Тринадцатый этаж

*** — Где они, черт возьми? — Томас Норман, агент АНБ, словно птица, взлетел пешком на четырнадцатый этаж, расталкивая в стороны постояльцев и обслуживающий персонал. Плащ с разорванным карманом летел за ним подобно мантии Пилата. — Где агент Уилморт? Я приказал перехватить их, когда они выйдут на двенадцатом! — Я здесь, сэр, — Уилморт сделал шаг вперед. — Когда вы позвонили, я пытался несколько раз вызвать лифт, чтобы он остановился, но видимо агент Малдер блокировал вызов. Когда они проехали двенадцатый этаж, я поднялся по лестнице. Агент Паркинсон стоял здесь и не отходил ни на секунду. Но лифт приехал пустым. — То есть как пустым? — Норман, тяжело дыша, перевел взгляд с одного подчиненного на другого. — Да, сэр, — кивнул агент Паркинсон. — Двери открылись, но никого не было. — Чертовщина какая-то, — кивнул агент Уилморт. Агент Норман сплюнул и прислонился к стене, пытаясь отдышаться. Подтянул к себе бежевый пуфик и сел, вытянув ноги. — Ушли. Они все-таки ушли. Дрянь дело, — он достал телефон и стал набирать номер. 18.01.2000 22 часа 34 минуты — Здесь всегда так тихо? — негромко спросила Скалли, и по пустым коридорам прокатилось гулкое эхо. Когда лифт закрыл двери и уехал, их окружила полная темнота. Пахло пылью и пустотой. И в этой пустоте и темноте — гулкой и неизвестной — Малдер нашел ладонь Скалли и осторожно сжал ее пальцы. — Фокс, — раздался голос Фиби, — Что происходит? Голос был резким и требовательным — каждый пугается по-своему. По коридору покатилось куда-то вдаль гулкое эхо, рассыпавшись множеством отголосков. Словно тут была не одна Фиби Грин, а несколько сотен. Если бы Скалли могла, она бы зажала уши. Она не видела Фиби, но кожей чувствовала ее присутствие. Если пять лет назад Фиби просто раздражала, то сейчас от нее несло опасностью и нетерпением. Так остро угрозу чувствует охотник, сидящий в брезентовой палатке посередине саванны и понимающий, что от голодной львицы, бродящей в нескольких десятках ярдов, его отделяет только полотнище ветхой ткани. А львица затаилась, прикинувшись послушным, готовым к сотрудничеству котенком, и ждет удобной минуты. И ее невозможно услышать. Невозможно увидеть или почувствовать. До самой последней минуты, когда она возникнет из тьмы. — Здесь всегда так тихо? — повторила Скалли. Глаза понемногу привыкали к темноте, но лица собеседника было не разобрать. Малдер включил фонарик и направил луч света в сторону человека, который, по всей видимости, был Тилом. Тот заморгал и прищурился. Потом кивнул: — Да. Душно и нет света. И вы бы поэкономили фонарик, агент Малдер. Батарейки быстро сдохнут. С электричеством здесь все очень странно. Зато в каждой… Ну, назовем это комнатами, свой вид из окна. Поначалу это забавляет, потом привыкаешь. А потом начинаешь это ненавидеть. Мэм, — добавил он, увидев, что Фиби сунула руку куда-то во внутренний карман, — вы хотите достать оружие? Вы хотите арестовать меня? Не беспокойтесь, здесь я от вас никуда не денусь. Впрочем, бежать мне теперь некуда. Да и незачем, — Тил поправил импровизированную перевязь, сделанную из разодранного плаща. На светлой ткани темнели бурые пятна засохшей крови, и Скалли почувствовала, как заскребло в носоглотке — совсем как два года назад. На старом джемпере Тила с левой стороны она увидела еще несколько таких пятен. Фиби опустила руку, но сказала: — Вы арестованы за убийство Тэйлин Олбрайт и Ирвина Типмена. Все, что вы скажете… — Бросьте, мэм. Тэйлин я не убивал, — подбородок Тила дрогнул. Он показал на перевязанную руку: — А этого урода убил, когда защищался. В любом случае — здесь вы у меня в каком-то смысле в гостях. Я бы был очень вам благодарен, если бы вы не выходили сейчас обратно. Милые люди из агентства, которого нет, будут ждать вас на выходе. Они знают прекрасно, где я, но не могут сюда попасть. Они обыщут вас куда более тщательно и тогда уже, боюсь, найдут мой ключик. Тил протянул правую руку: — Если вы не против, я заберу его. В обратную сторону он все равно не работает. — То есть без вашего любезного разрешения мы отсюда не выйдем? — уточнил Малдер. — Ну, в общем да, — вздохнул Тил. — Миленько, — фыркнула Фиби. — А если кто-то из нас случайно застрелит вас при оказании сопротивления? Нас ведь… трое, всех не зарежете. — Боюсь, вы останетесь здесь навсегда, а с сервисом тут плохо. Свежих газет, кофе и круассанов не дождетесь, — сухо ответил Тил. — Что вам нужно от нас? — спросил Малдер. — Зачем вы подбросили нам ключ? И как, если вы не можете отсюда выйти? — Мне от вас, — Тил горько усмехнулся, — нужны гарантии того, что я останусь жив. И на свободе. Строго говоря, по некоторым причинам я убежден, что жив останусь в любом случае, а вот со свободой могут быть проблемы. В тюрьму я не хочу, потому что я не совершал преступления, за которое меня разыскивают. — Вы агнец в белом, да? — спросила Фиби. — Нет, — ответил Тил после некоторого молчания. — Скорее козел отпущения. И просто дурак. Мелочи вроде подделки документов уже не в счет. — О да, конечно, ерунда какая, — кивнул Малдер. ─ Про превышение самообороны не забывайте. И оставление тяжелораненого без медицинской помощи. — Послушайте, вам нужно сменить повязку, — негромко сказала Скалли. — У вас продолжается кровотечение. Тил не ответил. — У вас тут есть какие-нибудь другие помещения, помимо коридора? — недовольно спросила Фиби. — Или мы будем стоя торговаться? Я была бы не против присесть. Тил отступил на несколько шагов назад, в темноту. Луч фонарика прыгнул за ним. В пятне света агенты увидели серые стены — по виду бетонные, в потеках влаги и каких-то белесых пятнах. — Кстати, если у вас тут есть хотя бы вода и пара сандвичей, мы не откажемся, — сказал Малдер. — Обойдемся без круассанов. — Идите за мной. Не отставайте. Иначе вы потеряетесь. Не исключено, что навсегда. *** Тил развернулся и пошел по коридору. Коридор был странный. Невозможно было понять — идешь по нему или стоишь на месте, и если идешь, то сколько прошел. Он то укатывался вперед, то летел назад, то плавно раскачивался из стороны в сторону. — Не останавливайтесь, — сказал Тил, не оборачиваясь. — Когда я махну правой рукой, резко повернитесь направо. Пятно света прыгало у него по спине. — Сюда, — Тил махнул здоровой рукой, и трое агентов синхронно развернулись вправо. И увидели дверь. Это была самая обычная дверь — дешевый шпон, простой замок. Странной формы бронзовая ручка в виде головы змеи. За дверью оказалась комната. Просторная комната с большим камином, сложенным из грубого камня, с топчаном, поверх которого лежало несколько одеял, столом и несколькими табуретками. В углу комнаты стояли какие-то ящики и мешки. Камин не горел, и в комнате было весьма нежарко. Огромное окно закрывала плотная портьера. — Вот тут я и обретаюсь последнее время, — Тил опустился на край топчана. — Присаживайтесь. Я отвечу на любые ваши вопросы в обмен на то, что вы гарантируете мне целостность шкуры и возможность жить не в тюрьме. — Вас обвиняют в двух убийствах, — Малдер сел на табуретку. Скалли — рядом с ним. Фиби осмотрелась и тоже села.