Зяблик

– Чжан Исин, – произнесла девушка со списком в руках. Исин, отложив свои вещи в сторону, встал с пола и вышел на середину зала. – Можете начинать, как будете готовы, – сказала она после того, как вычеркнула его имя на листке. Исин посмотрел на свое отражение в зеркальной поверхности. Все как всегда. Даже переживать не стоит. Дав парню за музыкальной установкой знак, что можно запускать трек, он встряхнул плечами и закрыл глаза, прислушиваясь к музыке. Исин начал танцевать, когда был еще совсем маленьким, закрывался в своей комнате и, пока никто не видел, пробовал разные движения. Хеён пару раз застала его за этим занятием и долго смеялась, пародируя. И потом вместе с Чонде стала следить за ним, чтобы, когда младший будет сильно увлечен, в очередной раз напугать. Он сильно на нее из-за этого обижался, но все равно продолжал повторять увиденные по телевизору или в спортивных залах его отца движения. Маленький Исин очень расстраивался, когда у него не получалось, поэтому, переживая и запинаясь, он попросил отца записать его в танцевальную школу. Тот, посмотрев на юную омегу, решил, что это вряд ли будет лишним. Спустя несколько месяцев занятий даже Хеён перестала смеяться. А Чонде стал просить, чтобы его тоже отвели учиться танцевать. Танцы стали для Исина тем, что спасало его от реальности, что позволяло жить по своим правилам и не переживать по пустякам. Исин танцевал, когда ему хотелось выпустить чувства наружу, когда все эти эмоции было невозможно держать в себе. Танцевал, когда злился, когда не видел выхода. Он танцевал, когда ему было одиноко, когда скучал по дому. Танцевал, когда не мог уснуть. Танцевал, когда хотел быть кем угодно, только не собой. Когда хотел быть собой и никем другим. Исин танцевал, даже когда запутывался в себе и в остальных. Дослушав трек до конца и поставив последний акцент в танце, он поклонился и сел на свое место. В зале послышались редкие хлопки от самих же студентов. Исин поднял голову, не поняв, почему те хлопают, встречая несколько восхищенных взглядов. Девушка, что их представляла, снова встала и, прочистив горло, пригласила к просмотру следующего студента. Несмотря на то, что до начала учебного года оставались еще две недели, студентов танцевального факультета собрали раньше для предварительного просмотра, чтобы разделить по группам с отдельными преподавателями. Сегодня должна была быть последняя встреча, после которой, будут готовы распределительные списки. – Эй, – к Исину подполз один из его будущих однокурсников. – Где ты научился так танцевать? Исин, не понимая, пару раз моргнул: – У отца в тренажерном зале. А вообще в Китае. Он посмотрел на рядом сидящего парня. Тот был того типа людей, кого бы Исин назвал красивыми. Мягкие, практически идеальные черты лица не внушали страха, который Исин привык испытывать рядом с остальными альфами. Тот посмотрел на него с удивлением, а по окончание просмотра выловил в коридоре, утащив за собой. – У тебя просто нереальный стиль! – затараторил он, ведя его по коридорам главного здания. – Видел, как они все таращились? Тут полно талантливых людей, но чтобы так удивить в первый же день! Откуда ты приехал? Ты здесь по обмену? Ты иностранец? Парень затащил его в кафе на первом этаже их факультета и усадил за стол. – Подожди здесь, я сгоняю за кофе. Кенсу удивится, когда тебя увидит, – и убежал к стойке, где за кофе-машиной засыпал темноволосый парнишка. Исин попытался справиться с внезапно охватившим его чувством стеснения. Не то чтобы он не умел заводить друзей, просто большую часть времени он привык проводить в одиночестве. Парень вернулся и сел напротив него, глупо улыбаясь. – Ну, рассказывай, как тебя сюда занесло, – он поставил перед Исином стаканчик с кофе и приготовился слушать. – Я угощаю. Меня, кстати, Чонин зовут. – Исин. И спасибо, – пожал он протянутую руку. – Так ты здесь по обмену? – спросил его Чонин, отпивая свой кофе. – Ты хорошо говоришь по-корейски. – Я здесь родился, – улыбнулся ему Исин, – но учусь по обмену. – А что ты делал в Китае? – Переехал, чтобы продолжить учебу. Там живут мои дедушка с бабушкой. – Так ты все-таки китаец? – Чонин подозвал жестом парня, что готовил им кофе. – Наполовину, – ответил