Чужое сердце

      Лори снился золотой город. Он простирался вдаль, насколько хватало глаз, казалось, размерами не уступая земным мегаполисам, но Лори точно знал, что на Земле такого города нет. Дома выстроились на самом берегу моря, на многочисленных островках и поднимающихся из воды скалах, разделённых узкими протоками, так что порой было трудно различить, где естественная береговая линия, а где уже вырытый канал. Здания словно вырастали из этих скал, закутанных в клочковатые шубы из зелени, в которой тонули карабкавшиеся по крутым склонам улицы и лестницы. Причудливые дворцы и башни поражали своей архитектурой, что вряд ли могла быть порождением человеческого разума. Они кренились под самыми невероятными углами, поднимали блестящие шпили на головокружительную высоту, а иные даже, кажется, парили в воздухе. Яркое солнце отражалось в глади бассейнов и фонтанов, играло на белой пене гигантских водопадов, что низвергались со скал прямо рядом с дворцами, золотило многочисленные арки и висячие мосты, и ослепительно вспыхивало на боках огромных золотых колонн и статуй. И над всем этим великолепием доминировала гигантская золотая пирамида, поднимавшая свою вершину выше самых высоких башен. Она стояла в самом сердце города, а от неё, рассекая город на две части, бежал к берегу сверкающий проспект, прямой, как стрела. Его покрытие переливалось искрами всех цветов радуги, а на самом берегу его запирали огромные золотые ворота без стен. Но проспект не кончался у этих ворот, он шёл дальше над морем, поднимаясь над волнами на мощных опорах, простираясь дальше, чем Лори мог увидеть.       Он был прекрасен и безумен, этот город. Людям не свойственен такой гигантизм, даже когда они в ослеплении гордыни пытаются преувеличить себя и свой век, создавая монументальные здания и изображения. Здесь всё было слишком: слишком ярко, слишком огромно, слишком блестяще. И всё же этот город был прекрасен.       – Нравится? – спросил голос за спиной.       Лори замер, чувствуя, как каменеют мышцы, а по спине и загривку бегут мурашки. Он стоял, или, быть может, парил, где-то высоко в воздухе, и весь этот великолепный город был перед ним как на ладони. А за спиной у него был враг. В том, что это именно враг, Лори не сомневался.       – Великий город, – в голосе явственно прозвучала ирония. Лори захотел оглянуться, но не смог. Он перестал чувствовать своё тело, возможно, его вообще больше не было.       – Он достоин тебя, не так ли? – шепнул голос. – Посмотри, чего они тебя лишили.       Солнце клонилось к закату, и его свет становился розоватым. Волны мерно набегали на берег, чтобы вновь отступить и снова пойти на штурм. У самого горизонта небо стремительно темнело, куда быстрее, чем это бывает на Земле при таком ещё высоком светиле. И в этой черноте проступали контуры разноцветных звездных скоплений и туманностей.       – Они, – голос ещё приблизился, теперь он звучал над самым ухом. – Те, что притворяются твоими друзьями. Они рядом с тобой, ты им доверяешь. А они ограбили тебя. Они лишили тебя твоей силы. Спроси у них, где теперь Асгард? Спроси у них – кто поможет тебе вернуть потерянное?       Лори показалось, что тот, кто за спиной, сейчас коснётся его. Он дёрнулся – и проснулся, словно рывком выскочив из сна. Было ещё темно, на потолке лежали отсветы уличного фонаря. Лори уткнулся лбом в подушку, пытаясь отдышаться, и чувствуя, что весь залит потом.       …– А слышал, что Торстен запал на Исабель? – спросила Лили, ближайшая подружка Энн.       – Торстен? На Исабель?       – Ну да. Мне Янина сказала, а она точно знает. Он за ней хвостом ходит, да только ничего ему не обломится.       – Глупости, – фыркнул Лори. – Ну, сама подумай – что такой парень мог найти в нашей ханже?       – Ну, в общем да, – поразмыслив, кивнула Лили. – Ни кожи, ни рожи. Но, может, ему девственницу хочется?       – Думаешь, её девственность ещё жива?       Лили пожала плечами. Они встретились на площадке для парковки, куда Лори как всегда отвёл чужую машину.       – Вообще-то, между нами, по секрету… Только учти – никому!       – Ну? – с готовностью кивнула Лили.       – Он расспрашивал меня про Энн.       – Правда? – глаза Лили расширились. – Нет, серьёзно?       – Серьёзней не бывает, – уверил Лори.       Лили замолчала, и было видно, как в её голове кристаллизируется завистливая мысль «Вот повезло-то! Такой парень…» «Женское воображение стремительно, – сказал герой классического романа, который Лори недавно перелистал, стремясь нагнать пропущенную школьную программу. – В одно мгновение оно переходит от интереса к любви, а от любви к браку». Наверняка Лили уже мысленно женит Торстена на Энн. Лори улыбнулся, довольный собой, и потому едва не просмотрел, что воздух в нескольких шагах перед ними вдруг начал колебаться, как над открытым огнём.       – Стой! – он резко ухватил девушку за локоть, вынуждая её остановиться.       – Что?..       – Туда нельзя.       – Почему?       «Покачену», – хотелось ответить Лори, но он не успел. Мимо них с гавканьем пробежала небольшая собака. Нырнула в область колеблющегося воздуха – и исчезла, как в воду канула.       – О… – рот Лили приоткрылся. – Ты это видел?       Лори кивнул. Позади раздался вопль «Флаффи, Флаффи, девочка моя!», и мимо них промчался толстый запыхавшийся мужик.       – Стой! – снова крикнул Лори, но опоздал – мужик с разгону вбежал в дрожащее марево – и тоже исчез. Растворился, как и не было. Лори и Лили молча смотрели на место его исчезновения, и юноша вдруг осознал, что они крепко держатся за руки, словно напуганные дети.       – Ты видишь? – нарушила молчание Лили. – ЭТО?       Лори молча кивнул.       – Значит, ты тоже…       – Что «тоже»?       – Тоже научился у Фреды?       – Чему?       Лили моргнула, похоже, сообразив, что сказала лишнее. Лори с опаской глянул на рябящий воздух, прикидывая, не отойти ли подальше, прежде чем начать трясти эту девицу, выспрашивая, что она имела в виду, и тут рябь на какое-то мгновение стала сильнее, а потом вдруг исчезла. И Лори каким-то шестым чувством понял, что место стало абсолютно безопасным. ОНО, чем бы оно ни было, ушло.       – Пропало… – прошептала Лили. «Ценное наблюдение», – хотел было съязвить Лори, и тут его внимание привлекло движение воздуха чуть подальше, у другого края газона.       – Да вот же оно!       Словно подтверждая его слова, переместившаяся рябь стала сильнее – и из неё выскочила та самая собака, что исчезла пятью минутами ранее. Её хозяин тоже не заставил себя долго ждать. Вынырнув на газон, под свет солнца, толстяк остановился и принялся обалдело оглядываться по сторонам, словно не веря собственным глазам. Вид у него был бледный и взъерошенный. Лили и Лори переглянулись, после чего девушка шагнула вперёд:       – С вами всё в порядке?       – Э?.. – сказал толстяк.       – С вами всё в порядке? Вам чем-нибудь помочь?       – А… Я… Нет, спасибо, – и толстяк, покачиваясь, двинулся прочь прямо через газон. Пройдя несколько шагов, он побежал. Собака бодро порысила за ним – в отличие от хозяина, ей происшедшее явно не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Ну, подумаешь – выпали из реальности на несколько минут…       Дом Фреды встретил Лори и Лили музыкой – хозяйка играла на арфе и пела. Лори любил слушать, как она поёт, однако такая удача выпадала нечасто. Фреда бралась за арфу лишь иногда, под настроение, хотя уровень владения инструментом у неё был не хуже, чем у профессиональных музыкантов. А может, так казалось неискушённому в музыке Лори. Голос у хозяйки был довольно низкий, но низкие голоса ему нравились даже больше, чем высокие, и голос Фреды напоминал Лори струящийся лесной ручей с тёмной, но прозрачной водой. Лори остановился в дверях, вслушиваясь в слова незнакомой баллады.       Предан тебе всей душой –       Один, услышь зов мой!       Однажды я сяду рядом с тобой       В зале славы былой.       Как другие герои,       Себя славой покрыв, умру.       Право воина –       В бой идти в твоём строю.       Горна звук,       Чаек крик,       На прощание обними…       Зов судьбы манящий –       Бессмертие будет моим.       