то приходя в себя, то вновь теряя сознание, пока не услышала голос Джейме. «Вставай, чтоб тебя. Поднимайся, глупая, безобразная, храбрая, сильная женщина. Давай вставай, ты уже почти пришла!» - Куда пришла? – пробормотала Бриенна, вытирая с глаз кровь и снег. Но она поверила ему, поэтому подтянула под себя одну ногу, затем другую и встала. Давай. Вставай. Не может быть, чтобы снежная буря тебя переупрямила. Я не встречал никого упрямее, чем ты. - Ты лишь в моем воображении, - сказала Бриенна в воздух, делая один шаг, потом второй. – Тебя здесь нет. – Снег хрустел под ее окоченевшими ногами. – Я хочу, чтобы ты замолчал. «Нет, не хочешь», - как всегда, самодовольно заявил Джейме. - Заткнись. – Бриенна пошла быстрее, шатаясь, словно пьяный матрос. Ветер кричал тысячей голосов. Одним богам известно, куда делась лошадь. Скорее всего, сломала шею. Чудо, что она сама осталась цела. Шаг, еще шаг, еще шаг… Где-то совсем рядом… ей показалось, что это дерево, но оно движется… Нет, это не что-то, это кто-то… Ее сердце замерло. - Джейме, это ты? – взмолилась она, понимая, как безумна, как безнадежна ее мольба. «Это не я, - печально ответил он. – Я лишь в твоем воображении». - Знаю, - горестно прошептала Бриенна. Но все же к ней кто-то приближался, какой-то человек бегом пробирался сквозь снег. Если ей удастся пройти еще немного, она встретится с ним, она доберется туда, куда хочет Джейме. «Ты почти пришла. Ох, женщина». Бриенна неуклюже побежала. Ей было все равно, кто идет ей навстречу, а когда до него осталось несколько ярдов, она не поверила. Мозг отказался служить ей, ноги ослабли, она выдохнула серебристый пар, а с ним имя, словно молитву. - Подрик, - еле выговорила она и упала навстречу его протянутым рукам.