Исин, крутя в руках стаканчик с бодрящим напитком. – Круто. Кенсу, познакомься. Это Исин. Будет со мной учиться, – Чонин представил его омеге, которую усадил к себе на колени. – Очень приятно, – дружелюбно улыбнулся Исин, протягивая руку. Кенсу лишь хмуро на него посмотрел. – Красивый, – выдал он, не сводя с нового знакомого глаз. Исин замялся, не зная, куда себя деть. Этот Кенсу его пугал. – И просто нереально танцует! Не ревнуй, – чуть тише добавил Чонин, целуя Кенсу в ухо. – Как тут не ревновать? Он же твоя ходячая мечта. Умеют же все вокруг заставить Исина чувствовать себя неловко. – Где ты учился в Китае? – спросил его Чонин, отрываясь от Кенсу. – В Пекине. Когда приехал, пошел в танцевальную школу при академии искусств, – Исин начал свой рассказ. – А потом несколько лет по разным танцевальным студиям ходил: Anzas, Real dance, Cripple, – если вы слышали. – Да, ладно! – хором воскликнула парочка. Исин дернулся, не ожидая такой реакции. – Так же сам Stone танцует! Ты его видел? – Чонин поправил свою кепку, не отрываясь смотря на Исина. – Он приезжал как-то в Корею со своим коллективом, даже мастер-классы проводил, но у меня не получилось туда попасть. Ты встречался с ним лично? – Я записался к нему на двухмесячный тренинг, когда была возможность. Он из новичков весь дух выбивает. Домой в слезах возвращался и два раза заработал вывих лодыжки и плеча. Но оно, наверное, того стоило. Хотя я все равно никуда, кроме как в Сеул, попасть не смог. Не успел подать документы вовремя и приехать на экзамены. Пришлось так. – Слушай, раз такие дела, – встрепенулся Чонин. – У меня есть знакомый в деканате. Можно попробовать выбить тебе стипендию, если кто-то вылетит. Ты все равно будешь лучше остальных студентов, судя по просмотрам. Только сдай на отлично сессию. – Я попробую справиться сам. Исин никогда не любил принимать чужую помощь. Тем более было странно, что этот парень предлагает ее абсолютно незнакомому человеку. – Да чего там пробовать-то? Можно все легко устроить! Правда, Кенсу? – А он милый, – ухмыльнулся парень, сидящий у альфы на коленях, глядя на Исина. – Лухану понравится. Следующую неделю первокурсников гоняли по тренировкам, пока их расписание не было загружено лекциями и семинарами. Кому-то после каникул было необходимо вернуть спортивную форму, кому-то для начала ее приобрести. Исин только и успевал, что перед занятиями оббегать магазины в поисках подходящей для танцев одежды, а после оформлять необходимые документы и помогать Чонде с его предприятием. Когда у старшего было время, он подвозил Исина до тренировочного зала. Но по большей части тот ездил на автобусе или на такси, отказываясь брать у отца машину. Причина была простой: у него не было прав. Когда все увлекались вождением, свиданиями и путешествиями, Исин пропадал на репетициях и тренировках, оттачивая свои навыки. По вечерам Кенсу с Чонином вытаскивали его на прогулки и развлечения, объясняя все тем, что танцев с него достаточно, а корейский повторяется с ними лучше, чем с какими-либо учебниками. Пару раз они брали с собой Лухана, спасая его от неминуемой смерти в результате бесконечного вдыхания испарений краски в непроветриваемом помещении. Луханом оказалась миловидная омега с кошмарно-ужасным характером. Исин первое время не понимал, чего от него хочет этот неугомонный шумный комок энергии. Он то дергал Исина сходить с ним куда-нибудь, то болтал без умолку так, что у Исина голова начинала болеть. Кенсу был прав: к несчастью, Исин понравился Лухану. Оказалось, что тот тоже китаец, но прожил в Корее почти всю жизнь. В академии учился на изобразительном факультете вместе с Кенсу, только, в отличие от последнего, практически все время проводил в мастерских. Лухан при этом играл за сборную команду по футболу, что очень удивило Исина, который думал, что омег туда просто не берут. Исин так и продолжал думать, пока Лухан не притащил его на одну из тренировок, когда тот в свое свободное время слонялся по еще пустому зданию академии, где время от времени появлялись заблудившиеся студенты, не успевшие вовремя закрыть сессию. Китаец так ловко гонял мяч по полю, ускользая даже от самых проворных альф, что младший сразу понял – никто Лухана на смех поднимать не собирается. Во-первых, он не за разговоры занимает место в команде. Во-вторых, всем хотелось долгой и счастливой жизни. Хотя Лухан вовсе не был злопамятным. Просто не всем все дается легко. Как-то они сидели все вместе в студенческой столовой, что случалось очень редко. В первые учебные дни народу в академии стало так много, что казалось, стоит только споткнуться, и тебя тут же затопчут. Обычно Лухан уходил к футболистам, так как у него свободное время было только в обеденный перерыв, а обсудить дела команды все-таки было необходимо. Но в этот день он сидел вместе с друзьями и ковырялся ложкой в своем супе, на цвет не сильно приятном. Никто его ни о чем не спрашивал, игнорируя скопившуюся вокруг темную ауру. – У тебя что-то случилось, Лухан? – Исин некоторое время наблюдал за ним, но потом все-таки не выдержал. – Если у тебя проблемы, я могу помочь. Лухан только мотнул головой, не отрываясь от своего занятия. Чонин хихикнул. – Альфу взяли в футбольную команду, – вздохнул Кенсу. – Лухан его избегает. Исин переводил взгляд то на одного, то на другого, не понимая, о чем они говорят. – Неправда, – возразил китаец, поднимая на друга уничтожающий взгляд. – Правда. Почему ты тогда не крутишься вокруг них? – мотнул головой в сторону футболистов Кенсу. – Потому что Минсок тоже там. Кенсу и Лухан были знакомы с детства. Они ходили в одну художественную школу, где оба вырастили мечту связать свою жизнь с искусством. Веселый и задиристый Лухан всегда помогал своему тихому и терпеливому младшему другу со школьным материалом, который был пропущен по его же вине. Для непоседливого мальчугана нужен был кто-то, кто удержит его на месте, не давая совершить очередную ошибку или глупость. И Кенсу, как ни странно, удачно с этим справлялся, допустив только один промах. Он позволил Лухану влюбиться. Китаец отличался порывистостью, всегда решая по принципу "все или ничего". Если и браться за что-то, то доводить это до конца. Если любить, то всей душой. Он считал своей единственной любовью искусство до тех пор, пока на пути ему не повстречался Шивон. Он был на два года старше Лухана, но тот, охваченный никогда ранее не испытанными чувствами, решил во что бы то ни стало получить свое. Он каждый день приходил к их классу и пытался добиться внимания альфы. Его не волновало, что выглядит он, как влюбленная девчонка, целыми сутками вертящаяся вокруг своего предмета обожания. Лухан же не писал дурацкие любовные письма и не приносил тому завтраки. Он просто разговорами пытался убедить альфу, что является вполне подходящим кандидатом на его сердце. Но Шивон в течение полугода не обращал на омегу внимания. Его забавляло рвение этого паренька, что готов был из кожи вылезти, лишь бы добиться его. Он с друзьями весело подшучивал над миленьким лупоглазым подростком, который только и делал, что фырчал на них в ответ. Лухану же было все равно, что он ведет себя уж сильно отчаянно, и что про него сочиняют разные неприятные истории, даже наполовину не совпадающие с реальностью. Но как-то раз Шивон позвал его сходить куда-нибудь. Лухан, не веря своему счастью, сразу же согласился. Он не замечал странного поведения альфы или то, что про него шептали остальные. Ведь Шивон просто отпадно целовался. Сходив с ним пару раз в кино, которое китаец совсем не запомнил, в боулинг и караоке, Лухан обнаружил себя дома у альфы. Он испугался, решив вначале, что тот просто хочет показать ему, где живет, а ведь Шивон делал весьма неоднозначные намеки (и когда только он успел их пропустить). Лухан все же не рискнул оттолкнуть того, кого так долго добивался. Уговаривая себя, что альфе просто нужны гарантии их отношений, он все-таки отдался Шивону. Но на утро китайца ждало разочарование, когда его не самым лучшим способом выставили за дверь, протащив мимо завтракавших на кухне родителей и пожелав на прощание и дальше также верить в счастливый конец. С тех пор Лухан не позволял себе больше заглядываться на альф, решив, что, если надо, он с легкостью найдет себе кого-нибудь, но любить больше не будет. Несколько лет затяжной депрессии и добровольного затворничества не сделали из него открытого для новых отношений человека. Не