Похититель Солнца

«Грязное Животное» — не то заведение, в которое воспитанный эльф поведет даму. Но Джайна сама пожелала туда зайти, когда Этас, показывая ей син’дорайский квартал, упомянул об этой местной достопримечательности. К появлениям здесь голодного рыжего ушастого архимага из Совета Шести завсегдатаи таверны уже привыкли. А вот человеческую женщину тут, пожалуй, видели впервые. Главу Кирин-Тора легко узнавали даже для тех, кто ни разу не видел ее вживую, только на газетных рисунках. Это из-за необычной внешности — серебристые волосы с одной золотой прядью и все еще светящиеся тайной магией в минуты волнения глаза. Этас услышал пару похабно-одобрительных комментариев на орочьем, но говоривших заткнули их же сотрапезники. Рыжий очень надеялся, что леди за время своего тераморского правления не настолько хорошо выучила орочий, чтобы понимать смысл пошлостей. С любой другой дамой, непривычной к ордынскому обществу, Этас ни за что не согласился бы пойти сюда. Но Джайне полезно посмотреть на орков в их мирной ипостаси, вспомнить лишний раз о годах дружбы и добрососедских отношений. — Они что-то плохое про меня сказали, да? — шепотом спросила Джайна, наверно, заметив, как покраснели кончики ушей Этаса. — Эммм… Да нет, это были комплименты. Просто… специфично-орочьи, — отозвался он, подводя леди познакомиться с Удой. Хозяйка таверны важных гостей предпочитала обслуживать сама. Она огласила сегодняшнее меню, и чародеи остановили свой выбор на стейках из дикого кабана. — Эльфийский гарнир и вино? — уточнила орочиха. Рыжий кивнул. «Эльфийским гарниром» здесь называли крупно порезанные свежие или тушеные овощи, поданные с зеленью. Орки и тролли же предпочитали все, что выросло на земле, смешивать, а потом варить или тушить, и иногда даже толочь, до состояния однородной серой каши. Этас однажды из любопытства решился попробовать это. На вкус было вовсе не так противно, как на вид, но все равно подобную пищу он считал подходящей только для беззубых младенцев. И уж точно не посоветовал бы соправительнице Даларана. Идея отдельных кабинетов в таверне тоже была заимствована у эльфов: сами орки предпочитали есть в одной огромной общей зале, чтобы было шумнее и веселее. — А вам не страшно, что они совсем рядом с вашими домами живут? — спросила Джайна, когда Уда оставила архимагов одних. Рыжий даже не сразу сообразил, о ком идет речь. — Орки? Страшно, конечно. Я тебе об этом всегда говорю, когда ты пытаешься нам бюджет на стражников урезать, — заявил он. Джайна фыркнула. — Все равно вас Ронин что-то чересчур баловал. У Серебряного Союза на защиту тратится в два раза меньше средств. В два раза, Этас! В следующем квартале я протащу это решение через Совет, даже не сом-не-вай-ся. Угу, протащишь. Мечтай. Модера поддержит Этаса. Ансарема устраивает, что ордынцы под присмотром Похитителей Солнца ведут себя в Даларане тихо, и он не будет рисковать что-то менять. Скрытому и явному расистам Кадгару и Карлаину на финансовый аспект жизни син’дореев, по большому счету, плевать. С ними Джайна может как-то договориться, но трех голосов недостаточно. Этас мысленно пометил себе еще раз прояснить ситуацию осторожному Ансарему и воззвать к кадгаровой совести, раз уж леди так настойчива. Проблема была в том, что Джайна, как глава Кирин-Тора, могла множество мелких вопросов решать и в обход Совета. Урезать финансирование не сразу вдвое, а по чуть-чуть — вполне в ее силах. — Просто удивительно, Джайна, — шелковым голосом проговорил Этас. — Как же так несправедливо получилось, что армия Серебряного Союза, принимающая у себя цивилизованных людей и гномов, нуждается в меньшем числе стражей порядка, чем мирные ремесленники Похитителей Солнца, вынужденные оберегать покой даларанцев от выходок пьяных орков и троллей? Леди скептически покосилась на него. Они продолжали этот спор не первый раз и аргументы друг друга выучили наизусть. А как тебе такой ход? — А у меня идея, Джайна! Давай поменяем! Мы будем заниматься гостями из Альянса, а Серебряные пусть за ордынцев отвечают, а? Тогда мы попробуем обойтись тем же бюджетом… Син’дорей изобразил невинный взгляд и рабочий энтузиазм. — Это несерьезно, Этас, — отмахнулась глава Кирин-Тора. — То есть ты понимаешь, что у нас с Серебряными задачи несопоставимые по сложности? — Имей совесть, Этас, — холодно произнесла Джайна, сверкая глазами. — Орки убили мужа Верисы. — Орки убили семерых чародеев Похитителей Солнца, — напомнил эльф, старательно удерживаясь от резкого тона. Вот эти ее постоянные перепады настроения делали общение с ней сложным и непредсказуемым. Этас понимал, что это остаточные последствия контакта с высокой концентрацией арканной энергии при взрыве мана-бомбы. Он говорил себе не обижаться на недоброжелательный тон. Он видел такие вспышки агрессии у клыкарров из деревни Инду’ле после того, как Малигос, вытягивая линию леи к Нексусу, допустил ее новое расположение и соединение в узловую точку слишком близко к поверхности. Пострадавшие от излучения клыкарры либо сходили с ума совсем, либо постепенно, будучи увезенными от опасного источника магии подальше, приходили в норму. Целители советовали Джайне больше отдыхать и меньше нервничать, но глава Кирин-Тора не имела возможности следовать этим рекомендациям. На взгляд Этаса, ей понемногу становилось легче, к тому же за повседневными хлопотами притуплялась боль утраты. Но пока в общении с леди временами приходилось напоминать себе о терпении. — Этого могло не случиться, если бы не Тален! Этас не знал, как можно прошипеть имя, в котором нет