— О каких сделках вообще речь? У вас есть доказательства того, что вы не убийца? Тил ссутулился. — Не знаю. Боюсь, даже если вы поверите мне, мне не поверит суд. Да суда и не будет на самом деле. — Почему? — спросила Скалли. — Если вы позволите, я расскажу вам все с самого начала… — Прежде, чем вы начнете, — перебила его Фиби, — имейте в виду следующее: вы обвиняетесь в убийстве британской подданной. Вас опознали, когда вы покидали ее дом. Поэтому Британия будет требовать вашей выдачи у США. Это первое. Второе. Будьте любезны показать, где выход, и включить отопление. У вас тут холодно, словно здесь морг или Арктика за окнами. Фиби застегнула пальто на все пуговицы и прищурилась. Тил поднялся, снисходительно взглянул на Фиби и подошел к камину. Подтащил один из ящиков, выгрузил какие-то темные брикеты, что-то сухо щелкнуло и в камине затрещало пламя. — Если вам любопытно, то за окном Аляска. Поэтому нежарко. Завешиваю потому, что солнце слишком яркое. Когда оно есть. Слепит, — Тил пошарил под одним из боковых кирпичей — кирпич был несколько меньше, чем остальные, и между ним и полом оставалось свободное пространство толщиной в ладонь. — Сейчас поставлю фильтры. — Вы тут неплохо обосновались, — сказал Малдер, осматриваясь. — Когда деваться некуда, приходится, — кивнул Тил. — Шторы можно раздвинуть. Фиби поднялась и подошла к окну, потянув в сторону тяжелую ткань. Стекло стало темным. За ним, насколько хватало глаз, простирались снега и льды. Казалось, что окно висит футах в десяти над поверхностью. — Мне кажется, или мы действительно болтаемся в воздухе? — спросила Фиби. — Простите, мне сложно объяснить это словами. Сейчас я вскипячу воду. Могу предложить сухари, сублимированный суп и консервы. Есть еще шоколад и печенье. Больше у меня ничего нет. Из ресторана отеля мне обеды не доставляют. Тил отодвинул ящики и выволок большую пластиковую бутыль с водой. Малдер, наблюдая за ним, нагнулся к Скалли и прошептал ей на ухо: — Я не верю, что он убийца. Я, наверное, не гений… — Наверное? — Скалли приподняла бровь. — Наверное. Но я хороший профайлер. Я не думаю, что он убийца. Послушай… Ты понимаешь, где мы находимся? — Надо полагать, в четвертом измерении? — Скалли наблюдала за Тилом, который налил в жестяной чайник воды и пристроил его на решетку, установленную в очаге. — Это очевидно. Фиби смотрела за окно, не оборачиваясь на них. Тил вернулся к топчану. — Я даже не знаю, с чего начать… В общем, несколько лет назад я нашел старые записи деда. Мой дед родился еще в пятнадцатом году, а тессеракт пытался построить в сороковом. Деда я никогда не видел, он умер задолго до моего рождения. Отец сохранил его бумаги и разработки, сам он за них браться даже не пытался. Ну, а я взялся. Честно скажу, я, наверное, никудышный ученый, — Тил снова ссутулился, и очки сползли ему на кончик носа. — Первое, о чем я подумал — как продать свое изобретение. Когда я понял, что могу, что знаю, как. Я решил, что напал на золотую жилу. Представляете, как это можно использовать в строительстве? В том числе в частном? Тил вздохнул. Потянулся в дальний угол топчана, вытащил откуда-то толстую папку с бумагами и ноутбук. — Если хотите, можете потом посмотреть. Это — технические разработки и чертежи. Правда, самого главного нет. Самое главное я благоразумно оставил здесь, — Тил постучал пальцем себе по лбу. — Я грешен, дамы и господа. Я игрок. Я подсел на скачки два года назад — все пытался выстроить теорию стопроцентной игры и разбогатеть. Баснословно разбогатеть. Я лелеял честолюбивые мечты то основать научный фонд, то финансировать чужие проекты, то продвигать собственные безумства. Тэйлин отговаривала меня как могла. В итоге я оказался ничем не лучше прочих, проиграл все свое и много чужого. Мне позарез были нужны деньги. Восемь месяцев назад я опубликовал объявление в газете. «Надстройка вашего жилища уникальным методом, без усиления нагрузки на несущие конструкции, значительное увеличение полезной площади, потрясающий вид из окон». Думал, что народ попрет валом. Никто, конечно, не попер. Некоторые звонили, называли меня в лучшем случае мошенником, в худшем — идиотом. Наверное, они были правы ─ потому что тессеракт не идеален и случаются сбои в пространственном рисунке. Тил уткнул острые локти в колени и закрыл ладонями лицо. …Скалли смотрела на него со смешанными чувствами. Не стоило большого труда догадаться, что произошло дальше. Она поежилась и поплотнее запахнула пальто — все-таки здесь было очень холодно. В очаге забулькал чайник. — Я сниму, — сказала Фиби. — У вас тут есть прихватка, щипцы какие-нибудь? — Да, прихватка висит там сбоку. На крючке, — отозвался Тил, не глядя. — Недели через три или четыре мне позвонили и предложили встретиться. Я был в отчаянии, долги росли, денег не было. Тэйлин предлагала отдать долг, воспользовавшись ее наследством, но у меня хватило совести не позволить ей сделать этого. Я пошел на встречу. Их было двое. Одним из них оказался… Ну… которого вы, наверное, уже нашли. Они мне не сразу сказали, что проектом заинтересовалось АНБ, но я быстро догадался. Поначалу они выдавали себя за сотрудников архитектурного бюро. Пообещали золотые горы, если мне удастся создать даже пробный проект. Узнав, что я могу встроить тессеракт в уже давно построенное здание, они вообще чуть оргазм не словили, — горько усмехнулся Тил. — Предложили мне любое здание на выбор. Ну, вот я и выбрал. Они сказали, что заплатят мне, когда проект будет готов — после того, как я передам им чертежи, и что если все получится, я получу следующий заказ, уже куда более важный. — Аванс выплатили, да? — спросил Малдер. Фиби перенесла чайник на стол. Поставила на пробковую подставку, потом села на прежнее место. — Да. И большой. И плюс на расходы. Я был счастлив по уши, выплатил все долги, закупил нужные материалы и приступил к делу. Тогда я снял номер в этом отеле впервые. Для того, чтобы заложить основу тессеракта, мне нужно было всего несколько дней. Я съехал со старой квартиры без малейшего сожаления — я спал и видел свои грандиозные перспективы. В общем, через пару месяцев все было готово. Эти два месяца жил прямо здесь. Потом они пришли принимать работу. Обещанных денег не заплатили, вместо этого сказали, что я должен сначала построить еще один тессеракт — и не где-нибудь, а… практически в Белом Доме. Это мне понравилось уже куда меньше — я испугался, что они замышляют что-то вроде убийства президента и пошел на попятную. Испугался, потому что наконец осознал, с кем связался и куда вляпался, а эйфория от получения денег схлынула. Вместе с деньгами. Тогда я сделал вторую ошибку ─ продал проект еще одной стороне. — Да уж, это был гениальный ход, — кивнул Малдер. — Агент Малдер, я уже несколько раз признал, что поступил, как идиот. Вам мало? — Тил вскочил на ноги и взлохматил ладонью волосы. — Кто был вторым покупателем? — Сначала я подумал, что это вообще частное лицо. Но потом он сказал, что избавит меня от проблем с АНБ — открытым текстом. И я, дурак, радостно повелся, — Тил заходил по комнате, баюкая больную руку. Фиби прищурилась: — А кто это был? — Я не могу назвать вам его имени. Ну, то есть он представился кем-то вроде Джона Смита, но сразу предупредил, что имя ненастоящее. Вернее, их было двое. Сначала пришел один, видимо, мелкая сошка. Потом другой. Втирал мне что-то про секретную проправительственную организацию… Курил не переставая. — Почему я не удивлен, — Малдер переглянулся со Скалли. — Где вы встречались с ними? И как связывались? — Они оставляли мне сообщения в редакции газеты, я им посылал ответы на электронный ящик, адрес которого мне дали. Для того чтобы отправить письмо, мне приходилось выходить отсюда в гостиницу — тут, как ни странно, нет интернета. Встречались мы здесь. Я впускал их сам. Поначалу, — Тил вздохнул. — Потом… я дал ему ключ. Такой же, как вам. — Кому? Курильщику??? — изумленно воскликнула Скалли. Тил недоумевающее посмотрел на нее и кивнул: — Да. Но это было позднее. Я не говорил ему, куда его воткнуть, потому что я сам впускал его, но раз ключ есть — может и догадаться, как и вы. Простите, я несвязно выражаю свои мысли. Он пообещал защитить меня от АНБ, но никакой защиты я так и не увидел. Тот тип, который из АНБ, стал мне угрожать, что если я не стану работать на них, я очень об этом пожалею. Тогда я потратил все, что у меня было, все остатки, на то, что вы здесь видите: я закупил запас продуктов, воды, топлива, кое-какие вещи и убрался сюда. Чтобы люди из АНБ меня не нашли, прекратил всякие сношения с наружным миром. Тогда Тэйлин начала меня искать. Она не знала о том, что я связался и с АНБ и с этими… Около недели назад я все-таки решил выйти, чтобы с ней