Похититель Солнца

Верхом путь до Анклава Серебряного Союза занял несколько минут, но Этас успел вытянуть из Ратаэллы обещание известить членов Совета Шести. За пределами син’дорайского квартала стало потише, Серебряные старались не убивать своих врагов на глазах у добропорядочных жителей. Этас видел, как испуганные Похитители Солнца забегали в таверны и лавки в попытке скрыться от преследователей. Он надеялся, что им предоставили укрытие или, хотя бы, позволили уйти через черный ход. В самой Фиолетовой Цитадели, тех ее коридорах, по которым его вели, было тихо и мирно, никаких следов сражений, крови. Но и ни одного син’дорея не встретилось. Наверно, отсюда Бесцветные начали и тогда еще не были разгорячены боем и ощущением вседозволенности. Глава Кирин-Тора занимала кабинет своего предшественника. Утверждала, что поступила так по настоянию Верисы, мол, Ронин хотел бы видеть там свою преемницу, а не пылящийся музей памяти его самого. Тут практически ничего не изменилось с того времени, как у кабинета был другой хозяин — Джайна не нашла времени толком обжиться. Никогда в жизни Этас не предполагал, что окажется в этом кабинете под конвоем, со связанными руками и с блокирующим магию артефактом на шее. — Леди Праудмур, — тихо позвала Ратаэлла. Что ж так официально? Вериса не захотела, чтобы ее подружки дружили и между собой? — Я привела Этаса. Джайна доплела запирающее заклинание на шкаф, обернулась к ним и недобро сощурилась. — Отлично, магистр Ратаэлла. Можете возвращаться к работе. Квел’дорейка встретилась с рыжим взглядом. Она кивнула едва-едва заметно, и архимаг очень надеялся, что это движение означало готовность исполнить обещание. — Этас Похититель Солнца, — с жестокой усмешкой протянула Джайна, когда Ратаэлла вышла, оставив их в обществе только двух Бесцветных. Ее глаза горели тайной магией поярче, чем у большинства син’дореев — Скверной. Этас все это время был почти уверен, что она не имела к происходящему никакого отношения, не знала ни о чем. И вообще Джайна весь день пробыла в Дарнасе и не имела возможности строить козни против части своего же ордена и государства. Но теперь надежда на то, что случившееся — просто бунт Серебряных, рассыпалась прахом. Джайна явно знала обо всем и была довольна. — Ты предал Кирин-Тор. Ты позволил прихвостням Гарроша пройти через мой город! — обвинительным тоном заявила она. Праудмур стояла, скрестив руки на груди и выпрямив спину, явно желая казаться выше и величественнее, чем есть. Этас почувствовал, что ничего не понимает. Но ордынцы уже давно свободно перемещаются по Даларану, срезают через него путь по Нордсколу и используют «общественный» телепорт для перемещения в Шаттрат. Он чуть пошевелил руками, чтобы ослабить давление веревок на запястья и спросил: — О чем ты, Джайна? Я не делал ничего, что было бы запрещено… — О, конечно, — перебила его Джайна язвительно. — Ты бы не стал это делать сам. Ты просто закрыл на всё глаза! Она резко взмахнула рукой, поведя ею в сторону, показывая, что этого «всё» оказалось много. Этас попытался спросить, что же именно случилось, но магичка не позволила ему вставить ни слова. — Тебе и твоему вероломному народу здесь больше не место! Последние слова она буквально прорычала ему в лицо, отчего Этас невольно отступил на полшага назад. Джайна смотрела со злостью и вызовом. Рыжему вдруг показалось, что она сама до конца не уверена в правильности принятого решения, поэтому специально накручивает себя, чтобы не отступиться. Если это так — то у него есть шанс уговорить ее передумать? — Но это и наш город тоже, — возразил Этас, стараясь говорить как можно убедительнее. — Город, в котором теперь убивают всех подряд. Обсудим обвинения в мой адрес потом. Но зачем ты натравила армию на мирных жителей? Джайна бросила уверенный, хозяйский взгляд в окно на крыши и башни Даларана — О, не волнуйся, Этас. Мирные жители — не пострадают, — усмехнулась она. Вот как? Скверноглазые не могут быть мирными по определению? Она считает, что уничтожение син’дореев — это не убийство? Даже Гаррош не доходил до подобного в своем вероломстве! — Ты с ума сошла! Этас едва удерживался от крика. Ему хотелось взять эту девицу за плечи и как следует встряхнуть, но со связанными руками это сделать было невозможно. Она что, не понимает, что смерть — это навсегда? — Ты хоть понимаешь, что завтра соберется Совет Шести, вышвырнет тебя саму из Даларана за самоуправство? — проговорил рыжий, глядя в ее сверкающие арканной магией глаза. — А Похитители Солнца… — Даже не надейся! Совету Шести придется поддержать мое решение, — говоря эти слова, Джайна подалась вперед и почти перешла на гневное шипение, но потом гордо выпрямилась и снисходительно усмехнулась. — Когда среди них не будет тебя, когда ты не сможешь им рассказывать жалобные истории, как вас заставили заниматься связями с Ордой, а потом этим же и попрекают. Когда ты не сможешь подлизываться к Модере и Кадгару. Когда Ансарему не нужно будет петь песни, что ты не ордынец, а уже больше века служишь Кирин-Тору, и когда Карлаин перестанет слушать весь этот бред. Тогда… Тогда, Этас, Совет Шести задействует мозги и признает, что от вас давно следовало избавиться. И мой Кирин-Тор забудет о предателях! — Но я, как и многие из син’дорай, действительно десятилетиями служим Кирин-Тору! А ты, глупая девчонка, входишь в орден меньше года и думаешь, что он стал твоей собственностью?! Джайна выглядела уязвленной его словами, но всего на пару мгновений; быстро нашла отговорку: — Мой долг — защищать Кирин-Тор! От внешних и внутренних угроз — от таких как вы! — Да с чего ты взъелась на нас вообще? Что мы тебе сделали?! — отчаяние и обида звенели в голосе, но Этасу было уже не до контроля за такими