Север помнит / The North Remembers

«Была моя любовь прекрасна, словно лето, и локоны ее – как солнца свет», - пропела Тиша и взяла его за руку. Снаружи было темно и холодно; внутри хижины царил полумрак, потому что они позволили огню погаснуть, зато там было достаточно тепло. Ее темные волосы разметались по подушкам, и она так доверчиво смотрела ему в глаза, что он впервые в жизни почувствовал себя кем-то достойным, а не просто маленьким безобразным мальчиком, которого мучила сестра, которого едва выносил отец и который изредка получал крупицы любви и добра от своего высокого сильного героического старшего брата. Здесь он был таким же значительным, как и они, а не каким-то смотрителем отхожих мест и сточных труб Бобрового Утеса. Он с радостью остался бы тут навсегда. Как ему удалось вернуться, он не знал, но это было и не важно. Он здесь, и она тоже. Больше ему ничего не нужно. И все же вокруг было слишком темно, а потом стало еще темнее. Он больше не чувствовал, что она рядом, и, поддавшись панике, протянул к ней руку. - Тиша? Была моя любовь как снег студена, и волосы ее – как снегопад. Песня эхом отдавалась в его ушах, и тут он услышал крик. Он видел, как ее темные волосы рассыпались по полу в большом зале Бобрового Утеса, слышал ее плач и мольбы, слышал смех гвардейцев. Он видел на полу кровавые пятна, видел, как дергаются ее тонкие ноги, и слышал, как кто-то сказал, что, если она будет сопротивляться, ей достанется еще больше. Меж ее безвольных пальцев падали серебряные монеты, а какой-то гвардеец брал ее спереди и сзади. Под конец ее дыхание превратилось в прерывистый хрип; сперва она кричала, но теперь была слишком истерзана, чтобы плакать. Она лежала на полу, скомканная, словно обрывок шелка, а лорд Тайвин Ланнистер спокойно приказал людям, которые только что насиловали ее, поднять ее и убрать с глаз долой. Куда отправляются шлюхи. Тирион мечтал стать хотя бы наполовину таким же храбрым, каким он был раньше, и убить своего отца, а не подчиняться ему, но он подполз к Тише на четвереньках и взял ее в последний раз. Я расплатился золотой монетой. Потому что я Ланнистер и стою дороже. При этой мысли он не смог сдержать нервного смеха. Я вернул свой долг. Четырнадцать лет – это слишком долго, но я заплатил сполна. Тебе стоило бы поблагодарить меня, отец. Ты не мог опорожнить кишечник, пока я не воткнул туда арбалетный болт. Ты же знал, что я отличный специалист по стокам. Теперь ты будешь гнить в преисподней, ублюдок. И лорд Тайвин действительно гнил. Тирион уже не помнил, кто ему рассказал, что бывший Десница короля омерзительно разлагался в гробу еще до того, как закончилась семидневная панихида. Все оттого, что в нем было слишком много говна. Темнота исчезла, а вместе с ней Тиша и отец. В лицо ударил резкий солнечный свет, и Тирион со стоном открыл глаза. Он был не в лачуге, не в Бобровом Утесе и не в уборной своего лорда-отца. Он лежал в каком-то миэринском переулке, вполне ожидаемо перепачканный грязью и дерьмом. Последнее, что он помнил, - это падение. После того как Виктарион Грейджой вонзил меч по рукоять в грудь Барристану Селми и кровь старого рыцаря залила камни, все было словно в тумане. Тирион вспомнил, что Мокорро нарисовал кровью на полу какой-то символ, помазал этой кровью Виктариона и изогнутый черный рог, а потом простер руки, и между ними расцвело бледное пламя. Отныне и навсегда, объявил красный жрец, железный капитан станет хозяином рога и все драконы будут ему подчиняться. Единственный дракон, который в этот момент находился рядом, запрокинул голову и заревел, выпустив в задымленное небо столб пламени. Тирион, испугавшись, едва не разжал порезанные и обожженные руки. Мертвое тело Селми истекало кровью в пыли, и с его смертью исчез последний жалкий шанс на защиту. Поэтому карлик решил рискнуть в надежде, что слепая удача спасет его еще раз. Он отпустил Визериона и рухнул вниз в темноту. По-видимому, так он и оказался в этом переулке. Прямо над ним возвышалась Великая Пирамида, а значит, он все еще находится в буквальном смысле на линии огня. Но