Похититель Солнца

Этас гулял по той части дворцового парка, где располагались здания Ассоциации, с двумя милыми чародейками: Аурозалией и ее весьма интересной подружкой Тилорией. О делах не говорил, просто налаживал знакомства. Никогда не помешает. Рыжий специально телепортировался вечером, когда все заканчивают работу и имеют время поболтать. Роз познакомила его с Тилорией, и дамы пообещали показать ему таверну, где обычно собирается чародейская молодежь. Этас хоть будет знать, где теперь можно пособирать слухи в менее формальной обстановке. Они намеревались посидеть там немного, а потом, возможно, пойти к Аурозалии домой. Да, втроем. Магическая энергия боевых магов, на взгляд Этаса, ощущалась резче и сильнее, чем у чародеев мирных профессий. Он был уверен, что у невзрачной на лицо Тилории не было отбоя от кавалеров. Рыжему так и хотелось наклониться к ней ближе и оказаться в самом центре этого источника концентрированной, словно скрученной в плотные жгуты, арканы. Сад Ассоциации так и призывал заклинателей чаще прогуливаться на свежем воздухе. Фонтанчики, длинный извилистый искусственный пруд, множество скамеек, зачарованные полки с книгами. Раскидистые лиственницы и дубы услужливо создают тень. По узким дорожкам не слишком-то удобно ходить втроем, но рыжий не мог отказать себе в удовольствии обнимать за талии весьма похорошевшую скверноглазочку Роз и такую сильную магичку как Тилория, которая, кстати, скоро станет архимагиней. Беседа об изменениях в облике Даларана неожиданно приобрела некую фривольность и наполнилась намеками о шпилях, фонтанах и колодцах магической столицы. Словом, чародеи проводили время весело и с удовольствием, как вдруг из-за золотистого шарообразно подстриженного дерева вывернул великий магистр. Два месяца с их последнего разговора рыжему удавалось избегать «радости» лицезреть его. На появление грозного начальника чародейки отреагировали вполне обычно: отпускать двусмысленные шуточки перестали, но не напряглись. Видно, до запугивания девчонок глава Ассоциации не опускался. — Архимаг Похититель Солнца, — проговорил великий магистр, нехорошо сощурившись. У него был вид эльфа, которому пришла в голову мысль, которая рыжему точно не понравится. Ну что такое? Обычное общение теперь приравнивается к гнусному «затягиванию в Кирин-Тор»? — Anar’alah belore, великий магистр, — весело отозвался рыжий. — А я тут вашим красавицам рассказываю об обновленной архитектуре Даларана. Здание Фиолетовой Цитадели теперь поистине великолепно и грандиозно. Не хотите отправиться с нами и увидеть собственными глазами? Этас знал, что нарывается, но не мог удержаться от соблазна поддразнить грозного главу Ассоциации в присутствии девчонок. Кто был молод, тот поймет. Их сдавленное хихиканье, а у Аурозалии так и вовсе переходящее в нервные всхлипы у него на плече — они-то поняли несколько уровней смысла подколки, — было лучшей наградой за храбрость. Магистр Роммат смотрел на него несколько секунд, по-прежнему сощурясь, и с каменным выражением лица, а потом велел идти с ним. Наверно, хотел поругаться без свидетелей. Этас извинился перед дамами и последовал за ним обратно к Ассоциации, на ходу придумывая достаточно язвительные, но не слишком хамские определения понятий «шутка» и «чувство юмора». — Магистр Роммат, — воскликнули им в спину чародейки. — Только не убивайте там Этаса, пожалуйста! Он милый! Великий магистр никак не отреагировал. Рыжий обернулся и, ухмыляясь, послал девчонкам игривый взгляд. Глава Ассоциации с таким-то невыносимым характером вряд ли был популярен у женского пола. А уж у мужского и подавно. Магическая мощь и видное положение в обществе могли привлечь к нему внимание, но вряд ли находились извращенцы, способные переносить его общество подолгу. С теми, кто не имел к Кирин-Тору никакого отношения, он, разумеется, должен был быть повежливее, но если характер мерзкий, это долго скрывать не удастся. Не случайно же про него слухи в Ассоциации ходят, что он