мелочами. С такими защитницами и враги не нужны. Последний раз даларанцы гибли на улицах своего города, когда башни рушились от магии Архимонда, а потом на руинах бесчинствовала Плеть! — Плохо замели следы, когда помогли Орде украсть Колокол! — рявкнула она. Этас недоуменно заморгал и растеряно переступил с ноги на ногу. О чем она? Какие еще следы? Как они могли помочь украсть? О Колоколе знал только Совет Шести, а о том, где именно он спрятан — только сама глава Кирин-Тора. Никто не был в курсе ни какие чары используются, ни кого Джайна брала в помощники. Но если Колокол украден Ордой, то происходящее безумие — не результат его воздействия. Ведь тогда бы получалось, что он «работает» на стороне Серебряных, сторонников Альянса, наделяя их беспощадной яростью. — Ты же сама его прятала! — воскликнул Этас. — Мы-то тут при чем?! Раздался стук в дверь, и в кабинет тут же вошел еще один следопыт. — Леди Праудмур! — произнес он, когда Джайна повернулась к нему и кивнула, позволяя докладывать. — Торговый квартал и центр города от Похитителей Солнца очищены. Очищают от грязи, придурок! Все син’дореи в Торговом Квартале и центре города убиты или брошены в темницу! — Джайна! Прекрати это! Останови убийства! Что ты сделала с Далараном?! Человечка только отмахнулась от него, занятая разговором с Бесцветным. — Что с их закрытым кварталом? — спросила она. — Они продолжают сопротивление. Забаррикадировались в укрепленном магией здании. — Идиоты, — вздохнула леди. — Сами себе делают хуже. Но раз сопротивляются арестам — значит, им есть что скрывать. — Они жить хотят, тебе этот вариант в голову не приходил?! — закричал Этас. Праудмур, наконец, повернулась к нему и скептически приподняла бровь. Он поспешил объяснить ей все, пока она готова слушать. Может, одумается и отменит безумный приказ? — Эти Серебряные фанатики убивают всех подряд! Кто в здравом уме будет добровольно сдаваться тем, кто на их глазах убивает их соплеменников? — Джайна! — воскликнула вбежавшая Вериса. — Многие из них удрали из квартала через какие-то свои тайные выходы. Попрятались по всему городу. Нам удалось обезвредить их воришку, который пытался скрыться с украденными деньгами, в банке я поставила стражу. Но боюсь, что многие предатели смогут избежать суда, если скверноглазые маги их найдут и телепортируют. Ты уже активировала щит от телепортации? Мы не можем позволить им уйти! — Да, Вериса. Уже активировала, — ответила магичка, уже забыв о том, что разговаривала с Этасом и собиралась что-то ему ответить. — Джайна, скажи ей, чтобы прекратила! Син’дореи и так уже разбегаются, ты же добилась своего! Они покинут Даларан, если вы дадите им такую возможность, — рыжий уже просто умолял ее. — Тебе мало?! — Заткнись, — рявкнула Вериса и отвесила ему пощечину. Этас поморщился: рука у нее была тяжелая, голова мотнулась так, что стало больно шее. Но он не посмотрел на следопытку. Решение будет принимать Джайна, говорить надо с ней. — Ты хочешь вырезать шестую часть города? Устроить геноцид? Даже Гаррош не опускался до такого! Опомнись! — призывал он. Этас сделал шаг по направлению к ней, чтобы Вериса не заслоняла собеседников друг от друга. Но один из охранявших его следопытов резко дернул его за плечо, вынуждая отступить назад. — Не смей сравнивать меня с этим маньяком! Никто не устраивает геноцид. Я вышвырну Похитителей из Даларана, но сначала мы арестуем и допросим самых сомнительных личностей. Я хочу быть уверена, что тот, кто создал телепорт для Орды, будет наказан по заслугам! — Они арестовывают и убивают всех, Джайна! Всех син’дорай! Даже несовершеннолетних! Да как же она не поймет-то! Или как раз прекрасно все понимает? Этасу показалось, что в глазах Джайны мелькнула неуверенность. Ему очень хотелось верить, что она не разрешала устраивать бойню, это была инициатива Серебряных, и все еще можно остановить. — Хватит давить на жалость! Раньше надо было думать, вам давали шанс доказать верность Кирин-Тору не один раз! — воскликнула бледная обезьяна и снова повернулась к магичке. — Джайна, мы не пустим их к Площадке Краса и телепортационному кристаллу. Никто не уйдет, будь уверена. — Да-да, я уверена, ты все сделаешь как надо. Вериса, я вызвала подмогу из Штормграда, чтобы Похитители видели, что они в явном меньшинстве и не сопротивлялись. Штормградцы скоро прибудут, и я отправлю их в син’дорайский квартал, а твои пусть разберутся с теми, кто разбежался по городу, они ведь лучше тут ориентируются, — сказала Праудмур, подходя к своему столу. — Да, так будет удобнее, — согласилась умалишенная глава Серебряных. С ней-то что? На нее энергия мана-бомбы не воздействовала! — Кто ничего не совершал, тем нечего боятся. Выяснят личность, нет ли за ним преступлений, и отпустят, — рассеяно сообщила Джайна Этасу, роясь в ящике стола. Она убрала бело-желтую прядь волос за ухо таким обыденным жестом, словно занималась привычными рабочими вопросами, а не отдавала приказы по уничтожению вверенного ее заботам населения. Рыжему захотелось взять эту ее такую же бесцветную, как у ее подельницы, голову и постучать ею по столу. — А убитых воскресят? Я уже видел десятки трупов! — с горечью произнес Этас и добавил четко и раздельно: — У тебя есть доказательства вины каждого син’дорея, убитого по твоему приказу в мирном нейтральном городе Даларане? — Этого тоже надо в темницу, Джайна. Потом допросим и выясним, как много он знал об этой афере, — отвлекла ее Вериса. Кровожадная стерва! — Выйди на улицы, Джайна. Посмотри, что там происходит. Вся эта кровь будет на твоих руках, если ты не… Он замолчал, хватая воздух ртом. Удар под дых — не слишком болезненный из-за частично погасивших его чар на ткани куртки, но не позволяющий дышать, — не дал ему