встретиться или созвониться. К этому времени благодаря добрым людям, имен которых я называть не буду, у меня были поддельные документы на имя Артура Тилберта. Я опять снял номер в этом отеле и стал собирать информацию. Нюансы моего тессеракта в том, что выйти и войти в него можно только с помощью ключа. Причем ключи на вход и на выход разные. Один комплект ключей у меня, второй ─ у того человека. Выйти из тессеракта можно много где, а войти только там, откуда он заложен, то есть из лифта. Если вышел из окошка — обратно в него уже не влезешь, ─ Тил вздохнул. Помолчав, продолжил: ─ Я неосмотрительно вышел в сеть. Со мной тут же связался человек из АНБ и в ультимативной форме потребовал встречи. Я провел его сюда. Он показал мне последнюю газету — которую до этого я не видел. Там было…— Тил снова вздохнул и голос его дрогнул. — В общем, они убили Тэйлин и подставили меня. Он сказал, что идти мне некуда и что снаружи меня ждет электрический стул, а у них я буду жив, условно свободен и получу возможность работать. Я потерял голову. Да, я первым напал на него, это было состояние аффекта. Наверное. Он выстрелил в меня дважды, прострелил руку, но мне удалось… в общем, это был обыкновенный карманный нож. Я оставил его в той комнате, где это случилось. Он пролежал там несколько часов, прежде чем я пришел в себя. Потом я вынул из его карманов все документы и выкинул в одно из окон. Мне тут это тело было ни к чему. А у него же, наверное, и родня какая-нибудь есть. Я решил, что его все равно опознают, но пусть хоть не сразу. Фиби смотрела на него, как на идиота. — Вы же могли просто уничтожить тело, — еле выговорила она. — Наверное. Я просто подумал, что это, наверное, было бы неправильно. — Но тело нашли в другом конце города, — удивленно заметила Скалли. — О, — усмехнулся Тил. — Это мелочи. Его просто нашли там, куда выходит одно из окон. Собственно, вот и все. Я понял, что если АНБ до меня доберется, то меня убьют. Поэтому больше не выхожу. Рискнул только один раз, чтобы подкинуть вам ключ. Еле успел вернуться ─ буквально через пять минут они тут все оцепили стали у всех спрашивать документы. Ребята из АНБ про ключ вообще не знают, они его не видели ни разу. Тил съежился на топчане. — И они обложили меня со всех сторон. — Если вы выкинули труп в другом месте, вы же, наверное, и сами можете уйти? — уточнила Скалли, — Могу. Но я не зайду обратно ─ меня ждут внизу с распростертыми объятиями. И дальше что? Я объявлен в розыск, в том числе международный. У меня нет документов, с которыми можно скрыться. У меня нет денег. У меня нет ничего. А с ничего нечего делать даже в Сахаре. Вот коллеги этой леди постарались. Вы ведь агент из Британии, мэм? — Тил повернулся к Фиби. Она медленно кивнула. — Я не хочу вечно жить под дамокловым мечом. Я хочу, чтобы они отвязались от меня. Все. Этот ваш… Ну, который курит… может пройти сюда. Ребята из АНБ знают, что вход через лифт, но не знают, что нужен ключ. Я ведь сам их впускал, а им ключ мне хватило ума не давать. Не думаю, что тип с сигаретой станет с ними делиться. Наверняка прибережет для себя. — Фокс, ты ему веришь? — Фиби дернула плечом и встала. Подошла к Малдеру вплотную. — Он лжет нам прямо в глаза. Это он убил Олбрайт, он убил Типмена. Он сам сказал, что может выйти где угодно. Он мошенник и убийца. Я не знаю, где мы находимся, но верю только в то, что этот человек сумел построить нечто невозможное для воспринятия в обычной реальности. Но я не понимаю, каким образом это освобождает его от ответственности за совершенное, — раздраженно сказала она. — Фокс, мы обязаны вывести его отсюда и арестовать. — Подожди, Фиби, — Малдер схватил ее за руку. — Неужели ты веришь, что он убийца? Здесь ведь было превышение… — Фокс! Да он сам признался! — рассмеялась Фиби и всплеснула руками. — Насчет самообороны — это сказки для бедных. В то, что девушку убили, чтобы его подставить — я тоже не верю. Чушь, я убеждена! И доказательства непременно будут найдены. — Я осмотрю вашу руку, — сказала Скалли, обращаясь к Тилу. — Вы позволите? — Вы доктор? — кисло спросил Тил, нехотя снимая перевязь. — Я патологоанатом. Но у вас нет выбора, — ответила Скалли. — Позвольте. Вы что, запаслись сухарями, но не запаслись аптечкой? — она быстро и аккуратно размотала обрывки плаща, отделяя присохшую ткань, и поглядывая краем глаза в сторону Фиби и Малдера, которые о чем-то спорили громким шепотом возле камина. Тил стиснул зубы. — Аптечка есть. Где-то там, под мешками. Или даже не в этой комнате. Не помню. Скалли потрогала его вспотевший лоб. — У вас жар, — сказала она. — Ранение не сквозное? — Нет, увы. Вы сможете достать пулю? Я пробовал, но у меня не получилось, — Тила передернуло. Его вообще потряхивало. — Без инструментов не смогу, — покачала головой Скалли. — Вам нужно в госпиталь. — Без вариантов, — Тил снял последний лоскут сам и дал Скалли осмотреть рану. — Боюсь, оттуда меня увезут в неизвестном направлении. Скалли снова оглянулась. Фиби и Малдер говорили уже тише, но на лицах обоих ясно читалось упрямое нежелание соглашаться с собеседником. *** — Фокс, я тебя не понимаю. Ты же всегда был за торжество правосудия, — возмутилась Фиби Грин. — Вот именно. Где ты видишь торжество? Человека загнали в угол, подставили и обложили со всех сторон. И ты хочешь в качестве торжества осудить его за несовершенное убийство? — Малдер смотрел ей прямо в глаза. Он никак не мог понять, что ей нужно. Вернее, он догадывался, что за беспокойством о понесении убийцей возмездия стоит нечто большее. Наверняка МИ-6 располагало информацией о разработках и хотело заполучить изобретателя себе. А убийство британской подданной стало хорошим оправданием личного интереса агента Грин. Но Малдер не понимал, чего Фиби хочет от него самого. — Я хочу, чтобы он был осужден, за что положено. Если в деле как-то замешано АНБ, они выведут его из-под ответственности, спрячут и он будет тихонько на них работать, живя в хорошем доме с теплым сортиром, — гневно наступала Фиби, подойдя к Малдеру почти вплотную, — и не понесет никакой ответственности! — Угу, и бетонный забор вокруг домика. Футов в двенадцать, — ответил Малдер, не отрывая от нее взгляда. Она, как всегда, обжигала, даже на расстоянии. А уж вплотную тем более. Ощущения за пять лет несомненно притупились, ничего, даже близкого к желанию, по счастью, не было, но бабочка, когда летит к свече, тоже в общем не мечтает, чтобы ее крылья превратились в угли. Ее не нужно понимать. С ней просто нужно не связываться. Если ты хватаешь голыми руками огонь, он обжигает. Самый правильный вывод из этого — не хватать. — Вот именно, — горячо шептала Фиби почти ему на ухо, искренне надеясь, что Скалли смотрит на них сейчас. Пусть смотрит. Что-то по ним не видно особой близости. Не так уж Малдер и нуждается в этой рыжей. — Я говорю именно об этом. Только из-за того, что АНБ собирается использовать его изобретение, он избежит ответственности за убийство и получит… — Ту же самую тюрьму, только чуть более комфортабельную, — Малдер попытался отступить на шаг, но у него за спиной на полу лежали какие-то ящики.