Тирион не смог придумать, куда бы ему еще пойти. Галазза Галар и Каспорио погибли в разрушенном Храме Благодатей, а где находятся Бурый Бен, Младшие Сыновья и Пенни, неизвестно. После того как Грейджои прошлись по городу, в нем осталось не так уж много живых людей. Ну что ж. Тирион заставил себя встать на ноги. Он готов был сотворить что угодно с кем угодно по приказу Виктариона, если этот ублюдок нальет ему чашу вина, а поскольку в последнее время ему приходилось все время переходить с одной стороны на другую в попытке спасти свою жалкую шкуру, не помешает попробовать еще раз – хуже все равно уже не будет. Кривясь от сильной боли в ногах, Тирион побежал. Он не был знаком с планировкой Великой Пирамиды, но тут все просто: нужно все время подниматься вверх. Единственный недостаток: нужно все время подниматься вверх. Бесчисленные крутые лестницы, сменяя одна другую, вели его через руины, которые когда-то были тенистыми садами, просторными залами и изящными колоннадами, где миэринские богатеи попивали нектар, а рабы обмахивали их опахалами. Теперь здесь все было в запустении, пальмовые деревья превратились в щепки, а колонны развалились на куски; хороший порыв ветра может сдуть все это прочь, как избалованный ребенок разбрасывает игрушки. Интересно, подумал Тирион, сколько разрушений причинили Грейджои, а сколько дракон? На вершине пирамиды он нашел ответ на свой вопрос. Сквозь сломанную филигранную решетку он видел то место, где раньше стояли Виктарион и Мокорро. Теперь там остался только Визерион; дракон хлопал крыльями, беспрестанно фыркал, выпуская из ноздрей клубы дыма, и скреб когтями по мозаичному полу. Тирион задумался, насколько надежна власть Виктариона над Визерионом. По крайней мере, цепей не видно, значит, капитан не боится, что дракон улетит. Обозревая открывшийся вид, Тирион заметил обгоревший труп Барристана Селми. Судя по растерзанному виду, его оставили дракону на закуску, но Тирион усомнился, что это было сделано по приказу Виктариона. Может быть, этот сукин сын – безжалостный убийца, разбойник и насильник, но о нем также известно, что он весьма религиозный человек, который обеспечит твоему телу надлежащее погребение после того, как снесет тебе голову топором. Для Тириона это было слабым утешением, – как, впрочем, и для любого, кто имел несчастье столкнуться с Железным флотом, - но он предположил, что тело Селми оставили здесь по настоянию Мокорро, может быть, чтобы кровные узы были должным образом закреплены. Это многое говорит о красном жреце, решил Тирион. Уже то, что он выжил в кораблекрушении, само по себе заслуживает внимания. Мне всегда казалось, что вода гасит огонь, но это не простой огонь. На один беспокойный миг Тирион испытал искушение вернуться к Визериону и снова попытать удачу. Я уже летал на нем и остался жив. Я парил над горящим городом, и если бы они не подули в этот гребаный рог, кто знает, что бы я смог совершить? Лицо Тириона осветилось улыбкой. Я так долго мечтал о драконах. И вот он здесь. Прямо здесь. Я могу забраться на это чудовище и улететь. И никто не сможет меня остановить, разве что… - Бес! Он обернулся, но недостаточно быстро. С его лицом встретился закованный в броню кулак, и Тирион кубарем покатился по полу, едва успев подумать, что вообще-то этого следовало ожидать; мир всегда рад положить с прибором на все его стремления, чувства и заветные мечты. К тому же в Миэрине никто не мог называть его Бесом, кроме тех, кто знал, чего он стоит. Голова звенела и раскалывалась от удара. Тирион разлепил заплывший глаз и взглянул на своего обидчика со всей важностью, на которую способен безобразный недомерок вроде него. - Для тебя – лорд Бес. - Это уж вряд ли. – Над ним, ухмыляясь, стоял какой-то мудак в плаще с кракеном. – Если попросишь, дракон тебя поджарит как следует, но ты пока еще ценен живой. Так что шагай. - Я бы воздержался, если не возражаете. – Только сказав это, Тирион подумал, что сейчас как раз тот случай, когда было бы лучше держать рот на замке. Но я же Ланнистер, у меня никогда не получалось молчать. К тому же язык был его