ухитрился нажить себе врага в лице одной син’дорайской жрицы. Жрицы! Этас всегда старался выполнять заветы религии: посещал храм Солнца, дольше прогуливался в ясные дни, радовался жизни, не позволял себе утопать в унынии. По праздникам пил традиционный чай с мироцветом. Носил золото как символ солнца — да у любого чародея амулетов полно, а золотые прочнее и красивее к тому же. Ему никогда не пришло бы в голову конфликтовать со служителями Света! Тем более, что те всегда стараются сгладить неровности в общении, доброжелательны и умеют уступать. Это ж кем надо быть, чтобы не просто один раз разойтись во мнениях и поссориться, а натурально враждовать со жрицей?! Кем, кем — мерзким типом архимагом Ромматом! Словом, личная жизнь великого магистра наверняка представляла собой одинокие тоскливые вечера с бутылочкой спиртного или еще что-нибудь столь же унылое. Чувствовать свое превосходство над ним хотя бы в этом вопросе было невероятно весело и приятно. Архимаг Роммат привел его все в тот же переговорный зал. Вопреки ожиданиям Этаса, он собирался не ругаться, а обсуждать дела, что по большому счету в исполнении великого магистра не особо отличается. Раздражающе требовательным тоном глава Ассоциации спросил, вступил ли уже Кадгар в Совет Шести. Рыжий не подал виду, что удивлен такой постановкой вопроса. Но на самом деле он чувствовал растерянность: уже второй раз великий магистр вел себя так, словно знал, что Этас теперь входит в Совет Шести. Он же не спрашивал, рассказывал ли ему Крас о том, что в Совет взяли еще одного человека. Да, осведомленность Похитителя Солнца во время прошлой беседы была подозрительна, но этого недостаточно для такого смелого предположения. Если у великого магистра в Даларане за каждым кустом шпионы, так что ж он про Кадгара не знает? Или знает, а сейчас какие-то интриги ведет? — Вступил, — рыжий не видел смысла скрывать. Строительство телепортационной площадки вот-вот начнется, тогда уже сложно будет не догадаться. Архимаг Роммат презрительно скривился. Ну надо же, недоволен он! А нечего было отказывать Этасу в сотрудничестве! Рыжий тогда уже вообще не знал, как убедить всех этих упрямых личностей. Каждый новый союзник помог бы ему повлиять на остальных, но все, чего ему удалось добиться — это согласие одной лишь Модеры. Ансарем, казалось, был в восторге, что в Совет войдет героический чародей, и ему, Руноплету, уже точно не грозит сгибаться под грузом ответственности за весь Кирин-Тор. Этас даже думал написать наместнику Квель’Таласа, лорду Терону — наверняка, он мог устроить встречу с принцем или повлиять на вредного великого магистра, но после угроз последнего не решился. С Красом и Ронином рыжий поговорил потом еще раз, по отдельности, но без толку. Возможно, на Ронина давила Вериса: если он ей рассказал о том, что в Шаттрате живет друг ее сестры, то она непременно стала бы требовать встречи, а то и прямо принятия в Совет. Наставник ссылался на все те же аргументы и еще на какие-то неведомые Этасу причины, которые отказался раскрыть. Рыжий не раз напоминал себе, что Крас вовсе не обязан поддерживать его инициативы в Совете, наоборот, это его ученика взяли туда для укрепления его влияния. Но в душе обида на наставника все еще оставалась, и Этас не упустил возможности вылить ее на определенно заслужившего это эльфа. Если бы магистр Роммат не упрямился тогда, рыжий смог уговорить хотя бы Ронина, и старый конфликт был бы, скорее всего, уже исчерпан. — Как вам должно быть обидно, что в Совет вошел шаттратец, а не син’дорей. Вы ведь столько усилий приложили, чтобы этого не случилось, — едко проговорил рыжий. — Глупый мальчишка, — безразличным тоном прокомментировал великий магистр. Рыжий вспыхнул. Теперь, раз уж архимаг Роммат знал или всерьез подозревал, что Этас входит в Совет Шести, он мог бы быть и повежливее! Разве Похититель Солнца когда-нибудь позволял себе подобное в его адрес? Но возмущаться бесполезно, он только услышит в ответ, что тот никого