ни одной шипящей согласной, но человечке это удалось. — Который работал на Кирин-Тор, — парировал он, злясь, что снова позволил втянуть себя в этот дурацкий спор. — Как удобно у тебя все получается, Этас! — всплеснула руками Джайна, но замолкла, потому что пришла Уда с подносом, уставленным тарелками с ароматным содержимым. К счастью, короткая перепалка с непостоянным в настроении начальством не могла испортить Этасу аппетит. Он с предвкушением разглядывал даже на вид очень сочное мясо. — Да, удобно, — уже спокойным тоном повторила Джайна, когда Уда, не владевшая всеобщим, пожелала им на талассийском приятно пообедать и ушла. — Когда вам нужно финансирование, так вы — официальная организация, со своими обязанностями и функциями, работниками и прочим, на что требуется золото. А как нести ответственность — так вы просто неформальная группа по интересам и друг друга вообще едва знаете. Ну и язва же! Рыжий подавил вздох. Джайна напрасно думала, что такое положение дел ему удобно. У него самого в результате была куча обязанностей перед Похитителями и практически никаких прав им указывать, за редким исключением эльфов, вроде как работающих на него. — Как-то так исторически сложилось, — пожал плечами Этас. — Я не против все сделать формально. — Вот и отлично. Зато буду знать, куда деньги расходуются, — Джайне каким-то невероятным образом удавалось говорить одновременно и величественно, и сварливо. Как всегда, когда речь шла о деньгах, рыжий почувствовал себя неуютно. Ронин давал ему денег немало, но Этас в финансах не разбирался, почти всеми этими вопросами занималась Ламбрисса. Он спросил у нее, когда Джайна впервые высказала ему претензию, что син’дорай уж больно хорошо жить стали в последние годы. Ламбрисса лишь пожала плечами: деньги в банке, где же им еще быть. На черный день. Финансирование и впрямь было избыточным, но Этас возражал Джайне не из вредности. Он не хотел допускать прецедент урезания прав и ресурсов Похитителей. А леди, привыкшая в своем болотном Тераморе, далеком от основных торговых путей, к экономии и контролю за каждой монеткой, просто спала и видела, как бы наложить лапки на син’дорайскую долю бюджета. — А то я смотрю по ведомостям, сколько выделялось золота просто на абстрактные «специфические нужды син’дорай», чудная формулировка! — продолжила Джайна, — И мне начинает казаться, что Вериса не так уж и предвзята, когда рассказывает о твоих настоящих отношениях с Ронином. — Ну знаешь ли! Это был подлый прием! — Этас и не собирался скрывать обиду и возмущение. Он сердито воткнул вилку в отрезанный кусочек мяса и отправил его в рот, попутно придумывая, что бы такого сказать леди, чтобы не выглядело ни хамством, ни попытками оправдаться. — А если я так же буду? Начну строить версии, почему Ронин так рвался спасать тебя в Тераморе, — предложил он, прожевав. Джайна быстро спрятала удивление и растерянность за ироничным и снисходительным выражением лица. — Ты прекрасно знаешь, что дело было в Пророчестве. — А что пророчество? — прикинулся древнем Этас. — Оно бы сбылось в любом случае! Спроси Кадгара, он у нас по ним эксперт. И вообще Ронин еще раньше начинал тебя перед Советом нахваливать… И с получением ранга архимагини помог… Джайна, помолчав, хмыкнула. — Ладно. Допустим, прием был, и впрямь, не лучший, — она приподняла ладони, признавая поражение. Этас удовлетворенно кивнул. Ему очень не нравилось влияние, которое оказывала его младшая кузина на Джайну. Но он сам в свое время посоветовал бывшей тераморской правительнице сдружиться с леди Ветрокрылой. Чтобы поддерживали друг друга в переживании утраты, и чтобы с Верисой была миролюбивая и здравомыслящая подруга. К тому же, Джайне очень нужна будет лояльность Серебряного Союза, раз уж у них «наступает война». Все равно будут общаться, так хоть пусть видят, что Этас не строит подлых планов против осыпающей его обвинениями Верисы. После смерти Ронина бесцветная следопытка совсем съехала с катушек. Постоянно провоцировала на конфликты, но Этас ей все спускал с рук. Только однажды не сдержался, когда Вериса уже совсем достала его обвинениями в том, что он послал Талена в Терамор намеренно, зная о его работе на Орду, или даже сам дал ему задание устроить диверсию. — Если бы не предательство Талена ты бы вообще не выжила, — прошипел Этас на нее. Джайна однажды рассказала ему, что Ронин не стал делать парную телепортацию с ней, не желавшей бросать свой город, потому что кто-то должен был остаться и затащить бомбу в защищенную от магии башню. Ронин знал, что Вериса преследовала Талена и находилась не настолько далеко от города, чтобы можно было быть уверенным в ее безопасности. Поэтому он всеми силами старался уменьшить зону поражения бомбы. Рассказывая это, леди Праудмур тщательно следила за реакцией Похитителя Солнца. Этас понял, что Вериса уже понарассказывала ей гадостей про него. Он тогда лишь спокойно заметил, что Ронин очень любил Верису, так что его поступок неудивителен. Однако если бы охота за предателем не увела главу Серебряного Союза подальше от города, самопожертвование Ронина не помогло бы. Вериса осталась бы в крепости и погибла вместе со всеми. — Думаешь, я боюсь умереть? — презрительно фыркнула Вериса в ответ на его замечание. Этас тогда не сразу нашел, что ответить. Следопыты нередко бравировали своим бесстрашием, но страх смерти свойственен всему живому, даже дурным фанатикам, разве нет? Или ей настолько плохо без мужа? Но она ведь должна была с самого начала понимать, что, выходя замуж за смертного человека, в любом случае обречена