Август, 1919 год
Мятный, настырный запах проникал в ноздри, вызывая горечь на языке. Эрван открыл глаза и обнаружил себя лежащим на пропитанном влагой каменном полу. Вокруг царила непроглядная, густая тьма. Холод проникал до самых костей. Он подвигал ногами и понял, что те были связаны тяжелыми, железными кандалами и привязаны цепью к стене. Страх и паника охватили его, заставляя сердце бешено колотиться в груди. — Очнулся, парень? — раздался мужской голос. — Кто здесь? — слабым охрипшим голосом произнес юноша. — Я слева от тебя, — прошипел незнакомец, после чего застучал кулаком по чему-то металлическому. Эрван повернул голову и сквозь мрак увидел невысокого, пузатого мужчину, сидевшего за ржавой тюремной решеткой. Тот вцепился короткими пальцами в окислившиеся металлические прутья и попытался протиснуть между ними свою лысую, покрытую веснушками голову. Однако, голова оказалась слишком большой, и лишь горбатый красный нос мужчины смог оказаться в одной камере с Эрваном. — Как тебя зовут, малой? — поинтересовался он. — Эрван, — ответил тот и тяжело закашлял. — Что это за место?.. Как мы здесь оказались? — О, парень, лучше тебе не знать. Я увидел за эту ночь столько всего, что такое даже в кошмарном сне не приснится… Они убивают. Убивают зараженных. — Зараженных? — Прошлым вечером сюда причалил корабль. На нем был рыбак, привезший к этим берегам испанку. И эти парни каким-то образом это почуяли, и согнали сюда всех, кто был на том судне. На моих глазах вчера расстреляли и сожгли пятерых ребят. — Вы были на том корабле? — Нет. Я чинил маяк в тот момент. И видел, как они пробрались на корабль и вытащили оттуда всех, кто там был. Потом вернулись за мной. Возможно, боялись, что я кому-нибудь расскажу. Но как ты здесь оказался? — Я приплыл как раз на том корабле. Мы высадились еще днем. Но находились неподалеку. — С ними лучше не шутить. Думаю, они решили, что таким образом смогут остановить эпидемию. Хотя сами были без средств защиты. Те, кто начал харкать кровью, на моих глазах были застрелены прямо в голову, потом около заброшенной церкви разожгли костер и в нем сожгли убитых. Меня после этого заперли здесь. Но я спал, поэтому не заметил, как тебя сюда принести. Думаю, кто-то им сказал, что ты был тогда на судне, поэтому тебя тоже схватили. — Ничего не помню, — прошептал Эрван и сжал голову руками. — В голове абсолютная пустота об этой ночи. — Я тоже не помню, как они добрались до меня. Очнулся только около костра, когда расстреливали зараженных. Меня они не трогали. После эти крепкие парни притащили меня в эти катакомбы под разрушенным собором. И я вырубился почти сразу же. Не знаю, сколько времени провел в отключке. — Надо выбираться отсюда! — Эрван с силой дернул цепь, и та издала пронзительный скрип. — Проклятье! — До того, как ты появился здесь, со мной сидел молодой мужчина с бородой. От него жутко пахло рыбой и водкой. Потом через пару часов те парни ворвались сюда и утащили того беднягу куда-то. Ты бы слышал, как он кричал! Внутри меня все буквально сжалось. Я молился, чтобы очередь не дошла до меня. — Поэтому я не намерен ждать, пока эти уроды придут за мной! — прокричал Эрван, продолжая дергать цепь, но та оставалась намертво прикована к стене. — Не трать свои силы. Мы обречены. Испанка уже наверняка течет по нашим венам. — Нет, — с ужасом ахнул Эрван. — Это неправда. — Мы вступали в контакт с зараженными. У нас осталось не больше суток. Эту проклятую заразу невозможно победить. Поэтому я буду просто ждать. Возможно, случится чудо, и мы выживем. Но мне в это верится с трудом.***
