Похититель Солнца

— Малигос может в определенной мере управлять линиями леи, — начал Этас и задумался: а какое нечародеи вообще имеют представление об энергетическом строении мира? Со своими родственниками-следопытами, за исключением Лирата, он, вроде бы, ни разу эту тему не обсуждал. Разного рода наемники и искатели приключений, с которыми приходилось работать рыжему, либо были в курсе дела, так как сами заклинатели, либо интересовались лишь наградой за выполнение конкретной миссии. — Или тебе без теоретической части? — уточнил он. — С теоретической, — вздохнул Халдарон с показной обреченностью во взгляде и голосе. Рыжий усмехнулся. В другое время он бы позабавился, перегрузив терминами и фактами непривыкший к науке следопытский мозг. Но сейчас вопрос политический, важно донести до собеседника информацию в доступной форме. — Но ты ведь знаешь, что такое линии леи? — уточнил он максимально вежливым тоном. Сейчас не время демонстрировать, какого мнения чародеи об образованности своих давних соперников за авторитет в обществе. — Подземные магические потоки, — с уверенным видом кивнул следопыт. На лице Этаса не дрогнул ни единый мускул. Академия Странников учила будущих обезьянок двадцать лет и могла бы ввести хотя бы краткий курс фундаментальных знаний о мире. А с другой стороны, за десятилетия последующего скакания по кустам они бы все равно все позабывали. — Каналы для магических потоков, — поправил рыжий, старательно сохраняя нейтральный тон. В последние годы единственной представительницей следопытской братии, с которой он общался, была Вериса, так что язвительность и издевки во время беседы уже вошли в привычку. — Как правило, они, действительно, проходят под поверхностью земли, где-то глубже, где-то ближе. Они бывают разной толщины и, соответственно, у них разная пропускная способность. Система эта замкнутая. Каналы оплетают весь Азерот, энергия по ним течет, вызывает в узловых точках или там, где линии просто проходят близко к поверхности, различные аномалии, но никуда не исчезает. Халдарон кивнул. То ли понял, то ли настолько очевидные факты все-таки знал раньше. — Так вот, Малигос взял самые широкие каналы и перенаправил их. Магическая энергия Азерота сейчас хлещет куда-то в Круговерть Пустоты, то есть к демонам Пылающего Легиона. На самом деле в Кирин-Тое считали, что вряд ли демоны смогут найти эти точки выхода энергии и ухитриться поживиться за счет безумия Малигоса. Но немного заострить проблему не помешает. Действия синего Аспекта вредят не только чародеям, это беда всего Азерота. — Часть энергии, — продолжил рыжий, — Малигос перенаправляет к своему логову. То есть скоро мы все не сможем колдовать, а у него и его последователей магия останется. — Мы сможем получать энергию волшебным потоком, — возразил Халдарон. — Не совсем, — возразил Этас. — Маназмеи живут над крупными узлами леи, потому они и прижились у нас в Даларане. Опустеют каналы — и маназмеи либо вымрут, либо адаптируются, но перестанут быть носителями магии. Так что мы все сможем только отбирать ману друг у друга. — Син’дорай смогут, — уточнил глава следопытов. Рыжий помотал головой. — Чародеям людей религия не позволяет иметь дело с магией Скверны. Но если встанет выбор: научиться потоку или перестать быть магом… — Этас развел руками, показывая, что выбор очевиден. — То же самое и с другими расами. — То есть, по мнению Кирин-Тора, Малигос планирует, что мы все передеремся друг с другом? — подвел итог Халдарон. Интересно, глава следопытов сейчас по собственной инициативе вытягивал информацию или по приказу лорда Терона? Возможно, правящий лорд понял, что ему придется либо рисковать поссориться с великим магистром, если действовать за его спиной, либо впустую потратить свое время, если позвать его на переговоры и позволить сорвать их снова. Вот и решил узнать все от кирин-торского архимага через Халдарона, мол, пусть молодежь пообщается. Этасу не нравилось участвовать в махинациях следопытов против мага и нарушать чародейскую солидарность, но кто же виноват, что он оказался вынужден так делать? Рыжий очень надеялся, что Халдарон все это выспрашивает, чтобы Триумвират мог принять правильное решение, а не просто чтобы получить дополнительную информацию для общего ознакомления или, например, для боевых действий против Плети. — Малигос хочет контролировать использование магии. Для этого он собирает себе, сколько сможет, а лишнее — удаляет. Но он безумен, — пожал плечами Этас. — Сложно понять, что он планирует, но мы можем увидеть и спрогнозировать дальнейшие последствия его действий. Его слуги будут иметь немалый запас магии, и мы окажемся перед ними беззащитны. И сами будем друг с другом грызться. Это первая группа проблем. Рыжий покосился на собеседника. Халдарон выглядел как эльф, испытывающий любопытство и просто получающий удовольствие от интересной беседы. — Вторая группа — это как новое расположение линий леи повлияет на поверхность земли и на проживающих на ней существ. В Нордсколе появились разломы — мы все это почувствовали. Халдарон кивнул. Тряхнуло тогда неслабо, а ведь Квель’Талас еще ближе к Нордсколу, чем был тогда Даларан. — Линии леи в некоторых