Похититель Солнца

Самым молодым в Совете Шести считался Этас, и ожидать глупости, вроде как, логичнее было от него. Но он уже не в первый раз замечал, что внешняя зрелость и степенное поведение людей, проживших на свете всего полвека-век, — это не более чем старение тела и потеря энергичности. А вот мудрости и жизненного опыта, да что там, простейшей логики и благоразумия, адекватности и чувства справедливости — им не хватало иной раз просто катастрофически. — Да любой растеряется в такой ситуации. Сделал первое, что ему пришло в голову, — проговорил добродушный отец семейства и бывший ученик самого мудрого в мире чародея. Этас с трудом сдерживал желание схватиться за голову. Или посоветовать главе Кирин-Тора навестить целителей. — И первое, что пришло ему в голову — это убивать, — с беспредельным терпением проговорил рыжий, старательно не допуская в голос сарказм. — Ронин, когда Гаррош с Варианом сцепились в Лиловой гостиной, и тебе надо было их остановить, тебе пришел в голову вариант прикончить одного из них? — Нет… — растеряно произнес глава Совета и, прежде чем он добавил явно просящееся ему на язык «но», Этас продолжил гнуть свою линию. — А почему? Почему ты только отбросил их друг от друга? — не давая Ронину вставить и слова, рыжий сам предположил: — Может потому, что ты нормальный человек, а не убийца? — Этас, ты не прав, — пробухтел Ансарем. — Нельзя судить так категорично. Легко сохранять здравомыслие, когда дерутся посторонние тебе люди. А Карлаин любил свою жену и очень за нее перепугался. — Угу, — фыркнул рыжий. — А если он и за Кирин-Тор так же перепугается? — Не передергивай, — строго сказал Ронин. Рыжий бросил на него злобный взгляд, который, естественно, из-за шлема никто не увидел, и продолжил убеждать внезапно поглупевших коллег. К сожалению, чем абсурднее утверждение, тем сложнее на него что-то умное возразить. Вот как объяснить взрослым людям, что Совет Шести — не место для убийц, какими бы связями они ни могли похвастаться? — Да это же просто бред какой-то! — воскликнул он и замолчал, потому что Модера положила руку ему на плечо и чуть сжала, призывая успокоиться. — Мы все, разумеется, чисто по-человечески можем понять мужа, потерявшего разум от переживаний, и посочувствовать его горю, — мягко проговорила она. — Но такого человека нельзя допускать к власти. Как ни крути, он совершил преступление. Пусть свою жену он убил и непреднамеренно, но того, другого человека, он уничтожил целенаправленно. — Ну знаешь ли, Модера. Давай еще насильников жалеть будем! — скривился что-то уж больно активный нынче Ансарем. — Жалеть не будем. Но насильников надо судить. Карлаин, как архимаг, имел массу возможностей схватить и обезвредить его, хоть в ту же Ледяную глыбу заключить. Но он предпочел сразу убивать. Мне не нравится человек, который предпочитает решать проблемы именно таким способом. Модера говорила спокойно, уверенно и убедительно. Этас вообще не мог понять, как можно не прислушаться к ее словам. Однако Руноплет продолжал смотреть на нее хмуро, набычившись. Кадгар и Ронин выглядели задумчивыми. Как же бесят рыжего эти их бороды, закрывающие половину лица! Никак не понять, что человек чувствует, о чем думает. Этас и Кольтира как-то раз обсуждали человеческих мужчин и эти их дурацкие широкие и густые бороды, и сошлись во мнении, что это неэстетично, безвкусно и попросту неопрятно. Хочешь выглядеть старше и солиднее — оставь маленькую, аккуратную бородку. У Кольтиры, кстати, такая и была. По его совету рыжий попробовал отпустить и себе такую же, но ему не пошло, и он удалил ее заклинанием. А тут половина Совета Шести — чудища лесные или одичавшие бродяги, а не цивилизованные чародеи! — Друзья, одумайтесь, — произнесла Модера и, прижав руки к груди, с жаром продолжила: — Да мне страшно будет с таким человеком работать! Просто в одной комнате находиться! Не говоря уж о том, чтобы доверить ему власть… Да! И Этасу тоже страшно будет. Нетрудно представить себе, во что превратит собрания Совета агрессивный и несдержанный боевой маг, убийца двух своих соплеменников. — Нет-нет, Модера. Что ты! Карлаин сумел обуздать свои эмоции, и его теперь ни в коем случае нельзя назвать несдержанным, — принялся защищать своего протеже Руноплет. — Давайте лучше все с ним встретимся и пообщаемся, и вы убедитесь, что в недостатке самоконтроля его упрекнуть невозможно. — А, то есть у него теперь всегда каменное лицо, и по нему нельзя понять заранее, в какой момент он начнет швыряться боевыми заклинаниями, — съязвил рыжий. — Этас, перестань, — попросил глава Кирин-Тора. — Что перестать? Мы реально обсуждаем возможность взять на место Краса убийцу?! — воскликнул Этас. Да что с ними со всеми? — Ну если вам так срочно потребовался шестой член Совета, давайте рассмотрим другие варианты! Без темных пятен на репутации. — Этас. Мы