не заставляет сюда приходить и разговаривать. Сегодняшняя встреча ведь и впрямь была единственным исключением, когда беседу инициировал великий магистр. — В Запределье между Шаттратом и Иллидари идет война. Пока вялотекущая, но она может разгореться в любой момент, — заявил архимаг Роммат. — Я надеюсь, даларанским эльфам хватит ума не соваться туда и, тем более, не поддаваться на уловки наару и просьбы спасти от «агрессоров». Великий магистр говорил утвердительно, но закончив фразу, требовательно посмотрел на рыжего. Словно ждал, когда тот начнет обещать, что даларанцы будут вести себя хорошо, сидеть тихо и слушаться главу талассийских чародеев. Угу, а вечеринку на яхте с веселыми студентками Его Злобности не надо? — Даларанские эльфы, — «в отличие от некоторых» добавил про себя Этас, гордо задрав подбородок, — не имеют привычки разжигать конфликты и ввязываться в кровопролития. Однако, если Клан Ярости Солнца желает сесть за стол переговоров и прекратить войну с Шаттратом, Даларан готов выступить в качестве нейтральной территории и организовать безопасную мирную встречу. Архимаг Роммат ничего не ответил, но весь его вид так и вопрошал, понимает ли сам Этас, какую глупость сейчас сказал. Рыжий почувствовал, как раздражение переполняет его. Ну как можно быть таким невыносимым? — Как Кадгар повел себя на Совете? Как он определил свои политические взгляды? Этас поднял на великого магистра удивленный и возмущенный взгляд. Этот тип сыплет оскорблениями и задирает нос, а теперь думает, что Похититель Солнца будет перед ним отчитываться? Архимаг Роммат смотрел на него с видом эльфа, абсолютно уверенного, что прямо сейчас получит желаемое. Что он возомнил о себе?! Да, Этас не раз призывал его сотрудничать и обмениваться информацией и услугами. Но какого тролля великий магистр считает, что один из Шести позволит навешать на себя односторонние обязательства? Этот тип что, считает, будто правит всем Азеротом? — Проблемы с памятью, юноша? — спустя пару секунд надменно поинтересовался глава Ассоциации, недовольный его молчанием. Этас вспыхнул от злости. — Да! Пытаюсь вспомнить, когда вы говорили мне, что чародеи Квель’Таласа хотят сотрудничать с даларанскими коллегами. И, знаете, не получается! — огрызнулся он. Портрет великого магистра нужно вставлять в учебники всеобщего для иллюстрации выражения «тяжелый взгляд». Не просто мрачное выражение лица, свойственное угрюмым типам наподобие Ансарема даже в моменты нейтрального настроения. Архимаг Роммат смотрел так намеренно. Рыжий разрывался между двумя противоречивыми желаниями: извиниться за свой невежливый тон и надерзить этому наглецу еще сильнее. Он впился ногтями в ладони, и не произнес ни слова. Нужно как-то получить от главы Ассоциации хотя бы формальное согласие дружить с даларанцами, тогда потом будет уже проще вести дела. Этас был согласен рассказать великому магистру о Кадгаре. Он не чувствовал никаких обязательств перед шаттратским магом и знал, что великий магистр не будет намеренно или случайно выдавать, что получил закрытую информацию о ходе встречи Совета. Рыжий не собирался ничего требовать взамен. Просто хоть один шаг к примирению двух частей син’дорайского народа архимаг Роммат должен же сделать! Великий магистр смотрел на него с видом эльфа, который раскусил его намерения, читает все его мысли, просчитал все его действия на пять ходов вперед и внутренне потешается, глядя на все попытки рыжего переиграть заведомо непобедимого противника. Даже наставник, у которого были основания считать, что видит Этаса насквозь, никогда не позволял себе настолько явно демонстрировать самоуверенность! Рыжий невольно поежился. Магистр Роммат, конечно, был в несколько раз старше и опытнее его, но они же практически не были знакомы! Он не мог на самом деле чувствовать все то, что сейчас пытался показать, правильно? Он понятия не имел, о чем Похититель Солнца сейчас думает. И не было у него никаких способов заставить Этаса отчитываться