Песню слушали несколько девушек, видимо, оставшихся после занятия. Торстена и Снотры видно не было. Стараясь никого не потревожить, Лори тихонько протиснулся в угол и присел на свободный стул.       В Рунах Судьбы из рук старой ведьмы       Заклятие силы прими.       Мы рождены для смерти в бою,       Не для Света, и не для Тьмы.       Ты – отец наш, Один!       И огонь, горящий в сердцах,       Наследие старых Лордов Войны,       Тех, что правят на небесах.       Первым в бой ворвусь,       Путь ветрам проложит меч,       Дети Одина в боях       Примут смерть, чтоб вечно жить.       Драккары наши сквозь моря       Снега, ветра, дожди       Войдут в волшебный мрак ночи,       Укажут путь нам звёзд лучи.       Странно, подумал Лори. Обычно песни Фреды были куда менее воинственны. Он не всё понимал, но слова, переплетаясь с музыкой, будоражили его дух. Ему казалось, что он чувствует ветер и брызги на своём лице, и руку оттягивает тяжесть чего-то смертоносного. Вперёд, в бой, до последнего врага! – и вот уже кровь закипает в венах, и в глазах темнеет от ярости…       Сегодня кровь от битвы       С клинков моих не стереть.       Многих отправлю под землю к червям,       Смехом встречая их смерть.       Ты – отец наш, Один!       И огонь, горящий в сердцах,       Наследие старых Лордов Войны,       Тех, что правят на небесах.       «Это уже было, – думал Лори. – Нет, этого не могло быть. Я никогда ни с кем не сражался». И всё же ему было знакомо это чувство. Снова всё тоже проклятое дежа вю, преследовавшее его всё время после появления Торстена. В этот момент Лори и хотел, и не хотел понять, что стоит за всем этим. Происходящее пугало его. Но то сладкое чувство, что будила в нём песня – чувство свободы, силы, полёта …       Упокой меня в драккаре,       Подожги его стрелой.       Дух мой унесёт       Валькирий нежных строй.       Забери меня в Вальгаллу,       Туда, где ждёт меня брат мой.       Огонь пылает в небесах,       Мой дух не обратится в прах.       Первым в бой ворвусь –       Путь ветрам проложит меч,       Дети Одина в боях       Примут смерть, чтоб вечно жить.       Даккары наши сквозь моря       Снега, ветра, дожди       Войдут в волшебный мрак ночи,       Укажут путь нам звёзд лучи.*       Баллада закончилась звенящий нотой. Фреда откинулась на спинку стула, нашла глазами Лори и улыбнулась ему. Юноша моргнул, выходя из транса, и оглянулся. Почему-то показалось, что рядом стоит Торстен и пристально смотрит на него. Но нет, золотоволосого атлета видно не было. Между тем Фреда грациозно поднялась, давая понять, что концерт окончен.       – Завтра в то же время, – сказала она. – Вы делаете поразительные успехи на наших уроках, мои дорогие, но вам надо отдохнуть.       Девушки послушно потянулись к выходу, вполголоса обмениваясь впечатлениями. Лори нетерпеливо дожидался, пока они все выйдут, собираясь задать Фреде несколько вопросов, но когда они остались наедине, вдруг опомнился. Кто он такой, чтобы требовать объяснений? Кто он такой, чтобы вообще что-либо требовать? И потому он сказал лишь:       – А где Торстен?       – Скоро придёт, – улыбнулась Фреда. Так родственники они всё-таки, или нет? Миссис Фьёргюн из богатой семьи, и едва ли её родич будет зарабатывать себе на жизнь, трудясь на конюшне. Хотя, быть может, Видрирсон куёт лошадей для души, как сама Фреда возится с этими девчонками, обучая их шитью, а так же и вовсе непонятно чему.       – Как прошёл день? – поинтересовалась Фреда.       Лори моргнул, собираясь с мыслями – и принялся рассказывать об исчезнувших и вновь появившихся человеке и собаке. Скрывать происшедшее всё равно смысла не было: во-первых Лили как пить дать проболтается, а во-вторых – ему хотелось увидеть реакцию Фреды. Женщина выслушала его не перебивая, с выражением спокойной задумчивости на лице.       – Как вы думаете, что это такое было?       – Не знаю, Лори. Могу лишь сказать, что странности происходят не с одним тобой. Девушки уже рассказывали мне о нескольких подобных случаях.       Лори молча кивнул. Не хотелось убеждаться наверняка, но чем дальше, тем больше в нём зрела уверенность, что Фреда ему лжёт.