продолжить. — Беспорядков не будет, — холодно сообщила ему Вериса. — Мои ребята сделают все чисто. А Даларан больше не нейтральный город. Беспорядков не будет? И поэтому ты не даешь и слова сказать про убийства? — Вериса, отведи его к телепорту в Аметистовую Крепость и проверь, чтобы там среди охраны не затесался син’дорей, — велела Джайна, сжимавшая в руках какой-то артефакт. Она вышла из кабинета и остановилась, поджидая остальных. Вериса подтолкнула Этаса в спину и вывела в коридор. Как только вышли и остальные следопыты, Джайна заперла дверь и, бросив на последок на рыжего короткий взгляд прищуренных светящихся магией глаз, направилась к винтовой лестнице. — Останови убийства, Джайна! — заорал ей в спину Этас. — Да когда ты уже заткнешься?! — рявкнула Вериса. Один из следопытов шагнул к ним ближе. — Поучить его? — спросил он, выглядя одновременно и жестоким, и почтительным. Они тут что, все с ума сошли? Вериса задумчиво поглядела Этасу в лицо. Он надеялся, что по нему не видно, насколько ему страшно. Кажется, эти их «поучить» он и видел сегодня на даларанских улицах. Мерзейшее чувство липкого и вязкого страха походило на ощущение от тех самых жутких щупалец, вылезающих из Солнечного Колодца, которое преследовало его в кошмарах несколько лет назад. Примитивное чувство, уравнивающее могущественного архимага и какого-нибудь бездарного обывателя. Чувство, которого цивилизованный эльф, житель мирного города, не должен знать в принципе. Вряд ли они убьют его, Джайна же захочет допросить, хотя ей, кажется, не нужны его ответы, чтобы напридумывать обвинений. Но и без убийства… мало ли что фанатики могут сделать. Этас попытался унять воображение, подкидывавшее ему мешанину из увиденных сегодня сцен побоев, унижений и издевательств. Он отвесил себе мысленного пинка. Не стоит позволять Бесцветным видеть лидера Похитителей испуганным и готовым умолять о снисхождении. Не дождутся! Следопытка, казалось, наслаждалась этим моментом. Вот такое же выражение лица, это злорадное торжество под маской невозмутимости, у нее было в моменты, когда она делала кузену очередную пакость. — Потом, — поколебавшись, ответила она наконец. Следопытка и один из Бесцветных потащили Этаса, едва поспевавшего за их стремительными широкими шагами, к телепорту. В Аметистовой Крепости Вериса приказала одному из стражников «обыскать архимага». Уточнение было не лишним: охранник накинул на себя прочный щит из маны, прежде чем принялся стягивать с Этаса амулеты по одному. Тот, блокирующий магию, он не трогал, наверно, в таких к нему частенько приводили арестованных. Рыжий зло стиснул зубы, глядя на болтающуюся в чужих равнодушных руках подвеску-оберег в виде рубинового дракончика, в которую было заключено исцеляющее заклинание. Подарок наставника на трехсотлетие… Браслет из квадратных звеньев-пластинок — одна из немногих оставшихся от мамы вещей, уцелевших при разрушении города Архимондом. Сокращает затраты маны на телепортацию: не слишком полезная, но памятная штучка. Пусть только попробуют потерять или прикарманить! Амулеты-серьги охранник снимал аккуратно, расстегивая. Этас подумал, что тот не хочет наживать себе врага в лице архимага, который сегодня в немилости, а через неделю оправдается и снова будет у руля. Такое, наверняка, не раз тут происходило. Из кармана куртки извлекли сложенный вчетверо, по линиям мягких фрагментов, шлем. — Ах, да. Строить глазки стражам мы не будем, договорились? Тебе же лучше не начинать веселье до моего возвращения. Вериса расправила шлем и сама натянула Этасу на голову. Он не понимал, какой в этом смысл, если все магические артефакты забирают, а этот был у него самым мощным. Но вопросов задавать не стал: дорвавшаяся до безнаказанности фанатичка все равно кроме идиотских загадочных фраз ничего не ответит. Его повели по коридорам мимо камер, сделанных в виде ниш в стенах. Прозрачное, едва видимое магическое поле отделяло их от остальной части помещения. По пути он видел других заключенных Похитителей, пару эльфов даже узнал в лицо. Некоторые были бодрыми, другие выглядели избитыми, кто-то вообще лежал на полу, сжавшись в комок. Но в том зале, куда привели Этаса, он был единственным из арестованных. Несколько охранников-людей в гербовых накидках Кирин-Тора стояли на постах. Ему развязали, но не отпустили, руки, стянули блокирующий магию амулет и в то же мгновение втолкнули внутрь камеры. — До встречи, Этас. Скоро рассчитаемся. За Терамор и за все остальное, — прошипела следопытка, сверкнув бесцветными глазами почти как Джайна. Она развернулась и отправилась дальше руководить убийствами Похитителей Солнца. Этас остался один, если не считать охранников, которые вышли из поля его зрения, но все еще оставались в зале. Он устало прислонился лбом к стене и прикрыл глаза. Вериса… дорогая сестричка, тролль ее задери. «Скоро рассчитаемся. За Терамор и за все остальное». В случае с Терамором Этас не виноват, ей же уже тысячу раз объясняли! Другие Похитители Солнца помогали восстанавливать заклинания вокруг тераморской крепости, но почему об этом Вериса всегда забывала? А «за все остальное» — это за что? За флирт с ее мужем? Троллья задница, ну не могла же она действительно подумать, что Ронин, который на цыпочках бегал вокруг нее, сдувал с нее несуществующие пылинки, может ей изменить? Тем более — с ее же кузеном. За честную дуэль, в результате которой он целый час заставлял ее бегать по даларанским газонам в форме овечки? Так никто же не видел, что это Вериса, он же не идиот так откровенно позорить благородную леди. За подколки? За то, как в прошлом году ехидно поинтересовался, не дразнят ли ровесники ее деточек-полукровок? Так она же знала, что это только чтобы досадить ей, а на самом деле