— Круг должен замкнуться, — раздался чей-то мужской голос неподалеку. Следом послышались громкие шаги нескольких человек, что направлялись сюда. Эрван открыл, понимая, что его сон был неопределенно долгим. Тело пронзила холодная дрожь. Сжавшись, он сел и притулился к стене, затем начал пристально всматриваться во мрак. В круглое помещение с множеством тюремных камер проник луч света от керосиновой лампы, медленно рассеивая мрак. Из коридора справа вышли три мужские фигуры. В центре этой компании стоял седой старик в сером пальто и шляпе. Его взгляд моментально обратился к Эрвану, и он о чем-то задумался. Его взгляд выражал полное спокойствие и уверенность, будто этот человек совсем не представлял угрозы. Затем он повернул глаза к соседней камере, где находился смотритель маяка. — Проверьте его, — приказал старик. Один из его спутников приблизился к камере и тщательно осмотрел неподвижное тело смотрителя маяка. Глаза мужчины, лежащего на спине, были прикованы к потолку, выражая ужас. Уголки его рта были покрыты кровью, которая медленно стекала по его щеке, окрашивая пол вокруг его головы в красный оттенок. — Мертв. Старик обреченно вздохнул, качнув головой. По его выражению лица было ясно, что эта новость сильно его встревожила. — Унесите тело. Времени у нас мало. Не медлите. — Да, сер. Старик развернулся и направился к выходу. Эрван проследил за ним взглядом, не смея даже шелохнуться. Он надеялся, что эти люди даже не подойдут к его решетке. Но они будто совершенно не обращали на Эрвана никакого внимания. — Я думал, он продержится еще день, — сказал один из них, открывая соседнюю камеру. — Уже четвертый за вечер. — И вряд ли последний. Почти все умерли, — с обреченным вздохом ответил второй, схватив мертвого мужчину за окоченевшие руки, которые были такими твердыми и неподвижными, будто это была статуя из гипса. Первый подоспел на помощь и взял смотрителя за ноги. Они подняли мертвеца с пола и осторожно понесли его к выходу.***
— Постарайся пока никому не рассказывать о случившемся. Это хрупкая для общества тема, пусть об этом знают только мы и правоохранительные органы, — Доктор Ломан погладил Джорджа по плечу, после чего поставил на кухонный стол бутылку виски и пару рюмок. — Тебе надо выпить, успокоиться. —По-прежнему никаких новостей, — закрыв лицо ладонями, прошептал Джордж. — На том корабле лежали тела матросов. Было столько крови… Все были застрелены в голову. — После войны многие не перестали убивать. Кто-то просто не может прожить и дня без убийства. Поэтому во время перемирия боевые действия не заканчиваются. Война идет до сих пор, но уже где-то в подполье, — Ломан сделал солидный глоток спиртного напитка и со стуком поставил рюмку. — Я нанял хорошего детектива. Он во всем разберется. — Я видел его. Мне он не нравится. Я бы не стал доверять ему жизнь своего лучшего друга. — Я знаю, как ты высоко ценишь Эрвана. Между вами образовалась тесная связь, и я ее ощущаю. Вместе с ним ты чувствуешь весь тот кошмар, который, возможно, сейчас происходит с ним. Но мы должны верить в лучшее. Ты не видел его тела. Значит, есть шанс, что он все еще жив. — Уже семь утра. Пора открывать мастерскую, — Джордж сделал вид, что ничего не услышал, и с беспокойством посмотрел на настенные часы. — Мне нужно немного поработать. Только так я смогу успокоиться. — Хорошо. Пока нет никаких новостей, можешь заняться делом, — Доктор Ломан хлопнул себя по коленям и резко встал со стула, кряхтя от каждого своего движения. — Только прошу, не пытайся винить себя в том, чего не совершал. В этом нет твоей вины. Ты лишь жертва ситуации, вот и все. Хорошо, что ты вовремя обратился в полицию. Это было мудрым решением. Возможно, благодаря этому у нас есть шанс увидеть Эрвана во здравии. Жаль, что мне так и не