единственным оружием. Как ни странно, Тирион почти пожалел, что это все-таки оказался не Эурон. Вороний Глаз был известен своей коллекцией уродов и калек; может, он взял бы его к себе в качестве почетного экземпляра. Скорее всего, он отрезал бы мне кое-что весьма для меня ценное, но что с того? С другой стороны, Виктарион… если он связался с красным богом, это означает, что у Тириона будет выбор – сгореть или утонуть. По крайней мере, Эурона можно купить, – конечно, не золотом, которое Тирион наобещал Младшим Сыновьям, ведь Вороний Глаз уверен, что всегда сможет разграбить Бобровый Утес, - но чем-нибудь другим. А Виктарион – как большая темная скала из соли, железа и камня, его не сдвинуть с места. Он умеет только верить и подчиняться, и больше ничего. А если он пляшет под дудку Вороньего Глаза, пусть даже сам не зная об этом… Однако у Тириона не осталось времени на размышления. Удобный момент был потерян: железнорожденный схватил его в охапку и потащил прочь от дракона через лабиринт спиральных лестниц мимо злобно пялящихся статуй в высокий сводчатый зал, который, наверное, когда-то был роскошным, но теперь трудно было об этом судить – Грейджои уже начали растаскивать золото, драгоценные камни, мозаику, слоновую кость и все, что могло стоить хоть полгроша. Беспокойство Тириона только усилилось, когда он увидел огромный костер, горящий в дальнем конце зала. Перед костром стоял Мокорро, вперив взор в пламя. Рядом на каменной скамье сидел Виктарион и, словно ястреб, наблюдал за красным жрецом. - М’лорд, - объявил похититель Тириона, нервно взглянув на Мокорро и убедившись, что тот слишком погружен в транс, чтобы обратить на него внимание. – Ни за что не догадаетесь, кого я тут обнаружил. Не иначе, затевал какую-то пакость. С этими словами он бесцеремонно швырнул Тириона на пол, но Тирион этого ожидал и умудрился в последний момент превратить падение в нелепый поклон. Он сильно сомневался в том, что Виктарион захочет вернуться в Королевскую Гавань и потребовать у Серсеи выкуп, и впервые в жизни был рад тому, что проклятые кальмары предпочитают присваивать себе все, до чего могут дотянуться. - Милорд Грейджой, - сказал он как можно спокойнее, - ваш человек ошибся. Ничего я не затевал. Я слишком мелок, чтобы пакостить по-крупному. Если он хотел обвинить меня в том, что я рыскал, шнырял или ошивался, это было бы больше похоже на правду, но в любом случае… Виктарион поднял закованный в броню кулак. - Придержи язык. Хоть раз попробуй промолчать, ты, мелкий болтливый дурак. - Если вам вдруг интересно, у меня не было намерений завладеть драконом. – Это ложь, но другого выхода нет. - Все хотят владеть драконами. – Глубоко посаженные глаза Виктариона были холодны, как камень. – Во всем мире их только три, и теперь я владею одним из них. Второй и третий не прилетели, хотя красный жрец обещал. – Он метнул злобный взгляд на Мокорро. Очевидно, тот был не слишком глубоко погружен в религиозный экстаз, чтобы пропустить это замечание мимо ушей. Не оборачиваясь, жрец ответил: - Зеленый улетел прежде, чем ты протрубил в рог, повелитель. Черный сейчас с королевой, но он тяжело ранен. Я видел это. Не тревожься, они будут твоими, так или иначе. Виктарион фыркнул. Тирион заметил, как капитан смотрел на красного жреца, - одновременно со злобой и благоговением, и решил, что тут есть над чем поразмыслить. Как-никак, железнорожденные поклоняются Утонувшему богу, и когда они переборют ужас перед этим человеком, они поймут, что им стоит либо потушить пламя, либо отвернуться от чужеземного еретика. Как это ему поможет, Тирион пока не знал, но кто в курсе дела, у того преимущество. Ему стало почти жалко Дейенерис Таргариен. Только Гарпия рассыпалась в пыль, как из-под воды вылез кракен. - Милорд, - сказал Тирион. – Может показаться, что я довольно… мелок, чтобы от меня был толк, но я прошу вас взглянуть на вещи шире. Я вернул Младших Сыновей обратно на сторону Миэрина, я пробрался в город, я убил Гарпию и я летал на драконе. – По крайней мере, это правда. – Я даже владею боевым топором, если вы позволите