то, чтобы он ненавидел всех альф. Скорее Лухану не нравился он сам, когда он влюблялся. Лухану было хорошо и одному. Пока не появился Минсок. Молчаливый, но упрямый. Никто не мог сказать, какой Минсок на самом деле, или о чем он думает. Но одной чертой его все-таки можно было характеризовать точно. Наблюдательностью. Неизвестно, каким образом, но Лухан все-таки попался ему на глаза. Альфу удивило, что могло такого энергичного парня с мягкой внешностью обозлить на других. Он должен был пользоваться популярностью, менять ухажеров каждый месяц и наслаждаться жизнью. Но вместо этого Лухан гонял с альфами в футбол и на любого, кто подходил к нему с весьма личным предложением, шипел похуже кобры и плевался ядом. Минсок с любопытством наблюдал, как омега отсылает в долгое плавание одного за другим, искренне не понимая причины, но ужасно желая ее узнать. А вот когда Минсок перешел к действиям, для Лухана мир погрузился в сумрак. Тот преследовал его везде, записывался с ним на одни и те же курсы, посещая одни и те же внеучебные мероприятия, даже ездил с ним на одном и том же автобусе. Лухан его и не заметил бы, но один и тот же запах, следовавший за ним повсюду, начал казаться подозрительным. Минсок же даже не пытался прятаться. Лухан бы давно отшил этого сталкера, но он к нему не подходил и претензий не предъявлял, соответственно, погружать его в пекло было не за что. Лухан давно бы так сделал, но был справедлив. Не сделал – не виноват. Нельзя было сказать, что Минсок был некрасив. Наоборот. Лухану он сразу понравился, но не настолько, чтобы менять под него свои принципы. Старший отличался хитростью. Это Лухан понял сразу. И это настораживало. Когда Минсок все же подошел к нему, Лухан высказал ему заранее приготовленную гневную речь, обещая жестокие расправы и адские муки до конца его короткой жизни. Но Минсок лишь улыбнулся и сказал в ответ, что он по жизни каскадер и попробует еще. Он невозмутимо терпел издевательства китайца, который в первый раз столкнулся с тем, что не на всех действуют его угрозы. Минсок в глубине души надеялся, что Лухану просто надо выпустить всю свою злость, накопившуюся за черт знает сколько времени, и он, возможно, снова станет милым и податливым. Но время шло, а Лухан все не успокаивался. Минсок для себя рисовал законченный образ омеги, надеясь, что таким портретом он не ограничится, а сумеет докопаться до чего-то, что понравится ему еще больше. Лухан уже настолько устал от присутствия Минсока в своей жизни, что был бесконечно рад сбежать на все зимние каникулы за границу к своим родным. Но даже там ему напоминали о себе, иногда присылая смс на неизвестно каким образом добытый телефонный номер или письма на электронную почту, ограничиваясь краткими фразами и не требуя на них ответа. Пару раз Лухан достаточно грубо отвечал, чтобы от него отстали. После этого Минсок исчез. Лухан был рад. Или скорее убеждал себя в этом. В конце концов, он все забудет. И какого же было его удивление, когда, придя после каникул на командные сборы, он обнаружил там Минсока. Футбол был святая святых для Лухана, и присутствие чужака на его территории вызвало праведный гнев всех лухановских богов. Однако капитан не согласился с ним и попросил своих богов усмирить ради блага команды. Лухан пообещал себе, что это будет последним, что альфа сделала в этой жизни. Но улыбающийся Минсок вряд ли разделял с ним это мнение. – И это продолжается уже год? – спросил Исин у Кенсу, когда они остались одни. Тот только закивал головой. – И ты ничего не пытался сделать? – А что тут можно сделать? С Луханом почти невозможно разговаривать, когда он упрется рогами. Да и плести интриги не по моей части. Они с Кенсу сидели на крыше спортивного комплекса, ключи от которого были украдены Чонином и переданы им под строгим "никогда-никогда никого сюда не водить" и "если что, то вы меня не знаете". Исин задумался, что если и существует на свете любовь, то, наверное, существуют и люди, которые ее избегают. Иначе, почему он раньше никогда о ней не слышал. Чонин любил Кенсу. Исин это видел. Такое нельзя спутать. И Минсок, судя по всему, что-то чувствовал к Лухану. Возможно, не все так безнадежно. Народа в коридорах и холлах