A potentia ad actum

Токио, октябрь 1889 В жизни, думал Шишидо, следует сделать четыре вещи: родиться, найти свое призвание, достойно выполнить свой долг и умереть. С первыми двумя пунктами у него не было никаких проблем – с рождением разобрались за него родители, а призвание нашлось само, когда еще подростком Шишидо впервые увидел паровой автомобиль. Но вот с достойным исполнением долга дело как-то застопорилось. И не потому, что Шишидо был плохим гонщиком. Вовсе нет, в Хакодате ему и его команде удавалось уверенно побеждать на протяжении всего последнего года. В будущем они не видели никаких серьезных препятствий для других побед и, в целом, были довольны своим положением. Пока не появился Атобе со своим дерзким предложением. Шишидо ни минуты не жалел, что ударил его, даже после того, как получил выволочку от Отори и разъяснения от Хиёши, на кого именно замахнулся. – Подумаешь, богатей, – пожал Шишидо плечами. – Раз такой богатый, мог бы и манерам поучиться. Ни Отори, ни Хиёши ему тогда не ответили, и в их молчаливом согласии Шишидо услышал достаточно. И все же, потом все втроем они оказались на борту дирижабля – и Шишидо было не очень хорошо от мысли о высоте, на которой они находятся, и тонкой деревянной перегородке, отделяющей их от этой высоты. Шишидо слушал Атобе и смотрел под ноги – он видел то, о чем говорил Атобе. Видел все эти волнующие перспективы и не мог соврать даже самому себе, что Императорское кольцо его не интересует. Именно поэтому предложение Атобе, с молчаливого согласия Отори и Хиёши, он принял. Принял, согласившись поверить в мечту. А Кольцо было мечтой, вершиной, к которой стремились все, и далеко не каждый мог до нее добраться. И вот появился Атобе, а мечта стала казаться осуществимой. Шишидо согласился почти не раздумывая, даже несмотря на то, что Атобе с первой минуты раздражал своей уверенностью и прямотой. – По-моему, мы влипли, – поделился Шишидо, когда они втроем снова стояли на твердой земле и наблюдали отправление дирижабля с непроизносимым европейским названием. – Ты соглашался, ты и влип, – пожал плечами Хиёши. Шишидо вскинулся было, но Отори стоял между ними невозмутимой стеной, и ругаться расхотелось. – Но мы ведь всегда об этом мечтали, – сказал Отори с улыбкой. – Об Императорском кольце и о том, что покажем всем, в чем настоящая сила Хоккайдо. – И пара, – добавил Шишидо. В Токио они отправились через месяц. Нужно было собрать и упаковать все инструменты в их гараже, все разработки и чертежи, а главное – их последний мотор, тот самый, который принес победу в последнем заезде. Хотя они и собирались строить новый, но Атобе настоял на том, чтобы перевезти этот автомобиль в Токио. – Для изучения, – сказал он с улыбкой. Шишидо тогда с трудом удержался от спора, да и только благодаря тому, что Отори успел заговорить первым. Но вот приготовления были окончены, крепко заколоченные ящики погружены на пароход, и огни Хакодате уже исчезали за кормой. Шишидо и Отори стояли на палубе и смотрели на родной город с чувством легкой тоски, которую не считали нужным скрывать. Хиёши, никогда не любивший долгих прощаний, остался в каюте. – Как думаешь, мы еще вернемся? – спросил вдруг Шишидо. – Странные мысли, – в голосе Отори явно была слышна улыбка. – Конечно, вернемся. Победим в Императорском кольце и вернемся. В этом был весь Отори. Когда несколько лет назад Шишидо познакомился с ним и Хиёши, первым бросилось в глаза его спокойствие, неувядающий оптимизм и вера в лучшее в человеке. Поначалу Шишидо смеялся над нам, но потом понял, что Отори не просто говорит, действительно верит – и в людей, и в то, что все в конечном итоге будет хорошо. И понял, что за нелепыми словами стоит сила воли такая, которой сам Шишидо мог только завидовать. Так они стали друзьями, и Шишидо даже мирился с Хиёши, хотя общий язык с ним находить было гораздо сложнее. К тому же, вместе с дружбой у них появилось общее дело, с которым могли справиться только они втроем. Хиёши и Отори были искусными механиками. И хотя Шишидо и сам неплохо разбирался в автомобилях, но у него никогда не получалось придумать что-нибудь новое – с чем Хиёши и Отори справлялись виртуозно. Но так вышло, что именно Шишидо мог с их изобретениями управиться. Год назад они выиграли свою первую гонку. Год назад Шишидо окончательно