удалось познакомиться с ним. Если ты так к нему привязан, то и я, наверняка, мог бы тоже подружиться с ним. Джордж вышел из кухни и перевернул табличку на входной двери на сторону, где было написано «Открыто», и вернулся на свое рабочее место, достав откуда-то из-под прилавка сапог, который он еще вчера собирался закончить. Но из-за сильнейшего стресса не смог хотя бы на минуту подумать о работе. С момента исчезновения Эрвана прошло два дня. Не было никаких следов, способных внятно рассказать, что случилось в тот злополучный вечер. Была лишь смерть и море крови, пропитавшей морскую воду своим алым цветом. Полиция посчитала, что стрелявший являлся военным, так как все выстрелы были совершены с большого расстояния и с максимальной точностью попадания. Возможно, жертвы знали о присутствии нападавшего и пытались оказать ему сопротивление, так как в каютах наблюдались следы насильственного характера и большое количество разбросанной и сломанной мебели. Но на корабле нашли только три тела, хотя на судне было около двадцати членов экипажа. Джордж постарался передать полиции все известные ему сведения с максимальной точностью, опуская лишь моменты личного характера. Он не видел момент кровопролития, лишь его последствия, поэтому следователи особо много вопросов задавать не стали и быстро оставили молодого человека в покое, пообещав, что сделают все возможное, чтобы найти Эрвана живым и невредимым. Но Джордж особо не верил их словам. По их лицам было понятно, что у них нет никаких надежд найти хотя бы кого-то с корабля без дыры во лбу от выстрела. Не было и логичных теорий, способных хотя бы немного прояснить ситуацию произошедшего. Кто-то считал, что на корабле произошел бунт, другие же, что на судно могли напасть пираты. Но ни один не хотел соглашаться с версией, что убийства совершены одним человеком. Это объяснялось тем, что большинство членов экипажа судна бесследно исчезли. И один человек не мог спрятать столько жертв преступления без посторонней помощи. Джордж же не хотел соглашаться ни с одной из предложенных теорий. То, что он видел на берегу, не подходило ни под одно описание, сказанное следователями. Джордж благополучно вернулся в Лондон и привез того самого пса, которого встретил у скал. Четвероногий друг, как выяснилось, был одним из единственных выживших на корабле, и даже числился в списке экипажа под именем «Георгий». Узнав о случившемся, Чарльз Ломан на следующий же день привел в мастерскую Себастьяна Морана. После встречи с детективом, который вызвал у Джорджа недоверие своим скептицизмом и высокомерием, молодой человек начал подозревать, что тот видел в нем преступника. Каждое слово Морана указывало на то, что он сомневается в невиновности Джорджа, хотя прямо не обвинял его. — Не сочтите меня грубым, — говорил Себастьян. — Я нахожусь на этой должности не так уж и долго, чтобы считать себя профессионалом. Но могу вас заверить, что раскрыл немало заковыристых дел и весьма успешно. Думаю, что ваша беда не сможет сломить мой нюх и утаить от меня истину. Сейчас от детектива не было никаких новостей. Прошло уже больше суток, а тот самовлюбленный мужчина словно испарился. Но Доктор Ломан все равно свято верил, что этот человек со всем справится. Работа помогла молодому человеку отвлечься от неприятных мыслей, но теперь она не приносила такого же удовольствия, как раньше. Он мечтал о том, чтобы в первый день открытия мастерской после долгого простоя рядом с ним был Эрван. К сожалению, этого не случилось. И вчера он стоял за прилавком совершенно один, с пустым взглядом, глядя на прохожих за окном. Но к вечеру, когда появились первые клиенты, запах обувной кожи и свежего гуталина снова