— И меня еще никто не убедил в его виновности. — Да черт тебя возьми, Малдер, — зашипела Фиби, не сводя пронзительного взгляда зеленых кошачьих глаз с его лица. — Какие еще доказательства тебе нужны? — Достоверные. Пока же я таковых не вижу. — Ты знаешь, кто такой курящий человек? Малдер открыл рот и тут же снова закрыл его. Он пока плохо представлял себе, как может воспользоваться информацией о Курильщике агент МИ-6 Фиби Грин. Собственно говоря, как угодно. — Ты знаешь, — кивнула Фиби. — Кто он? — Извини, я не могу открыть тебе эту информацию, — спокойно ответил Малдер. — Как не можешь? — Фиби растерялась. Всего на одно мгновение, но растерялась. — Ты же знаешь! — Не могу, извини. Это информация не для разглашения. — Фокс! — возмущенно воскликнула Фиби и цепко схватила его за руку. — Фокс! Мы же… мы же с тобой друзья! Как ты можешь скрывать от меня информацию, которая так важна для раскрытия моего дела? В этом вся Фиби, подумалось Малдеру. Важная мне информация. Для моего дела. — Видишь ли, для моего дела важно, чтобы эта информация не раскрывалась всем и каждому, — с нажимом на слове "моего" ответил Малдер. Он прекрасно понимал, что сейчас произойдет, но даже от огненного шквала нельзя бегать постоянно. Пять лет назад ему по сути повезло — Фиби сама обеспечила ему возможность не выбирать. Сейчас, кажется, все будет иначе. — Значит, я теперь для тебя все и каждая, — Фиби прищурилась. Зеленые глаза сверкали яростью. Кажется, это действительно ее задело. — Фиби, — Малдер старался рассчитывать каждое слово, но дипломатичность в личных вопросах никогда не была его коньком. — Причем здесь я. Ты представитель иностранных спецслужб. Если бы я выбалтывал тебе государственные секреты только потому, что на наших дипломах стоит одинаковая печать и один год выпуска, меня следовало бы гнать из ФБР поганой метлой. Причем непосредственно в тюрьму за совершение преступления против государства. — Ты говоришь ерунду, — безапеляционно ответила Фиби. — Мы на одной стороне на самом деле! Мы оба здесь, чтобы взять опасного преступника, он сам идет в руки, а ты вдруг воспылал странной сентиментальностью! Она давила и наседала, но Малдер не чувствовал ничего, кроме раздражения и злости. — Послушай, нам надо работать, — сказал он, отодвигая ее в сторону, чтобы отойти от камина, пока его правый бок не поджарился. — Мне нужно еще разобраться, что это за штука и как она функционирует. — Работать! Да, разумеется, как всегда, для агента Малдера нет ничего важнее работы, — съехидничала Фиби. — Именно так. Впрочем, для тебя работа тоже ведь очень важна. Не пойму, что тебя удивляет. — Скажи, Фокс, а твоя напарница знает, кто такой этот человек с сигаретой? — вызывающе спросила Фиби. — Разумеется. Мы с ними и раньше сталкивались. — То есть она не все и не каждая? — Фиби, я очень прошу тебя не разводить детский сад, — обозлился наконец Малдер. — Мы с ней — напарники. Мы работаем в одном учреждении. В одном отделе. Мы делаем одно и то же дело. Мы… Мы не можем не быть в курсе таких вещей… Скалли! — он обернулся. Топчан был пуст. Табуретка рядом тоже. Скалли и Альберт Тил исчезли. — Скалли! — крикнул Малдер. Никто не ответил. Он выбежал в коридор, но и там никого не было. — Скалли!!! По бесконечным коридорам и комнатам прокатилось долгое, гулкое эхо. *** — У меня тут много комнат, — объяснил Тил. — Аптечка должна быть в соседней. Эти две рядом, я в них живу в основном. Так вышло, что они ближе всех от входа, в них проще попасть. Поэтому все припасы я стаскивал сюда. Та, вторая комната лучше обставлена и там нормальная температура, потому что она смотрит на Вашингтон, но там… Там считайте труп на полу полдня пролежал. Я не смог в ней оставаться. И запах… как будто все сгнивает на глазах. Держитесь за мою руку, агент Скалли. Иначе потеряетесь. Этот коридор — по сути тоже комната, как таковых коридоров тут и нет. Я даже сам толком не знаю, как я ориентируюсь здесь. Но я представляю, куда хочу попасть и попадаю. Он меня слушается. — А.. — Скалли обернулась. — А Мал… то есть агент Малдер… — Я им крикнул, чтобы они не выходили и дождались нас. Правда, не уверен, что меня услышали. Тил шел по коридору, касаясь правой рукой стены, и Скалли пришлось держаться за его левое плечо. Она шла, ступая за ним шаг в шаг, и не могла рассмотреть ничего впереди, но боковым зрением улавливала странную картину: бесчисленные двери. Накладывающиеся одна на одну, неотличимые одна от другой. — Я не понимаю, — сказала наконец Скалли. — Вы знаете, что такое тессеракт? — спросил Тил и остановился. — Да, разумеется, но…в общих чертах, — смущенно ответила Скалли. — Поверните направо. Идите за мной. Здесь нужно двигаться с помощью правила правой руки, только нужно касаться стены. Пойдете на глаз — пропадете. Сюда. Скалли повернулась и вошла в открывшуюся дверь. Тил был прав, находиться здесь теперь было невозможно — в воздухе стоял плотный железистый дух крови, тяжелый и терпкий, с гнилым привкусом тлена. На полу красовалось огромное пятно черно-коричневого оттенка, присыпанное пылью и известкой. К громадному витражному окну, в котором виднелись знакомые очертания Вашингтона, тянулась буро-коричневая дорожка. К горлу подступила тошнота, и Скалли закрыла глаза. Потом открыла снова. Тил копался в ящиках у дальней стены. — Она точно должна быть тут. Здесь у меня консервы, сухое горючее, книги, одежда, аптечка…в том углу всякая химия. Тоже припас. Садитесь в это кресло. Оно чистое, агент Скалли. Там на тумбочке… как раз та газета. Уберите ее, будьте так любезны. Я не хочу ее видеть. Скалли кивнула. — Я все-таки … я знаю, что это такое, теоретически, — произнесла она, оглядывая серые стены, покрытую пылью мебель, потухший камин с грудами серого пепла. — Что вы жгли? Сухое горючее горит не так. — Записи, — ответил Тил и вытащил наконец средних размеров металлический чемодан. — Здесь должны быть щипцы и скальпели. Флакон со спиртом и перевязочные материалы. Шприцы. А в этом ящике таблетки. Я ведь даже не знаю, какие нужно, скупал, что под руку попадалось, — он виновато пожал плечами. Скалли открыла чемоданчик, вынула упаковку со стерильным бинтом, скальпель, зажим и пинцет. — Будет больно? — голос у Тила был, как у шестилетнего ребенка. — Я нашла у вас флакон лидокаина. Попробую сделать проводниковую анестезию, но напоминаю, я — патологоанатом. Хотя извлекать пули приходилось, — Скалли надрезала ампулу пилкой и набрала лекарство в шприц. — Расслабьтесь. Сядьте в кресло. Положите руку на тумбочку, пыль с нее я вытерла. Расстегните рубашку. Нет, так не пойдет, ее придется снять совсем, мне нужно сделать укол. — А из кого вы извлекали пулю? — спросил Тил. — Ничего, что я спрашиваю? — Ничего. Говорите, это вас отвлечет. Не смотрите, — Скалли ловко ввела иглу в проекции плечевого нерва. Тил со свистом втянул воздух сквозь стиснутые зубы. — Из плеча Мал… Моего напарника. — А… ааааа… Агент Малдер… Вы с ним давно напарники? — Тил вцепился пальцами другой руки в кресло. — Почти шесть лет, — ответила Скалли, сняла пальто и повесила его на спинку кресла. Натянула латексные перчатки и взялась за инструменты. — Смотрите в окно и рассказывайте про тессеракт. Почему тут так много комнат? — Агент Скалли, сколько сторон у квадрата? — ответил Тил и стиснул зубы. — Четыре, — ответила Скалли. — Да. Развертка квадрата — линия из четырех отрезков. Но из квадрата вы этих прямых линий можете нарезать бесконечное множество, вы ограничены только толщиной самой мелкой частицы вещества. Сколько сторон у куба? — Шесть, — ответила Скалли. — В его развертке шесть квадратов. Но из куба мы можем нарезать бесконечное множество квадратов? — Совершшшшшшшенно верно, — прошипел Тил, когда Скалли ввела пинцет в рану в поисках застрявшей пули. — Но только тогда, когда соберем из развертки нормальный куб. Точно так же дальше по аналогии. У тессеракта восемь кубов в развертке, которые в каком-то смысле можно назвать сторонами, если упростить. Это так называемые изначальные кубы. Когда тессеракт складывается, то кубов в нем становится бесконечное множество. Мой дед изначально построил дом в виде развертки тессеракта, но из-за землетрясения постройка схлопнулась в настоящий тессеракт. Я пошел другим путем. Я ушел в четвертое измерение сразу. Я сжег именно те документы и расчеты, в которых были подробные раскладки этой технологии. А без них остальные чертежи никому не помогут. Комнат тут бесчисленное множество, но основных восемь как бы по краям, в них можно попасть, если идти вдоль той стены — я называю ее внешней. Каждое окно выходит черт знает куда. Вылезти в него можно. — Но обратно не получится? — Скалли почувствовала наконец, как пинцет ухватил что-то