признал, что его жизнь навсегда связана с паром. И вот теперь они держали путь в столицу, которую намеревались покорить. – Я думаю, это судьба, что господин Атобе нашел нас. Вы же знаете, что он оказался в Хакодате случайно? – спросил Отори, отвлекая Шишидо от воспоминаний. – Да уж как не знать, он сам об этом повторил это несколько раз. – Поэтому я рад, что мы сейчас вместе, – закончил Отори. Шишидо хмыкнул тихо. Когда Отори говорил о судьбе, это всегда означало, что он говорит о Боге, – семья Отори приняла католичество еще в период Эдо и только недавно получила возможность исповедовать свою веру открыто, хотя и не особенно к этому стремилась. Отори не стыдился своего отличия от большинства японцев, но и никогда не подчеркивал его даже в мелочах – и это была еще одна маленькая черта в его характере, которая вызывала у Шишидо уважение и даже восхищение. Огни Хакодате скрылись из вида, вокруг разливалось темное море, холодный осенний ветер ерошил волосы. Отори поднял воротник своего пальто и глянул на Шишидо вопросительно. Тот бросил последний прощальный взгляд в темноту за кормой, и вместе они спустились в каюту, которую делили с Хиёши. Разговоры как-то сами собой сошли на нет, оставляя место созвучным мыслям. Атобе встретил их широкой улыбкой хозяина, и Шишидо пришлось напоминать самому себе, ради чего он все это затеял и какая поставлена цель. О том, как уживаться с Атобе, он раздумывал уже больше месяца, но все еще не был уверен, что знает ответ. – Игнорируй, – легко сказал Хиёши, когда они вдруг случайно заговорили об этом. – Игнорируй и жди момента, когда сможешь ударить с наибольшей вероятностью победы. Отори, конечно, тогда возмутился и заявил, что бить господина Атобе никто больше не будет и что и в первый-то раз это был верх неприличия, и удивительно, что после всего, они по-прежнему могут работать на него. – Игнорируй, – еще раз кивнул Хиёши, и Шишидо решил, что для него это должно быть лучшим выходом. Как оказалось, игнорировать Атобе было очень сложно. – Добро пожаловать, – улыбнулся Атобе, изящным жестом приглашая садиться. Шишидо в первый раз пришлось оказаться в подобном доме. Конечно, он был хорошо знаком с европейской обстановкой, даже ездил в Англию однажды – всего на год, но больше его семья просто не могла себе позволить. И он предполагал, что Атобе с его европейскими манерами и французскими дорогими костюмами ни за что не поселится в традиционном японском доме. И все же особняк превзошел самые смелые ожидания Шишидо. – Да Букингем меньше, – пробормотал он, когда дворецкий вел их за собой по бесконечной анфиладе парадных залов, убранных с роскошью и блеском. От золота, бархата, хрусталя и масляных полотен рябило в глазах, было страшно неправильно вздохнуть, и когда, наконец, перед ними открылась последняя дверь, Шишидо был уже окончательно раздавлен. Атобе принимал их в небольшой гостиной, в которой преобладали розовые тона. В шелковом турецком халате, какие носят английские джентльмены, он возлежал на резной кушетке и выглядел так естественно и расслабленно, что Шишидо только еще больше смутился. Отори и Хиёши, по всей видимости, чувствовали себя точно так же. – Как прошло ваше путешествие? – осведомился Ошитари, и только тогда Шишидо вообще заметил, что секретарь Атобе тоже здесь. – Спасибо, прекрасно, – с готовностью отозвался Отори. Шишидо молча уставился в наборный паркет, предоставив разговоры остальным. – Я слышал, вчера море слегка штормило? – продолжил Ошитари. В голосе его даже почудились заинтересованность и участие. – Нам повезло, самый сильный шторм обошел стороной, нас лишь слегка покачало, – ответил Отори. Шишидо хмыкнул. Его раздражал бессмысленный обмен любезностями. – Когда вы будете готовы приступить к работе? – подал голос Атобе, и Шишидо поднял на него глаза. – Как только наши инструменты будут распакованы, – сказал Отори, опередив Шишидо всего на мгновение. – И мы еще не видели мастерской, в которой нам предстоит работать. – Тогда идемте, я все покажу, – и к немалому удивлению Шишидо Атобе легко поднялся на ноги и решительно направился к дверям. Ошитари последовал за ним, и Шишидо заметил, что он ухмыляется. Путь к мастерской оказался довольно долгим, и за это время Шишидо осознал, насколько устал после путешествия и как сильно Атобе его в действительности