мне сражаться, но, правду сказать, у меня другие таланты. Хочу предупредить, миэринцы окажут вам такой же холодный прием, как и Дейенерис, и если вы хотите здесь править, вам придется… - Ты дурак, карлик. – Улыбка Виктариона Грейджоя сулила угрозу, и Тирион сразу вспомнил отца. – Я не собираюсь здесь править. Ты что, принимаешь меня за моего слабака-племянника? Я не буду кланяться и изворачиваться в надежде на добрую волю и хорошее отношение. Я – железнорожденный. Я беру то, что мое, - и королеву, и драконов. Они будут моими. Рог теперь принадлежит мне. - Видите ли, - ответил Тирион, – ваша жизненная философия достойна уважения, но в данном случае в ней есть небольшой изъян. Я не вполне уверен, что вы представляете, что такое Таргариены, милорд, но, возможно, вам следовало бы изучить вопрос получше. Дейенерис никогда не будет принадлежать вам, ни она, ни ее дети, не важно, во сколько рогов вы подуете и сколько доблестных старых рыцарей убьете. Вы – Грейджой. Ваш дом – море. Вы когда-нибудь слышали о драконе, который любил бы плавать? Но Виктарион остался равнодушен к его словам. - Я возьму ее в каменные жены и стану повелителем неба и моря, ветра и воды. - Так, значит, - Тирион тонко улыбнулся, - вы все-таки хотите править. - Осторожнее со словами, карлик. - Я сама осторожность. – Тирион даже сделал несколько шагов назад. – Тут нечего стыдиться. Все в мире, так или иначе, хотят править. Желательно до конца дней своих. Честное слово, я просто пытаюсь открыть вам глаза на то, во что вы собираетесь ввязаться. Судя по тому, что я о вас слышал, вы были самым верным слугой своего брата Бейлона. Для вас было бы легче отправиться в пустыни Дорна, вдаль от моря, чем ослушаться приказа. Так как же вышло, что вы с Железным флотом здесь, на другом краю света, а другой ваш брат в этом время сидит на Морском Троне? Вы теперь прислуживаете Эурону? Ну, по крайней мере, этого оказалось достаточно, чтобы расшевелить этого мудака. В два прыжка Виктарион добрался до Тириона и схватил его за шкирку. - Я никому не прислуживаю и уж точно не Вороньему Глазу! Он дал мне рог и отправил сюда, чтобы я привез ему невесту – самую прекрасную женщину во всем мире. Но он жестоко пожалеет о своей ошибке. Дары Эурона отравлены, это так, но этот дар отравит его самого. Я вернусь и сотру его с лица океана, а заодно и его богомерзких тварей. «Отличный план», - подумал Тирион. Вороний Глаз и правда был отвратительным созданием. Тирион кое-что знал о том, каково иметь родственников, которых не худо бы сжечь заживо, наслаждаясь их воплями. И все-таки, несмотря на то, что дары Эурона отравлены, и на зловещую репутацию этого человека… даже зная все это, Виктарион, тем не менее, решился подуть в рог и призвать дракона. Не иначе, он уверен, что способен сам или с помощью Мокорро отменить наложенное проклятие, но будет ли из этого толк? Эурон Вороний Глаз бывал в Асшае и изучал таинства даже более темные, чем сам Оберин Мартелл. Тут что-то не так. Но если Виктарион в ближайшее время не ослабит хватку на его горле, Тириону будет уже не до этого… - М’лорд! – Огромные резные двери отворились, и в зал вбежал железнорожденный – как раз вовремя. Не обращая внимания на своих товарищей, разоряющих все вокруг, вестник направился к капитану. – Часовые на стенах заметили войско, оно движется со стороны песчаных холмов, через Кхизайский перевал. Все верховые. Не меньше десяти тысяч воинов. Похоже, это дотракийский кхаласар. Виктарион отпустил Тириона и гневно взглянул на своего человека. - Дикари с колокольчиками в волосах. Нечего трястись, словно ты слабак с зеленых земель. - Не стоит недооценивать орду дотракийцев. – Тирион с трудом поднялся с пола, молясь, чтобы хоть кто-нибудь прислушался к его мнению. – У Миэрина нет защитных сооружений, милорд Грейджой. Вы ведь все сожгли. Десять тысяч крикунов пройдут сквозь этот город, словно арбалетный болт сквозь… - Ты полный дурак, карлик, - зарычал Виктарион, прежде чем Тириону удалось закончить свою живописную метафору. – Я – повелитель дракона. Все, что мне нужно, - это просто