Разница между тогда и сейчас. Тогда

      — Ты уверен, что поступаешь правильно, Брайан?»       Он поднял глаза. Майкл закрыл за собой дверь кухни, тихонько подошёл поближе, в круглых карих глазах плескалось беспокойство.       — Ты о чём?       — Ты знаешь. О Джастине.       Внутри у Брайана что-то сжалось, он пожал плечами, глубоко втягивая дым сигареты. Конечно, о Джастине. Он был удивлён, что Майкл не спросил о нём сразу, потому что первые слова Дебби были: «Где Джастин? Где мой дорогой блондинчик?» На самом деле Майкл проявил несвойственное ему терпение и ждал целую ночь, прежде чем перейти в наступление. Он скрипнул зубами:       — Полагаю, это не твоё дело.       — Может и так. Но ты же знаешь, что я забочусь о тебе и хочу, чтобы тебе было лучше… — Майкл замолчал, а на лице застыло умоляющее выражение.       — И ты считаешь, что он не самое лучшее для меня? — Сам Брай об этом никогда не задумывался. Джастин просто… случился. Он позволил ему приблизиться и сейчас… он уже близко. Очень близко. Он занял важное место, чего по-настоящему раньше никто не мог. Где-то он ошибся.       — Я не знаю. Но я только хочу, чтобы ты был счастлива.       Брайан вздохнул и бросил окурок, печально глядя, как он дотлевает на влажной земле.       — Брайан, ты меня слушаешь?       — Да, я слушаю и, как я уже сказал, это не твое собачье дело. — Он развернулся и пошёл в дом.       — Ладно, неважно, и где же он? — Майкл не сдавался, Брай слышал, как за ним вновь захлопнулась дверь. — Почему он не с тобой?       — У него были другие планы.       — О? Это какие же? Вы двое всегда вместе, вы…       Брайан быстро обернулся и почти прорычал:       — Мы не всегда вместе! Боже, ты говоришь так, будто мы чёртовы сиамские близнецы! У него своя жизнь, а у меня своя! Что непонятно?       Майкл совершенно не впечатлился, он слишком хорошо его знал, чтобы испугаться.       — Ладно, ладно. Я понял. Но ты не счастлив. Ты… Ты как будто проходишь насквозь, Брайан. Прошлой ночью ты не получал удовольствия. И рано ушёл. Ты никогда не уходишь рано! Обычно ты и Джастин…       — Я не хочу об этом говорить! — зашипел Брайан. — Я знаю, тебе трудно это понять, Майки, но не все любят говорить о своих чувствах!       Он направился к лестнице, нарочито спокойно и уверенно поднимаясь по ступенькам.       — Оставь уже это дерьмо! — Брайан повернулся на полпути, чтобы посмотреть на него. — Ты можешь поговорить со мной, от тебя не убудет! Это будет просто по-человечески, ради Бога! Когда я переживал всё то дерьмо с Мартином, и когда дядя Вик был… был болен, ты был рядом. Ты присматривал за мной. Я просто хочу сделать то же самое для тебя.       Брайан почувствовал, как помимо воли его лицо смягчается; глаза Майкла круглые, молящие, это щенячье выражение, которое у него так хорошо получается…       — Знаю, знаю, Майки. Просто… я не хочу…       — Говорить об этом?       — Точно.       — Ладно, ладно, — Майкл закивал, как бы признавая поражение. Он пошёл за Брайаном в «его» комнату и прислонился к двери, когда Брайан рухнул на кровать, сбросил ботинки и упал прямо на незастеленные простыни. — Ты собираешься спать?       Брайан застонал, переворачиваясь:       — Ты тогда уйдёшь?       — Может быть, из комнаты, но я всё равно буду здесь, когда ты проснешься. Я тут живу, помнишь?       — Я уеду, когда проснусь, — проворчал Брайан в подушку.       — О, я думал, ты собираешься возвращаться завтра?       — Я передумал. — Он повернулся спиной к Майклу. — А теперь оставь меня в покое.       Он обрадовался, услышав, наконец, как закрылась дверь. Выдохнув, он сильнее прижался щекой к подушке. Пальцы протянутой руки уткнулись в знакомую холодную стену, он закрыл глаза. Это глупо… абсурдно… он не хочет думать о том, почему возвращается на день раньше.       Ты рано вернулся. Конечно, он сразу увидел бы удивление Джастина, оторвавшегося от очередной грёбаной картины.       Да, ты очень наблюдателен, пацан.       