твердое и инородное. — Не двигайтесь. Потерпите еще минутку. — Ннннет, обратно только через лифт в отеле. Снаружи окон просто не видно. — А если не через окно? — Не через окно никак. Ключей два — один для входа, другой для выхода. Агент Скалли, почему вы не хотите говорить об агенте Малдере? От неожиданности Скалли едва не выпустила пулю. Перехватив поудобнее пинцет, она спросила: — А почему вы хотите о нем говорить? — Потому что мне нужно быть уверенным, что он не сдаст меня завтра АНБ или тому типу с сигаретой. Агент Скалли, я ведь правда виноват. Не я нажимал на курок, но по сути это все равно я виновен в смерти Тэйлин, и обратно ее не вернешь никак. — На вас подделка документов. И вашу непричастность нужно будет доказывать в суде, — Скалли осторожно вытянула пинцет из раны. В браншах пинцета был плотно зажат темный, влажно поблескивающий предмет. — Вот ваша пуля, — Скалли с легким стуком положила пинцет на тумбочку. — Посидите. Сейчас найду, чем промыть. Тил тяжело дышал и старался не смотреть на руку. Боль оказалась сильной, несмотря на укол. Но то, что рвало его изнутри, было куда сильнее. — Агент Скалли, как вы думаете, та агент… Грин сможет его уговорить сдать меня Британии? Или вообще властям? Она убеждена, что я виновен, — лицо Тила помрачнело. — Я не думаю, что вы убили Тэйлин, — услышала Скалли слова, вылетающие у нее изо рта безо всякого ее на то соизволения. — Да, я в этом убеждена. Полагаю, что агент Малдер считает так же. — А если полномочия агента Грин окажутся выше ваших? Или она сумеет переубедить агента Малдера? — встревожено спросил Тил. — Мне показалось, ее мнение имеет значение для него. — Мне нужно наложить вам три шва, — сухо сказала Скалли, устраивая в глубине раны дренажную резинку. — Сидите смирно и не дергайтесь. Может и имеет. А может, и нет. Мне лично все равно, — она так ожесточенно завязала узел, что Тил вскрикнул. — У меня есть собственное мнение. А у агента Малдера — своя голова на плечах. Тил посмотрел на нее со странным выражением на лице. — Они с агентом Грин тоже давно знакомы, да? — медленно спросил он, цедя слова сквозь зубы и вздрагивая каждый раз, когда Скалли протыкала иглой кожу. — Очень давно, — сухо подтвердила Скалли и обрезала кетгут. — Но мне все равно. Что вы вообще планируете делать дальше? Наше начальство тоже мечтает увидеть вас представшим пред их взором. Понятия не имею, что ждет вас после этого. Скалли наложила стерильную марлевую подушечку, потом бинт и соорудила перевязь. — Кость не задета. Пропейте антибиотики в течение десяти дней. Больше ничего не нужно. — Агент Скалли, — тревожно спросил Тил. — Как вы думаете, о чем они сейчас разговаривают? …Скалли видела их так ясно, будто они находились на расстоянии двух футов от нее. Фиби — яркая, самоуверенная и всегда знающая, чего хочет. И Малдер. Практически несгибаемый в некоторых вопросах — сейчас каждую минуту прислушивается к себе. Почему прислушивается? Потому что свою уверенность утратил. Вот и все, никакого второго мнения. Думать о них не хотелось. — Я бы ушел отсюда, агент Скалли, — негромко произнес Тил. — Не могу… Спасибо вам. Что вы планируете делать? Скалли не знала, что ответить. Альберт Тил должен быть арестован — по крайней мере до выяснения обстоятельств убийства Типмена. Но вывести его из отеля не удастся — перехватят снаружи. Если выйти через любое из окон, вернуться сюда тоже не получится — если в день убийства у полицейских еще не было его портрета, а АНБшники не караулили у дверей, сейчас все входы под надзором. Выйти отсюда можно только в том случае, если не планировать возвращаться. — А где его оружие? — спохватилась она. — Тоже выбросили? — Что вы. Это ж единственное доказательство того, что я не вру. Вы забрали пулю? Ее могут потом исследовать эксперты. — Разумеется, — ответила Скалли. Пакетик для вещественных доказательств с пулей внутри лежал в кармане ее пиджака. — Пистолет вон там. Там еще одно кресло. В котором… в котором он сидел. Там же его документы. Оружие я подобрал рукояткой своего карманного ножика, моих отпечатков там нет, а его должны быть. — Очень хорошо, — кивнула Скалли. — Я сейчас упакую. Тил следил, как она работает. Ему сразу стало легче — боль в руке немного стихла, он принял жаропонижающее, и его перестало знобить. — Я правда не знаю, что мне делать, агент Скалли, — он прерывисто вздохнул. — К прежней жизни мне уже точно никогда не вернуться. Да чего уж там… Я бы и отсидел свое, если бы меня осудили за превышение пределов самообороны. У меня был бы шанс выйти на свободу. Но вы ведь понимаете, что не будет этого. И выйти оттуда, куда меня могут упечь, шанса у меня нет. Скалли кивнула. Она это понимала. — Мы с агентом Малдером постараемся помочь вам… В пределах закона и в пределах наших возможностей, — она поежилась. Здесь было не намного теплее, чем в комнате с видом на Арктику. — Извините, у вас не найдется какого-нибудь запасного свитера? — Найдется, и не один, — Тил встал. — Сейчас найду, и нужно возвращаться. Как бы они не пошли нас искать. Вдруг пол заходил ходуном, вид за окном словно подернулся мутной пленкой, тени на полу сдвоились и над всеми поверхностями клубами поднялась пыль — на одно мгновение. И снова все застыло. — Только этого еще не хватало, — упавшим голосом произнес Тил. — Что случилось? — Скалли, едва устоявшая на ногах, обернулась к нему. — Кто-то вошел в тессеракт с помощью ключа, — сказал Тил. — Не через лифт. При неправильном соединении граней тессеракт становится нестабилен. Как повезет. Пространства внутри него меняются местами, хаотично смешиваются… Я еще… немного не доработал. Когда я входил сам ─ это не имело значения, я ведь все равно был у входа. Это может быть только тот человек с сигаретой. Больше некому. — Вы же говорили, что вход только один! - воскликнула Скалли. - Вы солгали. Мне нужно срочно поговорить с Малдером, — Скалли поспешила к двери. — Простите. Я и сам долгое время не знал, что с ключом сюда можно попасть другим путем... Простите, агент Скалли! Погодите, — Тил был смущен. — Я же сказал — пространства меняются. Я теперь понятия не имею, где та комната, которая пятнадцать минут назад была за стенкой. *** — Фокс, — Фиби не отставала от него ни на шаг. — Что это может значить? Что у нее на уме? Она что, сбежала с ним, что ли? Или помогла ему бежать? — Замолчи, прошу тебя, — встревожено сказал Малдер. Наверное, прозвучало слишком резко, но ему было все равно. — Что-то случилось. Ты почувствовала? Фиби пожала плечами. — Не знаю. Может быть. Что-то такое было. Фокс, ты должен мне помочь. Тил виновен, и ты это прекрасно знаешь. Его надо… — Фиби! — Фокс схватил ее за плечи и развернул к себе лицом. — Да, он по крайне мере частично виновен в том, что ему приписывают. Но помимо него меня сейчас волнует, где Скалли и что с ней. — Для тебя всегда важнее было дело, не так ли, Фокс? — Фиби лихорадочно рассчитывала, что будет лучше — стоять к нему так же близко, попытаться увлечь за собой или показать свою готовность помогать и пойти искать эту его рыжую. В конце концов, пойти искать — еще не значит найти. — Именно так. У тебя совершенно случайно нет с собой нитки? — Какой еще нитки? Ты что, думаешь, я имею привычку вязать носочки по вечерам? — Тогда надо вернуться и пошарить в запасах Тила. Нужна веревка или толстая нитка. — Зачем? — В качестве якоря. Если я правильно представляю себе эту штуку, в ней можно застрять навсегда быстрее, чем скажешь «упс». *** — Как нам попасть обратно? — спросила Скалли. — Просто идти, — задумчиво ответил Тил. — Просто идти и все. — Вы же сказали, что комнат здесь бесконечное множество! — Значит, вам придется идти бесконечно. — Вам? А вы что, внезапно решили остаться здесь? — Нет. Но мне все равно, в какой из комнат сидеть. И у меня прорва времени. Да, я хотел бы отсюда убраться, но не настолько, чтобы рисковать головой. С меня и одной пули хватит. — Причем