Разница между тогда и сейчас. Тогда

      — Он, — тихонько мурлыкнул Брайан в ухо Джастину. Его пальцы в волосах Джастина перебирали мягкие светлые пряди, прослеживали изящные линии головы, лаская нежную кожу скальпа. Джастин наслаждался прикосновениями, его тело звенело и трепетало в их близости, в глухом гуле непрестанного погружения. Он уже десять минут стоял, прислонившись к этому столу, ему было жарко от выпивки и тяжёлого потного воздуха open-air-клуба, танцующие вокруг люди сверкали и сияли, и в низу живота нарастало жжение предвкушения и восторга.       Брайан придвинулся ближе, обхватил одной рукой, оглаживая влажную кожу под обтягивающей футболкой, прижал спиной к своей груди:       — А твоё мнение?       Джастин проследил за взглядом Брайана. Он сразу угадал счастливчика, которого тот присмотрел: плотного, мускулистого, высокого, темноволосого, почти идеальную (но не столь совершенную) копию самого себя. Брайан обнадеживающе предсказуем в своем выборе трахов, и Джастин с удовольствием убедился, что он никогда не вёлся на блондинов. Что-то захватывающее и исключительное было в знании, что он — аномалия Брайана, почти трехлетняя аномалия.       — Он горяч, — одобрительно шикнул Джастин, снова прижимаясь бедрами к тазу Брайана.       — Поддерживаешь?       Джастин обернулся, чтобы взглянуть на него, глаза блестели в рваных серебряных вспышках стробоскопов.       Брайан смотрел сверху вниз — странная смесь похоти и гордости перебегала по его лицу. Он нагнулся для быстрого жесткого поцелуя и отодвинулся.       Джастин следил, как он пробирается сквозь толпу. Засунув руку в тугой карман джинсов, он кончиками пальцев царапнул твердеющий член. Он наблюдал, как Брайан разговаривает с трахом, видел проблеск признательности, когда они посмотрели в его сторону. Облизнув губы, он последовал за хищной улыбкой Брайана на улицу, и спотыкался на всём недолгом пути от клуба до пляжного домика дяди Джиффа.       Есть что-то умиротворяющее в переплетении знакомого с незнакомым. Знакомое царапанье языка Брайана на груди и незнакомое сжатие кулака траха на члене. Знакомое тепло члена Брайана в его заднице и незнакомое тепло рта траха на его члене. Джастин любил быть посередине, он любил быть инструментом, орудием, с помощью которого между них троих всё работало. Он любил совершенство, которым они были с Брайаном — их эстетичность, их синхронность, их идеально совпавшее ненасытное желание друг друга. Он любил ебать трахов, и тогда Брайан наблюдал за ним из-под опущенных ресниц, и его лицо розовело, и рука двигалась на члене в такт толчкам Джастина. Он любил всё это. Но больше всего он любил момент, когда до траха доходило, что всё закончилось, что он больше ничего не получит. Момент, когда они указывали ему на дверь и заползали обратно в постель с хитрыми улыбками сообщников, а их руки тянулись, чтобы найти друг друга ещё раз, чтобы получить новое изысканное удовольствие в тайных местах друг друга, о которых знали только они.       Сегодня траха звали Пак.       — Пак? — переспросил Брайан с недоверчивой усмешкой.       — Его зовут Пак, и он любит fuck, — объявил Джастин, хихикая, алкоголь всё ещё наполнял его неудержимым весельем.       Брайан снисходительно улыбнулся и скользнул рукой по блестящей коже Джастина.       — Что ж, будем надеяться. ******       Когда Пак ушёл, они оделись и нетвёрдыми шагами вышли на пляж. Лунный свет сделал всё серебряным, до моря было далековато, но шум волн явственно слышался даже сквозь стоны и визги друзей. Брайан прихватил бутылку шампанского, и они лежали на песке и делили её, иногда отпивая из бутылки, а иногда друг у друга изо рта, их пальцы лениво кружили по коже друг друга, выписывая круги и рисуя слова.       — А парень был горяч, — заметил Джастин.       — Ты был ещё горячей.       Голос Брайана словно констатировал факт, и Джастин повернулся, чтобы поцеловать его. Этот комплимент он слышал постоянно. Такие слова легко слетали у Брайана с языка: «Ты был горяч… Ты выглядишь сексуально в этом… Я хочу трахнуть тебя…» И ещё два года назад он был бы до смешного благодарен. Но теперь… он не мог не думать о большем, не стремиться к большему… Он хотел, чтобы Брайан озвучил то, что он сам чувствует, несказанные слова любви, обожания, привязанности, постоянства… Но Брайан никогда их не произносит. Брайан вообще чувствует то, что чувствует он? Брайан действительно любит его или ему просто нравится трахать его? Джастин прогнал эти мысли из головы и снова поцеловал Брайана, их языки были тёплыми и кислыми от брюта. Он расслабился, заставляя себя наслаждаться этой минутой, жить сейчас.       — Когда ты трахал его, это было жарко.       — Он сказал, что я хорош.       — Ещё бы не хорош! Ты учился у мастера.       Джастин улыбнулся, закинул ногу на Брайана и оседлал его, уперев руки с обеих сторон. Он сидел, лениво покачиваясь на Брайане и отпивая из тяжёлой бутылки шампанского. Он смотрел на пустынный пляж, вглядывался в тёмное пространство моря. Он чувствовал, как твердеет — автоматическая, бесконтрольная реакция на прижатое к нему тело Брайана, — и сделал ещё один большой глоток шампанского, пузырьки болезненно и резко зашипели у него во рту.       — Ты, блядь, это слышишь? — спросил Брайан через некоторое время.       Джастин напряженно вслушался и безошибочно заключил:       — Фу, натуралы трахаются.       — Триш и Роб.       — С чего ты взял?       — Я столько раз слышал этот визг через стену в старой спальне. Я удивлен, что ты этого не помнишь.       — Я, должно быть, спал, слава Богу. — Джастин театрально передёрнулся и упал на Брайана с тяжелым выдохом. Он вытянулся на Брайане и прижался губами к его шее. Он чувствовал у губ биение чужого пульса, его жизненную силу.       — Я хочу пососать тебя здесь, — заявил он, по-вампирски облизывая влажную потную кожу над сонной артерией.       — Нет, но ты можешь отсосать у меня здесь. — Брайан завладел одной из рук Джастина и переместил себе на промежность.       — Но я хочу пососать твою шею, она такая вкусная.       — Как и мой член.       Джастин рассмеялся и скатился с него:       — Может быть, попозже.       Они лежали на песке. Джастин смотрел в небо, луна была странно яркой, а звёзды — как крошечные серебряные уколы. Воздух приносил безошибочно узнаваемый солёный запах моря, и это напоминало ему о детских семейных каникулах на яхте в любимых местах его отца на восточном побережье. Когда он сегодня утром разговаривал с мамой, она сказала, что отец уехал в Мэн со своей новой подружкой на Четвертое июля. Молли отправилась с ними, и они, вероятно, провели весь день под парусом, как всегда делали во время каникул.       — Я тут думал о маме…       — Пока мы трахались? — в голосе Брайана слышалось то ли удивление, то ли отвращение.       — Нет! Господи, конечно не тогда, извращенец! Я просто чувствовал себя виноватым из-за того, что я здесь с тобой, а она одна. Может быть, мне следовало поехать в Питтсбург?       — Глупости.       Джастин вздохнул, перекатился на живот и уткнулся лицом Брайану в грудь.       — Она не очень-то справляется, Брайан. И если бы я был хорошим сыном… Я должен был поехать и увидеться с ней. Это первое Четвертое июля, которое она проведёт в одиночестве.       — Ей гораздо лучше одной, чем с твоим отцом, — мрачно пробормотал Брайан. — Не могу поверить, что ей понадобилось столько времени, чтобы это понять.       — Она любила его. Я думаю, ей и сейчас так кажется. Они были вместе двадцать три года. — Голос Джастина был печален, и он прижался губами к мягкому хлопку рубашки Брайана, чувствуя, как от дыхания поднимается и опускается грудь, как с запинками стучит сердце.       — Господи, двадцать три года с таким мудаком!       — Эх, — грустно вздохнул Джастин. Он ощущал нелепую тоску, потому что на самом деле был счастлив, что мама наконец-то набралась сил и оставила этого сукина сына. Наконец-то он может навещать её без призрака отца, маячащего как фон, без постоянного осуждения и откровенного презрения. Но это был конец чего-то — той неизменной родительской защиты, вечной связи, которая окрашивала его детство. Хотя, по правде говоря, эта связь разорвалась давным-давно, в тот момент, когда он открыл рот, чтобы сказать отцу, что ему нравятся мальчики.       — А ну-ка! — Брайан неожиданно столкнул его обратно на песок.       — Что?       — Я вдруг кое-что понял.       — И что?       — Мы ведь никогда не купались нагишом, правда? Джастин почувствовал, как к горлу подступает радостный смешок, и с удовольствием захихикал:       — Нет.       Брайан с трудом встал на ноги и подал руку, чтобы поднять его.       — Так какого хрена мы ждём?       Джастин схватился за тёплую руку, которая потянула его вверх и вперёд к тёмному вздымающемуся морю.