A potentia ad actum

Токио, октябрь 1889 Информацию Юкимура собирал несколькими путями, но самым действенным способом для него всегда оставалось наблюдение. Поэтому он всегда молчал, когда присутствовал при допросах, проводимых Санадой. Сидел, спрятав руки в рукавах хаори, и улыбался, слегка наклонив голову. Он никогда не задавал вопросов, как будто полностью доверял Санаде, это даже немного льстило. После визита в технологический университет Санада снова задумался о том, что у Юкимуры идеальное чувство времени – все, что рассказали техники, Санада узнал бы на следующий день из их отчета, но Юкимура сэкономил им обоим время. И немного развеял свою скуку. Теперь же им предстояла долгая рутинная работа по допросам всех, кто имел доступ к пострадавшим моторам – Санада прекрасно помнил, что в этом списке десятки имен. У богатых автовладельцев технические команды всегда были чрезмерно раздутыми, особенно когда дело касалось крупных гонок. Поэтому на следующий день Юкимура сидел рядом с Санадой, невозмутимо улыбался и молчал. Напротив за столом смущался и потел уже седьмой механик. Несмотря на осень за окном, было жарко. Санада слушал рассказ, почти ничем не отличающийся от предыдущих шести, думал о стекающих по спине каплях пота и отчаянно хотел развязать шейный платок – впрочем, это можно будет сделать только вечером, дома, поэтому лучше отвлечься на другие мысли. Например, на мысли о том, что Юкимура выглядит удивительно свежим в своей по-летнему легкой юкате и светло-голубом хаори, наброшенном на плечи. Конечно, традиционная одежда смягчала сумасшедшую жару этого октября, а белая форма офицера полиции – ровно наоборот. Мысли Санады свернули к прохладе сада его семейной усадьбы, тихому шелесту текущей воды и навязчивому жужжанию насекомых. Особняк, с которого они начали, хоть и принадлежал хозяину одного из самых современных и европеизированных производств в Японии, все равно оставался традиционным домом с широкой верандой, залитой солнечными лучами, и большим садом с искривленными соснами, прудом и выложенными камнем дорожками. Настоящий традиционный японский сад, таким мог бы гордиться сам Император, и Санада прислушивался к доносящимся оттуда звукам и почти перестал слушать механика. Из задумчивости его вывел голос Юкимуры: – Значит, никто посторонний не мог и близко подойти к автомобилю перед стартом? Санада моргнул – впервые, кажется, за все время их совместной работы Юкимура сам заговорил во время допроса. Механик, конечно, не придал этому никакого значения, он повернулся к Юкимуре и кивнул. – Именно так, господин. Это большое дело, попасть на Кольцо, а мотор – самое дорогое сокровище, так что охраняем мы его как зеницу ока. А перед всеми гаражами устанавливаются заграждения, которые охраняет полиция, так что и мышь не проскочит без специального разрешения. Это звучало правдоподобно. Санада знал одного офицера, который принимал участие в охране Кольца – гонок, на которых собирался весь свет государства во главе с Императором, без допуска там действительно было никуда не попасть, и особенно – к гаражам, где автомобили подготавливались к гонке. – Значит, саботаж устроил кто-то из своих? – спросил Юкимура, а от его улыбки Санаду пробил озноб. Механик смущенно опустил глаза. – Невозможно, – проговорил он тихо. Потом поднял голову и повторил громче и увереннее. – Невозможно, господин. Этот автомобиль – наше детище, наши надежды и наше будущее. От исхода гонки зависит наша судьба, и никто из нас никогда не посмел бы принести вред чуду, которое мы сами собирали целый год. – Головы полетели, надо думать, – протянул Санада. Он чувствовал, что ему уже нет нужды вмешиваться. Механик кивнул. – Полетели. Господин хозяин был в бешенстве. Но он прав, это наша вина, что недосмотрели, так что нам и нести ответственность. К тому же, наша боль – ничто, по сравнению с тем, что испытал хозяин. Он очень много ставил на этот автомобиль. На этом разговор был окончен. Только прежде чем выйти из комнаты, механик оглянулся и сказал очень тихо: – Это был бог пара. Знать бы только, чем мы его прогневили. После того, как дверь за ним закрылась, Юкимура тихо рассмеялся – хрустальным звоном в тишине. – Бог пара. Я думаю, в этом есть правда. Санада изумленно на него уставился, и Юкимура поспешил объясниться: – Никто ведь на самом деле до конца не может быть уверен, что укротил этого зверя. Да, они запихнули его в тесный котел, заставили работать на себя, гнать эти смешные медные сооружения по кругу. Но никто не знает, на их стороне зверь или просто притворяется и ждет возможности, чтобы вырваться на свободу – и уничтожить своих поработителей. Санада подумал, что Юкимура говорит не только о паре, но и о чем-то еще, более страшном и важном, да и было что-то такое в его взгляде, отчего мурашки пробежали по спине и ладони вдруг стали холодными. Но через мгновение морок уже исчез, Юкимура тряхнул головой и улыбнулся как обычно: – В этом доме мы закончили. Самое время двигаться дальше, что скажешь? И зачем только столько людей, чтобы приглядывать за всего лишь одним автомобилем – приглядывать все равно неудачно. Уже на улице, прикрыв ладонью глаза от яркого солнца, Юкимура оглянулся на особняк и задумчиво проговорил: – Однако они действительно любят эти свои моторы. – Ты сомневаешься, что это кто-то из своих? Улик нет, но эти профессора из университета обещали в скором времени установить точный состав вещества, вызвавшего коррозию. Так будем знать, что искать. – Я пока ни в чем не сомневаюсь и ни в чем не уверен. Если это и был кто-то из своих, то все равно нужно искать того, кто стоит над ними – три разных автомобиля на трех разных гонках, слишком много для совпадения. Могу только сказать, что нам нужен еще один взрыв, чтобы разрешить все сомнения. Санада ждал, пока Юкимура усядется в коляску, смотрел на него снизу вверх и раздумывал, как же этот человек умеет говорить серьезно с таким невинным выражением лица. – На Кюсю я с тобой не полечу, все равно ничего нового там не услышу, – добавил вдруг Юкимура. – Лучше отвези меня домой. Санада усмехнулся про себя. Он надеялся, что Юкимура все-таки отправится на Кюсю, где находилась резиденция владельца второго автомобиля, но если он отказывался, это означало только – все, что можно было узнать, Юкимура уже узнал. – Как вернешься, расскажешь. А третий магнат где? – В Сендае. Я вернусь через пять дней, – Санада хлестнул вожжами, и коляска тронулась. Юкимура достал из рукава веер и принялся обмахиваться. – Буду ждать, – ответил он.