тут пули? — Они идут сюда с оружием. Они намерены поймать меня. — Вы же сами говорили, что убивать вас они не станут! — Меня нет, — сухо ответил Тил и уставился в серую стену. У него слезились глаза от пыли, и наверное, от чего-то еще. — Простите. Но я правда… Простите. Скалли закашлялась. В горле першило — то ли тоже от пыли, то ли от внезапно накатившей злости. Ноги гудели от усталости, безумно хотелось пить, но дело было даже не в этом. Малдер. Скалли оглянулась. В комнате стало заметно темнее — Вашингтон накрывала ночь. Тени стали длиннее, небо, видневшееся в огромном окне, загустело и накрыло город плотной синевой, переходившей на востоке в чернильно-черную ночь. Загорался свет в домах и на улицах, а сигнальные фары машин, стоящих в пробках, сливались в длинные красно-желто-белые полосы. — Мне нечего вам сказать, — негромко сказала Скалли. — Все равно это не имеет смысла. — Вы хотели сказать мне, что я трус? — Тил вынул из кармана что-то маленькое и вертел теперь на ладони. — Да, наверное. Я гениален, и я трус. Одно не исключает другого. Я не супергерой и не агент ФБР. Я так расплатился за свою трусость, агент Скалли, что дальше некуда. Погодите, — увидев, что она подошла к двери, Тил встал. — Я не знаю, сколько их и не знаю, где они. Но если вы на них наткнетесь, они убьют вас. Пожалуйста, не уходите! — Мне нужно найти Малдера. Одна я вас отсюда не выведу. У вас есть еще один ключ для выхода? — сухо спросила Скалли. — Нет… Я обязательно дождусь вас, агент Скалли. Или сам вернусь в первую комнату. Меня он слушается. Но сейчас… простите, я не хочу. — Вы все-таки остаетесь? — Скалли открыла дверь и оглянулась. — Да, — кивнул Тил и отвернулся. Ночь захватила Вашингтон и пробралась в окно. В темноте было видно только ссутулившуюся фигуру, скорчившуюся в маленьком кресле. ─ Никуда не уходите. Мы обязательно вернемся за вами и постараемся вытащить вас так, чтобы АНБ и Курильщик остались с носом. Я найду агента Малдера, и мы вернемся. Тил не ответил. Скалли захлопнула за собой дверь. — Черт, — вздрогнул Тил. — Я ведь не сказал ей самого главного. Я не сказал про леску. Он бросился к двери и распахнул ее. За дверью никого не было. *** Скалли не знала, сколько прошло времени. Может быть, час, может быть, три. Ноги гудели все сильнее — ходить в туфлях по бетону не то же самое, что в кроссовках по лесу. Очень хотелось пить. Вокруг было одно и то же — стены и двери, двери и стены. Скалли открывала каждую дверь, мимо которой шла. Ей казалось, что от безумного чередования стен и дверей кружится голова. Серо-коричневый круговорот давил, словно в дурном сне. Маленький карманный фонарик светил все слабее и слабее — словно электричество из него выходило прямо в сухой пыльный воздух. Тусклое пятно света прыгало впереди в нескольких ярдах, а дальше царила непроглядная тьма. Эхо от каждого шага разбегалось во все стороны и гасло где-то далеко. Иногда Скалли останавливалась и прислушивалась. Эхо замирало тоже. Иногда она слышала шаги — далеко-далеко, быстрые, дробные, но стоило остановиться и напрячь слух — они исчезали. Несколько раз ей казалось, что она слышит голоса. Скалли бросалась бежать в ту сторону, но натыкалась только на очередные двери и комнаты, комнаты и двери, пустые и пыльные. В некоторых комнатах стояла серая пыльная мебель — точно такая же, как в первой комнате — грубый топчан, стол, табуретки, печь. Казалось, они наштампованы под копирку. Это было похоже на дурной сон: давний детский кошмар, от которого слабеют ноги и пробивает холодный пот. Скалли словно видела со стороны серый бесконечный дом со множеством пустых холодных комнат. И она идет по этим комнатам — по кругу. Одна. От холода у нее заледенели пальцы. В какой-то момент Скалли подвернула ногу и долго сидела на холодном полу, привалившись к бетонной стене, закусив губу, чтобы не разрыдаться от беспомощности. Сейчас ей было наплевать на Фиби. Она застряла в бесконечности. Одна. Скалли уже пожалела, что ушла из той комнаты, где был Тил — ведь одно из правил потеряшки — оставайся там, где потерялся. Если бы она могла понять, где именно и когда потерялась. Пятно света мелко дрожало — Скалли поняла, что руки у нее трясутся, выключила фонарик и сунула ладони в рукава, чтобы хоть немного согреться. Господи, почему же так холодно… И так безнадежно, безнадежно тоскливо. Это убивает. Тоска по человеку, который никогда, никогда не услышит тебя так, как ты того хочешь — не потому, что он не рядом, и не потому, что не слышит — он просто не понимает тебя. Он смотрит на тебя и видит все что угодно — кроме того, что есть на самом деле. Он поднимает тебя с пола собственной прихожей — в окровавленной одежде, дрожащую, испуганную, обнимает тебя за плечи и утешает, но он не понимает, отчего ты рыдаешь. Полагает, что от страха за собственную жизнь. А ты обнимаешь его — судорожно, трясущимися от ужаса руками, и осознаешь, что он так ничего и не понял. Даже Педжетт — и тот понял. А Малдер — нет. — Малдер, — прошептала она, уткнувшись лицом в присыпанный пылью воротник пальто, — ну где же ты… Малдер… И отбросив всякую осторожность, закричала: — Ма-алде-ер!!! Эхо грохотом раскатилось на все четыре стороны, и снова наступила тишина. Где-то вдалеке послышались шаги. *** — Фокс, я устала, — сказала Фиби. Они шагали уже не первый час, и она всерьез начала злиться. Она сломала каблук, устала и проголодалась. И все ради чего? Вернее, ради кого? Ради маленькой рыжей сучки, которая весь день смотрит на нее, на Фиби, словно на дохлую мышь. А камешек меж тем натирал просто нестерпимо. Малдер держал в руках уже второй моток бечевки, которую отыскал в мешках запасливого Тила. Они переходили из комнаты в комнату, и Малдер следил, чтобы не проходить одну и ту же дверь дважды. Интуитивно он чувствовал, что даже это бесполезно — если число комнат бесконечно, то никакой бечевки не хватит. — Послушай, давай посидим хоть немного, — Фиби, увидев в очередной комнате топчан и стулья, подошла и без лишних слов опустилась на топчан. — Хоть десять минут. — Хорошо, — ответил Малдер, сел на табуретку и уткнул подбородок в сцепеленные ладони. — Почему здесь так холодно? — Фиби с наслаждением вытянула уставшие ноги. — Возьми мое пальто, — отстраненно предложил Малдер. — Нет уж, спасибо. Как-нибудь не замерзну. Я просто спрашиваю. Засоряю информацией атмосферу, мешаю тебе размышлять. — Возможно, энергия усиленно уходит отсюда именно потому, что здесь необычное пространство. Хаотическое. — Фокс… Послушай. — Слушаю. Фиби поежилась — на самом деле она действительно замерзла, но просить пальто… Слишком примитивно. — Тебе не кажется, что все это глупо? — Что это? — Ты со мной разговариваешь, как с посторонней. Я, может быть, пять лет ждала, что ты перезвонишь, и не дождалась. Малдер рассмеялся. — Ты? Ждала? Пять лет? Сентиментальность никогда не значилась в списке твоих качеств — ни как порок, ни как добродетель. — Ты не слушал мою кассету, так ведь? — Именно так. — Но почему? — изумилась Фиби. — Неужели тебе даже не было интересно? — Не было, — кивнул Малдер. — Сейчас тоже. Фиби замолчала и некоторое время сидела неподвижно. Луна светила прямо в окно, и все предметы отбрасывали длинные тени. Лицо Малдера казалось нездорово-бледным и слишком задумчивым. — Ты отдохнула? — спросил он. — Нет, — ответила Фиби. — И я не хочу больше никуда идти. Я останусь здесь. — Так нельзя. Тогда и ты потеряешься. — С чего бы? Я просто пойду по бечевке обратно. Тебе ведь в любом случае все равно, потеряюсь я или нет. — Прекрати. Ты прекрасно знаешь, что я не допущу потери любого спутника. И тебя в том числе, — спокойно ответил Малдер. — И не стоит играть капризную леди. У тебя не очень получается. Главное — не поддаваться на провокацию. Может, и стоило с ней тогда поговорить — чтобы никаких иллюзий уже не оставалось. Впрочем, это еще неизвестно, у кого тогда оставались эти самые