Вакцина

      Знак сбоку от шоссе гласит, что мы въезжаем в Мичиган. Я решаю, что нам просто-таки необходима длительная остановка. Помыться, постираться, да и перевести дух не помешает. Конечно, чем быстрее мы развезем вакцину, тем выше шансы, что скоро все это безумие закончится, но… нам обоим нужны силы. И если я еще вполне продержусь на кроликах и бродячих собаках, то у Баффи, можно сказать, все богатство собралось в мешках под глазами. Ей нужно выспаться – на нормальной мягкой кровати, по возможности чистой. Можно было бы дождаться очередного города выживших и передохнуть там, но как назло до ближайшего отмеченного на карте еще далеко, а более мелкие нам не попадаются.       Поэтому, незадолго до заката заметив указатель на проселочную дорогу, на котором написано «Зеркальное озеро», я сворачиваю туда в надежде, что это не очередной вымерший городок, а отдельная усадьба.       Предчувствия меня не обманывают: это действительно большой дом, возвышающийся в одиночестве над небольшим, идеально круглым озером. Высокая, футов в десять, каменная ограда делает его настоящей крепостью. Странно, что дом выглядит нежилым: по идее, его должны были захватить едва ли не в самом начале. Впрочем, нам это только на руку.       Ворота закрыты, но рядом есть калитка. Загоняю мицубиси в прибрежные заросли, и мы с Баффи идем на разведку. В саду вокруг дома мы находим лишь нескольких мертвяков, судя по одежде и явно латинским чертам лица, из прислуги. Хозяев нигде не видно. Либо все же уехали, либо у них был и другой дом, а этот – так, загородная резиденция, чтобы отдохнуть в уединении. Зачистив дом – здесь мы наткнулись на бывшего повара и двух сильно объеденных горничных, – мы возвращаемся к воротам. Само собой, электричества нет, и мотор, открывающий их, давно мертв, но Баффи молча берется за створку и тянет на себя. Улавливаю ее идею и присоединяюсь. Со страшным скрипом ворота отъезжают в сторону, но, к счастью, вокруг никого нет, и вряд ли сюда сбежится целая орда голодных мертвяков. Наша кроха встает в один ряд с серебристым мерседесом представительского класса, выглядя рядом с ним подобно вульгарной провинциалочке рядом с холодным холеным денди.       Мертвяков выносим за ограду и раскладываем по периметру, чтобы их вонь замаскировала запах Баффи. Затем задвигаем ворота и совместными усилиями сгибаем просунутый в отверстия в створках ломик.       Обшаривая дом, стаскиваем все приглянувшееся в гостиную. На втором этаже, в спальнях, обнаруживаются забитые вещами гардеробные. Наряды абсолютно непрактичны, но Баффи явно не в силах удержаться: прижимая к груди золотистое вечернее платье и босоножки в тон, она спускается вниз. В кладовой полно консервов, есть даже крабы и икра, бар уставлен виски, бурбоном и коньяком стоимостью не меньше сотни баксов за бутылку, в подвале винный погребок, делающий честь любому французу. В подвале же мы находим вполне исправный генератор, видимо, запасной на случай перебоев с электричеством, рядом – бак с горючим. Запускаю генератор, и почти сразу раздается мерный стук, водопроводные трубы начинают гудеть и подрагивать.       Баффи ахает и взлетает по лестнице, я – за ней. Настигаю ее в кухне, где она лихорадочно вертит кран. Там что-то булькает, и вскоре начинает течь вода: сперва ржавая, она на глазах становится прозрачной.       – Наверное, насос качает воду из озера, – говорит Баффи, не в силах оторваться от струйки воды. – Интересно, а котел тоже работает?       Котел работает, и мы расходимся по ванным. Не то чтобы я так уж страдал без мытья, но поваляться в теплой воде с душистой пеной все же приятно.       Я сталкиваюсь с Баффи, когда та выходит в коридор. Белый халат велик ей и волочится по полу; из пушистого ворота выглядывает посвежевшее раскрасневшееся лицо. Не сговариваясь, идем вниз, без всякого стеснения переодеваемся в гостиной, лишь разошедшись по разным концам комнаты. Я натягиваю на влажное тело мягкие брюки и синюю футболку-поло, делая мысленную пометку закинуть грязную одежду в стиральную машину, которую заметил в подвале – здешний гардероб малопригоден для зомбиапокалипсисов.       