местах вышли на поверхность, и от излучения земля там уже защитить не может. Живые существа мутируют и сходят с ума. Духи умерших теряют покой и начинают нападать на живых. Пока — только в Нордсколе, насколько нам известно… — Этас многозначительно покосился на следопыта. Вообще-то, пока только в Драконьем Погосте, но это детали. Скорее всего, разломы были результатом первых, экспериментальных перемещений. Потом таких разрушительных последствий не было — видимо, Малигос натренировался делать это аккуратно. — Ну и есть еще собственно только чародейские проблемы: синие драконы и охотники на магов нападают на тех, кто не согласен присоединиться к Малигосу. И возглавляет охотников на магов леди Телестра — бывшая кирин-торская чародейка, одна из Мстителей. Этас очень надеялся, что на самом деле талассийцы не пытались сотрудничать с ней. — Малигос — Хранитель Магии. Может, он прав, пытаясь взять все под свой контроль? — невинным тоном поинтересовался Халдарон. — Его действия вредят всему Азероту, — напомнил Этас. Халдарон прислонился спиной к одному из высоких каменных зубов, за которым, наверно, должны прятаться маги и лучники при обороне столицы во время нападения с моря. Следопыт посмотрел на рыжего хитрым-хитрым взглядом и вкрадчиво предположил: — Но ему приходится так делать, потому что чародеи его не слушают. Малигос, может, вынужден так поступать, так как это вы неверно используете магию? Если он ждал оправданий или бурных возмущений, то напрасно. Этас позволил себе лишь легкую снисходительность в голосе. — Например? Приведи пример неправильного использования. Халдарон задумался. — Мм… Этот ваш перелет Даларана. — Но это было уже после начала его действий, — спокойно возразил Этас. — Даларан мы переносили из-за Малигоса, а не из-за Плети. И никаких последствий для Азерота этот перенос не имел. А с чего бы ему иметь, если это был обыкновенный телекинез, только при очень большом объекте? Расчет магических кругов и координация действий огромного числа чародеев — вот это да, было сложно и необычно. А само заклинание простейшее, им владели многие эльфы, не только заклинатели. Ветрокрылые все могли притянуть к себе выпущенную стрелу, если она поразила не лишком далекий объект. И вообще, как сообщали рыжему, дракониды Синей стаи, помогающие охотникам на магов выслеживать, убивать или брать в плен несогласных подчиняться Хранителю Магии, тоже не брезговали этим заклинанием. — Я слышал версию, — осторожно произнес Халдарон, — что это даларанские чародеи своим бесконтрольным колдовством привлекли внимание Пылающего Легиона, что и привело в итоге к открытию Темного Портала. — А доказательства у этой версии есть? — не позволяя себе ехидства, поинтересовался рыжий. Ну, у следопытов всегда чародеи виноваты. Даже в том, что демоны нападают, материки раскалываются, и орки в порталы лезут. — Легион уже знал об Азероте, с чего бы вдруг им забывать о таком интересном и магически насыщенном мире? — Вам, чародеям, лучше знать, когда вы неправильно используете магию, — пожал плечами Халдарон, когда у него кончились версии. — Лучше, — согласился рыжий. — Давай я тебе скажу. Неправильное использование магии — это некромантия. Если бы Малигос не был безумен, он бы разобрался с другим своим соседом по Нордсколу. Генерал расхохотался. — Да, было бы неплохо. Вот только чихать хотели синие ящерицы на некромантию. Струится по линиям леи, как кровь по артериям, привлекает Легион и вызывает различные аномалии — арканная магия. Малигос желает контролировать в первую очередь ее. Но отказаться именно от этой силы невозможно. Стихийные заклинания в основном используются в бою или для лечения, реже имеют бытовое назначение. Любое стихийное заклинание можно заменить арканным, пусть и с некоторой потерей эффективности. Некромантия тоже направление далеко не первой необходимости. Без арканы же… Морской ветер внезапным порывом взметнул волосы обоих эльфов, небрежно бросил, неопрятно взлохматив, в лица. Этас, даже не задумываясь, привычным жестом изогнул пальцы, накидывая на свои рыжие пряди заклинание. Следопыт просто откинул волосы со лба назад и так и остался лохматым. Отказаться от тайной магии, всего того, что существенно облегчает жизнь: телепортация, вестники, разного рода защитные чары, да любые повседневные действия? Отказаться от того, что составляет саму суть понятия «чародей»? Ни один маг на такое не согласится. А делать только то, что позволит Малигос… Это попросту нереально. Вряд ли военный, приученный к субординации и тому подобному, поймет в этом вопросе магов. Даларанцы привыкли к чародейской вольнице. Да и талассийцы всегда имели большое представительство во властных органах Элун’арана и не терпели вмешательства в свои дела. Чародеи во все времена сталкивались лишь с самыми очевидными ограничениями: техникой безопасности и запретом на темную магию. Этас, планируя беседу с правящим лордом, не предполагал присутствия на ней великого магистра. Поэтому продумал один аргумент… За такие приемы рыжему было стыдно. Он никогда бы не произнес такую крамольную идею вслух, он собирался дать только намек, чтобы правящий лорд — или, как оказалось, глава следопытов — мог