К началу мая корабль «Освобождённый» всё больше приходил в аварийное состояние. Промёрзшие полы и стены становились хрупкими, из-за чего на судне всё меньше становилось доступной площади; двери и иллюминаторы намертво вмерзали в стены, поэтому их всегда держали нараспашку в используемых помещениях; с каждым днём ледокол начинал крениться на правый борт, что уже означало его скорый уход ко дну.
Капитан дал команду исследовать судно с целью найти что-то полезное, что могли оставить во время эвакуации. Добыча была невелика. Съестные припасы уже давно израсходовались без остатка, поэтому экипажу доживать свой короткий век приходилось на одной лишь воде, вытопленной изо льда и снега, которых всегда было в достатке. В итоге было найдено немного тёплой одежды, запасённой ещё на суше, и топлива которое было ещё пригодно для использования. Ещё сохранились кое-какие инструменты, но от них сейчас не было никакого толку, поэтому их оставили на том же месте, где и обнаружили.
— Алекс, верхнюю и среднюю палубы мы обшарили по всем углам, до каких дотянулись, но, я боюсь, что ниже спускаться нам уже не стоит. Я заглянул туда, и уже начиная с лестниц всё понемногу обваливается. Если мы начнём там ходить, то точно что-то нехорошее произойдёт, — Ноэль первым же делом озвучил свои опасения после ревизии найденных вещей.
— Не думаю, что там есть что-то очень необходимое, за чем имеет смысл и пойти.
— Но погодите, — в разговор вступил старший механик, — я помню, что там есть склад, где можно достать запчасти для нашей и без того еле живой техники. Если мы хотим, чтобы наши манипуляции с радиопередатчиком не прошли впустую, нам стоит рискнуть.
— Юрген, это самоубийство, поверь. Конечно, если туда пойдёт кто-то один, то, возможно, ему повезёт, и он не провалится сквозь пол или что-то ещё в этом духе.
— Пикс, ты говоришь совершенно глупые вещи для нашего положения, тебе не кажется? — он сопроводил этот уже риторический вопрос красноречивым взглядом в сторону Ноэля. — Исход уже ясен, так какая разница как именно это случится с кем-то из нас. Если хочешь, пойду за этими запчастями сам.
— Юрген, подожди, не горячись так, — капитан не стал яро возражать. — Правда, торопиться не стоит с этим. Я не стану тебе запрещать, если ты и правда считаешь это настолько необходимым. Я просто прошу быть осторожным.
— Хорошо. Так я могу сходить туда?
— Можешь, конечно, подставить шею, — добавил саркастически штурман, — но там уже отказало электричество, с твоей, между прочим, лёгкой руки.
— Я помню, но фонари ещё кое-как, но живы, к тому же это помещение не очень далеко от лестниц находится. Так что это не много времени займёт.
— Ну, тогда флаг тебе в руки, Планггер. Точнее фонарь, — Ноэль с демонстративным пафосом протянул ему свой карманный фонарик.
— Будь осторожен, — Алекс положил руку на плечо механика.
— Ладно.
Захватив с собой ледоруб, Юрген направился к лестнице, ведущей на нижние палубы. Целью механика была палуба переборок. Здесь находилось несколько складских помещений, где и предполагалось найти нужные запчасти. Ниже средней палубы, где располагались каюты, служебные помещения и единственное работающее отделение бортовых электродвигателей, уже полностью отказало электричество, и всё насквозь промёрзло.
Железная лестница и пол скрипели под ногами, и было ощущение, что вот-вот поверхность треснет и провалится на палубу ниже. Юрген шёл будто по тонкому льду, который только-только схватился на водной глади. Заиндевевший уже белый металл, искрившийся в бледном луче фонарика, обжигал холодом руки даже через толстые перчатки. От каждого шага слышался тихий скрежет, который заставлял Планггера настораживаться и напрягать каждый мускул.
Найдя в скором времени нужную дверь, сначала механик попробовал открыть её вручную. Упершись ногами в пол, он почувствовал, что покрытие слегка промялось и глухо заскрипело, после чего остались еле заметные следы в форме подошв обуви. После нескольких усилий дверь не поддалась, а потому всё-таки пришлось применить ледоруб. Юрген сначала отколол куски льда вокруг всего дверного проёма, а уже потом использовал его как рычаг, чтобы повернуть вентиль. Пришлось изрядно потрудиться, но в конце концов дверь открылась.
«Ну, посмотрим, что тут у нас полезного», — с этой мыслью инженер-капитан вошёл в тёмное помещение.
Здесь всё было так же покрыто ледяной корочкой и блестело от инея в луче фонарика. Коробки, накрытые тентом, полупустые стеллажи, несколько шкафов с открытыми выдвижными ящиками — казалось, что только коснёшься, и это всё рассыплется и превратится в кучу мелких колючих снежинок.
Юрген сразу же подошёл к коробкам. Он снял с них застывший тент, которые замёрз настолько, что был готов вот-вот сломаться от лёгкого сгиба. Вскрыв ледорубом одну из коробок, Планггер взял фонарик в зубы, чтобы освободить руки, и начал перебирать содержимое. Некоторые металлические детали смёрзлись друг с другом даже через упаковочные материалы, и так же блестели, как и всё вокруг, колючим сиянием. Механику пришлось потратить изрядное количество времени, чтобы разобрать маркировку и найти нужные ему запчасти. То же самое он сделал и с другими коробками, а после этого на всякий случай проверил шкафы и выдвижные ящики.