однажды стать его вдовой, если не разведется раньше. Этас мягко напомнил ей о ее ответственности за близнецов, но эти слова лишь взбесили Верису. Этас с удивлением узнал, что, оказывается, строит какие-то мерзкие и коварные планы насчет ее спиногрызов. Видеться с ними она, как и ожидалось, теперь кузену не позволяла и наверняка рассказывала про него разные жуткие истории. Этас мог только надеяться, что мальчишки вырастут не такими фанатиками, как их мама, и в будущем с ними можно будет нормально общаться. Несмотря на то, что Этас сделал паузу в своей вражде с Верисой, следопытка угомониться не желала. К обвинениям в смерти Ронина, диверсии Талена и связях с подлыми маньяками-ордынцами, а также всем ее старым темам для оскорблений, добавилось… неприкрытое проявление ревности Джайны к Этасу. Кузенам не впервой играть в соперничество за главу Кирин-Тора, но разве шутка не потеряла актуальность и, главное, уместность после гибели Ронина? Но, похоже, свою новую подругу — хммм, а только ли подругу? — Вериса ревновала всерьез. Узнав от Джайны о том визите в ордынскую таверну, бледная следопытка обвинила Этаса в попытке заманить Джайну в свой «наркоманский кружок» и, научив ее плохому, сделать своей любовницей, потому что в трезвом уме леди на его уловки не поддается. Даже если бы Этас не дал себе слово не цеплять Верису и не отвечать на ее колкости, он все равно не сразу бы нашелся, что ответить на такую чушь. Он не собирался подбрасывать дров в костер этой ревности, как он это делал с верискиным мужем. Но расположение главы Кирин-Тора нужно любому члену Совета Шести, и ему, оставшемуся без покровителя, — не меньше чем другим. Да и Ронин просил его помочь Джайне освоиться, а последняя воля погибшего — это не то, что можно запросто выбросить из головы. Поэтому он старательно устанавливал с леди Праудмур приятельские отношения, благо она охотно шла навстречу. Как подозревал рыжий — не в последнюю очередь из желания получше следить за ним, подозрительным «специалистом по связям с Ордой». Этас старался как можно меньше говорить с Джайной о политике — такие разговоры постоянно приводили к тем самым пугающим сменам настроения. Леди охотно обсуждала магию — она специализировалась на школе Льда, — годы учебы в Академии. Крас не случайно назвал ее в пророчестве «печальной»: Джайна могла улыбнуться, если был достойный повод, но рыжий никогда не видел ее смеющейся. Единственный раз ему удалось вырвать из нее нечто похожее на сдавленные смешки, когда он, извинившись за личный вопрос, поинтересовался, не обижается ли на нее Вериса за то, что Джайна в свое время увела у нее жениха. Бесцветная кузина не раз хвасталась, что к ней сватался сам принц Каэль’Тас — то ли лично, то ли через отца — версии у нее расходились, — но она ему отказала. Но как раз в то время он заключил помолвку с леди Праудмур, так что еще большой вопрос, кто кому отказал. К тому же, в отличие от человеческого простолюдина, эльфийский принц вряд ли мог потерять голову от восторга, что на него обратила внимание бледная квел’дореечка. — Пффф… Нет-нет, Каэль’Тас и Вериса сами решили, что не подходят друг другу, — заявила Джайна, прикрывая рот кулачком. К сожалению, если перепады настроения леди Этас мог без проблем потерпеть, ее переменчивость в политическом курсе беспокоила его куда сильнее. Она слишком привыкла ориентироваться на Альянс. Сохранять хорошие отношения с Ордой — да, но синезнаменных она по-прежнему считала «своей» фракцией. Рыжий надеялся, что этот ее недостаток пройдет со временем, и как можно тактичнее напоминал ей о нейтралитете Даларана. Временами Джайна прислушивалась и блюла некое подобие равновесия, но чаще всего безапелляционным тоном приводила какой-нибудь «бесспорный» аргумент и объявляла дискуссию закрытой. А свой отказ Альянсу в просьбе разорвать отношения с Похитителями Солнца она вообще преподносила как огромную услугу, оказанную ею Этасу лично. Джайне явно не хватало мудрости Ронина. Он был главой Совета, но, за исключением экстренных ситуаций, выступал не столько как его руководитель, столько как председатель. Следил за тем, чтобы было выслушано мнение каждого архимага, предотвращал переход разногласий в безобразные свары. Джайна так деликатно действовать не умела, но и сильного ярко выраженного лидера из нее тоже пока не получалось. Впрочем, Этас не спешил разочаровываться. Люди быстро взрослели, а леди Праудмур еще не достигла полувека — возраста, после которого люди переставали меняться так сильно. И снова напоминал себе, что Джайне просто нужно время. Она пришла в Совет, будучи в расстроенных чувствах после гибели своих подданных — неудивительно, что ее настроение и курс так скачут и меняют направление. Она несколько лет правила Терамором, государством людей, расположенным под самым носом у орков, и довольно долго ухитрялась жить с ними в мире и согласии. О ее миролюбии и дипломатичности Этас был наслышан, в этом она напоминала Ронина. Так что радикальной смены политики Кирин-Тора он не ожидал: прежнего главу Кирин-Тора, если вспомнить, тоже временами заносило в сторону Альянса. Хотя вот таких фокусов Ронин себе, разумеется, не позволял. Открывая очередное собрание Совета, леди рассказала, что Альянс просил помощи Кирин-Тора в наложении защитных и скрывающих чар на Божественный Колокол. Это могущественный артефакт, найденный в Пандарии, который прежде принадлежал Лэй Шеню, древнему злобному императору могу. — И я жду, что вы все проголосуете «за», потому что не время говорить о нейтралитете, когда Орда может вот-вот