окутали его положительными эмоциями, и юноша забылся, погружаясь в рабочий процесс. Сегодня же тоска снова овладела им. Он задумчиво работал над сапогами пожилой женщины, надеясь на вдохновение, как вчера. Но инструменты в руках не слушались его, и Джордж отложил работу, опасаясь все испортить. Неожиданно входная дверь мелодично соприкоснулась с колокольчиком, висевшим над дверным проемом, и впустила внутрь первого за этот день клиента. — Как у вас тут мило, — прозвучал приятный женский голос. Джордж оторвал свой взгляд от рабочего стола и посмотрел на вошедшую девушку. Увидев ее, чуть не потерял дар речи. Он не мог не узнать ее. И никогда бы не смог забыть аромат духов, так сладостно ласкавших мокрый от волнения нос. Татьяна за тот промежуток времени, что он ее не видел, ничуть не изменилась. Все такая же ослепительная красота поражала взгляд и не давала молодому человеку даже сдвинуться с места и сделать хотя бы глоток чистого воздуха, так как все внутри буквально замерло и любовалось этой особой. На ней было платье кремового оттенка с вышивкой в стиле ар-нуво, с узким поясом. Шляпа, из-под которой выглядывали рыжие пряди волос, была украшена цветами из ткани и отбрасывала тень на ее белое улыбчивое лицо. Ее губы, словно сочные ягоды, были покрыты яркой помадой красного оттенка. — Целых четыре года эта мастерская пустовала. И только сегодня я заметила, что она снова открыта. Какое-то волшебство. Джордж резко поднялся со стула и по-военному встал перед ней по стойке смирно, улыбаясь Татьяне детской наивной улыбкой. — А я вас помню. Вы же починили мои сапоги, когда я сломала каблук… Точно! Это были вы. Я еще удивилась, что такой милый юноша проделал столь качественную работу. До сих пор эти сапоги ношу. И каблук даже не думает сломаться. — Я рад, что смог сделать для вас что-то приятное. — А что случилось? Почему мастерская так долго была закрыта? — Война, мисс. — Да… — задумчиво произнесла она и как-то грустно посмотрела в сторону. — Можете ничего не рассказывать… Я все поняла… Но безумно рада, что вы вернулись сюда. У меня как раз есть сломанная обувь. Выбрасывать жалко, а специально ехать куда-то за сотни метров, чтобы починить каблук, мне не хочется. А вы прямо под моим окном. Невероятно удобно для такой любительницы ломать обувь, как я. — Что же вы делаете с вашей обувью, что она у вас постоянно ломается? — удивленно спросил Джордж. — Не знаю. Наверное, много бегаю по улицам. Люблю бегать, — усмехнулась она и стала заворожено осматривать окружение. — А вы здесь работаете один? Или у вас есть кто-то, кто вам помогает? — Да, есть. Мой хороший друг. — И где он сейчас? — Скоро должен вернуться, — тихо сказал Джордж, отводя взгляд в сторону. — Принесите свою сломанную обувь. Я посмотрю, что можно сделать. — Хорошо. Вы работаете сегодня вечером? — Да. Если задержитесь, я подожду. — Я не из тех, кто любит опаздывать. Ждите меня ровно в шесть, — улыбнулась Татьяна и смущенно посмотрела на него. — Была рада снова с вами увидеться. Кстати, я так и не узнала вашего имени. — Просто Джордж. А ваше имя я до сих пор хорошо помню. — Действительно? — У меня хорошая память, Татьяна. — Ну что ж, встретимся в шесть, Просто Джордж? — игриво помахала рукой Татьяна и ушла. — Буду ждать, — ответил Джордж, почувствовав, как испарина покрывает его тело. — Буду ждать…***