перед ним, и не мог он на самом деле выполнить свою угрозу не пускать его в Ассоциацию, это все был блеф. Рыжий не нарушает правил, исправно платит членские взносы — нет оснований исключать его. Ну ведь, правда же, он ничего не может сделать?! Переговорный зал, казалось, сжался до размеров маленькой комнатушки, обступившей рыжего стенами. Этас видел только требовательный взгляд горящих Скверной глаз великого магистра и не мог найти в себе решимости просто выдвинуть свои условия или отказать. Почему с этим типом никак нельзя договориться? Да жуткий безумный дракон Смертокрыл в человеческом облике и то в сотню раз сговорчивее был! Рыжий почувствовал, что у него начинают дрожать пальцы, поэтому сжал ладони в кулаки. Почему он позволяет всяким грозным взглядам так действовать на него?! Магическая энергия великого магистра, такая же мрачная и пугающая, как ее носитель, тоже будто бы давила на Этаса, не позволяя сосредоточиться и придумать, как и не уступить, и не рассориться окончательно. — Кадгар в отношениях с Ордой и Альянсом придерживается позиции нейтралитета, — Этас чуть не взвыл от отчаяния, услышав собственный голос. Ну какого тролля он позволил надавить на себя? Теперь этот тип и дальше будет думать, что такие приемы эффективны. Магистр Роммат слушал внимательно, он не выглядел торжествующим и наслаждающимся видом проигравшего противника, что хоть немного утешало. Проклиная себя за недостаток воли, рыжий сумел, наконец, отвести взгляд. — У меня было ощущение, что он не любит син’дорай, но пытается это скрыть, потому что знает, что расизм — это плохо. К квел’дореям относится нормально. Кадгар выглядит старым из-за проклятья, но на самом деле ему около сорока лет, — Этас не знал, что именно интересует великого магистра и что ему уже было известно, поэтому выкладывал теперь все подряд. — Он пытался произвести впечатление доброжелательного и склонного к компромиссам человека. Намеренно старается выглядеть эдаким благообразным старцем: бороду длинную отпустил, покашливает, смеется над молодежью. Аллерия когда-то говорила, что он очень решительный и готов идти к своей цели через любые трудности. Похоже, такой он и есть. Пока присматривается, воздерживается от категоричных высказываний. О помощи против Иллидари вообще речь не заводил. Он рассказал о штурме Крепости Бурь… В принципе, то же самое, что и дренеи нашим путешественникам рассказывают. Кадгар тоже ничего про Аллерию не знает. Хорошо знаком с Модерой, с Красом — довольно поверхностно. Вообще, к вступлению в Совет отнесся с большим энтузиазмом, намерен прилагать максимум усилий, чтобы поскорее закончить постройку телепортационной площадки и наладить сообщение между столицами. Только закончив говорить, рыжий перевел взгляд на собеседника. Великий магистр на Этаса не смотрел, обдумывал сказанное. Рыжий злился. Больше всего на себя самого. За то, что позорно проиграл идиотскую игру в гляделки и фактически подтвердил право главы Ассоциации требовать от него отчетов. Да ни за что! — Почему Провидцы перешли на сторону Шаттрата? — прервал рыжий размышления великого магистра. Пусть только попробует не ответить. Этас тогда больше никогда ничего не расскажет ему! Даже самую неважную и несекретную мелочь! И вообще завербует себе двадцать шпионов в Ассоциации и с великим магистром даже разговаривать не станет! — Точно это знают только сами Провидцы, — медленно проговорил архимаг Роммат, лениво переведя взгляд на собеседника и слегка приподняв бровь, якобы недоумевая, с чего это вдруг столько эмоций в голосе при обычном разговоре. — Вероятнее всего, Ворен’Таль либо попросту струсил, либо пожелал единолично править хотя бы небольшой группой эльфов. Поняв, что собеседник не собирается издеваться, вытягивая из Этаса информацию и, при этом, по-хамски отказывая отвечать на его вопрос, рыжий несколько успокоился. Разумеется, этот невыносимый тип не мог не продемонстрировать, что обмен информацией может проходить только на его условиях. Ему