раздражает. Если бы не Отори, каждый раз успевавший заговорить раньше, Шишидо, вне всяких сомнений, устроил бы сцену, которую ему потом самому же было бы стыдно вспоминать. И все лишь потому, что Атобе шел впереди, полы его халата развевались, напоминая крылья диковинной птицы, и он – говорил. В основном о том, что хочет видеть в команде, которую оплачивает. Сколько механики должны работать, как гонщик должен тренироваться, какой материал должен использоваться при строительстве двигателя и чем все они должны питаться. Часть из того, что было сказано, оказалось непосредственными указаниями, и Ошитари, шедший на шаг позади, все записывал в объемный блокнот. – Жить, разумеется, вы будете в крыле для прислуги, – Шишидо стиснул кулаки и глухо зарычал, так что не только Отори, но даже Хиёши придержал его за локоть. – Во-первых, отсюда открывается прекрасный вид на новый трек, а во-вторых… – Трек? – переспросил Шишидо, и это было первое, что он сказал в этом доме. – Трек, – повторил Атобе, не оборачиваясь. – Должен же гонщик где-то тренироваться. – На постройку мотора уйдет время, и, может быть, обкатывать его мы будем уже перед самыми соревнованиями. Так всегда бывает, фактически, машина действительно гоняет всего один раз, – Шишидо чувствовал раздражение оттого, что напыщенный позер Атобе не понимал основного принципа паровых гонок. – Никто не тренируется ради этого. Атобе остановился, резко развернулся и шагнул к Шишидо. Он был не намного выше, и все-таки смотреть на него приходилось снизу, это смущало. Атобе слегка прищурился, наклонился и улыбнулся: – Но ты ведь не такой, как остальные. И автомобиль, который построят для тебя, тоже будет не такой как все. Эра одноразовых моторов должна остаться в прошлом. Шишидо снова уставился в пол. Атобе раздражал, и теперь еще и потому, что смотрел в самую душу, читал мысли. – Итак, – Атобе отвернулся. Они миновали последние двери и вышли на улицу, направляясь к отдаленным низким строениям из темного дерева. – Из крыла прислуги можно быстрее добраться до мастерских, которые, вне всяких сомнений, вам понравятся. Мастерские были великолепны. Как ребенок, получивший заветный подарок, Отори метался от одного стеллажа к другому, восхищенно перебирая инструменты, материалы, заготовки. – Кто здесь работал? – спросил он, переходя к верстаку с аккуратно разложенными шестернями и пружинами. – Я не назвал бы это работой, – Ошитари поправил очки. – Так, увлечение. Мне интересны некоторые принципы механического взаимодействия. Завязалась беседа, к содержанию которой Шишидо прислушиваться не стал, ушел вглубь мастерской. Хиёши уже давно скрылся где-то в ее недрах, увлеченно бормоча себе под нос что-то про путь к совершенству, и Шишидо, честно признававший, что механика не является его сильной стороной, просто оглядывался по сторонам. В одном углу он заметил их собственный мотор, все еще укрытый тканью, но этот силуэт Шишидо узнал бы и с закрытыми глазами. Его больше интересовали автомобили. И не как совершенные механизмы, которые можно собирать, протирать маслом, разбирать и точно знать, что заставляет биться их медные сердца. Нет, они интересовали его как средство – средство достижения скорости. Потому что именно скорость была настоящей страстью Шишидо. Когда-то давно, впервые увидев паровой автомобиль, Шишидо замер в восхищении и долго смотрел ему вслед, забыв закрыть рот. В тот день в изрыгающем пар чудовище он увидел мечту, которая не могла быть реальной. Увидел скорость, о которой можно мечтать, ограниченную только лишь человеческим воображением. И стал гонщиком. Только позже Шишидо понял, что воображение у людей на самом деле исключительно скудное, потому что – он был уверен – пар способен на большее, но ему не дают возможности себя проявить. Люди превращали автомобили, настоящие чудеса, порожденные разумом, в неуклюжих тихоходцев, от которых не ждали ничего, кроме кратковременного развлечения. Шишидо знал, что мотор – и пар – способен на большее. Встреча с Отори и Хиёши показала, что он прав. Так родилась мечта, о которой они не говорили, потому что она была слишком большой и слишком серьезной, чтобы тратить ее на слова. Мечта, в которой автомобили двигались быстрее, чем самые резвые скакуны, изрыгали клубы пара и доказывали небу, что человеческое воображение