додумать свои выгоды сам. Но смотреть в глаза чародеям Ассоциации после этого ему будет неловко. Той причины, к которой Этас сейчас поведет разговор, будет недостаточно, чтобы принять участие в военных действиях. Но она, по крайней мере, ответит на вопрос «зачем следопытам влезать в чародейские дела». Рыжий рассказал Халдарону о том, как Кирин-Тор договорился о помощи с чародеями разных народов Альянса, посетовал, что у Орды магией по-настоящему пользуются только син’дорай. Прямым текстом сообщил, что Квель’Талас, оказав помощь регулярной армии, будет выглядеть на их фоне более выигрышно. А потом, затолкав чародейскую солидарность в самый темный угол своего разума, заявил: — Чародеи Квель’Таласа, возможно, станут относиться к следопытам значительно лучше, если вы сейчас поможете им. Это же важно с точки зрения внутренней политики, верно? Вы сможете задирать перед ними нос, что в период опасности прикрыли их задницы. Но пусть лучше у следопытов будет повод для зубоскальства, чем Кирин-Тор потеряет множество своих бойцов, а талассийские чародеи останутся синим диктаторам на десерт. Халдарон окинул рыжего оценивающим взглядом, задержавшись где-то в середине тела. Видимо, он пришел к нужной мысли, и выразилась она в тех же терминах. Генерал хмыкнул. Делая вид, что смотрит на волны, Этас искоса, из-под ресниц, наблюдал за лицом собеседника. Кажется, следопыту понравилась мысль утереть нос заносчивым чародеям. Неудивительно, если учесть, что он часто общается с весьма неприятным их представителем. Этас молчал, чтобы не мешать Халдарону вволю повоображать триумфальное возвращение армии в Квель’Талас. Восторженные лица чародеек, уважение в глазах архимагов и возможность отпускать бесконечные намеки на неспособность магов защитить самих себя. Рыжий, будучи родственником Ветрокрылых, достаточно общался с высшими офицерами Квель’Таласа. Он знал: соперничество магов и следопытов для них было вопросом чести, даже при самых теплых отношениях между отдельными представителями организаций. — Ты думаешь, это действительно укрепит отношения? — с непонятной интонацией произнес Халдарон. Сложно поверить, что чародей предлагает подобное? Этас хотел напомнить генералу, что следопыты и маги сражались бок о бок в армии Мстителей и, как казалось со стороны, уважали друг друга, доверяли. Те эльфы из клана Ярости Солнца, что поселились теперь в Даларане, все еще были очень дружны. Они всегда вступались за своих, особенно если им пытались намекнуть, что права качать надо было в Запределье. И что союзникам демонического принца, притащившего Кил’Джедена в Азерот, лучше бы помалкивать. Они многие были знакомы между собой лично и еще как-то узнавали друг в друге своих, обменивались особыми приветственными жестами и обязательно перекидывались хотя бы несколькими фразами. В такие моменты Этас жутко жалел, что послушался наставника и не присоединился к ним на руинах Даларана. Похитители Солнца тоже между собой не конфликтовали, но такого единства среди них никогда не было. Хотя, возможно, это была лишь внешняя сторона вопроса, и бывшие Иллидари таким образом лишь тешили свое самолюбие воспоминаниями о былом величии. Отделились же в свое время от Мстителей Ворен’Таль Провидец и его последователи. Интересно, а если бы Этас боролся с Плетью, не выполняя задания Краса, а нормально, на передовой, в рядах Мстителей — великий магистр сейчас тоже отмахивался бы от его слов? Но тема эта слишком скользкая, чтобы кирин-торец рискнул ее поднять в разговоре с талассийцем. — Тебе виднее, какие тут у вас отношения и что их укрепит, — пожал плечами рыжий. — А у вас, в Даларане? — У нас там все несколько сложнее. Наша армия следопытов — это бывшие талассийские квел’дорай, которые син’дореев недолюбливают, — услышав эту фразу, Халдарон хмыкнул, но ничего не сказал, поэтому Этас продолжил. — С квел’дорейскими чародеями они дружат, как с человеческими — не знаю. Мы с ними не общаемся. — Лор’Темар завтра поедет общаться с главными зачинщиками этого конфликта, с квел’дореями, — сообщил следопыт. — В смысле, чтобы помириться? — уточнил рыжий. Генерал кивнул. Если бы не война с Малигосом и Плетью, рыжий непременно сказал бы что-нибудь вроде «вот и забирайте Серебряный Союз назад к себе». Но, увы, бесцветная компания теперь была нужна самим. Ронин, троллий выкормыш, был прав, когда-то говоря, что рыжий будет рад наличию следопытской армии у Даларана. Да и потом, Вериса и впрямь держала своих фанатиков в узде, и дальше пары фингалов ни один конфликт пока не заходил. Но отчужденность и недоверие никуда не делись. — Хорошо бы. В Даларане станет… комфортнее, если между всеми частями нашего народа будет мир, — проговорил Этас, представляя, как сообщит Верисе, что такие-то и такие-то больше не считают син’дорай врагами. Надо узнать имена главных подстрекателей конфликта, они наверняка у Бесцветного Союза в авторитете. — Вряд ли из этой затеи что-то выйдет, — предупредил Халдарон. — Там все… печально. Рыжий понимающе вздохнул. Ему ли не знать. Бледная обезьяна даже Ронина подговорила чуть ли не еженедельно интересоваться у Этаса, не увеличивается ли его жажда магии и не хочет ли он попробовать отказаться