иллюзии. ─ Фокс, ─ Фиби поднялась, пододвинула табуретку и села напротив Малдера так, что ее колени коснулись его колен. Черт, почему здесь все настолько холодное, словно вырезано из мрамора. И Малдер тоже… Строит из себя айсберг. Он не отодвинулся. Он, кажется, вообще ее не заметил. Фиби осторожно коснулась ладонью его щеки. Она ничего не чувствовала. Обычно Фиби ловила интерес к себе сразу, как только тот возникал, порой даже до того, как это осознавал сам предмет ее интереса. Сейчас она не слышала ничего. Если закрыть глаза, то можно представить себя рядом с каменной статуей. Пять лет назад у Фокса этот интерес был, и еще какой. В отличие от мозга его тело сразу вспомнило прошлое и было не против это прошлое вернуть. Теперь, кажется, молчало и тело тоже. ─ Фокс… Ты спишь, что ли? ─ Фиби развернула его лицо к себе, положив ладони ему на щеки. ─ Нет. Я просто жду. ─ Фокс, мне кажется, когда мы закончим дело и выберемся отсюда, нам стоит встретиться… В более комфортной обстановке. Просто поговорить. ─ Зачем? О чем нам нужно разговаривать, если твоя основная задача ─ получить своего фигуранта ─ практически решена? В любом случае для завершения дела не нужны разговоры в комфортной обстановке. Или ты опять намерена забронировать номер в отеле? Фиби придвинулась ближе. Черт, ну почему он ничего не чувствует? Проблемы у него, что ли? ─ А почему нет? Мне кажется, подобная обстановка располагает к разговорам, ─ она провела ладонью по его щеке, по шее. ─ Фиби, не трать зря время и свой пыл. Для меня это пройденный этап. ─ Но почему? Только не говори мне, что у тебя в планах на будущее стоят белый домик, золотистый лабрадор и четверо детей, и эти планы связаны с твоей рыжей напарницей! Я не представляю тебя… ─ Фиби. Остановись, ─ спокойно ответил Малдер, но в его голосе Фиби услышала такой холод, что ей захотелось надеть два пальто. ─ В моих планах нет золотистых лабрадоров. Но там есть… ─ Маленькая рыжая Скалли. Прекрасно. Боже, да это просто смешно. Не понимаю, чем это мешает нам приятно провести время, ─ Фиби придвинулась так, что ее лицо оказалось очень близко к лицу Малдера, а левая рука скользнула к нему на колени. Фиби наклонилась, пытаясь поцеловать его, но когда ее губы коснулись его губ, она ничего не почувствовала. Все равно, что поцеловать в музее мраморного Аполлона. Малдер спокойно отстранился и увидел, как глаза Фиби в темноте блеснули яростью. Казалось, рядом сидит разозленная кошка. ─ Скажи, зачем все это тебе? ─ спросил он. ─ Может, тебе самой грезится домик с лабрадорами? Я плохой кандидат, ты же знаешь. ─ Мне не нужны никакие домики, ─ резко ответила Фиби. ─ С каких пор ты заделался строгим пуританином, Малдер? Или для тебя проблема переспать с женщиной? Ты перешел на исключительно платонические отношения? ─ Моя личная и тем более сексуальная жизнь тебя не касается, ─ сухо ответил Малдер. ─ Спасибо, что наконец учла мою просьбу не называть меня Фоксом. ─ Ты спишь с ней? Или только треплетесь? Господи, как будто нужно быть уж такой особенной ради чести оказаться в постели с Фоксом Малдером лицом к лицу! Малдер поднялся, и на мгновение Фиби испугалась того, что увидела в его глазах. ─ Тебя это не касается, ─ спокойно ответил он после того, как медленно вдохнул и так же медленно выдохнул. ─ Совсем. Я иду дальше. Ты со мной? Фиби не ответила. У нее внутри клокотало что-то горячее и яростное, и ей хотелось отвесить Малдеру хорошую пощечину. Но это было бы пошло. ─ Да, ─ ответила она совсем другим голосом. ─ Знаешь, Фиби, ─ сказал Малдер, вынимая из кармана моток бечевки, ─ Наверное, не так уж сложно найти человека, с которым можно приятно проводить время в постели лицом к лицу. Человека, к которому можно спокойно повернуться спиной, зная, что он всегда ее прикроет, найти гораздо сложнее. ─ Я не нуждаюсь в нравоучениях, ─ фыркнула Фиби. ─ Тоже мне, учитель жизни. Свою спину я как-нибудь прикрою сама. ─ Это твой выбор. Может быть, для тебя он правильный, ─ сказал Малдер, открывая очередную дверь. Фиби остановилась и взялась за тонкую бечевку, которая тянулась назад, в пыльную темноту, и сунула руку в карман. Ну что же… Если все выглядит действительно так… Тогда ей и впрямь нечего больше тут делать. Через какое-то время Малдер понял, что не слышит шагов за спиной, и обернулся. Бечевка уходила в никуда. Фиби исчезла. *** Альберт Тил замерз. Он боялся развести огонь в камине, боялся встать и выйти из комнаты, боялся АНБ, боялся людей Курильщика, но больше всего на свете он теперь боялся завтрашнего дня. Хуже всего то, что это завтра непременно наступит. Он полжизни провел, занимая у завтрашнего дня. Пришло время отдавать долги, а у него ничего не осталось. Ничего ─ карманы вывернуты, он не просто нищий в любом смысле этого слова, он ─ пустая оболочка от человека. У него нет дома, нет семьи, нет друзей. У него нет Тэйлин. У него не осталось идей, которые хотелось бы воплотить, у него не осталась ничего ─ все запродано, все ему не принадлежит. Даже этот чертов тессеракт, плод деятельности гениального изобретателя, не принес ему ни счастья, ни богатства, ни известности, ничего, ровным счетом ничего. Выбор между АНБ, федеральной тюрьмой, Курильщиком и Британскими спецслужбами ─ вот все, что у него осталось, причем свобода в этом списке не значится. И зачем все это было, непонятно. Необходимо сделать выбор. Тил вытащил из кармана ключ на выход, которым пользовался, чтобы впустить агентов, и входной ключ. Наверное, было нечестным не отдать их агенту Скалли. Он забрал ключи потому, что боялся, что на него наденут наручники и выволокут наружу. И боялся, что они уйдут без него. Никакой логики, черт возьми. Его никто не собирался выволакивать, ему хотели помочь. А он их по сути подставил. Но теперь поздно. Господи, как же противно. Как противно чувствовать себя дрянью. И самое страшное в том, что уже ничего не исправишь. Тэйлин не вернешь. Зачем нужна свобода, зачем нужна известность, если ничто не вернет ее к жизни? Собственно говоря, какая разница, кто засадит его за решетку, если ее все равно не миновать… Надо забрать ключи из тайника и отдать агенту Скалли. Пусть они выберутся отсюда без лишних проблем. Они-то ему ничего плохого не сделали. Тил подошел к двери, и нащупал наверху в углу тонкую прочную леску. Он протянул ее как путеводитель. С ней не было риска заблудиться и не запутаться. Определившись с направлением, Тил отправился в самую первую комнату. Путь не занял много времени ─ тессеракт сдвинулся всего на четыре или пять комнат, главное было ─ не ошибиться дверью. Топливо в камине не прогорело до конца, и Тил немного погрел руки, приложив ладони к каменной кладке. Опустился на колени, просунул руку в тайник. Пошарил внутри. Запасных ключей не было. Тил медленно поднялся и вздохнул. Наверняка их вытащила агент Грин. Больше некому. Она снимала с огня чайник и крутилась возле камина. Он собрал документы, упаковал ноутбук. Вынул из кармана маячок, на котором отражались сигналы от ультразвукового свистка группы Курильщика, бродившей по тессеракту. Наверняка он опять ошибся с выбором. Но теперь уже наплевать. Человек с сигаретой хотя бы не убивал Тэйлин. И обещал условия получше, чем могут дать Британская Разведка или… Впрочем, бессмысленно гадать. Только надо найти Малдера и Скалли, чтобы выпустить их отсюда. *** Фиби вышла из лифта на первом этаже и словно слепая, направилась к выходу. На улице было свежо и холодно. В легкие ворвался морозный воздух, и Фиби почувствовала, что ресницы смерзлись, словно вода на них превратилась в лед. Она вынула из кармана бумажную салфетку и протерла глаза. Выбраться наружу оказалось несложно ─ она вернулась по бечевке, которую Малдер привязал к дверной ручке. Лифт находился рядом ─ его двери выделялись цветом среди всех остальных. Фиби воткнула ключ на выход между створками и услышала, как внизу загудело ─ лифт поднимался. Не дожидаясь, пока