не знает границ. И когда Шишидо добрался до дальнего конца мастерской, он понял, что, возможно, несмотря на все недостатки своего характера, Атобе тоже знает об этой мечте. Здесь, в центре свободной площадки напротив больших ворот, стоял автомобиль. Его как будто лоснящиеся бока отливали в солнечном свете, льющемся сквозь раскрытые двери. Паровой котел не был слишком большим, и Шишидо предположил, что, скорее всего, на этой машине действительно проехали всего один круг трека какой-то гонки, а потом оставили загнивать в гараже. Даже не посмотрев на то, что он все еще мог служить, набирать скорость, гнать круг за кругом – без устали и отдыха. – Нравится? – голос Атобе раздался из-за спины, и Шишидо без раздражения подумал, что тот очень тихо двигается. Он только кивнул, отвечая. – Это «Тристан», я привез красавца из Европы. Ты знаешь, как там популярны паровые гонки? В Англии у меня была прекрасная команда, – в голосе Атобе послышалась легкая грусть. – Они побеждали, они знали, как это делать. На треке их никто не мог остановить, так же, как и в мастерской, – безумные идеи, изящные воплощения. Настоящее искусство, настоящий полет воображения. Атобе подошел к автомобилю, провел рукой по его гладкому боку. – Этот участвовал всего в одном заезде. Впрочем, ты же знаешь, что так бывает всегда. Один круг – и разобрать на детали, остановить сердце, слить кровь. В этом есть что-то от убийства. Поэтому я забрал его с собой, не мог позволить убить моего любимца. Шишидо захотел вдруг спросить, участвовал ли сам Атобе в гонках когда-нибудь, но промолчал. Вдалеке слышались голоса Отори и Ошитари, где-то, наверное, ходил Хиёши, но здесь, в этот миг, не было никого, кроме Атобе и автомобиля – кажется, сам Шишидо в разговоре совсем не участвовал. – Но я доверю его тебе, – сказал вдруг Атобе, оборачиваясь к Шишидо. Он поймал его взгляд, задержал испытующе. – Ты мыслишь, как я. Ты знаешь, что у пара куда больше возможностей, чем ему предоставляют. Ты умеешь быть гонщиком, а не просто ведешь автомобиль к финишной черте. И пока они не построят для тебя идеальный мотор, ты будешь тренироваться на этом. Голос Атобе звучал как-то сухо, фразы сыпались на Шишидо ворохом опавших листьев, но почему-то придавливали не хуже булыжников. Вдруг стало жарко и душно, а взгляд Атобе не отпускал, и очень хотелось от него спрятаться. – Что скажешь? – спросил Атобе, разгоняя морок, и Шишидо снова почувствовал раздражение, на этот раз – на самого себя. – Я намерен победить, – проговорил он с усилием. – И если ради этого вы готовы доверить мне этот автомобиль, значит, я сделал правильный выбор, поверив вам. Атобе рассмеялся, и странное ощущение невыносимой ответственности окончательно исчезло, оставляя только влажные ладони и осадок на душе. – Это потрясающе, Шишидо-сан! – было первое, что сказал Отори, как только они остались одни. Им отвели каждому по отдельной комнате, но, несмотря на усталость, Отори и Хиёши почему-то пришли к Шишидо. Хиёши уселся на пол, возмущенно заявив, что в его комнате европейская кровать и спать на таком он не собирается, а Отори оккупировал окно, несмотря на то, что из его комнаты вид открывался точно такой же. – Теперь вы сможете тренироваться, и мы воплотим все те идеи, о которых давно мечтали. Не могу поверить, что судьба так благосклонна к нам! – Отори светился, и обычно Шишидо это тоже раздражало, но не сегодня. Сегодня, после разговора с Атобе, он чувствовал, что и сам до отвращения взволнован. – Стоит признать, этот Атобе знает толк в том, как тратить деньги, – подал голос Хиёши. – Оборудование в мастерской дорогущее, самые лучшие европейские производители. О таких условиях у себя в Хакодате мы могли только мечтать. – Завтра начнется новая страница нашей истории, – кивнул Отори. Шишидо с трудом удержал смешок, и даже безразличный ко всему Хиёши встал и подошел к ним. Так, в тишине, они стояли у высокого окна и наблюдали заход солнца над Токио – городом, который должен был исполнить их мечты. Жизнь в доме Атобе оказалась куда спокойнее, чем Шишидо предполагал. На следующее утро после легкого завтрака – совершенно японского, на радость Хиёши, – они отправились в мастерскую и весь день занимались распаковыванием своего багажа. Шишидо все время поглядывал в сторону «Тристана», но так и не решился