все уважаем и архимага Тенажа, и леди Сарикс и архимага Лан’далока, которых ты предлагаешь. И ценим их заслуги перед Кирин-Тором, — начал Кадгар не очень-то и искренним тоном. «Ценим, но…», да? — Но нет необходимости пользоваться только внутренними ресурсами. Все они и так верно служат на благо Кирин-Тора и получают немало золота и привилегий в награду. А у Карлаина отличные связи в Штормграде. Мы получим больше выгоды, если примем в Совет его. — Но мы же можем взять со стороны и кого-нибудь другого! — возразила Модера, пока рыжий пытался подобрать достаточно вежливые слова. Как же бесил сходительный тон шаттратца, объясняющего ему, как малому наивному дитяти, что в политике выгода важнее справедливости и этичности. — У Карлаина не только политические контакты в Штормграде, — заявил Ронин. — Более тесное сотрудничество с алхимическими лабораториями Башни Азоры позволит Кирин-Тору лучше развивать способности наших чародеев. Обучение алхимической науке, ее глубинным тайнам, я имею в виду, а не общие знания, у нас находится в упадке. Рыжий тихо скрипнул зубами. Разумеется, это не было камнем в огород Этаса и Модеры. Но именно из-за инцидента с Мстителями Квель’Талас и тамошняя знаменитая алхимическая лаборатория магистра Блеклые Сумерки разорвали контакты с Кирин-Тором. Этас, как ответственный за все вопросы, связанные с Ордой и особенно талассийцами, не смог добиться возобновления сотрудничества. Магистр Блеклые Сумерки, дед покойного принца и отец пропавшей на Дреноре бывшей архимагини Совета леди Фелориэль, вел достаточно замкнутый образ жизни. Пересечься с ним якобы случайно не получится. Этас написал ему письмо с просьбой о встрече. Ответ получил, но не от него, а от главы Ассоциации Талассийских Заклинателей. Послание было, разумеется, коротким и едким. Архимаг Роммат напомнил, что магистр Верре’Тас Блеклые Сумерки по вине Кирин-Тора потерял единственного внука, и поинтересовался: у Похитителя Солнца совсем нет мозгов или совести? Этас понимал, что дед принца мог быть более объективным и непредвзятым и не иметь ничего против сотрудничества с Кирин-Тором. Возможно, все это было политикой злобного великого магистра, который не брезговал, кажется, вообще никакими методами. Но попытаться связаться с лордом Блеклые Сумерки лично или написать снова, нарываясь на открытый конфликт с главой Ассоциации, рыжий уже не решился. Алхимиков им подавай, да еще и со связями… Этас попытался вспомнить имена известных эльфийских архимагов, проживающих в других государствах, но выбрать было особо не из кого. Положение беженцев и длительный магический голод не позволили им занять видное место в других странах. Или это были опять же жители городов Альянса. Все, кого можно было предложить в качестве кандидатов, были теми самыми «внутренними ресурсами». Рыжий вздохнул. Да как же до них до всех достучаться? — Есть у меня еще один вариант, — задумчиво проговорил Ронин. — Но там свои сложности. Леди Джайна Праудмур. Влияния у нее в Азероте побольше, чем у любого другого мага. Заслуги уже есть, она сражалась против Короля-Лича, помогала в переговорах. В комиссии на получение ею ранга архимага многие из нас были, магической силы ей хватает. И алхимическая лаборатория в Тераморе есть… неплохая. Леди Джайна. Человечка. Она была ученицей Антонидаса и полностью переняла его политические взгляды. Дипломатические таланты и стремление к миру этой архимагини, молодой, но уже заслужившей признание благоразумных жителей Азерота, были известны всем. Такая чародейка на месте Краса пусть пока и не сможет сравниться с ним в компетентности и опыте — да и никто не сможет, вообще-то, — но, по крайней мере, не будет оскорблением его памяти. Но Терамор — страна Альянса, а с Ордой и так нелегко сотрудничать. — Ты единственный из нас, кто общался с леди Джайной, — задумчиво отозвалась Модера. — Нам пока сложно что-то сказать на ее счет. — Заслуги леди перед Азеротом неоспоримы, — осторожно проговорил Этас. — Но, Ронин, она даже не входит в Кирин-Тор! Она смогла получить ранг архимага, не отработав на орден положенное количество лет, только потому, что ей как раз зачли участие в войне с Королем-Личом. Модера кивнула. — Я не против леди Праудмур, — мягко добавила она. — Но ей надо сначала хотя бы узнать Кирин-Тор изнутри. А то она ведь только в Академии отучилась и сразу уехала. — Ты эти сложности имел в виду? — поинтересовался Кадгар у главы Совета. Его собственная ситуация была чем-то похожа, но он успел отработать несколько лет на чародейское государство, прежде чем отправился в экспедицию на Дренор. — Да проблема в том, что я был бы только рад принять леди Праудмур в Кирин-Тор и в Совет, — развел руками тот. — Только вот она не хочет заниматься даларанскими делами, у нее и в Тераморе хватает забот. Я ее еле-еле уговорил одну ученицу взять. Я