Этас ничего против полукровок, особенно детей чародея, не имел. Он же не раз пытался расспросить ее об Араторе, сыне Аллерии от человека… Но в последнее время Этас вел себя тихо, не цеплял ее издевками и не отвечал на провокации. Ей тяжело, она потеряла мужа, что он не понимал, что ли? Он тоже Ронина потерял. Они все его потеряли! Этас, разумеется, не собирался мириться с Верисой, он бы продолжил издеваться над ней опять, но уже потом, когда она оправилась бы от этой потери. Она же… ну, она же родня ему. Ближайшая из родственников, единственная из тех, кто хоть как-то общается с ним. Этас никогда не желал Верисе такого горя. И он бы расстроился, если бы с этой бледной обезьяной случилось что-то по-настоящему плохое. Их вражда… разве она не была обычной грызней между братьями и сестрами или кузенами? Ну, несколько более жесткой, масштабной и увлекательной… У него в голове не укладывалось, что Вериса могла так поступить с ним и с его эльфами. Она была стервой и фанатичкой, но не убийцей! Почему она позволила их давней вражде зайти так далеко? Глупости. Дело не в этом. Как бы она ни относилась к Этасу, она не стала бы из-за личной неприязни к кузену убивать посторонних эльфов. У нее должна была быть настоящая причина. Или она свихнулась на своем фанатизме или… Или Вариан Ринн, не получив желаемого от Джайны, нашел, что предложить Верисе? Она больше не жена главы государства, ее позиции пошатнулись. Король мог бы дать ей… да все что угодно, хоть генеральское звание в армии Альянса! И теперь бледная обезьяна не просто изгоняет Похитителей Солнца, а проливает реки крови. Чтобы примирение стало невозможным, чтобы Орда и Кирин-Тор рассорились окончательно, чтобы Даларан покончил с нейтралитетом навсегда и снова вступил в Альянс? Ну и дура. Орде наплевать на Похитителей Солнца. Вопрос сотрудничества с Далараном будет решаться с точки зрения выгоды, а не солидарности с обиженными соплеменниками талассийцев. Зато Вериса ничего не теряет. Когда Совет Шести наведет в городе порядок и вышвырнет отсюда ее и безжалостный Серебряный Союз, то они преспокойненько отправятся прямиком в Штормград. Король получит следопытскую армию, усиленную чародеями. Да, она и Ринн в любом случае в накладе не останутся… Минуты текли томительно медленно. Этас быстро потерял счет времени, а заклинание, позволяющее узнать, который час, не давали применить блокирующие магию стены темницы. Он знал, что за пределами камер колдовать можно, но что именно препятствует плетению заклинаний, держалось в секрете. Ему казалось, что прошла уже целая вечность, и в Даларане, возможно, мостовые стали полностью багровыми от залившей их крови Похитителей Солнца. Некоторые сумели сбежать через запасные выходы, о существовании которых знали лишь единицы. Такая секретность казалась излишней перестраховкой, но иметь еще одну общую тайну «Совету Восьми» казалось забавным. Значит, кто-то сумел организовать этот побег. Но по всем закоулкам города сейчас пойдут патрули Серебряных, и жизни только что спасшихся эльфов вновь окажутся под угрозой. Вериса говорила, что ни к телепортационному кристаллу, ни к площадке Краса их не пустят. Даже маги больше не имеют возможности сбежать, потому что сумасшедшая глава Кирин-Тора активировала купол от телепортации. Их хотят изгнать из города, но всеми силами не выпускают из него. Если бы Джайну действительно интересовали виновные, она бы действовала не так: провела бы скрытое расследование, нашла и тихо арестовала бы подозреваемых, устроила бы суд… Сурдиэль ответного вестника не прислал, или рыжий не заметил его из-за всех этих препирательств и окружающих его сражений. Но кто-то, и скорее всего именно он, сумел организовать оборону. Смогут ли они продержаться до появления Кадгара и Модеры, которые урезонят Джайну с Верисой и наведут порядок? Важно, с достоинством вышагивая, в зал явился эльф в наряде цветов Серебряного Союза, но без их гербовой накидки. Лишенный возможности контактировать с магией, Этас будто бы частично оглох и ослеп, не чувствуя ни собственной маны, ни направления к Солнечному Колодцу, ни магической силы других. Поэтому определить, чародей ли перед ним, он не мог, что злило и пугало. Этас напомнил себе, что это состояние временное. Бесцветный тем временем медленно оглядел зал, кивнул, видимо, охранникам, и повернулся к рыжему. Лицо квел’дорея было частично скрыто шлемом, но Этас все равно узнал его. Архимаг Зурос, один из приближенных Верисы. Бесцветный чародей смерил его надменным взглядом и вышел дальше бдить за порядком. Рыжий понимал, что скоро Совет Шести разберется со всеми этими безумствами и освободит арестованных Похитителей Солнца. Но ему все равно было страшно. Пока еще все это произойдет, пока поругаются, пока примут решение и составят план. И вообще, если Джайна станет убеждать их в причастности Похитителей к краже Колокола, то син’дореев могут оставить тут до суда. Праудмур нечего предъявить ему и большинству эльфов. Если и найдет одного-двух действительно виновных, так все только рады будут, Похитителям тоже такие всех подставляющие предатели не нужны. Но если их всех пребывание здесь растянется на недели… Магического голода Этас пока не чувствовал, еще рано. Но дней через десять… Вряд ли это будет все та же медленно нарастающая апатия, как во время Третьей войны и после нее. Сейчас если Этас долго не пользовался волшебным потоком — он пытался увеличивать интервалы в угоду Ратаэлле, когда они еще крутили роман, — его охватывали то беспричинное раздражение и тревога, то полное безразличие к происходящему вокруг него. А ведь теперь он окажется и без энергии Скверны, и отрезанным от магии Солнечного Колодца… Нет, это все чушь, Совет не допустит, чтобы они тут начали