Eiszeit

Вторая половина декабря прошла в процессе восстановления нормальной работы судна. Основные двигатели и система энергообеспечения были активированы в стандартном рабочем режиме, навигация была почти полностью отлажена, периодически возникали радиопомехи, но это не особо мешало работе штурмана, экипаж был полностью поставлен на ноги и работал не покладая рук. Алекс проснулся в хорошем расположении духа и со спокойной душой, некой отеческой гордостью наблюдал за движением на палубе. — Доброе утро, кэп, — поприветствовал его один из матросов. — Доброе, Микаэль, как идут дела? — Просто замечательно! Наконец-то мы вышли из этой треклятой аномальной зоны. Вы даже посвежели, капитан. — Да… — Алекс выдохнул и мечтательно посмотрел вдаль, — ну, не смею больше задерживать. Микаэль кивнул и отправился по своим делам. Весь день прошёл как в самом начале экспедиции — в обычном рабочем темпе, без всяких происшествий. Ноэль в первый раз за последние полтора месяца выспался и выглядел совсем другим человеком. Но спокойствие длилось недолго… На следующую ночь мощность в генераторах резко подлетела до предела, так что во всех помещениях корабля свет внезапно загорелся настолько ярко, что половина лампочек перегорела в момент. А вторая погасла на несколько секунд позже из-за отсутствия тока. От этого поднялся весь экипаж. Алекс мигом помчался в машинное отделение, где Юрген уже кружился как юла. — Какого чёрта это было? — Мы сами не знаем, — вместо старшего механика в разговор вклинился Руперт. — Так… свяжусь с Ноэлем, дай-ка рацию, — взяв у Кеплингера средство связи, Алекс попытался связаться со штурманом, но безуспешно. — Не работает. — Проклятье! — Так. Ладно, я сейчас иду наверх, как разберётесь, кто-нибудь из вас двоих, присоединяйтесь. Если получится, подходите оба. — Хорошо, но я не уверен, что мы скоро закончим с этим. — Не волнуйся, в неведении не останетесь. Руперт выдал что-то вроде улыбки и отправился разбираться в причинах неполадки. По пути к Ноэлю Алекс снова вспоминал его кошмары и моменты, когда Пикс чуть ли не в истерику впадал из-за них. Хотя для него это не было обычным поведением. Это истощало Ноэля до дна. Бывало, что он начинал сильно клевать носом, особенно ближе к вечеру. «Эх, брат, тебе нужен будет очень длительный отдых после этого всего…» — с такими мыслями капитан добрался до штурманской рубки, где Ноэль сидел и смотрел куда-то в стену стеклянными глазами. Алекс медленно подошёл к другу и услышал, как он что-то лихорадочно шепчет. Ещё шаг ближе, и слова становятся разборчивы: «Die Kalte zieht in alle Knochen Und die Glieder werden schwer Sie haben mir mein Herz gebrochen Es schlägt, doch es lebt nicht mehr…»1* — Ноэль! Ноэль! — Алекс начал сильно трясти его за плечи и звать из этого транса. Но реакции никакой не следовало. — Чёрт! Капитан почти в паническом состоянии начал бегать по рубке с фонарём. — Так… так… без паники… где этот проклятый компас?.. Вот он! Стрелка крутилась как сумасшедшая, не находя правильного направления. — Неужели опять?! — от отчаяния капитан ударил кулаком по приборной доске, от чего встрепенулся находившийся в безумстве Ноэль. — Алекс? Что произошло? — Пикс! Очнулся! У нас снова сбой, причём в этот раз более серьёзный. Даже рации работать перестали, и абсолютно везде вырубилось электричество. — Проклятье…такого не может быть… это всё бредни… — Чего не может быть? О чём ты? — активная паника сменилась на сковывающую до костей напряжённость. — Нет… нет, ничего. — Ноэль? Скажи мне, что здесь происходит? — Я связался с руководством, когда мы вроде как пришли в норму, и расспросил по поводу этого маршрута и этой зоны в частности. Алекс не на шутку заволновался: — И что они ответили? — Этот маршрут был закрыт из-за крушения, как ты рассказывал нам раньше, но детали ты явно не выведывал? — Нет. — А я поинтересовался. Выяснилось, что здесь было крушение одного из крупнейших ледоколов XX столетия. Весь экипаж погиб, а судно ушло на дно. Его до сих пор не вытащили из-под толщи воды, даже трупы до сих пор там. Возможно, именно из-за него здесь такая магнитная активность. — Но почему мы возвращались в нормальное состояние, а теперь опять это произошло? — Некоторое время после крушения здесь ещё ходили суда, попадали в ту же ситуацию, что и мы, пытались оттуда выбраться, но… — Никто не возвращался? — Именно. И маршрут закрыли. Теперь ходят слухи, что призраки с этих погибших кораблей охраняют эту зону и тянут корабли на дно. — Кхм, да… моряки — суеверный народ, — Алекс явно нервничал после рассказа штурмана. — Не думаю, что это простое суеверие, — Ноэль был сосредоточен на ходе своих мыслей и был твёрдо намерен закончить его. — Ты это к чему? — Кэп, не делай вид, что ты не понимаешь. Ты помнишь те «радиопомехи» во время первого сбоя? — Да, конечно, — Вессельский нервно сглотнул. — Никто тогда ничего не разобрал, так ведь? — Да… погоди, ты что-то понял тогда? Я прав? — Я скажу тебе больше, я слышал это, и не раз. — Когда? И где ты это слышал? Стой! Что ты слышал? — Лишь три слова, — Ноэль медленно потянулся к Алексу и шепнул ему на ухо, — Es wird kalt.2* В комнате резко похолодало. Эти слова маленьким облачком тёплого пара из губ Пикса обожгли ухо капитана, и он медленно начал отходить к двери. — Ты не убежишь от этого. Ни ты, ни твоя команда, — рулевой стал сам на себя не похож: карие глаза потеряли свой цвет и сияли одним сплошным голубым светом, волосы побелели, а голос был похож на голос покойника: скрипучий, холодный. — Ноэль! Ноэль!! Это не ты! Очнись же! Очнись! Это были бесполезные, пустые позывы в сторону штурмана, которые лишь отдавались эхом за стенами рубки на пустой палубе.