подумал, а что если мы все попытаемся на нее повлиять? Рыжий закатил глаза. Это Ронин-то и «еле-еле уговорил»? Да этот пронырливый и с виду безобидный добряк черного дракона уговорит, если поставит себе цель и начнет постепенно, незаметно, по чуть-чуть воздействовать. — Поговорить с ней о более тесном сотрудничестве государств и о ее вступлении в Кирин-Тор — можно. А в Совет — нет, — заявил Ансарем. Остальные чародеи закивали, соглашаясь с ним, и Этас тоже, хоть и ему не очень-то хотелось поддерживать какие-либо высказывания бородатого покровителя убийц. Ронин пообещал еще раз поговорить с леди Джайной по поводу вступления пока в Кирин-Тор. На в который раз уже прозвучавшее предложение Модеры подождать пару лет с выбором шестого архимага, Руноплет принялся занудствовать. Атмосфера в Палатах Воздуха стала донельзя недоброжелательной и не комфортной. В принципе, Ронин мог бы уже сейчас провести голосование и получить необходимые ему три голоса в поддержку Карлаина (он сам, Кадгар и Ансарем). Но, к счастью, ему хватило совести или благоразумия заявить, что он хотел бы принять шестого архимага, который будет устраивать всех коллег или, по крайней мере, не вызовет явного негатива. Голосование отложили на месяц. Син’дорей и архимагиня собирались использовать это время, чтобы найти другого достойного кандидата, удовлетворяющего всем суровым критериям, ставших внезапно чересчур привередливыми. До следующего собрания Модера и Этас дважды беседовали с Кадгаром, пытаясь переубедить его насчет Карлаина. Шаттратский чародей, оказывается, уже успел пообщаться с этим типом лично. Нетрудно догадаться, кто тот шустрый тихоня, который организовал им встречу. Кадгар превозносил алхимические достижения Карлаина, рассказывал — как будто и без него никто не в курсе, — о его исследованиях вакцины против проклятия воргенов. Да никто не отрицал заслуг и таланта штормградского архимага! Просто он не подходит для столь ответственной должности, вот и все! Этас еще не раз пытался вправить мозги Ронину, но тот был в восторге от перспектив более тесной работы с лабораторией Азоры и магами Штормграда. И от возможности крепче дружить с Альянсом! Рыжий от отчаяния свой собственный магический посох был готов сгрызть. Был бы жив наставник, он не позволил бы Ронину устраивать такую болтанку во внешней политике. Хорош нейтралитет, если он нарушается от каждой мелочи. Да, Орда менее дружелюбна и не особо склонна к сотрудничеству. Так у них и чародеев меньше, и история взаимоотношений с Далараном посложнее будет. Но если Даларан будет так явно заигрывать с Альянсом, то с государствами Орды — с Квель’Таласом в первую очередь, разумеется, у них же чародеи, — будет с каждым днем все сложнее о чем-либо договориться. Ронин пообщался с леди Джайной, но она не горела желанием брать на себя обязанности члена Кирин-Тора. Тераморская правительница не то чтобы совсем не принимала участия в жизни чародейской столицы. Она охотно шла на переговоры, на свои средства воздвигла памятник своему погибшему в Третью войну наставнику Антонидасу, ученицу вот взяла. Но не более. Леди Праудмур нельзя было упрекнуть в том, что она занимается не тем делом. Само существование Терамора, государства Альянса, мирно уживающегося со своими ордынскими соседями, дарило надежду, что однажды Азерот забудет о войнах и кровавых конфликтах. Во время встречи с леди Джайной Ронин посетовал, что чародеи Квель’Таласа всё еще сторонятся своих даларанских коллег. Например, в Запределье син’дорай исследовали магию Пустоты и теперь успешно применяли заклинания этой школы в бою. Но с кирин-торцами знаниями не делились. Леди Праудмур, бывшая однокурсница и подружка принца Каэль’Таса, узнав, что именно его высочество инициировал и вел эти исследования, решила «помочь» Кирин-Тору. Советом. Мол, почему бы уважаемым кирин-торским чародеям не напомнить своим упрямым талассийским коллегам, что принц Каэль’Тас был сыном даларанской архимагини, много лет жил в этом городе и одинаково хорошо относился к магам всех рас и всех государств. А еще очень любил магическую науку и никогда бы не стал скрывать знания от пытливых умов, жаждущих овладеть ими. Ронину эта идея понравилась, и он, воодушевившись надеждой ввести в Фиолетовой Цитадели кафедру магии Пустоты и усилить кирин-торскую армию, дал задание навестить Квель’Талас. Кому? Ну, понятное дело кому. Когда же это Этас сумел так его обидеть, что он теперь пытался подстроить ему мучительную смерть? Прийти в Ассоциацию и сказать великому магистру, что Даларан претендует на доступ к научным разработкам принца. А когда Этаса ожидаемо пошлют к саргерасу, ему нужно будет напомнить, что его высочество хорошо относился к Кирин-Тору. По мнению великого магистра — сборищу трусов и гнусных предателей, ставших причиной трагической гибели его высочества. Этасу хотелось