становилось с каждым днем все больше. Студенты, как сумасшедшие, носились по лестницам, стараясь везде успеть. Те, кто не вписывался в общий поток суеты, в стороне болтали обо всем, что успели пропустить за каникулы, повторяя раз за разом свои истории, чтобы каждый, кого они встретят, сумел услышать. Первую неделю все привыкали к новому расписанию, знакомясь с преподавателями и посещая вводные лекции. Начинали работать студенческие организации, помогающие студентам выплыть в море информации. Открывались клубы и выставки. Учась на творческих специальностях, все хотели ухватить любую возможность проявить свои способности, участвуя в тех или иных мероприятиях. Соответственно в таком беспорядке, было море потерявшихся. Ифаня то и дело спрашивали о местонахождении необходимой аудитории или корпуса. Пару раз даже спросили, где они вообще находятся, на что тот только посмеялся над растерянными первокурсниками. Ифань был уже на третьем курсе, заканчивая бакалавриат. Последний год перед магистратурой не был таким напряженным по сравнению с первыми двумя. Требовалось лишь посещать пару лекций и написать уникальную итоговую работу, чему он и посвящал все свое время. Слоняясь в свое свободное утро по академии, он пытался найти хоть кого-то знакомого, чтобы вместе помирать от скуки в надоевшей до чертиков библиотеке. Или пойти покидать мяч в кольцо. До начала баскетбольного сезона оставалось еще целых две недели, и Ифань уже откровенно начинал скучать по ритму, отбиваемому мячом, и скрипу кроссовок. Заплутав на первом этаже среди первокурсников, что толпились возле доски объявлений, Ифань пытался проложить безопасный путь к столовой, когда в его легкие проник запах, заставивший его замереть посреди толпы. Он почувствовал, как у него резко начала кружиться голова, как ускоряется сердце, отдаваясь стуком в висках. Из ниоткуда взявшаяся тоска не давала нормально дышать, позволяя лишь рывками втягивать воздух. Запах ромашек моментально окутал сознание, перестраивая все рецепторы под себя. Ифань начал оглядываться по сторонам, силясь найти источник. Рассматривая черные макушки вокруг, он вглядывался в каждого, пытаясь узнать. Но ничего не выходило. Ориентируясь на свой нюх, он пошел за густым шлейфом, что уводил его дальше по коридору. Ифань не мог точно сказать, что им двигало, и почему он, словно находясь в состоянии опьянения, шел, как крыса за волшебной дудкой. Он только знал, что должен найти его. Найти этот запах. Омега была где-то здесь. Где-то совсем рядом с ним. А он этого не заметил. Запах провел его по всем коридорам главного здания, петляя по лестничным пролетам, и, в конце концов, вывел на улицу. Как так? Ифань не мог его потерять. Он же был здесь. Вернувшись обратно в главный холл, он обнаружил лишь оседающие остатки чарующего аромата. Студенты уже разошлись, остались лишь самые любопытные, вчитывающиеся в имена на больших листах. Ифань стоял среди пустого пространства совершенно растерянный, не зная, куда деться от досады. Исин проснулся рано утром, выныривая из бесцветного сна. Чувствуя, как футболка неприятно прилипает к телу, и ощущая себя полностью разбитым, он лишь глубоко вздохнул, пытаясь сбросить остатки этого неприятного состояния. Повернувшись на спину, он увидел рядом с собой Чонде, который, почувствовав шевеление рядом, открыл глаза. – Как ты? – хрипло спросил он. – Не очень, – выдохнул Исин, улыбаясь. Чонде потянулся, сбрасывая с себя остатки сна. Младшему он показался очень уставшим, с осунувшимся лицом и мешками под глазами. – У тебя всегда так течки проходят? – старший повернулся к Исину и погладит его по плечу. – Это, наверное, от перелета и новой обстановки. Все обычно очень спокойно. Чонде ему не поверил. Он слышал, как Исин звал кого-то во сне. Сложно сказать, что его состояние не напугало брата. После того, как, еле стоя на ногах, Исин завалился домой, он пролежал с высокой температурой несколько дней подряд. Сейчас он выглядел уставшим, но счастливым, сам, наверное, не понимая своего состояния. Отец много раз спрашивал у Чонде, что случилось с младшей омегой, но тот выдал ему ту же теорию, какую только что придумал для него Исин. О настоящей причине младший умолчал. Убегая