еще не надоело так осложнять жизнь себе и другим? Итак, с точки зрения Иллидари и талассийцев, Ворен’Таль струсил или захотел власти… А Кадгар говорил, что принц Каэль’Тас и его приближенные сотрудничают или пока только собираются сотрудничать с Пылающим Легионом. Хотя, под объяснение «струсил» версия шаттратцев попадает. — Также надо учитывать, — продолжил глава Ассоциации, — что наару умеют воздействовать на разум. — Как именно воздействовать? — насторожился рыжий. Кадгар о таком не рассказывал. Наару — удивительные создания Света, мудрые и добрые, противники войн и всякого рода конфликтов, вот что говорил он. Эта миролюбивая раса заинтересовала Этаса. Он знал, что один из представителей этого народа живет (а по мнению шаттратцев — томится в плену) в Элун’аране, но к нему не пускают посторонних. Но воздействие на разум — это прерогатива демонов, разве нет? Может, он просто не так понял, и великий магистр имел ввиду не магическое воздействие, а просто умение убеждать и неопровержимый авторитет доказавших свою добродетельность существ? — Вызывают эйфорию, лишают мышление критичности. Будете с блаженными улыбками идиотов бежать выполнять их приказы. Не суйтесь в Шаттрат и не позволяйте это остальным син’дорай, — предупредил великий магистр. — Почему вы не сказали этого раньше? — возмутился Этас. Из-за того, что магистр Роммат утаил важную информацию, Кирин-Тор, (и даларанские син’дорай в том числе, связались, оказывается, с какими-то жуткими манипуляторами. — И что бы вы сделали? Ну что-нибудь! Уж точно не наслаждался положением единственного осведомленного среди блуждающих во тьме! — Предупредил Совет… Архимаг Роммат посмотрел на него со своей обычной мерзкой снисходительностью. Этасу бы не поверили… Все равно надо было сразу сказать! — Кадгар предположил, что через Даларан будут путешествовать между мирами все подряд, и представители Орды в том числе, и нам придется их пропускать, — вспомнил еще Этас. — Понятно. Почему из вас надо информацию клещами тянуть? — обвинительным тоном потребовал ответа великий магистр. Этас просто глаза вытаращил от такой наглости. А сам?! И вообще, глава Ассоциации его с одним из своих подчиненных не путает?! — Попробуйте подать мне правильный пример, — с достоинством ответил рыжий. Архимаг Роммат снова посмотрел на него сверху вниз, как на тявкающую собачонку. Вот как этому типу хватает наглости позволять себе тролль знает что и при этом делать вид, будто это Этас ведет себя непочтительно и дерзко? После беседы с великим магистром Этас отправился к Аурозалии. Нежные женские ручки — это именно то, что требуется для обретения душевного равновесия. — Как вы его терпите?! — не смог удержаться он от восклицания. Рыжему одной встречи в несколько месяцев хватало, чтобы при мысли об этом типе всегда чувствовать глухое раздражение и возмущение. А чародеи Ассоциации, те, кто не просто входит в нее, а составляют управляющий аппарат, они же каждый день с ним сталкиваются! — А что? — удивилась Роз. — Великий магистр, конечно, строгий, не такой как Интевен, но и ничего ужасного. Вот помнишь магистра Алими, она пространственную магию у нас вела? Этас кивнул. Стерва та еще, но с главой Ассоциации не сравнится. — Вот там да, жуть была. Или магистр Тивист, помнишь как на нас орал? — сделала большие глаза Аурозалия. Ну что тут скажешь, здорово, когда эталон злобности — всего лишь вредные наставники из Академии. Рыжий приготовился возражать, что даже они не были настолько мерзкими, но его собеседница имела даже более радикальное мнение. — А магистр Роммат на самом деле хороший. Помню, я ему спецкурс по артефакторике сдавала. Все нервы вымотал, чтобы всё-всё-всё идеально было, зато потом деся-а-атку поставил. Аурозалия явно гордилась этим высшим баллом, у нее они появлялись редко. Этас выбрал себе другие спецкурсы, из артефакторики изучал только основы, у другого наставника. А жаль, сейчас, наверно, знал бы как найти подход к невыносимому руководителю