снова завладеть опаснейшим оружием, — заявила леди Праудмур, напрочь игнорируя тот факт, что Альянс уже завладел этим оружием. Изредка, Ронин мог объявить свою позицию по важному вопросу первым, но вот так внаглую требовать голосовать нужным ей образом могла додуматься только Джайна. С одной стороны, понятно, как в ее памяти заканчивается цепочка «Орда — мощный артефакт — …». Возможно, леди уверена, что таким образом спасает их же шкуры или население любого другого крупного города — Штормграда, например. С другой — это уже никаким боком не нейтралитет. Хотя… — Тогда пусть это будет не помощь Даларана Альянсу, а защита опасного артефакта от обеих сторон. Спрячь ото всех. Пусть Альянс тоже не сможет им воспользоваться без разрешения Совета, — предложил Этас, тщательно избегая упоминать слово «нейтралитет», от которого Джайна временами уже кривилась как от лимона. Он внимательно следил за реакцией главы Кирин-Тора на свои слова. Возмущения «Да Альянс никогда в жизни…» она не озвучивала и, кажется, даже не испытывала. Джайна удивилась такому предложению и начала его обдумывать. Это качество — готовность выслушать и рассмотреть другую точку зрения, — Этас ценил в ней. Человечка как-то раз говорила ему, что в свое время не захотела слушать Тралла и Калесгоса, убеждавших ее пощадить Огриммар, и чуть было не стала таким же монстром, как Гаррош. С тех пор она тщательно следила за собой в этом вопросе. «Поэтому если я говорю, что ты не прав, Этас, это значит, что я уже со всех сторон рассмотрела твои аргументы, а не просто отмахиваюсь. Помни об этом, пожалуйста». От изучения мельчайших изменений выражения ее лица рыжего отвлек Карлаин. — Тогда, может, ты, Этас, хочешь помочь накладывать заклинания? Или чтобы весь Совет приложил усилия? — якобы без издевки произнес штормградский чародей. — Чтобы, когда ты напутаешь с плетениями, и Орда найдет Колокол, все шишки посыпались на меня? — уточнил эльф и вежливо, тщательно скрывая сарказм, добавил: — Нет, спасибо. — Этас прав. Ему безопаснее ничего не знать, — согласилась Джайна. — Я сама все сделаю. — Ты же на боевой магии специализируешься, а не на иллюзиях или артефакторике. Выбери надежного помощника, — возразил Этас. Он задумался, кто был бы подходящим кандидатом, но потом понял, что лучше не предлагать никого. — Сама выбери и не говори никому. — Я сама все сделаю, — отрезала леди. — Так будет безопаснее. Я была одной из лучших в Академии и изучала магию гораздо больше, чем требовалось для получения диплома! Самоуверенность Джайны ему не понравилась, но настаивать Этас не рискнул. Тем более, что ее глаза опять засветились тайной магией, а значит продолжать возражать ей — только разозлить. Поскорее бы она уже оправилась от воздействия мана-бомбы, а то временами с ней работать неудобно просто до жути! Ситуация сложилась идиотская. Этасу не была нужна информация об этом Колоколе, он только хотел, чтобы от этой опасной штуковины не было потом неприятностей. Но активное участие в обсуждении вопроса, так же как и демонстративный уход от него или попытки изобразить незаинтересованность, все равно вызовут у некоторых личностей подозрения. Модера, проворчала, что раз Джайна уже все решила, то зачем делает вид, будто мнение Совета ее интересует, и на голосовании воздержалась. Ее примеру последовал Кадгар, напомнив Джайне относиться с большим уважением к коллегам. Этас, увы, был не в том положении, чтобы спорить с главой Кирин-Тора в этом вопросе, поэтому отдал голос «за». Так же поступил и Карлаин, с неуловимой ехидцей в голосе заметивший, что архимаги Совета — натуры ранимые и чувствительные, и Джайне нужно хотя бы делать вид, что она их мнение слушает. Ансарем без лишних слов проголосовал в поддержку Модере. Не получив желаемого большинства голосов, Джайна засверкала глазами ярче, но взяла себя в руки. Она поинтересовалась, действительно ли архимаги Совета приняли такое решение не из-за своих политических представлений, а потому что она повела себя недостаточно уважительно. После чего извинилась — на взгляд Этаса, совершенно неискренне, а будто бы делая им всем одолжение, — и попросила выразить решение, на этот раз, непредвзято. Получив от каждого согласие на сокрытие Колокола, леди удовлетворенно кивнула. Если Модера надеялась, что ее действия возымели какой-то педагогический эффект, то, по мнению Этаса, напрасно. Джайна не стеснялась манипулировать Советом и навязывать ему свою волю. Она выслушивала всех, но оставляла за собой право определять весомость приведенных ей доводов. Словом, до уровня Ронина ей было еще учиться и учиться. Жаль, что ей не довелось войти в Совет при прежнем главе Кирин-Тора и понаблюдать за его работой вживую. Спустя неделю после собрания Совета насчет просьбы Альянса спрятать Колокол, должно было состояться следующее — по поводу строительства еще одной телепортационной площадки в Пандарии. Альянс и Орда соорудили себе по одной, и Кирин-Тор, как нейтральное государство, теоретически мог пользоваться обеими. Хотя син’дорай не рисковали переноситься в Святилище Семи Звезд, а человеческие и квел’дорайские маги избегали Святилища Двух Лун. Площадки находились в центре материка, и все, кто посещал Пандарию, сетовали на необходимость долго добираться от них до места назначения. Построить еще одну или призвать Орду и Альянс создать по паре стационарных телепортов, требующих больших затрат энергии — тут еще следовало подумать. Идеальным вариантом были бы пары Шаров Транслокации — компактных и малозатратных в плане энергии. Но нарываться на требование уговорить