Eiszeit

Каждую ночь спать на корабле становилось всё труднее. В мёртвой тишине и сон становился мёртвым. Не шумели моторы, не скрипело железо, не трещал лёд под носом судна — полное безмолвие. Тяжёлое, нависающее, таящее за собой нечто огромное и неумолимое. Крупицы жизни в виде четырёх человек были единственными и последними в огромном морском пространстве. Но и они уже начинали угасать. Уставшие и истощившиеся морально и физически, они уже стали сами похожи на призраков: бледные, с пустыми глазами и понурыми лицами. Пустые дни и такие же пустые ночи сменяли друг друга и тянулись медленно, стирая временные рамки. Полярный день всё ещё не закончился, а поэтому сутки становились ещё длиннее и утомляли. Эта усталость не проходила даже со сном. Грёзы превратились в такую же тягучую чёрную пустоту и не приносили успокоения. Но одному из команды повезло увидеть свой последний сон. Ахим все эти недели жил только тоской по жене. Он понимал её поступок, не осуждал, а даже был восхищён её смелостью. Не каждый смог бы решиться лишить себя жизни ради других и при этом расстаться и с частью своей души, которая осталась в любимом человеке. Наверное, если бы Ерсель умерла своей смертью, то с теми медикаментами, что остались, доживать свой, как оказалось, короткий век было бы легче хотя бы физически. Но это было очередным испытанием на их пути, без которого всё происходящее не стало бы менее или более тягостным, ведь самым страшным испытанием был переход в мир иной. Последний сон и стал переходом для боцмана. Он ложился спать с тяжёлым сердцем, с которого не спадал камень всё это время. У него не было предчувствия конца, как после ухода Ерсель. Он просто уснул, как и в любую другую ночь до этого. Ахим очутился на песчаном берегу. Вокруг было темно: солнце только-только скрылось за горизонтом, а на его кромке была ещё полоска изумрудного цвета. В руках боцман держал фонарик, луч которого был единственным источником света. На берегу стояло несколько старых кораблей. Их днища были изъедены ржавчиной буквально насквозь, а на бортах и торчащих якорных цепях блестели кристаллы морской соли. Он ходил по пляжу, осматривая старые брошенные судна и думая о том, что он сам уже похож на одну из таких брошенных посудин. Отработанный материал… Полоска тусклого сине-зелёного света уже погасла, и небо стало ровного чёрно-синего цвета, а вода в море была вовсе чёрной, похожей на бесформенное существо, желающее поглотить всё живое, что окажется рядом. Она тихо и вкрадчиво шелестела на краю берега, перебирая серые песчинки и перемешивая их с пеной. Вокруг показалось какое-то странное шевеление, нарушившее настораживающий покой. На песке появились тени, отбрасываемые кораблями из-за новых источников голубоватого света. Боцмана плотным кольцом окружили призраки. Пустые впалые глазницы тёмными дырами зияли на высохших лицах, а поникшие фигуры излучали бледный свет, подобный тому, который исходит от пламени, но не дающий тепла. В руках у каждого был ледоруб или гарпун. Ахим был безоружен, от чего ему стало страшно. Он поворачивался то в одну, то в другую сторону, стараясь следить за всеми призраками и ожидая нападения. Пришельцы сжимали кольцо, и каждый из них жутко ухмылялся. Боцман начал двигаться мелкими осторожными шагами вглубь берега, и окружавшие его призраки двигались вместе с ним, как тень. Ещё немного, и жизнь моряка прервалась бы весьма жестоким способом, но откуда-то послышался рык. Мертвецы обернулись на него, и из темноты вышел большой и статный белый медведь. Он могучей лапой откинул несколько приведений в сторону, чем освободил для Ахима путь к бегству. Ещё один луч фонаря разрезал тёмное бескрайнее пространство. Это была Ерсель. Она уверенным шагом вышла на свет фонаря мужа, сопровождаемая ещё двумя молодыми медведями, которые в унисон издали короткий рык, давая призракам понять, что преимущество теперь на их стороне. Ахим осмотрелся вокруг и убедился, что ему больше ничего не угрожает. Мертвецы стояли смирно и только следили за медведями и их предводительницей. Боцман осторожно начал двигаться навстречу жене, которая в свою очередь протянула ему руку. — Прилив! — крикнул один из призраков и исчез, и остальные начали растворяться в воздухе за ним. Вода начала неестественно быстро поглощать берег своей тёмной холодной массой, издавая при этом оглушающий гул. Поднялся ветер, добавляя ещё большей сумятицы в происходящее. — Уходим, Ахим, нам пора, — Ерсель вытянула руку вперёд ещё сильнее, и оглянулась на надвигающуюся воду. В её взгляде читалось спокойствие и уверенность в своих действиях. Если бы прилив поглотил их обоих безвозвратно, они могли стать такими же не упокоенными душами на грани миров живых и мёртвых. Фербер взял жену за руку, и они в сопровождении медведей поднялись вверх по берегу подальше от моря и исчезли в пустоте вместе с лучами их фонарей.

***

Наутро оставшиеся члены команды, обнаружив отсутствие Ахима, направились в его каюту. Казалось, что он просто ещё не проснулся, но он уже и не проснётся в обозримом будущем. У него был безмятежный и спокойный вид, а губы были сложены в еле заметную улыбку. — Похоже, он нашёл свою Медведицу, — сказал с улыбкой Алекс, стоя рядом с уже с бездыханным телом. — Надеюсь, она встретила его там. Наверное, ему повезло больше, чем всем нам, — добавил Руперт, голос которого выдавал сильную тоску. — Ну что ж, нас осталось трое. Пора прощаться с ещё одним. — Es gibt ein Wiedersehen im tiefsten Ozean. — закончил Ноэль и снял с вешалки куртку боцмана.