с ума сходить. Притащат им маназмеев, и все. Если только бесцветные фанатики их не поубивают сейчас. Зверушки ни в чем не виноваты, но вряд ли одуревших от ощущения вседозволенности «победителей» это остановит. Но магический голод — это еще полбеды. Если наведение порядка затянется… Бесцветные расправятся с оставшимися Похитителями Солнца и заявятся сюда. Пока в Аметистовой Крепости син’дореям безопаснее всего, но если начнутся «допросы»… Рыжего передернуло. В приключенческих романах авторы, далекие от магической и алхимической наук, нередко выдумывали различные «зелья правдивости» и «заклинания истины», благодаря которым можно заставить кого-то честно во всем признаться. Но на самом деле такого способа не было. Возможно, талассийские архимаги, если они тайно продолжали начатые их принцем исследования по ментальной магии, когда-нибудь подобное изобретут. Но Серебряный Союз будет пользоваться традиционными методами. Кадгар. Модера. Почему вы так долго? Ансарем. Карлаин. Тоже можно не сидеть тихонько на задницах, а предпринять какие-то действия. У Руноплета, как у бывшего главы Кирин-Тора, наверняка, осталось немало связей и рычагов воздействия. Даже если Ратаэлла не известила их, уже прошло достаточно времени, чтобы узнать, что происходит в городе. Да просто на улицу из Цитадели выйти. Тем более, что у всех есть осведомители, которые непременно поделились информацией. Кадгар в Шаттрате. Остальные… Ну, кто-то мог покинуть Даларан по каким-то делам, раз уж собрание отменили и внезапно освободилось время. Но не все же сразу, верно? Не накручивай, сказал себе Этас. До Аметистовой Крепости они доберутся в последнюю очередь. Сначала нужно разобраться с Верисой и Джайной, остановить сражения и новые аресты, оказать помощь раненым. Скорее всего, меры уже принимаются. Зурос, самодовольно оглядывая свои временные «владения», снова вошел в зал, где держали рыжего. Очень не хотелось привлекать его внимание. Этаса вполне устраивало нынешнее отношение к себе, когда его никто не трогал, не толкал, никуда не тащил, не «учил» и не допрашивал. Но, возможно, другие арестованные Похитители Солнца находятся в худшем положении. Он медленно выдохнул и решился. — Архимаг Зурос, — позвал Этас, старательно выдерживая спокойный нейтральный тон. Ему не хотелось ни выказывать страха, ни вызывать жалости, ни провоцировать агрессию. Просто поговорить как два разумных цивилизованных эльфа. Зурос, как и все в Серебряном Союзе, не любил скверноглазых, но в фанатизме замечен не был. А Хаторель говорил, что этот архимаг одно время крутил роман с син’дореем. Так что, наверно, поддерживал отрицательное отношение к бывшим соплеменникам просто из солидарности с коллегами. Даларанец Зурос, в отличие от изгнанных следопытов, не имел старых счетов к син’дорай. Как маг, теоретически, должен был считать принадлежность к чародейской братии более важным фактором, чем различие в отношении к поглощению волшебного потока. И не иметь привычки убивать и вообще применять силу для разрешения непониманий. Может, его, как и Ратаэллу, тоже расстраивает кровавое безумие и собственная причастность к нему? Вот он и радуется назначению в тихое место. Именно из-за этих соображений Этас и решился обратиться к нему. Зурос повернулся к нему и чуть дернул в его сторону подбородком. Мол, чего надо? Этасу не хотелось, чтобы их разговор слышали охранники, поэтому он подошел ближе, к самой светящейся границе камеры. — Архимаг Зурос, вы знаете, что сейчас происходит в Даларане? — спросил он тихо. Слух у людей слабоват, не услышат или, по крайней мере, не разберут, о чем эльфы говорят. Шлем Зуроса закрывал лоб и щеки, оставляя видимой среднюю часть лица, поэтому рыжий увидел, как он усмехнулся. Квел’дорей подошел ближе и небрежно облокотился на каменный простенок между камерами. У него есть нужная информация, и он думает, что за нее можно потребовать, понял Этас. Отлично. — Вы же и сами понимаете, что Совет Шести этого так не оставит, — вкрадчиво, но без угрозы, произнес син’дорей. — Серебряные могут сами оказаться в Аметистовой Крепости через несколько дней за свои преступления. Зурос приподнял бровь, но промолчал, не мешая рыжему продолжать. Замечательно. Главное не разозлить его. — Но это все устроили следопыты, — проговорил Этас, вложив в последнее слово толику надменности и пренебрежения. — А мы, чародеи, не будем им уподобляться. — Не будем? — переспросил квел’дорей с непонятной интонацией. Было похоже, что он что-то задумал, но пока он не выложил карты на стол, Этас поспешил озвучить свое предложение. — Не будем, — подтвердил он. — Мы запомним тех, кто не забыл о том, что он цивилизованный эльф. Этас сделал небольшую паузу, позволяя собеседнику осмыслить услышанное. Он буквально впился взглядом в лицо Зуроса, — ту его часть, которую не закрывал шлем, — выискивая следы реакции. Тот чуть прищурился, но особо эмоций не выказывал. Не возмущался, и хорошо. Приободрившись, Этас добавил осторожно, делая паузы между фразами, но с напором: — Архимаг Зурос! Расскажите, что сейчас делается в городе. Приведите целителя тем арестованным эльфам, кто в нем нуждается. И проследите, чтобы следопыты не издевались над ними. А мы все, и я лично, потом замолвим словечко за ваших магов. Это следопыты развязали бойню. Не позволяйте им утянуть и вас за собой. — А ты наглый, Этас, — негромко, чтобы не расслышали люди, протянул Зурос с нескрываемой насмешкой. Кто тут еще наглый? Хам невоспитанный, когда это они успели перейти на «ты»? Квел’дорей явно ощущал свое превосходство и наслаждался ситуацией. Он усмехнулся, даже оскалился. — Думаешь, чародей из Серебряного Союза побежит выполнять твои указания, когда ты сам находишься под арестом? Без магии, без прав