талассийцев создать такие для общего пользования рыжий не желал. Все равно же откажут. Этас с самого утра получил вестника от Джайны: в Дарнасе происходит что-то странное, она отправляется к ним, собрание переносится. Пользуясь тем, что был один, рыжий подробно и вслух высказал свое мнение о готовности главы нейтрального государства влезать во все альянсовские дела. Внезапно освободившееся утро он провел в своем кабинете в син’дорайском квартале, занимаясь «внутренними» делами. Параллельно обдумывал, как бы действительно сделать Похитителей Солнца более формальной организацией, с четко определенными функциями, правами и прочим. А то получается ерунда какая-то. Вот, например, один из магических фонтанов сломался. Создан он был при восстановлении города после его разрушения Архимондом, но до появления «скверноглазых» как отдельной группы. Теоретически, фонтан и земля, на которой он расположен, принадлежали Даларану, который и должен заняться его ремонтом. Но в Фиолетовой Цитадели ответили, что это их не касается, квартал син’дорайский — пусть син’дореи его и приводят в порядок. В итоге этот вопрос — с целой стопочкой подобных, не решенных ранее, — дошел до Этаса. Как бы не пришлось обсуждать их лично с Джайной, требуя ткнуть пальцем в несуществующую строку бюджета «хозяйственные нужды и содержание объектов в квартале Похитителей Солнца»! К середине дня рыжий решил, что с бумажками, наконец-то, покончено и направился пообедать. Хотелось кого-нибудь прихватить в качестве компании, а то одному скучно, но что-то он слишком поздно вспомнил о перерыве. Этас направился к ближайшей таверне. Никто не мог приготовить мясо лучше клыкастого повара Уды, но в этой, ближайшей, была великолепная выпечка. По пути рыжий услышал громкие встревоженные крики и завернул за угол, чтобы узнать, что там случилось. Сначала ему показалось, что он стал свидетелем магической дуэли. Этас еще удивился, как син’дорайский чародей смог притащить сюда своего квел’дорейского соперника, открыто носящего гербовую накидку Бесцветного Союза в квартале Похитителей Солнца. И почему они не нашли другого места, чем узкая городская улочка? Но в скверноглазого «дуэлянта» полетела Огненная стрела от еще одного Бесцветного. Да тут вовсе не невинное состязание в магическом искусстве! Этас накинул щит из маны на своего соплеменника и на себя, и вышел на середину улицы. — Что вы тут устроили? — потребовал ответа рыжий, жалея, что с ним нет Сурдиэля, счастливого обладателя командного голоса. — Сдавайся и останешься жив, — холодно сообщил ему уже третий, непонятно откуда вывернувший, Бесцветный, делая шаг в его сторону. — Да вы с ума сошли! — возмутился Этас. Он увидел, как укрытый его щитом эльф воспользовался отвлечением внимания нападавших и скрылся за углом. Оттуда, высунувшись всего на мгновение, тот послал серию стрел из арканной магии. В этот же момент дверь одного из домов распахнулась, и оттуда вышли еще двое Бесцветных и связанный син’дорей. Подавив порыв задать идиотский вопрос «что здесь происходит?», Этас попытался собраться с мыслями. Как они прошли мимо стражников и сквозь защитные заклинания? Кто их пропустил? Что им нужно вообще? Так, сначала нужно узнать, кто у них главный и высказать все уже ему. — Кто приказал вам прийти сюда? — спросил он квел’дорайского бойца, который подошел к нему почти вплотную. Тот презрительно скривился и не ответил. Он посмотрел на сияющий вокруг Этаса щит и хотел что-то произнести, как вдруг уже далеко не мирная улочка превратилась в подлинную Круговерть Пустоты. Рыжий видел, как один из «скверноглазых» вывернул из-за угла, из-за спин тех трех квел’дореев, что устроили нападение, на мгновение замешкался, заметив их, но побежал дальше, в сторону Этаса. — Они повсюду! — заорал он. — Тревога! Скоре… Эльф захрипел, прерывая себя на полуслове, упал на мостовую ничком, и рыжий увидел торчащую из его спины стрелу с бело-синим оперением. Они что… убили его? В смысле — вообще убили? Этас не раз оказывался неподалеку от сражений, некоторые из них даже наблюдал собственными глазами, но увидеть смерть вблизи ему довелось впервые. Так же как и гибель эльфа от рук его же соплеменника. Он понимал, что нужно прекратить стоять столбом, начать решать проблему, разбираться с взбунтовавшимися квел’дореями, а потом узнать, можно ли еще спасти того, со стрелой в спине. Но вместо этого лишь тупо смотрел, как из-под лежащего посреди улицы тела растекается алая лужа. Пытался уложить в голове мысль, что то самое «эльфы убивают эльфов» в самом деле происходит. Несколько Серебряных подбежали ближе, с противоположной стороны улицы кто-то из их же братии вел, бесцеремонно подталкивая вперед, связанного син’дорея. Отовсюду доносились крики: удивленные, возмущенные, испуганные. Этас бестолково закрутил головой, пытаясь понять, где что происходит. Бунт? Личные разборки? Пьяная драка? Все варианты казались одинаково неверными. Да сколько их тут?! Что значит «они повсюду»? Бесцветные с перекошенными от злорадства или сосредоточенно-внимательными лицами хватали всех подряд, словно кто-то приказал им арестовать всех Похитителей Солнца. «Скверноглазые» пытались убежать, вырваться от уже схвативших их квел’дореев, кто-то уговаривал, кто-то сопротивлялся. Некоторые выскакивали из домов, другие, наоборот, пытались скрыться внутри. Эта бестолковая паническая суета только делала их более удобными мишенями для нападавших. Надо было как-то организовать своих, но рыжий даже не знал, что им сказать. Разбегаться — ударят в спины стрелами. Прятаться в домах — но тогда их поодиночке вытащат оттуда как-нибудь. Нужно, наверно, оставить кого-то прикрывать уход, а остальным приказать бежать в центр квартала, объединяться со своими. В штабе боевых магов укрепленные магией стены, там можно будет спрятаться… но всем места не хватит. Но Сурдиэль придумает что-нибудь, верно? Или остальным придется просто разбегаться по городу и просить убежища в домах даларанцев? А пустят ли к себе «скверноглазых ордынских прихвостней» добропорядочные граждане нейтрального государства? Но как разделить тех, кому убегать, и тех, кому придется прикрывать их? И как они будут защищаться? У них же даже оружия нет! Где же стража? Группа боевых магов внизу, в Лесу Хрустальной Песни, устроила учения, но должно было еще остаться немало эльфов. Две стрелы, обычная и магическая, ледяная, ударили по его щиту из маны, не сумев пробить его. Непосредственная опасность вывела рыжего из ступора. Он подпитал магией свой щит и набросил магические коконы на тех син’дореев, которые были ближе к нему. Этас мог спокойно поддерживать около десятка довольно прочных щитов на разных целях, этот вид чар давался ему лучше всего. Отправил вестника Сурдиэлю: известил о нападении и велел организовать защиту син’дореям. Тот Бесцветный, что был рядом с рыжим, не стал ждать, пока у чародея закончится мана, и отправился искать более удобную жертву, предоставив разбираться с рыжим своим колдующим коллегам. Среди всего этого мельтешения Этас заметил на другой стороне улицы знакомого эльфа. Каладис Сияющий Клинок, один из офицеров Серебряного Союза, спокойно наблюдал за хаосом. — Каладис! — закричал рыжий, пробираясь к нему ближе и стараясь не напороться ни на чей меч или стрелу. — Что происходит? Почему вы нападете? Должно же быть какое-то разумное объяснение! Не могли же Серебряные дружно свихнуться! Нужно начать переговоры, выяснить зачинщика и урезонить его последствиями. Не думают же эти уроды, что им все сойдут с рук убийства? Бесцветный командир повернулся в его сторону и криво усмехнулся. — Скверноглазым больше нет места в Даларане! Сдавайтесь или сдохнете, гаррошевы подстилки! Каладис обернулся к одному из своих следопытов и жестом что-то велел ему, указав потом на Этаса. Тот подскочил к рыжему и нанес удар коротким клинком по сияющему кокону, потом еще один и еще. Ненависть в его глазах была такой неприкрытой, что пугала больше, чем взмахи острого лезвия. Этас шарахнулся назад, одновременно добавляя еще немного силы в щит, и вдруг его осенила догадка. Беспричинное нападение, разной выраженности ненависть и злоба, жажда крови и нежелание вести диалог. Да он же сам всего пару месяцев назад почувствовал это на собственной шкуре! Каким-то образом в Даларан из Пандарии попали ша или использующие их энергию артефакты! Конечно, не станут же они в здравом уме и трезвом виде нападать на своих соплеменников, пусть и скверноглазых! Но если эльфы Серебряного Союза попали под действие темной энергии ша, то источник должен быть где-то рядом, иначе бы эффект уже прошел… или нет? Но тогда почему син’дореи не пышут ненавистью? Впрочем, действия Похитителей Солнца сложно было назвать разумными, ими владела паника… страх… Похоже на легенды о Шэньцин, Божественном Колоколе Лэй Шеня, который каким-то образом действовал избирательно: боевая ярость своим, страх и сомнения противникам. Но от воздействия ша спасает только самоконтроль и добрые эмоции… Ментальный щит не помог, когда Этас и магистр Роммат проводили свой эксперимент. А если вложить в него больше силы? Каладис — военный, он должен уметь сдерживать свои эмоции и порывы, нужно только помочь ему. Оттолкнув заклинанием двух Бесцветных, все еще пытавшихся пробить его щит и немало разъяренных отсутствием результата, рыжий создал самое мощное, на которое только был способен, заклинание ментального щита, накинув его на Каладиса. Медленно и четко, рыжий проговорил. — Каладис, уводите своих эльфов назад. Прекратите нападение, вы же видите — уже есть жертвы. Прикажите им всем остановиться. Офицер Серебряных задумался всего на мгновение, прежде чем разъяренно зашипеть: — Что за дрянью ты кинул в меня?! Он нецензурно уведомил син’дорея, как именно его убьют, и как потом поглумятся, вырезая мерзкие глаза со смазливого личика. А потом, не тратя больше слов, жестами приказал еще нескольким следопытом разрушать магический кокон, окружающий Этаса. К ним присоединился еще один из их чародеев. Рыжий набросил щиты еще на нескольких увиденных соплеменников и снова влил порцию магии в свой. Но ни один щит не выдержит постоянных ударов режущим орудием: единственная преграда между архимагом и клинками следопытов пошла сетью трещин и рассыпалась искрами. Рыжий оттолкнул заклинанием противников и хотел было наложить новый щит, как почувствовал прикосновение холодного острого клинка к своему горлу. — Отставить! — рявкнула, видимо, следопытка, подкравшаяся к нему со спины. Бесцветные подчинились ей: оружие держали поднятым, но не атаковали. — Он нападал, капитан, — сообщил один из них. — Больше не будет, — пообещала леди, держащая оружие у горла Этаса. Он воспрял духом — хоть кто-то в состоянии их утихомирить. Капитан добавила, обращаясь уже к нему: — А ты без глупостей. Рыжий мог использовать скачковую телепортацию, это заклинание сложное, но плетется очень быстро, она не успеет среагировать… скорее всего. Но куда переноситься, тут повсюду же Бесцветные? Они что, всей армией в квартал Похитителей набежали? — Каладис, — вкрадчиво пропела следопытка. — Ты ведь еще не видел этого рыжего предателя без