Вакцина

      В самом начале их часто называли «зомби» – словом, пришедшим из второсортных ужастиков и детских страшилок. В далекой Бразилии, дрейфуя меж сотен похожих друг на друга городишек с выкрашенными белой известкой домами, я лишь посмеивался над газетными заголовками, буквально вопившими огромными алыми буквами о нашествии зомби, об апокалипсисе. Посмеивался и кружил в танце свою темноволосую богиню. Что эти людишки могут знать об апокалипсисах?       Как оказалось, газетные писаки не врали.       Но мой личный апокалипсис случился не тогда, а гораздо позже.       В крупных городах очень быстро не осталось людей, и в провинции вскоре стало не протолкнуться от моих сородичей. Нам с Друзиллой такое соседство было не по нутру, и мы постепенно продвигались вглубь страны, принося с собою смерть.       Но совсем не так, как можно было подумать.       Я узнал об этом, вернувшись в Штаты. Один.       На самом деле мне некуда было идти, и я направился в единственный город, к которому меня, точно магнитом, тянуло вот уже почти четыре года.       В Саннидейл.       К тому моменту число вампиров существенно поубавилось: сказалась нехватка пищи и то, что теперь каждый оборванец был вооружен до зубов и норовил сначала пальнуть тебе в голову, а потом уже спрашивать. Дома и города ощетинивались кольями, рвами и стенами, и мало кто был настолько сумасшедшим, чтобы покидать надежное укрытие ночью. Тем более в одиночку.       Несколько раз это происходило на моих глазах. Отчаявшийся и обезумевший от голода вампир пытался напасть на группу выживших, иногда всего лишь для того, чтобы стянуть курицу – и через несколько минут от него оставался пепел. Быстро привыкнув убивать, люди также быстро выучили, как бороться с конкурентами. Демоны и создания ночи при всей их силе и магии заметно проигрывали инстинкту самосохранения. Где-то в то время я понял, почему древняя Земля так быстро превратилась из очередного демонического мира в мир людей.       Впрочем, вампиров уничтожали далеко не всегда. Зомби не считали нас добычей, не набрасывались на нас и не чуяли. Мы могли убивать их, ничем не рискуя – ну, я тогда так думал. Печальное заблуждение, что тут скажешь. Итак, быстро сообразив, какую из этого можно извлечь пользу, люди первыми предложили сотрудничество. И многие города, мимо которых я проезжал, охраняли не только высокие стены: если днем зомби отстреливали сами люди, то по ночам вокруг слонялись вампиры, уничтожая всех зомби еще на подступах. Люди даже построили им укрытия от солнца, какая забота. Раз в сутки со стены спускали пакеты с бычьей и свиной кровью, а иногда – для подбадривания или после крупной стычки, чтобы залечить раны, – и с донорской, человечьей.       Возможно, в другой ситуации я и присоединился бы к ним: с моими бойцовскими навыками мне ничего не стоило стать начальником охраны. Или курьером – развозить почту и сопровождать торговые караваны. Но меня ждал Саннидейл, и я останавливался лишь затем, чтобы наскоро перекусить какой-нибудь крысой (к счастью, в силу плодовитости, они пока не стали редкостью) или заправиться – в многочисленных, кишащих зомби пробках зачастую стояли автомобили, под завязку набитые топливом.       Саннидейл встретил меня лабиринтом из покореженных легковушек на дороге и минами по всему периметру. На стене было укреплено несколько «гнезд», из которых торчали толстые рыла пулеметов. И здесь было какое-то невероятное количество военных, целая армия. Позже я выяснил, что городу очень повезло – незадолго до начала всего этого пиздеца там обосновалась секретная военная организация, которая довольно быстро взяла дело в свои руки и организовала оборону. И местные – единственные из всех – не называли этих тварей зомби. Потому что для них зомби были чем-то почти ностальгическим, следствием заклятья или магического артефакта, чем-то, что можно развеять щелчком пальцев или превратить обратно в людей. А не вырвавшимся из неведомых глубин вирусом, против которого даже магия оказалась бессильна.       Бессильна. Жуткое слово для тех, кто привык на нее полагаться. Конечно, от файербола мертвецы горели не хуже, чем от обычного огнемета, вот только от ящика с гранатами было больше пользы, чем от одного мага, выдыхавшегося уже после восьмого «залпа».       Но куда более страшным было слово «зараженный».       Зараженный человек – тот, кто возвращался, даже умерев не от укуса одной из этих тварей. Обычно люди цепляли эту разновидность вируса от решивших подкрепиться зараженных вампиров, которые теперь крайне редко убивали своих жертв. Зараженный вампир – тот, кто питался укушенными людьми, пользуясь их слабостью и обреченностью.       К сожалению, поначалу об этом никто не знал.       Я сам узнал, только когда военные не пустили меня в город, заявив, что сперва я должен пройти какую-то проверку. Все вскрылось, когда меня вышвырнули за ворота к десятку таких же невезучих вампиров, которым не позволено было жить среди людей и пользоваться всеми благами вроде свежей человеческой крови.       Я – Спайк, и вот уже год как я не могу войти в Саннидейл.