Я думал, ты останешься на все выходные. — В голосе Джастина прозвучало бы явное разочарование, такое привычное в последнее время. Его внимание, как всегда, сосредоточено на чём-то другом…       Потом его собственная жалкая попытка как-то примириться: Хочешь пойти куда-нибудь, посмотреть кино или ещё что?       Кино? В глазах Джастина вспыхнет недоумение. Ты хочешь пойти и посмотреть фильм? Не боишься, что я сочту это чем-то вроде свидания?       Забудь. Да, забудь.       Он перевернулся на спину, открыл глаза и уставился в потолок. Он не должен думать об этом. Ощутив, как стискиваются зубы, он растопырил пальцы, отчаянно заставляя себя расслабиться. Чёрт, ему скучно. И он устал, так адски устал. Устал от этого дерьма… от этого гадкого чувства вины… от этого тупого пустого страдания. В голове снова возник голос Дебби: «Это всего лишь одно маленькое слово, Брайан, ты от него не умрёшь. Просто зайди к мистеру Бернарду и извинись. Если ты это сделаешь, я верну тебе велосипед. Но ты не получишь его обратно, пока не извинишься». Он мрачно улыбнулся. Четыре месяца у него не было велосипеда — и это был не просто абы какой велосипед, а его драгоценный BMX, подарок Шона (несомненно, украденный у какого-то бедолаги). Боже, как он любил эту штуку… Я не прошу прощения! Мне плевать на этот грёбаный велосипед! Вспомнился собственный хриплый и яростный крик подростковой тоски. Я не прошу прощения. Я не извиняюсь. Извинения — чушь собачья!       Но… а что, если он это сделает?       Ты рано вернулся. Удивление Джастина, когда он поднимет взгляд от картины.       Да. Я хотел извиниться.       Глаза расширятся от удивления и недоверия: Ты хочешь извиниться? Ты?       Да. Сглотнуть от незнакомых слов, произнося которые его рот делает такие непривычные движения. Я был неправ.       Медленная недоверчивая улыбка на лице Джастина, сияющие голубые глаза, шаг к нему, протянутые руки, чтобы схватить его.       Я ошибся. Извини. Давление тел, когда они сливаются, прикосновение губ Джастина к его собственным…       Он мог это сделать.       Это всего лишь грёбаные слова. Только движения и звуки, которые издает твой рот. Это не должно ничего значить…       …Это не объятие двух тел, не ощущение рук Джастина в волосах, языка Джастина во рту, которые действительно что-то значат… не то, что быть рядом с ним, чувствовать, как он требовательно трётся о него…       Он не должен на самом деле извиняться, не должен на самом деле иметь это в виду.       Просто сказать эти слова. Этого достаточно.       Брайан поднялся с кровати. **********       Когда он вернулся, в квартире было темно, только из-под двери в «студию» Джастина пробивался свет. Он, наверное, с места не сдвинулся за все выходные. Брайан распахнул дверь и остановился в дверном проеме.       — Брайан? Ты рано вернулся. — Удивление Джастина, оторвавшегося от картины.       — Да. — Он умолк, а в голове бились слова: Прости, прости, я хотел извиниться, я вернулся пораньше, чтобы извиниться.       — Почему? — Джастин встал с табуреточки с кистью в руке, смотрел с какой-то надеждой, и полуулыбка играла на губах.       Я вернулся пораньше, чтобы извиниться. Извини. Брайану казалось, что его рот почти выговаривает эти слова, пока он оглядывал комнату: незаконченные холсты, забрызганные краской листы бумаги, банка из-под варенья с грязными кистями, запах скипидара и краски.       — Просто захотелось, — он пожал плечами, слова извинения замерли в горле и улетучились.       — О, ладно… — Кисть в руке Джастина слегка дрожала, на кончике собралась зелёная краска.       — Сейчас капнет, — показал на кисточку Брайан. — Не испачкай ковёр этой дрянью. Хозяин уже грозился меня выставить…       — Задаток. Да, я знаю, — быстро перебил Джастин. Его голос звучал устало, тон снова раздражённый. Он бросил провинившуюся кисть в банку. — Если будешь уходить, можешь закрыть за собой дверь? — Он уже повернулся спиной и всё его внимание снова приковано к полотну.       Брайан некоторое время наблюдал за ним, а потом вышел из комнаты и плотно закрыл дверь.       Извинения — чушь собачья.