шлема? Это Этас Похититель Солнца поколдовать у нас тут решил. Я отведу его к леди Джайне, она сама решит, что с ним делать. Точно! Джайна! Если бы Этас поменьше хлопал ушами, он бы и сам догадался послать вестников ей, Верисе и Модере, чтобы остановили это безумие! Здесь только квел’дореи — значит, Армия Кирин-Тора не подверглась воздействию темной энергии или не решила устроить бунт на почве фанатизма, или что там у них произошло. Да, ему нужно к Джайне, но пока они дойдут, тут уже кучу народу поубивают. Этас видел, как всего в нескольких шагах от него, за спинами недавно нападавших на него бесцветных, упал еще один из эльфов в желто-красной накидке Похитителей Солнца. Мертв или просто побит — не понятно. — Леди, — как можно смиреннее произнес рыжий, не желая провоцировать эльфийку с оружием на агрессивные действия. — Позвольте, я отправлю вестника Джайне Праудмур, и она сама пришлет вам дальнейшие указания. — Мечтай. Только попробуй использовать магию, и судить тебя будут уже посмертно. Сдержав возмущенный вопль, что он не совершал никаких преступлений, и судить его не за что, рыжий как можно мягче и вежливее продолжил уговоры. — Это сэкономит вам время. Я обещаю, что только отправлю вестника, и вы можете… Чары немоты не позволили ему закончить фразу. — Свяжи ему руки, быстро. На звуки знакомого голоса хотелось обернуться, но вертеть головой с ножом у горла — рискованное занятие. Кто-то — не та капитан, ведь ощущение холодного лезвия не исчезло, — связал ему за спиной руки, а Ратаэлла, победно усмехаясь, сама вошла в поле его зрения. — Архимага не остановит всего лишь клинок. Хотел усыпить бдительность и устроить какую-то пакость, да, Этас? — чародейка приблизилась к нему вплотную, и, почти ласково улыбаясь, повесила ему на шею артефакт, даже сквозь ткань одежды ощущавшийся ледяным. — Очень в твоем стиле, ты хи-и-итрая тварь. Но ты немного опоздал, и теперь вот эта штучка не позволит тебе использовать магию. Странно, Этас всегда раньше думал, что блокирующие, а не просто ослабляющие магию артефакты есть только у Карателей — специального подразделения то ли армии Кирин-Тора, то ли Аметистового Ока, которое занималось поиском и арестом чародеев-преступников и подчинялось лидеру ордена напрямую. Откуда такие у Серебряных? У Этаса впервые мелькнула мысль, что все это безумие могло происходить по приказу самой главы Кирин-Тора. Но зачем ей это? Она же отказала Ринну в его просьбе изгнать Похитителей Солнца из Даларана, да и массовые аресты не в ее духе. Зачем ей все эти ремесленники? — Прогуляемся, — объявила Ратаэлла, и повела его в сторону выхода из син’дорайского квартала. Через несколько шагов ей пришлось накинуть щиты на себя и на своего спутника, потому что схватка между Бесцветными и Похитителями вспыхнула с новой силой: кто-то из син’дорайских боевых магов решил устроить некое подобие организованного сопротивления. Ратаэлла обернулась и потребовала от следопытов, чтобы они сопроводили их. С этим эскортом они двинулись по улицам. Этас видел лежащих без сознания — очень хотелось надеяться, что только без сознания, — эльфов, среди которых попадались и облаченные в серо-синие накидки Серебряного Союза. Арестованных, как и его, вели к выходу. Кое-где син’дореи, имевшие при себе оружие, отбивались от нападавших. Одну из улиц полностью перекрыла стена магического пламени. Этас тоже мог бы создать такую, если бы вместо попыток достучаться до разума Серебряных и Каладиса начал атаковать в ответ. Не такие уж и сильные там чародеи были — архимаг, пусть и не умеющий толком сражаться, мог бы просто за счет силы заклинаний многое сделать. Но что толку от него одного? Нужно как можно скорее добраться до Джайны и выяснить, наконец, что происходит. И найти способ остановить нападение. Взгляд Этаса упал на одно из окровавленных тел и уже не мог двинуться дальше. Тоненькая эльфийка в гербовой накидке Похитителей Солнца лежала в неестественной позе на мостовой. Половины лица у нее не было, только почерневший магический ожог. Часть головы вообще отсутствовала, а ее белое платье, руки и серые камни улицы были забрызганы алой кровью и невнятно-серого цвета массой, видневшейся также под пробитым черепом. Этас не знал, каким заклинанием можно было сотворить такое. Он пытался отвести от жуткого трупа взгляд, но словно какая-то сила не позволяла ему этого. Его провели мимо этого тела, и рыжий обернулся, продолжая на него смотреть. Вторая половина лица эльфийки почти не пострадала. Зеленый огонь Скверны в уцелевшем глазу погас, а безмятежная улыбка в исполнении только половины рта выглядела безумной усмешкой. Но не узнать ее было невозможно. Ледона, маленькая жрица Света. За что? Этаса затошнило. Он старался дышать глубже и не смотреть больше по сторонам. Почему все это происходит? Должно же быть средство остановить кровавое безумие и вернуть все назад! Рыжий почувствовал резкий толчок в спину и едва удержался на ногах: одному из сопровождавших его следопытов не понравилось, что он замедлился, глядя на Ледону. — Зачем, Ратаэлла? Зачем вы делаете все это? — Заткнись! — прошипела она. — Нам приказано. Они подошли к выходу из син’дорайского квартала. Стражники были мертвы, а полупрозрачная светящаяся пленка защитного заклинания больше не перекрывала арку, ведущую к центру Даларана. На мирных Похитителей Солнца напали и следопыты, и чародеи. Не удивительно, что Серебряные смогли быстро и без лишнего шума снять плетение, не пропускавшее без дозволения стражи вовнутрь тех, кто не был носителем энергии Скверны. Меры безопасности, казавшиеся