приблизиться к нему, как будто что-то удерживало. Атобе они не видели весь день – и всю следующую неделю. – Дела требуют присутствия молодого господина на фабриках, – сообщил строгий дворецкий. Шишидо подумал, что Атобе, в конце концов, не так уж и плох, раз находит время на дела тоже, а не только на то, чтобы раздражать окружающих. Хиёши и Отори постоянно обсуждали, каким должен быть новый автомобиль, Ошитари почему-то не сопровождал Атобе и принимал в этих обсуждениях активное участие. Но Шишидо видел и чувствовал, что его друзья пока не нащупали путь к идеальному автомобилю, который приведет их к победе в Кольце. Сам Шишидо не находил себе места. В обсуждениях участия он почти не принимал, зная, что на ранних стадиях совершенно бесполезен. Поэтому он просто разглядывал «Тристана», изучал его устройство – к концу недели знал как свои пять пальцев и даже лучше, чем мотор, который собирал вместе с Отори и Хиёши. На восьмое утро Шишидо не выдержал. Где-то в глубине мастерской Хиёши активно спорил с Отори о том, какого объема должен быть котел и сколько предохранительных клапанов на него следует ставить, – Шишидо сразу же оставил их и ушел к «Тристану». Автомобиль встретил его фырчаньем разогреваемого котла. Ошитари в рабочей робе с невозмутимым видом вытирал руки от масла. – О, Шишидо. Прекрасное утро для первого заезда, не считаешь? Шишидо пробормотал что-то невразумительное и подошел к автомобилю. От котла уже валил пар, и чувствовалось, что вся эта медная махина едва сдерживается, и стоит лишь положить руку на рычаг управления, чтобы дать ей свободу. – Оставлю тебя пока, у меня тут возникла идея, которая должна понравиться Отори. Шишидо почувствовал благодарность. Сейчас он хотел остаться наедине с мотором, с которым ему предстояло начать долгий путь к вершине. Солнце ярко освещало трек, его холодные осенние лучи падали длинными полосами внутрь гаража и совсем немного не дотягивались до передних колес автомобиля. Шишидо улыбнулся сам себе, надел очки и наконец сел на водительское сиденье. В отличие от тех автомобилей, что ему приходилось водить раньше, «Тристан» был удивительно удобен. Сиденье выполнено из мягкой кожи, как кресло в богатом доме, рычаги управления тоже отделаны кожей, и Шишидо не раз думал, что Атобе с самого начала собирался использовать на гонке этот автомобиль больше одного раза. Датчики давления показывали, что автомобиль полностью готов, и Шишидо переключил регулятор подачи пара. Он почти почувствовал, как раскаленный воздух рванулся в недра двигателя, мотор ожил под руками и сдвинулся с места. Воздух привычно зашумел вокруг, когда «Тристан» выбрался из тьмы гаража на свет. Шишидо вырулил на трек и уже после первого же поворота почувствовал, что волнение окончательно ушло, осталась только привычная сосредоточенность, дорога под колесами и индикаторы давления на приборной доске. После второго круга Шишидо почувствовал свободу. То самое удивительное чувство, которое переполняло его каждый раз при пересечении финишной черты, только теперь все казалось еще более глубоким, возможно, потому, что не было никаких ограничений. Когда все закончилось, Шишидо какое-то время просто сидел, прислушиваясь к звукам остывающего котла и успокоившегося легкого ветерка. А потом послышались шаги, и одиночество оказалось разрушенным. – Неплохой заезд, – сказал Атобе. – Отличный мотор, – Шишидо пожал плечами и выругал себя за невнимательность – он совершенно не заметил, когда Атобе объявился. – Только с хорошим гонщиком машина начинает жить полной жизнью, – Атобе кивнул. – И я вижу, мои вложения в правильных руках. Шишидо раздраженно выбрался из автомобиля и прикинул расстояние до гаража – никаких шансов, что удастся оттолкать туда махину «Тристана» в одиночку. К его удивлению Атобе сразу же встал с противоположной стороны и уперся руками в блестящий бок. – Ну? – он поднял глаза на Шишидо и кивнул приглашающе. – Ты собираешься помогать? Отвечать Шишидо не стал, и все время, пока они с трудом толкали тяжелый автомобиль, думал о том, что Атобе определенно слишком сильно отличается от всех аристократов, с которыми Шишидо когда-либо встречался. А вечером за обедом, который Атобе разделил со своими гостями впервые за неделю, он сообщил: – Пакуйте чемоданы, господа. Завтра мы отправляемся в Европу.