надеяться, что он отделается выслушиванием совета проверить голову у целителей на предмет проклятья скудоумия. Восемь лет прошло после инцидента с Мстителями. Пять — после смерти принца. Но ненависть великого магистра к Кирин-Тору не ослабла, а, кажется, лишь укрепилась и приобрела законченную форму. После гибели его высочества и, следовательно, отягчения вины Кирин-Тора, магистр Роммат предпочитал даларанского архимага игнорировать. Помимо той памятной ссоры перед войной Нексуса, за последние годы они разговаривали всего несколько раз, и рыжий всегда получал короткий сухой отказ в ответ на все просьбы и предложения. Попытки проявить настойчивость заканчивались указанием на дверь. Этас не раз рассказывал ему о том, как много Кирин-Тор уже сделал, чтобы подобные инциденты больше не повторялись, о солидарности и неприятии расизма, о нейтралитете Даларана и его сотрудничестве с самыми разными народами. В ответ слышал лишь «идиот» и «глупый мальчишка». Мальчишка. В голосе даже презрения не слышалось. Просто равнодушная констатация факта, максимум — легкая снисходительность. У Этаса не раз появлялось ощущение, что если бы великий магистр не считал его глупым мальчишкой, не стоящим внимания взрослого эльфа, то он рыжего как политического деятеля попросту уничтожил, чтобы больше не надоедал. С его-то властью и возможностями! Прямо запретить членам Ассоциации иметь дело с кирин-торцем. Подговорить правящего лорда. Устроить какую-нибудь пакость в самом Даларане: Этас понятия не имел, сколько тамошних чародеев работает на архимага Роммата, но был уверен, что тот в курсе происходящего и может многое там предпринять. Но великий магистр предпочитал Этаса не замечать. Встретив его в Ассоциации, позволял себе смотреть сквозь него и не слышать вежливых приветствий, если это не была заранее назначенная встреча. Рыжего такое отношение бесило. Отчаявшись добиться нормального корректного общения, он несколько раз пытался великого магистра хотя бы разозлить. Пару раз обмолвился в Ассоциации, что не раз общался с правящим лордом и решил вопрос благополучно. «Проболтался», что заклинание проясняющее разум, разработанное принцем, гораздо функциональнее чародейской техники концентрации, на основе которой и было создано. Проявил интерес к магии Пустоты. В отличие от заклинаний, влияющих на разум, магию Пустоты в Квель’Таласе не запрещали. Наоборот, книги о ней можно было свободно купить в столичных магазинах, а Фалтриенова Академия преподавала ее студентам. Как странно, что арканная магия и энергия Пустоты — порядок и хаос, — были так похожи между собой по плетениям. Этас слышал теорию, что порядок — это просто один из вариантов хаоса, но думал это просто философствование. Но все равно боевую магию нормально по книгам не изучить. Многие сведения в них не содержались, и правильность выполнения плетений по картинке не проверишь. Но кое-чему рыжий все-таки выучился и нагло заявился к автору книг, леди Сепетрии. Она помогала принцу в исследованиях в Запределье, а теперь вернулась в Квель’Талас и стала одной из заместительниц великого магистра. Этас, мило улыбаясь и расточая комплименты ее таланту, попросил написать что-нибудь на память на внутренней стороне обложки его экземпляра учебника. Никаких возмущений со стороны великого магистра не последовало, хотя, без сомнения, информация о выходках Этаса до него дошла. Больше рыжий ничего не делал, опасаясь перегнуть палку. Немного разозлить великого магистра ему хотелось, а вот спровоцировать его на конкретные карательные меры — нет. Как бы ни старался Квель’Талас сторониться Даларана, но через Интевена, правящего лорда и своих знакомых рыжий ухитрялся хоть не очень много, но получать желаемого обмена услугами и информацией. Нет, прийти к великому магистру и попросить выделить Фиолетовой Цитадели несколько наставников по магии Пустоты рыжему не трудно. Выслушивать отказы он уже привык. Этас постарается переубедить его, выразив восхищение научными разработками талассийцев. Напомнит, что Даларан не раз принимал участие в войне против злодеев, угрожающих всему миру. Скажет, что дать боевым магам Кирин-Тора использовать заклинания школы Пустоты — это правильное, доброе дело на благо всего Азерота. И это не громкие пафосные слова, а простейшая логика. Но Ронин-то хотел от Этаса не этого! Джайна ему рассказала, что великий магистр, оказывается, не только дружил с матерью его высочества, но и его самого обучал артефакторике и немного — боевой магии. И Ронин, вдохновленный джайными байками о школьных годах, уверился магистр Роммат, тут же растает и подобреет, если ему сообщить, что принц Каэль’Тас с Далараном бы знаниями поделился. Ронин вообще не понимал, о чем говорил! Рыжий уже не раз пересказал ему разговор о помощи Квель’Таласа в войне Нексуса. Тогда великий магистр прямым текстом заявил, что