выпустить его. - Ни в коем случае не хочу противоречить вам, у вас, конечно, богатый опыт разрушений, но это плохая идея. Да, дракон сожжет хуеву тучу дикарей, но он не Балерион Черный Ужас. Он погибнет. Дотракийцы убьют его. Поверьте мне. - Откуда ты столько знаешь о драконах, карлик? - Да уж побольше вашего, - огрызнулся Тирион. – Я все детство читал о них. Я видел их черепа в Красном Замке. И, как я уже упоминал, я летал на этом самом драконе и остался жив. – Он выставил вперед ободранные, обожженные руки. – Видите? Виктарион гневно уставился на него, но Тирион выдержал его взгляд. - Кроме того, - добавил он, - может быть, я и дурак, но только полный идиот будет встречаться с дотракийцами в открытом поле. Кстати, есть еще одна весьма веская причина, по которой вам не стоит этого делать. Королева Дейенерис в плену у кхала Чхако, бывшего «ко» ее покойного мужа. И вполне возможно, что это и есть кхаласар Чхако и королева сейчас с ним. А если это так, значит, с ними и большой черный дракон. И они ищут оставшихся двух. Виктарион нахмурился еще сильнее. - То есть я должен спрятаться за стенами, как последний трус, ты мне это предлагаешь? - Дотракийцы не умеют осаждать города, и даже если они войдут в Миэрин, им будет трудно добраться до вас, если вы будете внутри Великой Пирамиды. Может, в этом мало доблести, но тут вопрос выживания. В противном случае вам останется только надеяться, что ваши корабли смогут плыть по… - Нет, - перебил его Виктарион. – Ты все болтаешь о том, как ты мог бы быть мне полезен и как много ты знаешь о драконах. Пора тебе доказать свою пользу. Садись на дракона и доложи, что увидишь, - кто ведет войско, сколько там человек, есть ли с ними королева. Ты мелкий, дикари тебя не разглядят. Если справишься, может, я тебе и поверю. Вот жопа. Неужели этот долбаный Грейджой меня перехитрил? Словно в подтверждение этого, у Тириона заныло в животе. Визерион вроде бы должен подчиняться зову рога, поэтому дракону ничего не останется как принять его в качестве наездника, если так пожелал Виктарион, но это не отменяет тысячу других «но». Если Виктарион действительно хочет прикончить его на месте, это можно сделать и не рискуя бесценным драконом… но, похоже, выхода из ловушки нет. - Что ж, милорд, - сказал Тирион, постаравшись изобразить высокомерное выражение, которое так часто видел на лице отца. – Я буду рад служить вам. Можно подумать, с моими желаниями кто-то считается, с горечью подумал он, направляясь к павильону, в котором содержался дракон, в сопровождении… стаи индюков, стада быков, стаи акул – как еще назвать большую толпу кальмаров? Водоворот? Лавина? Стихийное бедствие? Все эти слова подходили как нельзя лучше. Железнорожденные открыли ворота в темницу Визериона, впихнули туда Тириона и бесцеремонно захлопнули решетку у него за спиной. Тирион мрачно взглянул на них через плечо. Может быть, я даже меньше, чем полчеловека, зато у меня больше собственного достоинства, чем у вас. Конечно, трудно винить их за то, что они боятся дракона, но Тирион решил, что не позволит страху сорвать его планы. Вооружившись ложной самоуверенностью в надежде, что это поможет ему смириться с неминуемой гибелью в огне, он очень осторожно двинулся к Визериону. Сливочно-золотой дракон поднял голову и фыркнул, выпустив из резных ноздрей струйки дыма. Он злобно глянул на Тириона одним глазом, и по остекленевшему выражению его взгляда карлик понял, что чудище все еще под действием заклятия. Ради чего они убили бедного Селми? Сир Барристан, Хиздар зо Лорак, Зеленая Благодать – все они мертвы, и теперь во всем Миэрине не найдется человека, кто мог бы бросить вызов Виктариону и дотракийцам. Ставки нынче высоки как никогда, и с каждым часом становятся все выше. Тирион продолжал приближаться к дракону, готовый тут же броситься на пол, если тот хотя бы шевельнется. Он почувствовал жар, исходящий от сверкающей чешуи, и вздрогнул; если он и не поджарится до хрустящей корочки, то несколько новых ожогов точно получит. И почему на этой проклятой зверюге нет седла? Видимо, в этом есть свой смысл. Ни