Эрван почувствовал, как его рот наполняется горячей и жидкой субстанцией. Он закашлял, пытаясь избавиться от этого, но чья-то настойчивая рука продолжала кормить его этим соленым яством, используя металлическую ложку. — Ты должен попробовать поесть, иначе не выживешь, — раздался мужской голос над ним. Он звучал спокойно и заботливо, и Эрван почувствовал, что может доверять этому человеку. Он с трудом проглотил жидкость и понял, что это был обыкновенный куриный бульон. Эрван открыл глаза и увидел перед собой мужчину в плаще с капюшоном, который отбрасывал плотную тень на его лицо. Кожа этого человека была обезображена шрамами от ожогов, отчего его мимика казалась неестественной и карикатурной. Он взял у него миску с бульоном и стал есть самостоятельно. Незнакомец выпрямился и с легкой улыбкой посмотрел на парня: — Ты пришел в себя быстрее, чем я ожидал, — сказал мужчина. — Можете ли вы объяснить, почему я здесь? Что происходит в этом месте? И кто вы? — Эрван осторожно поднялся на ноги и осознал, что его ноги больше не скованы оковами. — Ты помнишь, что произошло в ту ночь у скалы? — Нет, — угрюмо ответил тот. — Я очнулся уже здесь, когда все случилось. Человек из соседней камеры рассказал мне обо всем. Кто эти люди, что похитили меня? — Значит, смотритель маяка был с тобой, — прошептал незнакомец. — Что ж, теперь ты вовлечен во все это. И изменить это невозможно. Но у тебя есть выбор, и времени на принятие решения очень мало: ты остаешься здесь или уходишь прямо сейчас. Незнакомец указал взглядом на проход, через который недавно прошли таинственные люди, унесшие с собой тело мужчины из соседней камеры. В голове Эрвана все еще всплывал пронзительный взгляд того пожилого мужчины в пальто. Он буквально заглядывал в его душу. Эрвана уговаривать не пришлось, он вышел из камеры и подошел к двери. За ней виднелся длинный темный коридор, в конце находилась лестница, ведущая наверх. Незнакомец в капюшоне молча наблюдал за ним. Эрван повернулся в его сторону. Он будто сомневался в искренности действий этого мужчины. Вдруг он заманивает его в ловушку, и в конце этого коридора юношу ждала всего лишь погибель? — Что меня там ждет? — Скоро ты все узнаешь, — загадочно ответил тот. — Но не медли. Они ушли, но в любой момент вернутся. Беги так быстро, как только сможешь. Твой друг уже ищет тебя.***
Себастьян Моран показался Джорджу довольно самовлюбленным английским джентльменом. Его чрезмерная любовь к своей персоне демонстрировалась через его манеру говорить, двигаться, даже во взгляде читалось, что этот мужчина слишком возвышает себя над другими, хотя делал вид, что совершенно обычный человек. Но это актерское притворство виделось Джорджу столь фальшивым, что ему хотелось, чтобы Себастьян как можно скорее покинул его мастерскую, а не пытался в очередной раз напомнить молодому человеку, что тот находится у него под подозрением в многочисленных убийствах. Джордж уже сильно сомневался в правильности решения Доктора Ломана. Тот, пытаясь помочь, нанял для расследования исчезновение Эрвана совершенно неподходящего под эту обязанность человека, который слишком много говорил, но при этом совершенно не пытался что-либо сделать. Но Чарльз Ломан настолько сильно был уверен в таланте детектива, что даже записывал его в один ряд с Шерлоком Холмсом, о чем неоднократно говорил Джорджу за чашкой чая. — Он раскрыл очень сложные и заковыристые дела, за которые не хотел браться ни один из его коллег. Тебе просто нужно узнать его поближе. Он единственный, кто может помочь. Так что, Виктор, просто жди новостей, — заботливо произносил Доктор Ломан перед тем, как сделать очередной глоток зеленого чая. Молодой человек уже третий вечер подряд садился около иконы и молился, молился с такой искренностью, что в конце не замечал, как по щекам ручьями стекали слезы. Джордж яро верил, что с Эрваном все хорошо, что он останется жить и вновь будет радовать его своим беззаботным заливным смехом, теплом дыхания и нежностью прикосновений. Их встреча не могла начаться