Решив, что всё необходимое найдено, мужчина сложил всё в небольшой мешок вышел из помещения. Он на всякий случай огляделся и посмотрел вглубь тёмного мерно поблёскивавшего коридора. Издалека послышался скрежет. Чуть подальше находилась ещё одна лестница, ведущая на верхние палубы, поэтому Юрген направился в противоположную от ближайшего выхода сторону.
Если бы температура воздуха не была постоянно на несколько десятков ниже нуля, то можно было бы почувствовать, что из темноты веяло холодом. Движение воздуха ощущалось на щеках и явно не означало ничего хорошего, но что-то всё равно притягивало и призывало в эту темноту.
Юрген медленными и осторожными шагами двинулся вглубь коридора, освещая перед собой пол и стены. Металлический скрип звучал, как вкрадчивый голос, всё сильнее разжигая внутри интерес.
До следующей лестницы осталось буквально несколько шагов, но ничего так и не произошло. В какой-то момент загадочный скрежет стал больше походить на шаги, которые всё приближались, и чем ближе, тем громче и чаще они были слышны.
Планггер напрягся и сосредоточился. Левую руку, в которой он держал мешок с запчастями, пронзила резкая боль. Плечо будто схватили в крепкие тиски, из-за чего пальцы разомкнулись, и ноша с громким стуком упала на пол. Попытка поднять её успехом не увенчалась: теперь боль ударила прямиком в коленный сустав, после чего Юрген совсем упал на пол.
В этот момент в механике проснулся инстинкт самосохранения, и ему хотелось как можно скорее вернуться наверх, забыв о своей благой цели. Но, к сожалению, он не мог даже встать на ноги, чтобы убежать отсюда. Страх начал подкатывать к горлу, буквально сжимая его. Юрген начал стучать ладонями по полу, абсолютно забыв об осторожности. Кричать он не мог: его будто лишили голоса.
Из-за постоянного сильного стука пол начал понемногу прогибаться. Это место, совсем рядом с лестницей, уже стало совсем непрочным, а потому через некоторое время пол начал трещать. Юрген, уже немного усмирив панику и мобилизовав свои силы на борьбу с удушением, начал отодвигаться с этого опасного места. Хотя и давалось это, прямо сказать, тяжело, но понемногу механик отдалялся оттуда.
Воздуха в лёгких уже почти не осталось. Лицо посинело. Силы покидали тело, и мышцы, уже не способные к сопротивлению, ослабевали. Наконец спазм отступил, и Планггер потерял сознание.
Покрытие пола пошло трещинами и провалилось ещё сильнее. Юрген очнулся от громкого и резкого треска металла. Не успел он ничего понять, как уже летел вниз на самую нижнюю палубу. Ещё минута, удар головой о дно, и темнота. Последнее, о чём он успел подумать, это была жена. Совсем скоро она должна была родить ребёнка, точнее уже даже родила месяц или полтора назад. Ему было жаль, что он даже не узнал, кто именно у него родился. Но Планггер надеялся, что ребёнок будет здоровым и счастливым.
***
— Где он ходит? Уже два часа прошло, — Руперт уже начал нервничать и мерить шагами кусок верхней палубы. — За это время уже можно было все три палубы обчистить…
— Успокойся, знаешь же, что там всё заледенелое, так что Юргену там придётся попотеть.
— Он вернулся бы уже давно. Здесь что-то не так, — лейтенант уже было дёрнулся в сторону лестницы, но Алекс удержал его за плечо.
— Перестань, Руперт, успокойся.
— А если он дотемна… а, ну да… — вспомнив об уже наступившем полярном дне, Кеплингер осёкся.
— Он вернётся, не волнуйся.
Руперт вздохнул и опёрся руками о борт. Австриец понимал, что его волнение глупо по двум причинам. Во-первых, Юрген был слишком опытным для какой-нибудь глупой неурядицы. А во-вторых, если Юрген не вернётся к ночи, то можно смело замуровывать его комнату, и никакие переживания уже не помогут.
***
На мостик зашёл Ноэль.
— Юрген вернулся? Где этот отважный самоубийца?
— Пикс! — Алекс тихо и сурово одёрнул штурмана, а Руперт одарил его тяжёлым взглядом исподлобья.
— Не вернулся.
— Мне надоело здесь сидеть! Я пойду найду хотя бы тело. Надо его проводить по-человечески, — механик вскочил с места, с громким звуком отбросив назад стул.
— Руперт, не горячись. Я пойду с тобой, мало ли что.
— Хорошо. Спасибо, Ахим.
— Вы может хотя бы до утра завтрашнего подождали, — Алекс понимал, что останавливать Кеплингера бесполезно: его упрямство границ не знало.
— А смысл? Там темно в любое время суток.
— Ладно, — капитан опустил взгляд и выдохнул, — идите. Будьте осторожны.
— Хорошо.
Ахим и Руперт отправились на палубу переборок. Лестница так же скрипела под ногами, но скрежета из глубины коридора уже слышно не было. Кеплингер шёл впереди медленными шагами, придерживаясь рукой за стену. Через несколько шагов он обо что-то запнулся. Это был мешок с запчастями, который уронил Юрген.
— Он должен быть где-то неподалёку, — Ахим посветил вдаль.
— Мне кажется, он прямо под нами, — Руперт направил луч фонаря в зияющую посреди пола дыру и заглянул туда. — Нам уже не достать его…
—
Es gibt ein Wiedersehen im tiefsten Ozean, — Ахим снял шапку и прижал её к груди. — Возвращаемся. Надо сказать остальным.