принц им помог бы, но Кирин-Тор сам виноват, что союзника у него теперь нет. Этот аргумент не работал! И лишний раз акцентировать внимание на том, что Кирин-Тор хочет изучить заклинания, которые являются разработками принца… Этас не знал, как ему теперь строить разговор с великим магистром. Ставить вопрос так, как хотят Джайна и Ронин — не только неэффективно, но и будет расценено как хамство и дерзость. В итоге рыжий решил смотреть по ситуации. В крайнем случае полюбуется, как с Его Мстительности слетает маска равнодушия и безэмоциональности. Не убьет же, верно? Сам Этас больше склонялся к варианту вообще действовать нелегально. Найти талассийского чародея, который уже обучился этой магии, предложить ему денег, договориться о секретности. Как с волшебным потоком, по сути. Это было бы эффективнее просьб к великому магистру. С другой стороны, это может вызвать негатив уже не в адрес самого Этаса, а Кирин-Тора вообще. Одно дело нарываться самому и совсем другое — подставлять всех даларанцев. Эх, словом, хорошего способа получить желаемое Этас не видел и вообще считал, что не так уж и сильно им нужна эта магия Пустоты. Читайте учебник, что поймете — тем овладеете, а без остального и обойтись можно. Хотя, конечно, было обидно, что магические знания остаются недоступными только из-за вредности одного мерзкого типа… Рыжий желанием ввязываться в это дело не горел, но Ронин нашел способ его замотивировать. Он пообещал, что вне зависимости от результата переговоров с талассийцами, он за одно только старание — «и риск, Ронин! великий магистр знаешь, какой злобный!», — пойти Этасу на уступку. Отложить голосование по поводу шестого члена Совета на полгода. Чтобы уберечь Совет Шести от вхождения в него убийцы, рыжий готов выслушать очередной грубый отказ и пару брошенных сквозь зубы оскорблений. Этас отправился в Квель’Талас. Вопрос, который предстояло обсудить, был важный, поэтому нечего было и надеяться, что его удастся решить без участия великого магистра, через его заместителей. Но попытаться стоило. Поэтому встреча сейчас у даларанца была назначена с леди Сепетрией, которая отвечала в Ассоциации как раз за вопросы, связанные с обучением магии. Этасу с ней работать приходилось редко, но два года назад он сразу же, как только леди получила свою должность, пришел познакомиться с ней. Леди Сепетрия, такая же рыжая как и он, произвела на молодого архимага впечатление неоднозначное. Что-то было в ней такое… Впрочем, сложно получить хорошую должность, если быть простым как крестьянский башмак. Как-то раз Этас, общаясь с Сепетрией и Инетвеном в кабинете последнего, уже в который раз обратил внимание на интерьеры в Ассоциации. Как в Даларане: столы и высокие стулья, никаких подушек, валиков и ковров, нормальные двери вместо тюлей. Только оттенки ало-золотые, а так — все то же. — Какая привычная обстановка. Совсем как в Даларане, — прокомментировал он, косясь на заглянувшего к заместителю великого магистра. Тот, разумеется, проигнорировал приветствие какого-то там кирин-торца. А как насчет такого выпада? Ну отреагируйте уже как-нибудь! Тот чуть сощурился и, возможно, собрался сказать какую-нибудь гадость. Рыжему было жутко интересно, опустится ли глава Ассоциации до оскорблениями в присутствии своих заместителей? Талассийские-то чародеи дружно считали, что великий магистр у них хороший, просто строгий и сдержанный. — Многие из нас родились и прожили всю жизнь в Даларане, — мягко произнес Интевен, пока его начальник не высказал Этасу свое оригинальное мнение о чародейской столице. — И никто не порицает саму идею государства магов. Не будем же мы менять образ жизни только из-за вероломства отдельных личностей, оказавшихся у власти? Этас старался не обсуждать с талассийскими чародеями инцидент с Мстителями, поэтому пожалел о своих словах. Не хватало еще и Инетвена как-то задеть. Рыжему хотелось начать оправдываться, еще раз объяснить, что кирин-торцы и не знали о случившемся. Рассказать, как Модера была вынуждена уступить Гаритосу. Ссора между союзниками уничтожила бы их шансы противостоять Плети, но разве это впечатлит пострадавшую сторону? — Если вы воспользуетесь своим положением приближенного к Модере эльфа, — произнесла Сепетрия непонятным тоном, — и внезапно убьете ее, например, отравите. То многие из нас будут куда более охотно сотрудничать с Кирин-Тором. Этас вытаращился на нее. Вот такого он от нее не ожидал. То есть, он догадывался, что эта леди не так проста, как выглядит, и при необходимости пойдет на любые меры, но она старательно разыгрывала из себя эдакую умницу-ученую, прилежную исполнительницу и вообще хорошую девочку. А тут такие шутки при коллегах и начальнике. А шутка ли это сейчас была? — Правда, магистр Роммат? — обратилась Сепетрия за подтверждением к эльфу, который вряд ли знал значение слова «шутка». Великий магистр посмотрел ей в глаза и, едва заметно, медленно-медленно кивнул. Ничего себе у них порядки в Ассоциации, поразился рыжий тогда. Что это сейчас было? Архимаг Роммат поддержал шутку? Или предложил Этасу стать убийцей всерьез? С него станется… Инетвен мягко улыбался, явно сочтя сказанное розыгрышем. А вот леди выглядела бесстрастной, и понять, о чем она думала, говоря такое, было невозможно. Словом, с леди Сепетрией нужно быть поосторожнее. Но сам процесс общения с ней был легким и приятным. Она натурально зарделась от его комплиментов ее магическим и исследовательским способностям, выглядела польщенной интересом Кирин-Тора к ее книгам и их совместным с принцем и магистром Зеревором исследованиям. Однако, как и ожидалось, она не рискнула брать на себя ответственность за достаточно важное в политическом плане решение. Этас предложил ей обсудить этот вопрос со своим начальником, а потом уже рассказать результаты ему. Леди без проблем согласилась, и рыжий даже начал надеяться на положительный исход дела. Не будет же великий магистр мешать своей заместительнице, талассийской чародейке, соратнице из клана Ярости Солнца, становиться более известной и влиятельной в мире? Но Сепетрия вернулась от своего начальника довольно быстро и развела руками. — Пока ничего не ответил. Сказал, чтобы вы шли в переговорный зал, он с вами лично обсудит, — сообщила она. Леди не выглядела как эльфийка, только что пережившая встречу с жутким великим магистром. Но тот своих не пугал, так что нечего и надеяться, будто тот просто хотел обсудить детали сотрудничества напрямую. Подавив тоскливый вздох, Этас потопал в переговорный зал. Эх, ладно, в первый раз что ли? — Кирин-Тор предал его высочество, а теперь хочет получить его разработки. И вам хватило наглости прийти сюда с такими требованиями? — фразы звучали не вопросительно. Великий магистр даже не смотрел на собеседника, произнося их, а словно бы обращался в пространство. А потом повернул голову к кирин-торцу и, хоть за высоким воротником мантии и не было видно, но, кажется, скривился. — Никогда. Интересно, а у него челюсть не устает разговаривать, постоянно цедя слова сквозь зубы? — Это не справедливо! — воскликнул Этас, когда все запасенные аргументы закончились. — Мир вообще не справедлив. Вы заметите это, когда поумнеете, архимаг Похититель Солнца, — равнодушным тоном предрек ему глава Ассоциации. И опять на собеседника не удосуживался смотреть! Архимаг Роммат разговаривал с рыжим, стоя к нему вполоборота, и половину беседы попросту пялился в окно! — Про несправедливость мира любят говорить те, кто пытается увильнуть от ответственности, — возразил рыжий, сильно сомневаясь, стоило ли так наглеть. Но корректные методы на этого толстокожего типа не действовали. — В ваших силах конкретно сейчас сделать мир чуть более или чуть менее справедливым! Архимаг Роммат молча посмотрел на Этаса несколько секунд, но, все же, снизошел до объяснений. — Магия Пустоты — почти вся боевая. Я не собираюсь давать людям в руки опасное знание, которое они превратят в оружие против нас. Рыжий сдержал желание устало потереть лоб руками. Короткий разговор с этим упрямым типом выматывал гораздо сильнее, чем долгие дебаты с Советом в Палатах Воздуха. Магистр Роммат все еще ненавидел людей. Это странно, ведь он не был расистом. Насколько рыжий знал из слухов, он общался с тауренами, спокойно жал руку оркам и троллям, не кривясь, разговаривал с нежитью. В Запределье вообще сотрудничал с нагами и демоном. Но Кирин-Тор — это не только люди! — Но можно же… придумать что-то, чтобы ей обучались только эльфы. Подписка о неразглашении информации, курсы в закрытом квартале Орды… — стал предлагать рыжий. Ну же, великий магистр, не совсем же вы безнадежны! Вспомните значение слов «компромисс» и «сотрудничество»! Ронин требовал наставника для всех кирин-торцев, но придется ему немного умерить аппетиты. Если Этас предъявит несколько обученных син’дорайских боевых магов-пустомантов, разве это не укрепит мощь Кирин-Тора? — Нет, — отрезал великий магистр. Да что ж за непрошибаемый тип! Этас прекрасно знал, что все попытки уговорить его обречены на провал. Но все равно каждый раз надеялся достучаться до его совести, ответственности, ну хоть до чего-то хорошего! Не бывает же абсолютных мерзавцев, воплощенного равнодушия и озлобленности. Как-то же он ухитрялся и с коллегами сотрудничать, и даже друзей заводить. Модера вот говорила, что до всей этой истории с Мстителями, с архимагом Ромматом без проблем удавалось общаться, дружить и нормально работать. — Вы прекрасно знаете, что принц Каэль’Тас согласился бы обучить своих соплеменников новой магии! — рыжий говорил не наобум, полагаясь лишь на советы леди Джайны. Все эти погруженные в мир исследований ученые часто были немного аполитичными, но при этом реже страдали