от волшебного потока совсем. Или просто так достала мужа своим нытьем о его друге-наркомане, что тот надеется решить проблему с другой стороны. Эльфы спустились со стены и расположились на одной из парковых скамеек. Рыжий ответил на некоторые вопросы следопыта, рассказал ему об устройстве волноловов, перенаправляющих магическую энергию. Халдарон пялился на его губы совершенно недвусмысленным взглядом, но Этас проигнорировал его наглость: не время ссориться. Он поведал о нелегком положении клыкарров, мирного народа рыбаков и охотников, которому доставалось как от прихвостней Малигоса, так и от ставших частью Плети квалдиров. — Серьезно? — рассмеялся Халдарон. — Чародеев волнует судьба этих… зверюшек? Ну надо же, какому-то следопыту — дикарю и обезьяне, — клыкарры недостаточно цивилизованы! — Клыкарры ведут примитивный образ жизни. Но они достаточно сообразительны и очень способны к изучению языков, — произнес Этас спокойно, но потом все же не сдержался, и в его голосе прорвалось возмущение. — Их миролюбие и неконфликтность достойны уважения! Это мудрый народ, умеющий создавать грубые, но весьма могущественные артефакты. Они владеют шаманизмом, а это первый шаг к чародейству, и, в любом случае, они никому ничего плохого не сделали! Этас бросил на генерала сердитый взгляд. «Зверюшек». Старейшины этих зверюшек могут шарахнуть магией так, что от какого-то следопыта только пепел останется. — Ладно, ладно, — сразу пошел на попятную Халдарон и в примирительном жесте поднял руки. — Я понял. Клыкарры — мудрый народ, через тысячу лет дозреют до чародейства и войдут в Кирин-Тор. Следопыт состроил Этасу невинную мордашку. Да правда, что ли? Он тут как бы из тех милых парней, на которых невозможно сердится? Рыжий смерил его надменным взглядом, а потом отвернулся. Увы, хоть ставить на место обнаглевших следопытов и надо, конкретно с этим, имеющим голос при принятии такого нужного Кирин-Тору решения, увлекаться процессом не стоило. А клыкарры в Кирин-Торе — это и вправду смешно. Этас представил добродушных толстячков, купающихся в фонтане на площади Руноплета, и прикусил изнутри щеку, пряча улыбку. Потом эльфы обсудили недавно возведенную кор’кронскую крепость Молот Агмара — базу разведчиков в Нордсколе. В этой крепости стояла проекция Этаса. Рыжий таким образом мог общаться с командиром единственного ордынского укрепления в Драконьем Погосте. Он также встречался там с разного рода путешественниками и искателями приключений: рассказывал, как они нужны Даларану. Посылал их на сложные задания, на которые никогда бы не рискнул отправить собрата-чародея. Множество опытных наемников уже последовали его совету и предложили свои услуги Кирин-Тору. — И как? Каково это — общаться с орками? — ухмыляясь, поинтересовался следопыт. Если он надеялся, что неженка-чародей начнет жаловаться на грубых неотесанных вояк, оскорбляющих его чувство прекрасного, то напрасно. — Поначалу было, конечно, сложновато. Я не очень хорошо знал орочий, — спокойно ответил Этас. -А… культурные различия? — не унимался генерал. Рыжий с иронией покосился на собеседника. Он в самом деле надеется, что чародей будет изливать обиды следопыту и давать такой повод для подколок? — Без некоторых недопониманий не обошлось, — дипломатично проговорил Этас. В Даларане орки вели себя гораздо скромнее, и Этас не был морально готов увидеть из в естественной среде обитания. Командир Агмар выражал свое мнение о чародеях и эльфах прямо и неприкрыто. Похитителю Солнца, как представителю обеих презираемых им групп сразу, приходилось прикладывать немало усилий, чтобы не развязать конфликт и не испортить с таким трудом установленные связи. Но потом он получил весьма ценный совет действовать прямо противоположным образом и, рискнув однажды ему последовать, приятно удивился перемене отношения. — Но позже я познакомился с одним рыцарем смерти, — рыжий сделал паузу, позволяя следопыту осознать услышанное, — который наш соплеменник. Он присоединился к оркам после битвы у Часовни Последней Надежды и поладил с новыми коллегами быстро. Вот с ним я и выяснил все про культурные различия. — И не страшно с рыцарем смерти общаться? — любопытство в голосе Халдарона было вполне искренним. — Я же архимаг, — снисходительно заметил рыжий. — Максимум, что мне там можно сделать — это разрушить магический круг, передающий мою проекцию. Здоровенный меч немертвого знакомого Этаса не раз рассекал его бесплотную фигуру, намекая, что расспросы чародея рыцарю смерти уже надоели. Рыжий каждый раз вздрагивал, хоть и знал, что таким образом причинить ему вред невозможно. Он не обижался — знал, что его вопросы действительно иной раз были достаточно бестактными, но он действительно хотел выяснить, как немертвые относятся к своим живым родственникам, помнят ли их и желают ли их вообще знать. Да и говорить бывшему следопыту, что, используя магию Льда так часто, он уже вполне может считать себя чародеем — тоже не самый мудрый поступок. Эльф, глаза которого вместо изумрудной Скверны источали холодное голубое сияние, утверждал, что для раздражающего его существа Этас живет непозволительно долго. Но всегда сам подходил к его проекции переброситься