с борьбы со смертью и закончиться спустя год в таком же обличье. Джордж злился, злился на весь мир, на всех людей, что окружали его, так как именно они забрали у него любимого человека. Первое время ему даже казалось, что тот, кто в ту ночь причинил Эрвану боль, пристально наблюдал за Джорджем, следил за каждым движением и жаждал забрать и его жизнь, как у тех трех несчастных моряков. — Я схожу с ума. Я просто схожу с ума, — шептал Джордж на своем рабочем месте, пытаясь отогнать все страхи и неприятные мысли. — Ты просто слишком много думаешь об этом. Постарайся подумать о чем-нибудь другом. Эрван жив. Он останется жив. Отвлечься ему помогла Татьяна, та самая Татьяна, девушка с ангельским лицом из его воспоминаний. Он даже боялся, что задохнется, когда та вновь появилась перед ним спустя столько лет, что молодой человек ее не видел. Ему было стыдно за то, что он почувствовал к этой девушке сексуальное влечение, когда до недавнего времени считал, что его единственной любовью являлся Эрван. Но Татьяна была способна притупить чувства молодого человека и занять все внутреннее пространство юноши собой. Она пообещала придти вновь, и Джордж смиренно ждал, надеясь, что эта девушка действительно удостоит его своим присутствием. — О чем ты думаешь, кретин? — ругал себя Джордж каждый раз, когда все его мысли были только об этой девушке. — Она явно уже замужем и имеет ребенка. Ты вряд ли достоин, чтобы такая неземная красота хотя бы подарила тебе свой великолепный взгляд. Он боялся своего возникшего чувства к абсолютно двум разным людям. Но его сердце не могло выбрать и выкинуть из себя кого-то из них, просто не было способно это сделать. И Эрван, и Татьяна заставляли молодого человека задыхаться от желания, миллионов эмоций, посещавших его в тот момент, когда кто-либо из них находился перед ним. Это пугало, по-настоящему пугало. — Мы сегодня ждем результатов вскрытия, потом я вам обо всем доложу, если найдем что-нибудь интересное, — детектив вывел молодого человека из глубоких раздумий и удивленно посмотрел на него, явно понимая, что Джордж все это время его не слушал. — Что ж, пока следов убийцы у нас нет, но уже здесь я ощущаю его присутствие. Он где-то рядом. Вам надо быть осторожным. Вы тоже были на том корабле. И убийца может захотеть добраться и до вас. — Я не видел момент убийства. Я бесполезен, даже для этого головореза. Вряд ли он захочет тратить на меня патроны. — Извините, что вам помешала, господа, я могу зайти позже, если у вас серьезный разговор, — неожиданно раздался позади Джорджа бархатный женский голос, который он в течение всего дня так мечтал вновь услышать. Татьяна незаметно вошла в мастерскую и встала позади разговаривавших мужчин, держа в руках картонную коробку, где наверняка находилась ее сломанная обувь, которую девушка еще вчера обещала принести. — Татьяна! — радостно воскликнул Джордж и по-детски улыбнулся. — Как я рад, что вы все-таки пришли. — Извините, что не смогла придти к вам пораньше. Просто возникли некоторые сложности в семье. Но сейчас все хорошо. Я принесла сломанную обувь, — девушка вручила молодому человеку коробку, и тот быстро вытащил из нее обувь, с задумчивостью смотря на кожаные белые сапоги на высоком каблуке. — Я могла бы их просто выбросить, но мне так жалко это делать. Все-таки в свое время я их купила за кругленькую сумму. А после войны все сидят на мели, надо экономить. — Полностью с вами согласен, мисс, — произнес Себастьян. — Я порой откладываю свой поход в химчистку до последнего, так как цена за эту услугу выросла в три раза. А ведь моя служба не терпит грязных воротничков. — А вы, я смотрю, детектив, — посмотрела на грудь мужчины та, где