он приедет, Фиби бегом вернулась назад и оборвала бечевку. … И вот теперь на белой салфетке размазалась черная тушь, а в глазах противно щипало. Хотелось сказать что-нибудь резкое, грубое, чтобы стало легче на душе, но слова не шли, застревая в горле. Фиби вынула из кармана телефон и набрала номер. ─ Агент Моран? Это агент Грин. Да, я его нашла. Да, его можно будет взять, хотя это будет непросто. Здесь полно людей из АНБ и ФБР. Но я знаю, где он прячется, знаю, как войти, и знаю, что АНБ туда не пройдет. Я знаю, как можно уйти оттуда так, чтобы АНБ и федералы не упали нам на хвост. Вам нужно будет организовать транспорт на ту улицу, которую я вам сейчас укажу ─ потому что зайдем мы в отеле, а выйдем там. Не спрашивайте меня, как это получится, потом спросите у Тила, если вам интересна физика пространственного безумия. Оттуда мы его вывезем так, как и договаривались. Только чтобы от вас не было ни малейшего звука, никаких резких телодвижений. Два человека, этого хватит. Большее количество вызовет подозрение. Да какая разница, виновен Тил или нет. Он нам не для этого нужен… Да. Отлично. Фиби отключила связь, нашла удобную скамейку на бульваре, села и бездумно уставилась в ночное небо, не чувствуя ни голода, ни усталости. *** Малдер шел, быстро разматывая клубок ─ и клубок таял в руках с каждым шагом. В кармане лежал еще один ─ последний. Думать о том, что будет, когда и он закончится, Малдеру не хотелось. Лабиринт. И в нем бродит… Нет, не Минотавр. Странное, слабое существо, придумавшее это безумие, создавшее волшебный ящичек на миллион комнат. Господи, как же глупо… Нельзя, нельзя было разделяться. От мысли, что они могут провести недолгий остаток жизни, блуждая по серому пыльному лабиринту, у него сжимались челюсти. Заходя в каждую новую комнату, Малдер проверял, что видно из окна ─ не попадется ли знакомый пейзаж. Но видел совершенно неподходящие вещи ─ то горы, то водную гладь, то какой-то лес, то заброшенный поселок, то залитое лунным светом пустынное шоссе в неизвестной местности, а то и вовсе черную муть без конца и края. Иногда он останавливался и даже переставал дышать в надежде услышать шаги или голос. Но его окружала все та же гулкая холодная тишина, в которой он был совершенно один. Малдер знал, что Скалли где-то здесь. С точки зрения трехмерного пространства она находилась непосредственно рядом с ним. А с точки зрения существующей реальности была гораздо дальше, чем если бы улетела на Луну. Малдер звал ее, но эхо возвращало только искаженный звук его собственного голоса. Несколько раз ему казалось, что он слышит шаги ─ но остановившись, понимал, что принял за них эхо, и что вокруг по прежнему пустота. К горлу подступил комок. И бечевка закончилась. ─ Скалли! ─ крикнул он отчаянно и изо всей силы толкнул очередную дверь. ─ Малдер, ─ прошептала она из темноты и протянула к нему руки. Он поднял ее с пола, с силой обнял и молча прижался губами к ее губам. *** ─ Малдер, ─ прошептала наконец Скалли, немного отстранившись,─ Только не смейся. Я думала, что больше никогда… Я думала, что уже не выберусь отсюда. Я подвернула ногу ─ наверное, надрыв связки. Лодыжка отекла и… ─ Обопрись на мою руку, ─ Малдер обнял ее за талию и привлек к себе. Скалли обняла его в ответ, и едва не разрыдалась от облегчения. Но Малдер услышал только, как она глубоко вздохнула. ─ Ты можешь идти? ─ спросил он. ─ Да. На одной ноге. Я проковыляла через несколько комнат, мне пришлось держаться за стенку. И я кое-что обнаружила. ─ Что? ─ Протяни руку сюда, к стене, ─ Скалли взяла его за запястье. ─ Нашел? ─ Это леска, ─ воскликнул Малдер. ─ Очевидно, Тил сделал ее для себя. ─ Жаль, что не счел нужным сообщить нам, ─ Скалли покрутила леску в пальцах. ─ Теперь нужно определиться с направлением. ─ Мы можем идти назад по бечевке, ─ Малдер показал клубок. ─ Нужно следить, чтобы леска и бечевка совпадали, ─ задумчиво сказала Скалли. Тогда шанс попасть куда надо будет выше. Надеюсь, что Тил там, где я его оставила. Думаю, что он сейчас решает, кому выгоднее сдаться ─ нам, АНБ или Курильщику. ─ Почему? ─ Потому что он трус, Малдер. Я расскажу тебе по дороге. …Они неторопливо возвращались к началу ─ не замечая ни сырых стен, ни пыльного воздуха, ни промозглого холода. Малдер поддерживал Скалли за талию и слушал про Тила, а сам думал о том, что она подвернула ногу и что ей тяжело идти. ─ Я понесу тебя, ─ сказал он и подхватил ее на руки прежде, чем она успела ответить или возразить. ─ Возьми бечевку. И Скалли молча кивнула. В темноте Малдер не видел ее лица, но чувствовал тепло ее дыхания и прикосновения ее рук. Она обняла его за шею и прижалась щекой к его плечу. Через несколько десятков ярдов бечевка заметно ослабла. ─ Кажется, оборвалась, ─ Скалли легко потянула за остаток. ─ Держись за леску. Мы должны быть где-то близко… ─ Все зависит от того, где произошел обрыв, ─ встревожено ответил Малдер. ─ Дальше пойдем по леске. ─ Отпусти меня, ─ сказала Скалли. ─ Кто-то должен не выпускать ее, иначе опять заблудимся. Вскоре бечевка кончилась, и Малдер убрал в карман смотанный клубок. ─ Как странно, ─ сказала Скалли. ─ Здесь совсем не чувствуешь времени. Кажется, что оно застыло и не двигается. ─ Замерзло, ─ усмехнулся Малдер. Он пропускал между пальцами тонкую леску ─ на ней то и дело обнаруживались какие-то узелки, и все время думал, что это ─ опознавательные знаки, оставленные Тилом, или просто куски, связанные вместе. ─ Сколько мы идем? ─ спросила Скалли. ─ Не знаю, ─ негромко отозвался Малдер. ─ Мне кажется, что мы уже… много лет идем куда-то, сами не зная, куда. Топаем по лабиринту без карты и путеводителя. Ни гида, ни горячего кофе, ни лавки с сувенирами. И даже белого кролика нет. Скалли улыбнулась. ─ Очень похоже на мою жизнь, ─ продолжал Малдер. ─ Серо, пыльно и бесперспективно. ─ Все зависит от угла зрения, ─ возразила Скалли. ─ Чтобы так устроить свою жизнь, нужно обладать особым талантом. ─ Издеваешься, да? ─ вздохнул Малдер. ─ Нисколько. ─ Ничего. Когда-нибудь мы выберемся отсюда. Лабиринт в четвертом измерении ─ никогда не думал, что вляпаюсь в такую ерунду. Кроме нас, никто на такое не способен, ─ Малдер попытался включить фонарик. Пощелкал несколько раз кнопкой, но безрезультатно. ─ Батарейки пали смертью храбрых. Тема для оперы ─ ты, я и сдохший фонарик. ─ Малдер, ─ вдруг смущенно спросила Скалли, ─ А где Фиби? ─ Понятия не имею, ─ Малдер пожал плечами. ─ В какой ─то момент она просто исчезла. Я так понял, что бродить по лабиринту ей надоело. Хотел бы я знать, кто оборвал бечевку ─ очень надеюсь, что все-таки не Фиби. ─ Значит, она тоже… Потерялась здесь? ─ Сомневаюсь. Ты помнишь, куда Тил дел ключи? ─ Нет. Я не обратила внимания. ─ А у меня подозрение, что он их спрятал где-то возле камина, и теперь я думаю, что Фиби стащила их, пока снимала с огня чайник. Черт, этот паразит даже кофе нам так и не налил, ─ воспоминание о горячем чайнике вызвало у Малдера острый спазм в животе ─ желудок явно решил напомнить о себе. Скалли промолчала. Она подозревала, что Фиби ушла не просто так ─ но спрашивать, о чем они говорили, не решилась. ─ Малдер… Я совсем забыла тебе сказать. ─ Что? ─ Мы здесь не одни. ─ Ну да, где-то еще Тил бродит. Вот уж точно, дом, который построил Тил… ─ Нет. Тут есть еще кто─то. Возможно, люди Курильщика. Я когда… подвернула ногу, какое-то время вообще почти не могла идти. Я… просто сидела в темноте. Услышала шаги и выглянула за дверь. Там были три человека. Они шли ко мне спиной и меня не видели. ─ Думаешь, они пришли за Тилом? ─ Скорее всего. ─ Почему бы им просто не дождаться его в условленном месте? ─ Наверняка потому, что они не уверены, что Тил придет добровольно, ─ пожала плечами Скалли. ─ Что это, Малдер? ─ Леска кончилась, ─ отозвался тот. ─ Леска кончилась! Он распахнул дверь. И они увидели прогоревший камин, топчан, окно на арктические просторы и остывший чайник.