и возможности что-то сделать? Ну как не подчеркнуть кто сейчас у руля, а кто в полной заднице! Но ведь это временное положение вещей. — Архимаг Зурос, перестаньте, — попросил Этас как можно более вежливым тоном. — Ситуация серьезная, многие эльфы нуждаются в помощи. Я видел, там есть раненые. Кто-то может и умереть, если его не вылечить вовремя. — Почему меня должны волновать проблемы скверноглазых? — спросил верискин подчиненный. Он задал вопрос не так, будто отмахивался, мол, не волнуют. Он именно хотел услышать ответ. Какую-то конкретную причину, какое-то предложение. Но что Этас сейчас может ему предложить еще? Как справедливо заметил Зурос, без магии, без прав и возможности что-то сделать. Свой самый главный аргумент — похлопотать за чародеев Бесцветных, когда ситуация изменится на прямо противоположную, — Этас уже озвучил. Рыжий нервно покусал губы. Чего же он хочет? Спросить прямо? — Вы ведь прекрасно знаете, что син’дореи — такие же эльфы, что и вы, — сказал Этас больше для того, чтобы заполнить паузу и выиграть время на раздумья. — Только им раз в пару недель нужно вытянуть энергию из маназмея, и все. Вы знаете, что на самом деле мы никакие не убийцы. В отличие от ваших Серебряных приятелей-следопытов, хотелось добавить ему, но Этас сдержался. Не время язвить. — Может вас выпустят, а может и нет, — тон Зуроса показался каким-то чересчур развязным. — Скоро вам всем потребуются ваши маназмеи, или вам будет очень и очень скверно. На что ты, Этас, готов пойти ради встречи с хвостатой зверушкой? Теперь его интонации, поза и ухмылка не оставляли сомнений, какое именно предложение он желает услышать. Начиная разговор с Зуросом, Этас подумал, что из-за того, что на обоих собеседниках шлемы, вести беседу будет неудобно. Трудно убеждать, когда плохо видишь реакцию другого, а тот не видит выражения искренности на твоем лице. Видимо, Вериса думала, что он будет соблазнять красивым личиком охрану и Зуроса. Глупости, больно надо ему тут нарываться на изнасилование, когда он совсем не имеет возможности за себя постоять. Но Зуроса, скорее всего, интересовала не внешность собеседника, а ощущение власти. От мысли, что ничего сейчас не мешает этому типу просто войти в камеру и сделать все, что ему вздумается, и, возможно, даже прихватив с собой пару коллег, Этаса пробрала дрожь. Вериска, идиотка, еще похвалялась, что у нее отменная дисциплина в армии! От взгляда Зуроса, полного какой-то жестокой похоти, хотелось заслониться, хотя бы прикрыться руками. Этас чувствовал себя голым, словно зачарованная плотная ткань одежды не сумела стать преградой этому бесцеремонному и наглому осмотру. Какого тролля рыжему не сиделось тихо? Ни разу в жизни угроза насилия не была настолько реальной: у Этаса всегда была возможность защититься чем-нибудь понадежнее слов. От испуга и растерянности он даже слова смог подобрать не сразу. Хватит пялиться, извращенец! Его взгляд гипнотизировал. Этасу показалось, что если он продолжит смотреть в глаза Зуросу, то вот-вот закричит от страха и тем самым спровоцирует его перейти к конкретным действиям. Да что же такое с этими Серебряными?! Квел’дорей подошел на полшага ближе, к самой прозрачной стенке, и Этас инстинктивно шарахнулся назад, вызвав у собеседника довольную ухмылку. — Сейчас сложно сказать, я ведь не чувствую потребности, — наконец ответил рыжий, надеясь, что собеседник не понимает, насколько напугал его. Голос не дрожал, и то хвала Солнцу! Он отвесил себе мысленного пинка. Хватит трусить! Раз Зурос пытается торговаться, значит, нападать не намерен. Нужно только убедить его, что сейчас, пока ситуация не понятна, лучше не совершать глупых поступков, которые могут иметь потом неприятные последствия. — Мы можем обсудить это позже, — добавил Этас. Квел’дорей продолжил смотреть на него этим мерзким липким взглядом, не давая ему успокоиться и придумать как увести беседу в более безопасное русло. Затем хмыкнул, видимо, приняв такой ответ за согласие на будущее. Этас приободрился. — Архимаг Зурос, мы все пока точно не знаем, что будет дальше, — продолжил он, вкладывая в слова всю свою убежденность и искренность. — Не лучше ли вам подстраховаться на случай, если Серебряных будут судить за убийства? Речь ведь не идет о том, чтобы отпустить арестованных и пойти против ваших. Вы ничего не теряете, если просто будете нормально обращаться с син’дореями. Оказать помощь — это совершенно естественный и нормальный поступок. Зурос молчал, глядя на Этаса, чуть прищурившись. Он явно хотел продолжить пугать архимага из Совета Шести, но был слишком умен, чтобы не понимать правоту Этаса. Власть Серебряных, как и беспомощность Похитителей Солнца, — явление временное, и даже если квел’дорей считал иначе, мудрее для него будет пока не рисковать. Ну пожалуйста, успокойся и отстань! Ты же образованный эльф, архимаг. А не какая-то там следопытская обезьяна, которую сыром не корми, дай показать, какая в стае иерархия! Ты же потом сам себе отвратителен будешь, когда весь этот запал пройдет, и ты вспомнишь, как мерзко себя вел! А если сейчас кто-нибудь истечет кровью, пока ты тут упиваешься своим положением местного царька? Ну что ему сказать еще, как убедить?! Серебряный, наконец, принял решение. Он хмыкнул, прекратил опираться на стену, выпрямился и с едва заметным недовольством в голосе произнес: — Я пришлю к твоим целителя. Никто их сейчас не трогает, наши все заняты. Этас едва сдержал возглас радости и облегчения. — Спасибо, архимаг Зурос, — вежливо отозвался он. Этот извращенец его бесил, но если он выполнит свою часть сделки, Этас его не обманет. — А в Даларане сейчас… — В Даларане сейчас наши имеют ваших как хотят. Тебе рассказать в каких именно позах? Эльфы напрасно