один человек не может коснуться дракона, повелевать им, использовать его силу, не принеся жертву. Тирион подошел настолько близко, что мог бы коснуться дракона. Визерион лениво зевнул, приподняв верхнюю губу и обнажив длинный блестящий клык. Тирион замер на месте, но когда уверился, что дракон не готовится сжечь его заживо, протянул короткую руку и положил ее на золотистую чешуйчатую шею. Как и прежде, сквозь его тело прошла благоговейная дрожь, и страх прошел. В нем вновь проснулся маленький уродливый мальчик, который мечтал о драконах и магии, желая улететь от страданий и оскорблений, которыми изобиловали его детские годы. Видела бы ты меня сейчас, Тиша. Впрочем, она плюнула бы ему в лицо, и не без причины. Тирион схватился за чешую и залез дракону на спину. Визерион фыркнул, тряхнул головой, но, к счастью, заклятие удерживало его. Тирион хотел бы оседлать его, он мечтал, чтобы у него, как у Джейме, были длинные сильные прямые ноги, но ему пришлось сесть на дракона так же, как и в прошлый раз: распластавшись у него на спине и крепко ухватившись руками за мощную шею. Он глубоко вздохнул и прошептал: «Лети». На мгновение Визерион остался недвижим, а потом вся мощь его свернутого кольцом тела вырвалась наружу, и дракон понесся по павильону. Перед ними возникла стена, и Тирион испугался, что они врежутся прямо в нее, а потом их будет ждать долгое падение с вершины пирамиды на улицы Миэрина. Однако Визерион тремя быстрыми и сильными рывками поднялся в воздух, и они полетели. Великая Пирамида тут же уменьшилась, как и обгоревшие руины Миэрина. Я лечу. Он никогда не сможет привыкнуть к этому ощущению. Это удивительно. Тирион нашел в себе силы хрипло засмеяться. Раньше солнечный свет слепил глаза, но над Скахазадханом уже расползался плотный низкий туман. И это к лучшему, подумал Тирион. Если бы он появился над кхаласаром в чистом небе, дотракийцы немедленно попытались бы снять его стрелами или закинули сети и цепи. А сейчас туман становится все гуще, к тому же Визерион белый, может статься, его и не заметят. Тирион крепко держался за чешую дракона, а Визерион кружил над гаванью. Полузатопленные останки волантийского флота болтались на темной воде, на берегу догорали остатки юнкайского лагеря. Стоящие на якорях корабли Грейджоя казались игрушечными. Чувствуя, как жаркий влажный ветер ласкает лицо, Тирион испытывал сильное искушение проверить, может ли он повернуть дракона и улететь прочь из бухты Работорговцев, обратно в Вестерос. Я поклялся, что это единственный способ, каким я вернусь. Я могу это сделать. Наверное. Правда, скорее всего, Виктарион прикажет дракону сбросить его где-нибудь в Дымном море вблизи Валирии, если, конечно, ему удастся залететь так далеко. Тирион невольно вспомнил о Пенни – где она, жива ли, находится ли еще под сомнительной защитой Бурого Бена. Была любовь моя милей поры весенней, а волосы ее – как розы лепестки. Скривившись от усилия, Тирион направил Визериона к покрытой туманом линии песчаных холмов. Они летели достаточно высоко, так что земля казалась далеким пятнышком; иногда он вообще терял ее из виду из-за облаков. Но он видел крошечные тени всадников, спускающихся с перевала, и слышал их голоса. Казалось, Визерион понял, что от него ожидается. Он бесшумно развернулся и принялся парить в восходящем потоке воздуха, словно огромный чешуйчатый ястреб. Тирион различал обрывки разговоров; в тумане казалось, что голоса звучат совсем рядом, но всадники говорили по-дотракийски и ему не удалось толком ничего понять. Дракон спустился ниже, насколько это было возможно, так что они парили всего в нескольких дюжинах ярдов над землей, так близко, что Тириону казалось, стоит протянуть руку – и можно дернуть коня за хвост. От драконьего жара все тело горело, но Тирион едва замечал боль. Наконец Тириону удалось выяснить, что кхала, который ведет орду, зовут не Чхако, а Маго. Он пытался разобрать что-нибудь, напоминающее «Дейенерис», и ему показалось, что он пару раз услышал имя королевы. Впрочем, если черный дракон здесь, он определенно уже знал бы об этом. Видимо, Чхако