от альфы, Исин несколько раз проклял свою судьбу, что так жестоко решила поиграться с ним. Почему именно он? Почему из всех омег на планете именно он? Исин никогда не хотел вступать в отношения, предпочитая до конца своей жизни оставаться одному. И встречать истинного точно не входило в эти планы. Строя отношения, заводя семью, влюбляясь и привязываясь к своим парам, никто не хотел встретить кого-то, кто мог в один момент разрушить эту идиллию. Истинность невозможно было преодолеть. Она хоть и была редким явлением, но создавала множество проблем. Притяжение между альфой и омегой было настолько сильным, что многие бросали своих возлюбленных, семьи и даже оставляли своих детей, не в силах преодолеть влечение. Кто-то принимал истинную пару, как свою единственную любовь, кто-то отказывался, но, долго не продержавшись, все же шел туда, куда вела невидимая связь. Исин бежал как от огня, понимая, что все равно не спасется. Но сдаться не мог. Он не знал, что теперь будет делать. Как сможет это преодолеть и выжить. Он не хотел даже встречаться с ним, зная, что тот ему все равно не понравится. И теперь, очнувшись от внезапно начавшейся течки, он знал только одно: никто не должен об этом узнать. Каждый посчитает своим долгом подтолкнуть его к отношениям, которых он не хочет, которые его погубят. Тщательно взвешивая все за и против, Исин все-таки достал одну таблетку из большой упаковки подавителей запаха, за которыми отправил их водителя сегодня утром, и закинул ее в рот. Хоть он и знал все последствия приема этих препаратов, но выбора как такового теперь у него не было. Выйдя из комнаты, Исин столкнулся с Сехуном, что стоял у противоположной стены, скрестив руки на груди. Чонде ушел еще утром, поэтому для Исина не было ясным, что делает альфа у его комнаты. Не здороваясь с ним, Исин поправил на себе куртку и направился к выходу, чувствуя на спине прожигающий взгляд. Следующий месяц стал для Исина адом. Подавители помогали скрываться ему самому, но не спасали от запаха зеленого чая, что надежным коконом окутал все пространство вокруг. Исин, не обращая внимания на уговоры Кенсу и Лухана, никуда с ними не ходил, запираясь в тренировочном зале. Он постоянно придумывал причины, чтобы не выходить никуда в обеденный перерыв. Говорил, что ему надо засесть в библиотеке или отработать пропущенную программу, или выучить хореографию. Они все вместе были записаны на курс искусствоведения, и Исин изо всех сил старался вести себя так, чтобы за те две лекции в неделю, что они проводили вместе, никто не смог ничего заметить. Перекусывая обедами, что готовила их домработница, Исин проводил все свободное от тренировок время на крыше спорткомплекса, греясь на весеннем солнце. Он не мог ходить в столовую, где от сконцентрировавшегося запаха у него начинали дрожать ноги. Исин ни в какую не хотел знать, кто его истинная альфа. Ему так было легче. Он мог представлять, что тот уродлив и жесток, что Исину без него намного лучше. Но через пару недель он все-таки с ним столкнулся. Почувствовав приближающийся запах, Исин с силой захлопнул книгу, которую только что просматривал. Вглядываясь в пробел между полками, он заметил широкую спину, обтянутую синей футболкой. Решив не тратить время, Исин, перебегая от стеллажа к стеллажу, быстро выпорхнул из библиотечного зала. Краем глаза он успел заметить высокую темноволосую фигуру, что стояла к нему спиной, вчитываясь в напечатанные строки. Теперь размытый образ в его снах приобрел более четкие черты. В следующий раз Исин его увидел рядом с Луханом. Глядя сверху на своего друга, что шел по направлению к спортивному комплексу, Исин не мог отвести взгляд от его сопровождающего. На нем было длинное узкое пальто, а на плече висела спортивная сумка. Лухан что-то весело ему рассказывал, постоянно размахивая руками. Позже, всматриваясь в лица на фотографиях со спортивных чемпионатов, Исин сразу же его узнал. Ву Ифань. Капитан сборной команды по баскетболу. Это имя Исин часто слышал в рассказах китайского друга. Раньше он не обращал на это внимание, но теперь жадно вслушивался в каждую деталь, собирал все крупицы информации, что были ему доступны. И сам при этом не понимал, как начинал влюбляться.