Как по команде оборачиваюсь: Баффи смотрит на меня оценивающе, склонив голову набок, затем начинает приближаться. Несмотря на влажные спутанные волосы и полное отсутствие косметики, она обворожительна в платье. Каблуки делают ее выше, а походка становится соблазнительной. Я заворожено наблюдаю, как покачиваются ее бедра, а струящийся подол деликатно обнимает стройные ноги.       – Тебе идет, – улыбается мне Баффи, и я недоуменно хмурюсь. – Футболка. К глазам, – поясняет она.       – Ты тоже… – хриплю я, судорожно пытаясь подобрать подходящий эпитет, но как назло все воздушные метафоры напрочь выветриваются из головы. Наконец всплывает одна, из давнего прошлого: – …лучезарная.       И Баффи краснеет.       Без опасения разжигаю камин. На несколько миль вокруг одни леса, я не видел ни следа человека, а если кому-то хватит глупости штурмовать дом… что ж, их ждет сюрприз. Конечно, я вполне наелся семейкой опоссумов, но никогда не откажусь от горячей, свежей крови. Да и Баффи вряд ли будет стоять в сторонке и хлопать ресницами.       В камине весело трещит огонь, от которого я надежно отгорожен экраном, ковер мягок, бурбон великолепен… Этот дом уединен и отлично защищен, топлива и консервов хватит надолго, в озере наверняка есть рыба, а в лесу – дичь. Здесь можно остаться навсегда.       – Ты так думаешь? – спрашивает Баффи, и я понимаю, что последнюю фразу сказал вслух.       – Возможно, – я делаю рукой неопределенный жест.       Баффи вздыхает и прислоняется спиной к низенькому журнальному столику.       – А еще здесь можно притвориться, что ничего этого нет. Можно привезти семью, выдрать указатель, накопать на подступах ловушек… И жить в свое удовольствие. И черт с ним, с миром. – Баффи зажмуривается и сдергивает со столика бутылку «Малезана». – Открой! – командует она, и я беспрекословно подчиняюсь.       Наливаю бокал до половины, Баффи нетерпеливо отбирает его и жадно пьет. Красные струйки стекают из уголков рта и устремляются вниз по шее. Я невольно наклоняюсь вперед, горя жаждой слизать их, но Баффи останавливает меня, уперевшись рукой в грудь.       – Я еще недостаточно пьяна, – хрипло смеется она.       – Скажи, когда будешь, – я тянусь за своим стаканом.       Прикончив половину бутылки, я обхожу гостиную. Натыкаюсь на музыкальный центр, жму на кнопку. Все работает. Перебираю диски – у хозяина неплохой вкус. Пропускаю рок, сейчас для него неподходящая атмосфера, и ставлю «Lady In Red». Пространство наполняет тоскливый голос Криса де Бурга, я оборачиваюсь.       Баффи пьет бордо прямо из горлышка, глоток за глотком, но это варварское отношение к благородному напитку ничуть меня не коробит. Я подхожу к ней и протягиваю руку.       – Это приглашение? – ухмыляется она, и в глазах ее отражается пламя камина. Я молча киваю.       Мы танцуем посреди апокалипсиса, и тот будто растворяется вокруг нас.       Мои руки, действуя по собственной воле, опускаются ниже талии Баффи, сжимают упругие ягодицы, притискивая ближе обжигающе горячее тело, мой возбужденный член трется о ее бедро, но она не отстраняется; ее пальцы запутались в моих волосах, она давит мне на затылок, вынуждая склониться.       – Мне нравятся кудри, – шепчет Баффи мне на ухо, и я теряю голову.       Под ее прикосновениями моя кожа плавится, как воск, освобожденная из плена ткани и кружев грудь идеально ложится в мою ладонь; Баффи гортанно стонет и впивается мне в губы требовательным поцелуем.       Внезапно, словно ледяным душем, меня окатывает ужасом, и я отшатываюсь.       – Я зараженный, – поясняю я, точно Баффи и сама этого не знает.       – Ничего. – Ее голос спокоен. – Ты только пообещай не кусаться. – И Баффи тычет большим пальцем себе за спину.       На столике возвышается горка упаковок с презервативами.       – У меня полгода никого не было, – стонет Баффи, – не вздумай сейчас играть в благородство.       Да где уж мне.       Я пропал.       Никому из нас не приходит в голову устроиться в одной из спален, на удобной постели. Я опускаю Баффи на ковер перед камином. Оранжевые блики играют на ее плечах и лице, превращая сладострастную улыбку в хищный оскал. Правильно, так и надо. Мы оба хищники, хотя она вряд ли когда-нибудь в этом признается.       Хватаю бутылку с остатками вина и щедро лью на ее обнаженную грудь. Облизываю каждый дюйм загорелой кожи, припадаю губами к ярко-розовому соску, втягиваю его в себя, осторожно перекатываю между зубами. Баффи ахает и выгибается мне навстречу. Не в силах терпеть и тратить время на ласки, рву несчастное платье и расшвыриваю тряпки в стороны. Та же участь постигает и белье – и вот Баффи лежит подо мной совершенно обнаженная.       – Так нечестно, – обиженно надувает губки она и протягивает руки вверх.       Обманчиво-хрупкие пальцы смыкаются на воротнике футболки, треск ткани – и та расходится сверху донизу. Баффи тянет обрывки вниз, я повожу плечами, помогая ей. Теперь нас разделяют лишь тонкие брюки, все еще надетые на мне, но, торопясь и сталкиваясь руками, мы быстро решаем и эту проблему.       Я вздыхаю с облегчением, только теперь осознав, как брюки давили на член. Мучительно хочется вот прямо сейчас развести Баффи ноги и погрузиться в это обжигающее тепло, но я медлю, затягивая сладостную пытку. Мне хочется попробовать ее всю.       Опускаюсь все ниже и ниже, покрывая живот Баффи влажными поцелуями. Ее руки, вцепившиеся мне в волосы, грозят выдрать целые клоки, но это меня не останавливает. Мои губы щекочут мягкие завитки, и вот я уже зарываюсь лицом между ее бедер, пьянея от запаха ее возбуждения так, как не опьянел бы и от ящика виски. Провожу языком по нежным складкам, и стальные мышцы сдавливают голову с обеих сторон. Баффи коротко вскрикивает и выгибается так, что ее спина полностью оказывается в воздухе. В паху мучительно ноет, но я уже не могу остановиться: лижу, покусываю и никак не могу насытиться этим неприкрытым желанием, с которым Баффи прижимает мою голову к своему паху. Добавляю к играм языка пальцы: ввожу один… два… три… Бархатные стенки стискивают их, как клещи, от жара кажется, что рука вот-вот затлеет, а длинный ворс ковра, о который трется головка моего члена, ощущается колючей проволокой.       Но вот Баффи громко и протяжно стонет, змеей сжимаясь вокруг меня, – и резко расслабляется, словно из ее тела исчезли все кости. Только теперь я разрешаю себе нависнуть над ней. Судорожно быстро натягиваю презерватив, едва не порвав с непривычки. Широко развожу ее бедра и толкаюсь внутрь, входя резко и на всю длину. Глаза Баффи распахиваются, зрачок полностью закрыл радужку, она впивается ногтями мне в плечи, но я уже почти не замечаю. Мои бедра движутся в бешеном темпе, и мозг не успевает обработать ощущения. Я знаю только, что горю, горю в этом пекле, что из Уильяма Кровавого прямо сейчас выплавляется нечто новое. И это пугает меня.       Оргазм накатывает резко, я даже не успеваю заметить его начало, он застигает врасплох, захватывает полностью и пожирает меня, подобно адскому пламени.       Наш секс-марафон мог бы длиться вечно – так кажется моему воспаленному страстью воображению. Однако под утро мы выдыхаемся и устраиваемся спать прямо тут, перед камином. Я стягиваю с диванчика плед и укрываю нас обоих.       Баффи мирно дышит мне в шею, ее рука покоится на моей груди, прямо над сердцем, и при толике фантазии несложно представить, что к ее ровному сердцебиению примешивается еще одно. Я еще долго не засыпаю, перебирая душистые белокурые волосы и иногда легонько целуя Баффи в макушку.       Кажется, я ее люблю.