умер не своей смертью и Маго провозгласил себя вождем, – кажется, именно так и поступают дотракийцы, вспомнил Тирион, - но королевы с ними нет. Маго не дурак. Он знает, где найти оставшихся двух драконов, не связываясь с их матерью. Ну, не совсем так. Рейегаль исчез, и это не самое плохое, что могло случиться. Виктарион Грейджой даже с одним драконом на поводке – это само по себе плохо. Справившись с заданием, Тирион потянул Визериона за шею и заставил его подняться в небо. Туман начал рассеиваться – надо же, как по заказу, подумал карлик и тут же вспомнил о Мокорро, держащем в ладонях пламя. Этот тип не мошенник, он так же опасен, как и железный капитан. А может, даже еще опаснее. Тирион оглянулся. Дотракийцы спустились на равнину и прибавили скорость. По-видимому, Маго решил, что не стоит даже спрашивать миэринцев, не хотят ли они откупиться; все равно грабить здесь уже нечего. Седьмое пекло, когда этот город наконец оставят в покое, от него останется лишь мазок дерьма на карте. Нужно лететь обратно и укрыться в Великой Пирамиде – не важно, что Виктарион думает об искусстве осады, Тирион собирался оставаться там, пока дотракийцы не выместят свою злобу на кракенах. Если боги будут милостивы, что вряд ли, Виктариона убьют, и его власть над Визерионом прекратится. А я летал на нем еще до того, как прозвучал рог. Только Тирион собрался обдумать свой план, как снизу раздалось громкое улюлюканье. Дотракийцы рассыпались по равнине и пустились в галоп, в воздухе засвистели стрелы. С городских стен послышался боевой клич Грейджоев. Возвращайся к Пирамиде. Возвращайся. Вместо этого Тирион покрепче ухватился за Визериона и нырнул. Дракон на бреющем полете летел над улицами, а вокруг него мелькали разрушенные городские башни, груды битого камня и ломаного кирпича и трупы, распростертые в грязи. Вокруг царил хаос. К городу приближаются дотракийцы, жизнь и смерть выглядят одинаково непривлекательно, в любом случае, гибель неминуема – но не сейчас. - ПЕННИ! – заорал Тирион, пролетая сквозь то, что некогда было процветающим рынком. – ПЕННИ! Уворачиваясь и петляя, они вылетели на другую сторону площади. Там было слишком много тел, чтобы каждого можно было разглядеть. Тирион обозревал их сверху в поисках маленького темноволосого трупа – значит, нужно рассматривать только половину из них. В основном это были дети. У него в ушах снова зазвучали крики Тиши. Тирион попытался восстановить в памяти путь к постоялому двору, но вокруг было слишком много рухнувших зданий. Город, разрушенный таранами Грейджоев, шатался, словно пьяный. Все случилось именно так, как Тирион и предсказывал. «Что я делаю? – спросил он себя. – Она уже погибла, а даже если и нет…» Вдруг он услышал слабый голос. Сначала он решил, что ему показалось, но голос раздался снова. - Тирион! У Тириона екнуло сердце. Он пинком заставил Визериона зависнуть в воздухе, развернул его и рванулся туда, откуда доносился звук. Может, это просто призрак, подумал Тирион, ведь я уже почти лишился рассудка. Но он зашел слишком далеко, чтобы возвращаться. Они спускались все ниже и ниже, драконья тень стелилась за ними по земле. Наконец Визерион со свистом понесся над узкой улочкой так низко, что едва не врезался в мостовую. Тирион свесился с него, схватил свою дочь за руку и втащил дракону на спину, проявив невиданную доселе силу. Пенни была вся в грязи и в крови, еле живая от страха, но в общем целая и невредимая. Тирион больше ничего не успел разглядеть, потому что они взмыли в воздух. Глаза у девочки были как блюдца, она открыла было рот, чтобы закричать, но он с силой встряхнул ее. - Держись, чтоб тебя! – заорал он ей на ухо. – Давай держись крепче! Пенни заплакала, но, тем не менее, ухитрилась схватиться за гладкую чешую и прижалась к спине Визериона позади Тириона. Отягощенный двумя карликами, дракон начал подниматься вверх, все выше и выше. Вопли кхаласара сверху казались не громче птичьих криков, земля становилась все меньше и меньше. Под конец Тирион видел один лишь горящий глаз солнца и слышал одну лишь горестную песнь ветра.