заимствовали у людей эту часть культуры — говорить о власти и агрессии в терминах секса. Квел’дорей глумливо ухмыльнулся, заметив, как дернулся Этас, услышав его слова. Действительно, как далеко могут зайти Бесцветные, когда син’дореев окажется мало, и уже не нужно будет действовать быстро? — Или, может, показа-а-ать? — протянул Зурос. Похоже, эта забава ему понравилась. Этас решил игнорировать его выпады, надеясь, что квел’дорею тогда это наскучит. Благо шлем закрывал лицо, и нужно было только не шевелиться, не шарахаться и не вздрагивать. — Совет Шести уже начал принимать меры? — вежливый тон и выражения подбираются сами собой, когда у противника такое явное превосходство в силе и возможностях. Зурос расхохотался. Он повернулся к нему спиной и направился к выходу из зала. — Ты же не думаешь, что я тебе сейчас всю информацию выложу? — не оборачиваясь, хмыкнул он. — Скажите хотя бы, который час! — воскликнул Этас. — Начало седьмого, — «смилостивился» Зурос и ушел. Рыжий надеялся, что за целителем для син’дореев. Он устало вздохнул, пытаясь унять все не проходящую дрожь в пальцах. Когда это уже закончится? Получается, что Этас тут около трех часов. Можно было уже начать принимать меры! Возможно, Зурос потому и согласился выполнить его просьбу, что знал о том, что у Серебряных начались проблемы. И по этой же причине отказался сообщать о происходящем. Хорошо, если так. И те син’дорай, кто решился оказать сопротивление, видимо, все еще не сдались, иначе бы квел’дорей сообщил бы и позлорадствовал. Все будет хорошо, осталось ждать не долго, уговаривал рыжий сам себя. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, он принялся осматривать обстановку своей камеры и большого зала, на которые, занятый своими переживаниями, прежде не обратил внимания. Выход из камеры, перекрытый магическим барьером, имел форму полукруглой арки. Стены были выполнены из грубого светло-серого камня, возможно зачарованного: сейчас, не имея доступа к магии, Этас не мог определить. Окон не было, зал освещался небольшими сиреневыми кристаллами, во множестве усыпавшими стены. Потолок, насколько рыжему было видно из-за ограничивающих обзор стен, имел форму сектора большого круга. Значит, они находились в главном здании, а не в одной из мелких боковых башен. Выход из зала был обрамлен невысоким круглым постаментом со ступенями, а пол устилала плитка в форме крупных шестигранников. Да тролль с этой обстановкой, почему Совет так неспешно действует? У них было полдня, чтобы исправить ситуацию, а они, похоже, только начали шевелиться! Это не тот случай, когда нужно долго раздумывать! Там, за стенами Аметистовой Крепости, возможно, Серебряные все еще убивают син’дореев! Полупрозрачная стена, отделявшая камеру Этаса от остальной части зала внезапно погасла. Ничего не понимая, рыжий хотел было подойти к тому месту, где она была, и проверить, действительно ли она исчезла или же просто стала невидимой. Ощущение отрезанности от Солнечного Колодца и магии Азерота никуда не пропало. Двое охранников, которых Этас не видел, потому что их отделяла боковая каменная стенка — граница между соседними камерами, — быстрым шагом пересекли зал и вышли. Видимо, проверить, что происходит. Забыли о нем, что ли? Рискнули оставить одного? Или там еще остались? Этас не обратил внимания на их количество, когда его заводили в этот зал, не до того было. Он сделал осторожный, неслышный шаг к выходу, но замер, услышав незнакомый голос: — Предупреди его. В поле его зрения вошел один из охранников, держа наготове незнакомое огненное заклинание. — Только дернись — прикончим сразу, — уведомил он син’дорея. Этас медленно, избегая резких движений, приподнял руки с растопыренными пальцами, показывая, что не плетет никаких заклинаний. Меньше всего ему хотелось спровоцировать агрессию в свой адрес. Особенно сейчас, когда спасение так близко. Этас не понимал, зачем понадобилось полностью отключать магические барьеры в камерах, когда можно было просто приказать охранникам выпустить арестованных син’дореев. Может, так удобнее или что-то в этом духе. Итак, скорее всего, Совет Шести вправил мозги обезумевшей Праудмур. Или Джайна и впрямь не знала, что Вериса чересчур рьяно выполняла ее приказ арестовать подозреваемых. А теперь увидела и ужаснулась случившемуся под ее руководством и по ее указанию. Нет, маловероятно, она бы все сделала раньше. У Этаса мелькнула мысль, что это Сурдиэль мог организовать его спасение: тогда было бы понятно, почему всполошились охранники и зачем отключили барьеры. Но у Сурдиэля не было таких ресурсов, чтобы напасть на Аметистовую Крепость. Этас отогнал безумные идеи наподобие той, что Джайна не вняла увещеваниям Совета и в итоге Армия Кирин-Тора сейчас сражается на улицах города с Серебряными фанатиками, дорвавшимися до возможности безнаказанно убивать скверноглазых. А син’дореям теперь снова придется подвергаться опасности. К охраннику подошел второй, и теперь они оба не спускали с Этаса глаз. Интересно, они знают, кто он такой? В газетах не раз изображали портреты членов Совета Шести, но он там был не слишком похож на себя, без подсказки можно и не узнать. Хотя шлемов, похожих на свой собственный, Этас ни у кого не видел. Значит, догадываются. Охранники в тюрьме должны быть сильными чародеями, но до уровня архимагов все равно вряд ли дотягивали, таким талантам нашлось бы лучшее применение. Возможно, Этас мог бы справиться с ними обоими, но смысла в этом теперь уже не было, потому что скоро его заключение и так окончится. Под прицелом боевого заклинания и в ожидании новостей минуты растягивались как сгусток древесной смолы. Почему никто не приходит, и почему не возвращаются те охранники? Руки, поднятые на уровень груди, уже