склонностью к предрассудкам. И принц, насколько понимал Этас, был именно таким. Магистр Роммат сощурился. Вид у него был угрожающий, но тролля с два Этас позволит себя напугать свирепой рожей! Рыжему было что еще сказать этому типу. Ему очень хотелось произнести это вслух, но он не был уверен, что это будет разумным с дипломатической точки зрения действием. Точнее, был абсолютно уверен, что будет категорически неразумным. Великий магистр временами был груб и прямолинеен как орк, но в отличие от них не допускал подобного отношения в свой адрес. Хотя, какая к троллям дипломатия, когда общаешься с этим… каменномордым сухарем и хамом?! Этас медленно вдохнул и расправил плечи, как обычно в обществе великого магистра злясь на недостаток роста, вынуждающий его смотреть на него снизу вверх. Ему было страшно говорить подобное, но, в то же время, очень хотелось расшевелить этого типа. Заставить его прекратить прятаться за безразличием и начать вести себя как нормальный живой эльф. Хотя бы разозлиться по-настоящему. — Если бы его высочество только знал, что вы злоупотребляете своим положением и доступом к его исследованиям. Что вы превращаете его научное достижение в орудие для своих политических дрязг, — раздельно и четко проговорил он. Что-то в пылающих Скверной глазах великого магистра подсказало Этасу, что искушать судьбу, продолжая в том же духе — плохая идея. И вообще лучше бы поскорее оказаться отсюда подальше. Архимаг Роммат смотрел так, словно раздумывал, каким способом сподручнее прибить его. Напряжение в зале росло с каждой долей секунды. Интуиция Этаса просто вопила, призывая спасаться бегством. Но гордость требовала сохранять достоинство и самообладание. За одно короткое мгновение рыжий успел пожалеть, что все-таки сказал это и что вообще пришел сюда и завел этот разговор. Он успел попрощаться с жизнью и понадеяться, что в Даларане его будут помнить как героя, погибшего во имя интересов Кирин-Тора. А не как идиота, который осознанно нарывался на более сильного противника. Этас чувствовал, как страх холодной рукой стискивает грудь, не давая дышать, но одновременно с этим заставляет сердце колотиться чаще и так громко, что не услышать его неровного панического стука мог только глухой. Он приготовился выставить щит из маны, потому что великий магистр выглядел так, словно реально собрался его убивать. Глава Ассоциации только чуть двинулся, разворачиваясь к нему и готовясь сделать шаг в его сторону, как нервы рыжего не выдержали. — С вами вообще бесполезно разговаривать, — фыркнул Этас, старательно изображая надменность и легкое раздражение. И с ужасом заметил, как его противник слегка пошевелил пальцами. То ли собирался сплести заклинание, то ли решил придушить. Два шага до двери показались рыжему бесконечными. Он с трудом подавлял желание перейти на бег и каждый миг ожидал нападения. Тяжелую и агрессивную, будто бы колючую магическую энергию боевого мага, готового атаковать, ни с чем не перепутаешь. А пространство переговорного зала заполняла именно она. Этас очень надеялся, что по нему не видно, как ему страшно. Пульс стучал в ушах, и казалось, вот-вот порвет барабанные перепонки. Этас с трудом заставлял себя двигаться без позорной поспешности. Он коснулся дверной ручки и потянул ее на себя. Пальцы не слушались, ему казалось, что сейчас изогнутая гладкая ручка выскользнет из его ладони и вынудит его потерять еще пару секунд. Очень хотелось увидеть, что сейчас делает великий магистр, не плетет ли какое-нибудь жуткой силы заклинание, которое не сможет остановить даже защитный амулет. Но оглянуться было выше его сил. Только переступив порог и закрыв за собой дверь, Этас понял, что так и не сделал ни одного вдоха с тех пор, как, пытаясь скрыть страх, бросил свой последний комментарий. Ему хотелось прислониться к стене, потому что ноги плохо держали его. Но нужно было как можно скорее покинуть это жуткое место. Стараясь выровнять дыхание и силясь изобразить спокойствие, рыжий направился по коридору в сторону выхода из здания. Возможно, переговорный зал Ассоциации и угрожающий взгляд великого магистра будут ему теперь сниться в кошмарах. Шагов за своей спиной кирин-торский чародей не слышал, и это радовало невероятно. Проделать весь путь, зная, что жаждущий его крови глава Ассоциации смотрит на него — да лучше со Смертокрылом повстречаться! В одном из небольших проходных залов Этас увидел Сепетрию, которая сидела на диванчике и явно ждала его: и в ее кабинет и наружу рыжему пришлось бы пройти через это помещение. — Ну как? — спросила она, поднимаясь. Не надеясь на свой голос, рыжий покачал головой и скорчил кислую мину. Этас не стал останавливаться и поболтать или заходить к ней в кабинет, а то вдруг архимаг Роммат передумает и решит все-таки… Ну при свидетелях не убьет, но заново пережить такое рыжий не