несколькими фразами и никогда не пытался надолго избавиться от собеседника, уничтожив магические символы. — Удобно, — оценил Халдарон. Рыжий кивнул. Ему и в теплом безопасном Даларане было неплохо. — Не буду же я постоянно мотаться по всему Нордсколу. Полет на дракондоре на ледяном ветру — удовольствие ниже среднего. Следопыт согласно кивнул и положил руку на спинку скамейки, слегка касаясь ладонью плеча чародея. Рыжий покосился на наглую конечность как на таракана. Генерал намека не понял. Ну и тролль с ним, все равно уже все, что хотел, рыжий ему сообщил. — Спасибо за экскурсию, Халдарон, — вежливым тоном произнес Этас, поднимаясь на ноги. — Через полчаса во дворце будет ужин… — начал генерал, но рыжий, снисходительно улыбнувшись, отклонил еще не прозвучавшее приглашение. — У меня уже есть планы на сегодняшний вечер. Наверно, в его глазах отразилось предвкушение, потому что следопыт подозрительно сощурился, глядя на него. Возможно, догадался, что это за планы, но каким образом он мог бы рыжему помешать? Таверна «Бутылек маны» пользовалась популярностью у чародейской молодежи, поэтому ничего удивительного, что зайдя туда поужинать, Этас встретил знакомых. Аурозалию и большую компанию ее талассийских друзей-магов. Рыжий надеялся, что Роз все сделала правильно и, высказав подругам пожелание сходить отдохнуть, осталась в тени. Важно, чтобы ее нельзя было обвинить в организации этой встречи. Естественно, даларанского коллегу чародеи пригласили присоединиться. Сначала обсудили обнаглевших следопытов и конкретно генерала Светлое Крыло — оказывается, бывшего друга его высочества. Неудивительно, что он рассчитывал на особое к себе отношение со стороны магов. Этас как бы невзначай заметил, что глава следопытов заинтересовался перспективой спасти чародеев от произвола синей стаи. Маги только посмеялись: они были уверены в своих силах и способности справиться с любой проблемой самостоятельно. Талассийцы о действиях Малигоса были наслышаны, но угрозу, исходящую от его приспешников представляли себе смутно. Рыжий, разумеется, исправил этот пробел. Сторонников идей чародейской солидарности и магического братства было немало. На разговоры же о предательстве Кирин-Тора Этас возражал, что Кирин-Тор уже сейчас ведет войну, чтобы защитить чародеев всех рас и всех стран. Разве этого им мало? Они хотят отсидеться в безопасном месте, пока даларанцы проливают кровь за их право жить и колдовать? А потом будут продолжать возмущаться, что Кирин-Тор мало для них сделал? Ловко переходя от язвительности к чуть ли не проповедям, Этас завладел полным вниманием посетителей таверны. Совершенно верно, Кирин-Тор уже заботится о нас. Нет, никаких предубеждений, совершенно нейтральная организация. Нет-нет, это вы с Серебряным Союзом путаете, вот с ними и впрямь лучше в темном переулке не пересекаться. Сколько вы сегодня использовали заклинаний? Забудьте о такой роскоши! За неделю будете получать разрешение на отправку вестника своему дядюшке. Нет, в какой форме будет происходить сотрудничество Элун’арана и Даларана, еще решается. Ну конечно, никто не может запретить свободному чародею делать, что ему вздумается, и отправляться, куда он захочет. И самое главное. Да как какая-то ящерица смеет указывать нам как использовать магию?! Магистр Роммат о происходящем наверняка узнает уже завтра-послезавтра, а то и раньше. Но что он сможет сделать? Прибежит в таверну и выгонит оттуда всех талассийских чародеев? Запретит им слушать Этаса? Смешно. Ему придется открыто выступить против Кирин-Тора, воспользоваться всеми своими властными ресурсами. А правящий лорд не принял решение, значит, так поступить архимаг Роммат был не вправе. По просьбе рыжего Аурозалия специально позвала не управленцев Ассоциации, которые дрожали от страха перед грозным великим магистром, а обычных чародеев. Каждый из которых вправе сам за себя решать, как относиться к Кирин-Тору и его просьбам, а позицию главы Ассоциации по поводу Малигоса и Телестры мог и вовсе не знать. Проще всего вдохновить на подвиги молодых и горячих, но как раз от них-то на войне и не так много пользы. Но самое главное сейчас — это донести до каждого талассийского чародея: синяя угроза — это не шутки, Даларан ждет всех храбрых, ответственных и дальновидных. Всех тех, кому чародейская гордость не позволяет отсиживаться дома и надеяться, что синие драконы их пощадят и позволят творить хоть пару заклинаний в неделю. Рыжий покинул таверну уже в середине ночи, язык и лицевые мышцы ныли от долгих разговоров, зато настроение было великолепное. Да, многие из тех, кто сегодня выкрикивал громкие лозунги и призывы, через пару дней успокоятся и придут к выводу, что дома на диване уютнее и безопаснее. Но не все. Идея прищемить хвост синим магическим диктаторам, талассийцев увлекла. Им явно не хватало громкой победы. Проснулся Этас довольно поздно, и то не сам. Слуга передал ему приглашение генерала Светлое Крыло присоединиться к нему и великому магистру за завтраком. В такой компании кусок поперек горла встанет, но рыжий приглашение храбро принял. Дружелюбный как синий драконид, великий магистр бросил в сторону кирин-торца недовольный взгляд. Был