Ассоциации. Рыжий скептически посмотрел на Роз. Она в самом деле считает всего лишь излишне придирчивых магистров Алими и Тивиста гораздо хуже? Они точно об одном и том же эльфе говорят? Может, великий магистр, озлобившись после инцидента с Гаритосом, был сейчас относительно добр именно с ней, из сентиментальных соображений, например? Бывшая ученица, лоботряска, которую он якобы заставил взяться за ум? — Да ладно тебе, — ткнула она Этаса кулачком в плечо. — Ты же сам нарываешься, я сегодня видела. — Это был один-единственный раз, — честно сказал он. При общении с главой Ассоциации рыжий постоянно только и делал что молча глотал оскорбления, терпел наглый тон, намеки и тому подобное и ежеминутно призывал себя быть дипломатичнее. Роз явно не поверила, но только хмыкнула и ничего не сказала. Главным достоинством Аурозалии Этас считал ее легкое, безмятежно-наплевательское отношение ко всему. Их роман начался на последнем курсе Академии и закончился через восемь лет — абсолютный рекорд в жизни рыжего по длительности любовных отношений. Роз не волновало, где он пропадает и с кем проводит вечер, когда он не с ней. Она не пыталась занять в его жизни первое и главное место, не ревновала к работе и родным, не строила безумных предположений о его отношениях с наставником и Лиратом. А Этас, балбес, принимал это как должное. Он не слишком печалился, когда Роз ушла от него к другому, и только после некоторых неудачных краткосрочных интрижек понял, что на самом деле эти ее достоинства были очень важными. Куда нужнее, например, блестящего остроумия или целеустремленности, за отсутствие которых он позволял себе относиться к любовнице снисходительно. Начать отношения снова у них как-то не получилось, но все эти годы Роз и Этас продолжали общаться и приятельствовать, иногда проводили вместе ночи или развлекались с кем-то третьим. Далеко не со всеми своими бывшими любовницами и любовниками рыжему удавалось сохранить хорошие отношения, но он подозревал, что у Аурозалии недоброжелателей вообще никогда не было в принципе. Рыжий решил остаться на ночь у нее: телепортироваться в Даларан и топать до своего дома было лень. Чародейская столица была меньше Элун’арана или, например, Штормграда, но все равно можно было построить и две телепортационных площадки. Например, одну поближе к Фиолетовой Цитадели. Потому что получалось пешком — долго, а на лошади — больше возни с конюшней и прочим. О дракондоре и речь не идет: во-первых, даларанский защитный купол не позволит, во-вторых, летать над городом считалось дурным тоном. По вполне прозаической причине: животное могло в любой момент захотеть справить естественную нужду, а внизу ходят эльфы. Да и обляпанные крыши домов тоже никого не обрадуют. За лошадью или крылобегом зачарованные щетки, конечно, уберут, а от сюрприза на голову как защититься? Определенно, вторая телепортационная площадка экономила бы рыжему кучу времени на путь от дома до Фиолетовой Цитадели, но, насколько ему было известно, еще ни один город не мог похвастаться сразу двумя вариантами точки выхода при магическом перемещении. Хотя в Элун’аране разговоры о строительстве велись. Обидно будет, если вторая чародейская столица в этом плане обгонит первую. Роз уснула раньше, и глядя на ее расслабленное лицо, рыжий думал, как она отреагировала бы, узнав, что спит с одним из членов Совета Шести? Наверно, порадовалась за него: Аурозалии совершенно не завистлива. Но вряд ли бы эта информация как-то отразилась на ее отношении к нему и манере общения. Вот уж кто точно никогда не будет делать карьеру через постель, даже если будет спать хоть с самым высокопоставленным эльфом. И кого в этом точно никогда не заподозрят. Рыжий повернулся на другой бок, прижимаясь спиной к теплому плечу Роз. Напрасно он переживал, что когда и его и Краса членство в Совете станет известным, пойдут отвратительные слухи. На собрании архимагов из числа Шести предложение Ронина не наберет большинства голосов и принято не будет.