хотел. Обычно, уходя из Ассоциации, Этас не отказывал себе в удовольствии прогуляться по дворцовому парку. К тому же, временами нужно позволять одному блондинистому следопыту выловить его здесь — иначе с того станется опять притащиться прямо в Ассоциацию и начать отпускать свои намеки там. Но сегодня явно не тот случай. Наверно, телепортиртация в Даларан сразу с крыльца не будет выглядеть поспешным и позорным паническим бегством? Впрочем, кому он врет? Архимаг Роммат явно намеревался поучить наглого мальчишку правилам поведения в обществе великого и ужасного главы Ассоциации. Он не стал ничего предпринимать только потому, что увидел, как перепуганный кирин-торец и так все понял и теперь поспешно удирает от него подальше, поджав хвост. Или нет? Этасу удалось обмануть его и уйти достойно? Они не первый раз ссорились, но никогда рыжему не было так жутко, как сегодня. «И это хорошо владеющий собой дипломат и опытный политик?» — упрекал себя Этас, оказавшись в родном городе. Знал же, что не надо этого говорить. Почему он позволил этому типу спровоцировать себя на неблагоразумное поведение? Да, архимаг Роммат был невыносим, но чаще всего рыжий все-таки сдерживался и уходил от него, всего лишь напоминая о своей готовности к конструктивному диалогу. Но временами вести себя корректно в обществе Его Злобности просто не получалось! Этас знал, что и сам нередко позволял себе лишнее, но не он первым начинал хамить! Ронину о своем провале рыжий докладывать пока не стал. Тот начнет убеждать его предпринять еще одну попытку, а в ближайшее время Этас контактировать с великим магистром не собирается. Ему еще пожить хочется. Он, конечно, не думал, что великий магистр действительно нападет на него с боевым заклинанием. То есть, там, в Квель’Таласе думал, а сейчас, в безопасном Даларане, уже оценивал ситуацию адекватнее. Но лучше дать инциденту забыться. Через два дня Этас получил от леди Сепетрии вестника, что она ждет его в син’дорайском квартале Даларана. Похитители Солнца не являлись официальной организацией, но постоянно возникали какие-то внутренние вопросы, поэтому многие архимаги и магистры вообще не появлялись в Фиолетовой Цитадели, а работали прямо там, в специально выделенном для этой цели здании. У Этаса было в результате два кабинета, хотя в этом, «внутреннем» он бывал реже. Туда он и проводил талассийскую чародейку. Этас предположил, что леди Сепетрия предложит какую-нибудь идею как переубедить великого магистра, но она удивила его. Оказывается, она явилась уже обсуждать условия обучения. Эльфы вдвоем составили примерный список учеников — только син’дореи, — придумали текст расписки. Сепетрия — к середине встречи она предложила перейти на «ты», — вручила рыжему план занятий. — Как тебе удалось уговорить великого магистра? — не удержался от любопытства Этас. Та посмотрела на него в легком удивлении. — Я у тебя хотела спросить то же самое. Магистр Роммат вчера сам ко мне подошел и велел все организовать. Я думала, это ты с ним еще раз разговаривал… Этас засомневался в своей способности адекватно воспринимать реальность. Почему глава Ассоциации передумал? Но разве он скажет… Разумная версия происходящего у рыжего была только одна: великий магистр с самого начала планировал разрешить изучение магии Пустоты, но просто из вредности заставил кирин-торца пару дней расстраиваться из-за провала. Ну до чего же он трудный и неприятный тип! — И он никак не прокомментировал свое решение? — уточнил Этас. Сепетрия помолчала, припоминая. — Сказал что-то о том, что вы тут и правда живете рядом с людьми, как на пороховой бочке, в любой момент от них же и пострадаете. «И ему есть до нас дело?» — подумал Этас, но вслух язвить в сторону главы Ассоциации в присутствии его подчиненной, разумеется, не стал. Но леди объяснила такую «заботу» сама. — Магистр Роммат говорит, что каждый даларанский син’дорей — это потенциальный талассиец, так что лучше бы вас там в темницу не посадили и не поубивали. Рыжий удержался от желания фыркнуть. Великий магистр все еще рассчитывал, что Похитителям Солнца станет так некомфортно жить в Даларане, что они сбегут в Квель’Талас? Да, он и впрямь совсем не слушал объяснений Этаса о том, какие меры принял Кирин-Тор, чтобы не повторился инцидент с Мстителями. Понятное дело, оказаться в заключении, в отсекающей магию Аметистовой Крепости, и ожидать смертной казни — это жуткое испытание, особенно для чародея. Но сколько лет уже прошло, и ситуация в корне поменялась! Даларан теперь — нейтральный город. И никакой Альянс больше не может навязать ему свою волю и уже тем более вынудить отдавать им на суд своих чародеев! Паранойя архимага Роммата и его ненависть к людям все это время мешали Этасу возрождать дружбу между чародеями двух магических столиц. Но в кой-то веки сыграли даларанским син’дореям на руку! Вот и славно.