ли он более недоброжелательным, чем обычно, рыжий затруднился определить. Отвечая на вопрос Халдарона, как он провел вечер, Этас очень хотел ехидно покоситься в сторону главы Ассоциации, но нарываться еще сильнее не рискнул. — Продуктивно, — ответил рыжий, старательно глядя исключительно на генерала. Тяжелый взгляд великого магистра, который Этас не мог поймать даже периферийным зрением, все равно был прекрасно ощутим. Видимо, уже в курсе. — Архимаг Похититель Солнца, пойдемте, побеседуем, — абсолютно равнодушным тоном проговорил один весьма грозный тип, когда с завтраком (рыжий отдал должное пирогу из талассийских груш) было покончено. Ох, кому-то очень рыжему сейчас будет страшно. Ну и ладно, первый раз что ли? Лок’тар о’гар и тому подобное, подбодрил он себя. — Хорошо, магистр Роммат, — спокойно отозвался Этас, игнорируя сочувственный взгляд следопыта. Слухи в Элун’аране разлетелись быстро. Рыжий не заметил ни одного чародея из тех, с кем вчера общался в «Бутыльке маны», но проходя вслед за великим магистром по коридорам Ассоциации видел лица злорадные, жалостливые и даже испуганные. Ну что ж прям как на приговоренного к казни-то смотреть? И так ведь страшно! Великий магистр вознамерился издеваться над рыжим или просто промывать ему мозги основательно: снова держать у двери не стал. Этас сел на небрежным кивком указанный ему стул и приготовился умереть, но не сдаться. Начал глава Ассоциации с требований и обвинений. — Талассийские чародеи вправе знать полную информацию о грозящей им опасности, — возражал ему Этас и разводил руками: — Не всегда есть возможность сотрудничать только с теми, кто нравится. Когда спор пошел по второму кругу, великий магистр перешел своим излюбленным приемам: пугающим взглядам и угрозам. Прислушиваться к словам своего оппонента? Нет, о таком методе прояснения разногласий Его Злобность не слышал! Как с ним вообще можно о чем-то договориться?! От того, что великий магистр не хочет решать проблему, она никуда не денется! Рыжий не верил, что талассийцы согласятся использовать магию только тогда и только тем способом, каким разрешит им безумный синий Аспект. Эльфийские маги слишком привыкли к привилегированному положению. Особенно если учесть, что нынешняя верхушка Ассоциации — это бывшие жители магократического государства и бывшие приближенные принца Каэль’Таса, который должен был стать королем-чародеем. Удивительно, что они правящего лорда-следопыта над собой терпят, но за ним стоит армия, тут уж ничего не попишешь. Талассийские маги не согласятся подчиняться Малигосу, это ясно как луч Великого Солнца. А если не с Кирин-Тором, то больше объединиться им будет не с кем. В договоренность с архимагом Телестрой рыжий, несмотря на все свои заявления, не верил. Правда что ли рассчитывают справиться в одиночку? Рыжий смотрел великому магистру в глаза, где за огнем Скверны нельзя было прочесть никаких эмоций, и вдруг с ужасом понял, что знает, каков его план. Позволить Кирин-Тору и Малигосу бросить все силы в войну друг с другом, а потом попросту добить ослабленного сражениями Аспекта и его последователей. Но неужели великий магистр и впрямь решится поступить столь подло? Кирин-Тор — это и син’дорай в том числе. Кирин-Тор — это чародеи, люди и эльфы, с которыми великий магистр и большая часть Ассоциации прожили бок о бок в Даларане всю жизнь. У рыжего уже мелькала мысль, что глава Ассоциации будет только рад, если весь Кирин-Тор поляжет в войне с Малигосом, защищая всех, в том числе и талассийских, чародеев. Но ведь такого не могло быть на самом деле? В смысле — в настоящем мире, в цивилизованном Квель’Таласе. Так же поступают только книжные злодеи, верно? В реальной жизни любой политик должен понимать, что подобное вероломство только навредит ему самому, в будущем с ним никто не захочет иметь дела. — Вы хотите… добить Малигоса, когда он будет ослаблен после войны с Кирин-Тором? — все еще не желая в это верить, выдавил Этас. — А до этого просто смотреть, как убивают даларанских магов? Великий магистр не ответил и, кажется, даже не изменился в лице, но рыжему показалось, что в его глазах он прочел «Дошло наконец-то?». Может, это просто игра воображения? Конечно, Этас уже давно понял, что архимаг Роммат — эльф злобный и равнодушный к бедам даларанских син’дорай. Он думал, что у него не осталось иллюзии насчет этого типа. Но все равно очень остро ощутил разочарование. Рыжий одно время злился на великого магистра за то, что он не поделился техникой волшебного потока, но потом подумал, что тот все-таки не собирался ее скрывать. А наоборот, когда все желающие в Квель’Таласе научились потоку, великий магистр и правящий лорд намеренно пустили или просто позволили пойти слухам. Если бы хотели удержать все в тайне — нашли бы способ. Обучение только под подписку о неразглашении, конкретные предупреждения о суровом наказании и тому подобное. Получается, они хотели таким образом известить эльфов, оставшихся в других государствах и заманить их в Квель’Талас. Да, кто-то схитрит, научится и вернется обратно, но кто-то останется. У них там эта махинация с заморозкой средств была, наверняка еще какие-то меры привлечения и удержания