всем избыточными, на самом деле были лишь пустой формальностью, не способной защитить никого. Да, они думали, что напасть на них может пьяная компания следопытов, в крайнем случае — разозленная толпа фанатиков. Но никак не ждали всю эту организованную армию с магической поддержкой. Такое предположить было невозможно… Даларан — мирный город. Но Этас и Сурдиэль были обязаны перестраховаться и на этот случай, ведь они, пусть неофициальные, но лидеры Похитителей Солнца, а значит несут ответственность за все, что случается с их «подопечными». Но абсолютно неприступных крепостей все равно не бывает… К тому же никто не ожидал вообще никакого нападения. Сразу после Терамора — да, могли найтись желающие высказать претензии тем, кто много общается с Ордой. А сейчас-то что? Война в Пандарии между Ордой и Альянсом шла, но Даларана она касалась мало. Та следопытка называла Этаса предателем, Ратаэлла говорила о суде, но все эти обвинения не могли иметь под собой никакой основы. Серебряные арестовывали и убивали всех подряд, а не искали конкретных подозреваемых. — Кто приказал все это сделать? — рыжий старался говорить тихо, чтобы услышала только чародейка. Вериса в самом деле не удержала над фанатиками контроль, и ее приказам они больше не подчиняются, у власти кто-то другой? Или, наоборот, именно она и велела устроить беспорядочные аресты и убийства? Но зачем ей это? — Не твое дело, — резко ответила Ратаэлла. Рыжий покосился на свою спутницу. Она смотрела прямо перед собой, старательно избегая взглядом сражения и тела убитых. Лицо бледное, губы поджаты. Ратаэлла — чародейка, она не боевой маг, просто хороша в дуэлях. Она, скорее всего, тоже никогда не видела убийств. Под всей этой напускной бравадой, торжеством и злорадством, она тоже чувствует растерянность и страх. Она не хочет это видеть и не хочет в этом участвовать. — Вы же действительно их убиваете, — тихо проговорил он. — Насовсем. — Я знаю, идиот! — огрызнулась она. — Думаешь, мне это нравится? Рыжий видел, как какая-то пара молодых син’дореев убегала от преследователей: эльф почти тащил девушку, крепко ухватив за запястье, по направлению к телепортационному кристаллу или к дракондорам Похитителей Солнца, они в той же стороне. Один из бесцветных конвоиров рыжего захотел помочь преследователям: он снял с плеча лук и, приладив к нему стрелу, выпустил ее в сторону убегавших, тут же потянувшись за следующей. Этас несильно толкнул локтем Ратаэллу. — Не отвлекаемся, — заявила она. — У нас другая задача. В Серебряном Союзе чародеи тоже имели звания, и бывшая любовница Этаса, насколько ему было известно, была капитаном. Следопыт ей подчинился, хотя и с явным неудовольствием. Рыжий шепнул чародейке «спасибо» и проводил взглядом спасающуюся пару. Он увидел, что рукав син’дорея перепачкан кровью, но насколько тяжело тот ранен, не понятно. Этас надеялся, что Сурдиэль сможет организовать или нормальный отпор Серебряным — что вряд ли, у Похитителей намного меньше бойцов, — или эвакуацию через скрытые запасные выходы. Телепортационный кристалл, дракондоры, парное перемещение с чародеями — это более безопасные варианты, чем принимать бой. Впереди один из син’дореев, защищавшийся двумя короткими мечами от нападения сразу двух Бесцветных, захрипел, выронил оружие и попытался зажать руками распоротый живот. Он завалился на бок, и что-то бордовое и влажно блестящее оказалось на округлых булыжниках мостовой. Рыжий отвернулся, борясь со снова подступившей тошнотой. — Красиво вы его, — прокомментировал один из конвоиров Этаса, обращаясь к убийцам. Те ответили короткими смешками. Этаса подвели к какому-то квел’дорею, держащему на поводу лошадей. Точно, так они быстрее доберутся до Джайны, и она остановит кровопролитие! Взобраться со связанными руками на коня невозможно, но рыжему помог один из следопытов, сопроводив действие оскорбительным замечанием. Ратаэлла села позади него. Похититель Солнца хотел попросить их всех двигаться быстрее, но побоялся, что они могут назло ему начать тянуть время. С каждой потраченной минутой жертв становилось все больше и больше. Этас запоздало сообразил, что его самого теперь тоже могут убить, потому что артефакт Карателей помешает ему укрыться щитом и сбежать при помощи скачковых телепортаций. Отвратительное, низменное животное чувство — страх за свою шкуру, — проходило волнами по всему телу от макушки до ног и возвращалось обратно противной дрожью. Достаточно одного взмаха мечом, чтобы архимаг из Совета Шести залил мостовую кровью из разрубленной шеи. Как подобное могло случиться в Даларане? — Едем к Серебряному Анклаву, — сообщила Ратаэлла сопровождавшим их следопытам, которые тоже сели на лошадей. — Оттуда быстрее, через телепорт. — Ратаэлла. Останови это, — взмолился рыжий как можно тише. — Что я могу?! — так же шепотом отозвалась она. — Даже не проси отпустить тебя. Я знаю, ты умеешь убалтывать, но я не случайно взяла с собой спутников побольше. Бесполезно, они-то тебе точно не позволят уйти. — Не это. Извести Совет Шести. Отправь вестников всем им. Телепортируйся в Шаттрат, пусть Кадгар… — Этас на мгновение запнулся. Если всему виной все-таки темная магия ша, а это единственное правдоподобное объяснение хаосу, то справиться с ней можно при помощи светлых эмоций. «Вызывают эйфорию». «Рядом с наару я чувствую необыкновенную легкость и радость». — Пусть Кадгар приведет в Даларан наару, они умеют всех успокаивать. Ратаэлла молчала, а рыжий, сидя на лошади, не мог обернуться и посмотреть ей в лицо. — Я подумаю, — ответила она наконец.