затекли в таком положении, и Этас медленно-медленно опустил их. — Может, вы пошлете вестника и… Предложение Этаса, вполне разумное в данной ситуации, один из оставшихся стражников оборвал требованием заткнуться. Рыжий подумал, что в любой момент людям надоест следить за каждым его движением, и они шарахнут по нему магией. Оглушат, а потом пойдут проверять, что там случилось. Нет, спасибо, в таком, потрепанном, бессознательном и совсем уж беспомощном, виде представать перед коллегами не хочется. И вообще, надо бы и самому что-то предпринять для спасения. А то что он тут как принцесса из сказки, стоит и тихо ждет помощи? Охранники переглянулись. Сейчас нападут? Не давая себе времени на раздумья и сомнения, Этас бросился вперед. На втором шаге сделал рывок в сторону и набросил на себя щит из маны. Как только он пересек границу камеры, теперь никак визуально не определимую, способность ощущать и творить магию к нему вернулась. Этас бросил заклинание Ледяной глыбы в одного из своих противников и тут же ударил Чародейским залпом по другому. Он теперь мог почувствовать, что маги перед ним были не такими уж и сильными, и это ощущение ободряло. Один из людей застыл в куске полупрозрачного синего льда, а второй продемонстрировал Похитителю Солнца, что не только магическая сила важна в бою. Светящиеся сиреневые стрелы Этаса прошили пространство там, где только что стоял охранник и понеслись дальше, к противоположной стене. По щиту Этаса растеклось заклинание, заставив его нервно вздрогнуть: «Огненная бомба», ничего себе! Так и убить можно! Он влил больше силы в щит. Нужно было что-то придумать, найти укрытие, например, но ничего не приходило в голову. Его противник, тоже уже окутавшийся магическим коконом, плел какое-то арканное заклинание. Этас сбил его чарами немоты. И что дальше делать? Тупо стоять столбом перед не слишком сильным, но все равно опасным тренированным боевым магом — глупое поведение. Этас метнулся в сторону и укрылся за заключенным в Ледяную глыбу человеком. Плохо, чары скоро перестанут действовать, и на рыжего будут нападать сразу двое. Сказав себе, что нужно действовать так же как на учебной дуэли, Этас кинул в своего противника заклинанием смены формы. Неагрессивная, но сильная магия свободно прошла сквозь его щит, и охранник превратился в овечку, но каким-то образом быстро избавился от этих чар. Сместившись вбок, он кинул в Этаса Огненным шаром. Рыжий использовал скачковую телепортацию, чтобы оказаться у противника за спиной — за этот прием его однажды похвалил Крас, — и ударил ледяным заклинанием по площади, чтобы человеку было труднее увернуться. Однако, тому это удалось, и в Этаса полетели сразу два огненных заклинания. Он уклонился от обоих, но тут же поймал на щит третье. Троллья задница, не истратить бы так всю ману на обновление щита! Этас подскочил к противнику ближе, чтобы тому сложнее было снова избежать контакта с его магией, и закончил плести заклинание, воздействующее на разум. Чары архимага снова прошли сквозь щит, и человек застыл, оборвав собственное плетение. Уставившись бессмысленным взглядом в пространство. Этас перевел дыхание, подошел ко второму охраннику со спины, снял чары Ледяной глыбы и в тот же момент ударил тем же дезориентирующим заклинанием. Надо же, какая полезная в бою магия оказалась! А принц писал, что это заклинание недоработано, хочется усилить и продлить эффект. Зря его высочество скромничал, думал Этас, подбегая к выходу из зала. Обещанные пять минут гарантированного эффекта — это просто здорово. Но все равно, надо спешить, пока не очухались. Этас осторожно выглянул за дверь: никого. Он побежал по длинному коридору, радуясь, что интерьер Аметистовой Крепости не предполагал никаких ниш, отворотов и прочих элементов, где мог бы кто-нибудь укрыться. Это было сделано, несомненно, для удобства патрулирования и наблюдения за порядком, а сейчас позволяло ему видеть, что впереди пусто. Этас пробежал по длинному коридору, где все камеры были свободными, потому и охраны не было. Когда его вели в камеру, рыжий дорогу не запоминал, не думал, что потребуется. Но тут было довольно просто ориентироваться, тем более, что пару лет назад он тут уже был: сразу после нападения синих драконов Сурдиэль и Миралий рассказывали ему события. Они тогда решали, как и кого из син’дорайских защитников Крепости надо наградить. Так что сейчас не заблудится. Потом надо будет повернуть направо по круговому коридору, будет широкий зал, оттуда лестница вниз, на первый этаж, где были остальные арестованные Похитители. Этас нервно оглянулся назад: погони пока не было, но так и пять минут еще не прошли. Может, когда дезориентированные охранники придут в себя, они не рискнут снова нападать на архимага, который вырубил их так надолго неизвестной магией? Тишина пугала не меньше, чем явная опасность: так любое нападение будет неожиданным. Этас бежал, стараясь не топать, благо подошвы его обуви были достаточно мягкими. Но ему все равно казалось, что звук его шагов отдается оглушительным эхом от стен Крепости. Он вбежал в большой зал, запоздало сообразив, что тут может быть полно охраны, и надо было подходить тихо, сначала проверить. Но и здесь было пусто. Странно, разве охранники не должны были поступить как те, что охраняли Этаса — разделиться, оставив хотя бы нескольких? Рев огненного заклинания ответил на вопрос рыжего. Как тут останешься на посту, когда рядом магическая битва? Битва… значит, Совет не смог переубедить Джайну, и им пришлось действовать силовыми методами? Армия Кирин-Тора подчинялась Модере, но та должна действовать по приказу главы ордена. Не было бы раскола в их рядах… Надо выяснить уже, наконец, что тут происходит. Вон она, лестница. Туда.