населения придумали. Так что это Этас своей инициативой испортил им всю игру с даларанцами. Хорошо, что он догадался не раскрывать своей прямой причастности к этой затее. Да и все равно, немало даларанцев переехало в Квель’Талас как раз потому, что поглощающим Скверну жить в чародейской столице временами сложно. К счастью, Бесцветный Союз занялся делом и на внутренние дрязги не отвлекался. Словом, отвратительным поступкам великого магистра — не научил потоку остальных сородичей и обвинял Краса черт знает в чем, — Этас нашел вполне убедительные оправдания и думал, что у этого типа просто мерзкий характер. А он, оказывается, сам по себе — мерзавец. Несмотря на раздражение, появляющееся при мысли об этом невыносимом типе, рыжий все равно в определенной мере уважал его. Раньше. Как выяснилось — напрасно. Этас медленно встал на ноги и выпрямился во весь рост. — Я вам этого не позволю, — спокойно и решительно сказал он. Великий магистр лишь презрительно хмыкнул. «И что ты мне сделаешь, мальчишка?» — было в его взгляде, наклоне головы и абсолютно спокойном ритме дыхания. — Я не верю, что все талассийские чародеи такие как вы, — произнес Этас, глядя своему противнику в глаза. — И если рядовые маги благороднее и ответственнее своего предводителя… Договорить ему глава Ассоциации не дал. — Как вы думаете, архимаг Похититель Солнца, — будто бы и впрямь интересуясь его мнением, произнес он, также поднявшись на ноги, — сколько минут мне потребуется, чтобы выкинуть вас из Квель’Таласа и сделать так, чтобы вы больше никогда не могли здесь появиться? — Законными методами — вечность! — не поддался на угрозу рыжий. — Эффективными методами, — сверкая горящими Скверной глазами и предвкушая удовольствие от очередной гадости, уточнил великий магистр. Этас смотрел на этого эльфа, который столько говорил о верности и изменах, о трусости и нарушенной солидарности, о преданном доверии, равнодушии и бездействии, а сам поступал еще хуже. Гораздо хуже, потому что на него-то никто не давил, угрожая отдать под суд его подопечных или развязать междоусобицу в двух днях пути от войск Плети. Нет, Этас не будет бояться ни великого магистра, ни его угроз. — Я не позволю вам и дальше вносить раздор и ненависть в отношения между чародеями, — рыжий почувствовал, как уверенность в своей правоте придает ему силы, а голосу — твердость. — Вас предали Ансарем и Модера? А вы сами, вы лично, архимаг Роммат, постоянно предаете весь эльфийский народ и всех чародеев, мешая им жить друг с другом в мире, согласии и взаимовыручке. Великий магистр сощурился. Магическая энергия, исходящая от него уплотнилась и стала почти физически ощущаться как тяжелая и дискомфортная. Прежде на Этаса действовали все эти жуткие взгляды и давление магической силой. Он уступал великому магистру, потому что чувствовал, что тот в какой-то мере, со своей позиции, тоже может быть прав. Сейчас — нет. Малигос — угроза для всех чародеев. Малигос начал войну, и эльфийские маги уже умирают на этой войне. Синюю угрозу пора остановить, и сделать это нужно всем вместе. — Отсиживайтесь за дворцовыми стенами — сами! Упивайтесь своей мстительностью и злобой — сами! А мы, даларанские и талассийские маги, не позволим старым обидам управлять собой. Мир не остановится, чтобы вместе с вами потонуть в ненависти! — рыжий вдохнул побольше воздуха и продолжил: — Вы не можете заставить всех жить прошлым и враждовать со всем миром, так же как и вы! Мы знаем, что мы один народ и что мы все — чародеи, и это гораздо важнее любых названий организаций и государств, любых гербовых накидок и места проживания! Этас больше не злился и не повышал голоса. Ему это было не нужно. Он ощущал удивительную силу веры, силу, что шла изнутри, от самого сердца и заполняла и тело, и пространство вокруг, защищая от недружелюбной магической энергии великого магистра. Рыжему казалось в этот момент, что он смог бы сейчас призвать Свет, как самый настоящий жрец. Этас знал, что был прав. Прав на тысячу процентов, потому что не могут злоба и ненависть править миром. — Множество, тысячи разумных существ понимают, что только взаимное уважение, доверие и поддержка могут лежать в основе отношений тех, кто хочет жить. Жить по-настоящему, а не чудом выживать, захлебываясь в крови своих родных и друзей, во всех этих бесконечных войнах и конфликтах, сотрясающих Азерот. Глава Ассоциации смотрел на рыжего молча, но Этас мог бы поклясться, что у этого совершенно невменяемого эльфа поубавилось спокойствия и уверенности. Какая-то эмоция была заметна на его лице, но рыжий не смог определить ее. — Все вместе — мы! — справимся с Малигосом! А потом расквитаемся с Плетью! Нам — хватает ума понимать, кто настоящий враг! Этас замолчал, потому что ему не хватило воздуха. Переводя дыхание, он смотрел великому магистру в глаза, тот отвечал ему тем же. Мнение во взгляде архимага Роммата было, скорее всего, традиционным: «идиот». Но Этас предпочел прочитать как «у меня закончились аргументы и угрозы». Игра в гляделки продолжалась еще пару минут и, поняв, что больше им сказать друг другу нечего, рыжий вышел из переговорного зала. Пока эффективные методы великого магистра не начали действовать, Похититель Солнца отправился в другое излюбленное место чародеев — сквер возле Талассийской Библиотеки. Заранее он никаких встреч тут не назначал, но можно будет сориентироваться по ходу дела. И впрямь, один из греющихся в лучах утреннего солнца магов оказался весьма интересным и эмоциональным оппонентом. Их спор быстро собрал необходимую аудиторию, у каждого появилась группа поддержки. Этас настойчиво требовал от собеседника вот прямо сейчас послать магического вестника любому его знакомому кирин-торцу и получить подтверждение его словам, что даларанцы и впрямь узнали об инциденте с Мстителями, только когда тех уже не было в Азероте. И добился-таки признания своей правоты! Да, Этас успеет пообщаться с совсем небольшим числом чародеев. Но волну слухов уже не остановить. Закончив в сквере, рыжий послал вестников своим талассийским знакомым, полностью истратив весь запас маны. Купил у уличного торговца маназмея, снял на час номер в таверне и подпитался волшебным потоком. Потом спустился в общий зал таверны. Нет, он не собирался сейчас никого агитировать, просто хотел пообедать. Но вон за столиком у окна двое незнакомых чародеев — мантии и амулеты магов ни с чем не спутаешь, — молча и со скучающими лицами поглощают салат. Уважаемые коллеги, позвольте к вам присоединиться? Этас не знал, сколько у него осталось времени, но хотел использовать его по максимуму. Вечером, весьма удивленный, что стража его все еще пустила во дворец, рыжий добрался до выделенных ему покоев и без сил рухнул в постель. Малигос, тебя еще икота не замучила? Ни на следующий день, ни через неделю, никаких санкций со стороны архимага Роммата не последовало. Великого магистра не заподозриль в нерешительности — не рискнул действовать без разрешения правящего лорда или не взирая на вернувшийся с вестником запрет. Но в умении признавать правоту других — прислушался-таки к словам Этаса или желающих сотрудничать чародеев Ассоциации — тоже. Поэтому рыжий не знал что и думать. Большую часть времени Похититель Солнца проводил за пределами дворца, а встретившись в переходах или в зале для трапез архимаги, оба не горя желанием общаться, делали вид, что не заметили друг друга. Халдарон периодически требовал выделять время на беседы с ним. Не так много, чтобы Этас мог подумать, будто тот пытается помешать его планам, но весьма настойчиво. Следопыта интересовало все подряд: его бывшие коллеги, вошедшие теперь в Серебряный Союз, география Нордскола, не страшно ли жить в парящем высоко над землей городе, анатомия драконов и драконидов, согревающие чары для одежды. Он позволял себе все больше и больше вольностей и намеков, поэтому рыжему пришлось прямым текстом указать на нежелательность подобных действий. Не подействовало. Следопыт угомонился только после злобного, сквозь зубы, совета отправиться к троллям. Стал вести себя почти примерно, позволяя себе лишь двусмысленные взгляды. Ну, по крайней мере, не затаил злобы. Правящий лорд вернулся из своей поездки, как и предрекал Халдарон, с неудачей. Пропасть в отношениях с соплеменниками и бывшими коллегами явно огорчала лорда Терона, и он предпринимал попытки ее преодолеть — позиция, достойная уважения. Рыжий надеялся, что со временем у него это получится. Всего лишь поглощение магии не должно быть причиной для раздоров среди представителей и без того малочисленно народа. А вот дальнейшее поведение лорда Терона Этасу нравилось меньше. Рыжий, конечно не впустую потратил время, отведенное на ожидание главы Триумвирата, но теперь-то можно было дать внятный ответ. Это он таким образом демонстрировал, кто тут самый главный, все решает и свободно распоряжается временем других? Многие маги Ассоциации тоже жаждали услышать его решение: им надо было либо отбывать в Даларан самим, либо дожидаться отправки туда талассийской армии. Как Этас узнал от своих Похитителей, некоторые талассийцы не утерпели и уже поступили в распоряжение магистра Сурдиэля. После возвращения правящего лорда прошла уже неделя, и терпение рыжего лопнуло. Он больше не будет позволять бывшему следопыту отделываться отговорками и уклончивыми фразами, а потребует ответа и не отстанет, пока не получит его. Очень стараясь не растерять по пути всю свою собранную в кулак решимость и не обращая внимания на нездоровую суету во дворце, Этас направился к кабинету лорда Терона. Как оказалось, он немного опоздал. Правящий лорд ушел на встречу с посетителем всего несколько минут назад. Рыжий досадливо поморщился. Придется предпринять еще одну попытку через пару часов. Без особого интереса Этас спросил у одного из слуг, чем все так взбудоражены: дворцовые обитатели делали много лишних телодвижений, постоянно переглядывались друг с другом, но почему-то старательно соблюдали тишину. — Это все она, гостья лорда Терона, — эльф ответил шепотом, и нервно оглядываясь по сторонам. — Кто — она? — не понял рыжий. В тишине его голос прозвучал неестественно громко, отразившись от стен дворцового коридора. Во взглядах слуг и, кажется, даже одного из стражников была молчаливая просьба говорить тише и не привлекать к себе внимания. Все тот же эльф, нервно сглотнув, сообщил Этасу: — Темная Госпожа.