красовался золотой значок, и удивленно перевела взгляд на Джорджа. — Что-то случилось? — Нет, все в порядке, — выдавил из себя Джордж. — Просто маленькая формальность. — Думаю, Джордж, нет смысла скрывать от дамы такие подробности, — ответил с самодовольной улыбкой Себастьян. — Мисс, я расследую массовое убийство, произошедшее на южном побережье Великобритании. Джордж поиграл желваками, понимая, что детектив снова включил свое самолюбование в самый неподходящий момент. Говорить такие вещи Татьяне было бестактно. Но остановить Себастьяна было уже невозможно. — Какой кошмар! — ахнула она, прикрыв рот ладонью. — Что произошло? — Себастьян, не надо, — взмолился шепотом Джордж, но Татьяна настолько увлеклась беседой с детективом, что даже прервала молодого человека движением руки. — Нет, Джордж. Мне интересно, — сказала она и стала с интересом слушать Себастьяна. — Некто напал на рыболовное судно три дня назад и убил троих моряков. Но, как выяснилось, на корабле было в разы больше экипажа. Около двадцати человек. И все они бесследно исчезли. Среди них был друг Джорджа. Джордж облегченно выдохнул, когда Себастьян назвал его не Виктором, а именно Джорджем. Он не мог рассказать никому, кроме Эрвана, почему он на самом деле сменил имя. Пришлось придумать легенду, что ему просто не нравилось свое русскоязычное имя, поэтому после войны он решил его поменять на английское. И Себастьяна вроде как такая байка вполне устроила, и тот стал называть молодого человека по тому имени, какое у того было в нынешнем паспорте. Доктор Ломан же продолжал называть молодого человека Виктором, хотя Джордж и ему рассказал эту байку, но мужчина явно был против, поэтому не хотел признавать новое имя молодого человека. — Что за ерунда? — негодовал Доктор Ломан. — У тебя было прекрасное имя, русское, православное. Зачем ты его сменил? — Я просто хотел носить по приезде сюда англоязычное имя, вот и все. — Нельзя стыдиться своего происхождения! Ты же русский! Им и должен остаться. Даже если страна, где жили твои покойные родители, развалилась и превратилась во что-то непонятное, это не значит, что ты можешь так просто отказаться от своей родной земли. — Я почти не помню России, поэтому она мне чужда. — Тебе обязательно надо туда съездить. Может, после этого перестанешь заниматься ерундой и марать память о родителях. Татьяне, к счастью, такие вещи объяснять не пришлось, поэтому Джордж был рад, что Себастьян вновь не назвал его по русскому имени. — Что это было за нападение? — спросила Татьяна. — Пираты? Или был бунт? — Мы пока не знаем. Есть следы насилия в каютах. Но те были заперты изнутри и даже нет следов взлома. То есть, там кто-то был, все разгромил, а потом будто испарился. — Все это очень странно. — Весьма. Но мы ищем. Но пока безрезультатно. — Вы частный детектив? — Нет, я работаю на городское правительство. Поэтому у меня нет проблем с доступом ко многим вещам. И это весьма облегчает нашу работу, так как иногда приходится проникать туда, куда частного детектива никогда не пустят. — Видимо, дело и правда серьезное. Вы меня извините за любопытство, просто я заканчиваю в этом году юридический факультет, и кое-что понимаю в этих вещах. В мои обязанности тоже входят расследования, но более делового характера. — Но вас пленяют расследования убийств? — усмехнулся Себастьян. — Все может быть. — Ладно, Джордж, не буду вас больше задерживать. Если что-то узнаю новое, то обязательно сообщу, — мужчина пожал молодому человеку руку, затем около выхода снял перед Татьяной шляпу в качестве прощания. — Мисс. — До свидания, — махнула ему рукой та, смущенно улыбнувшись, и когда тот исчез, то снова перевела все свое внимание на Джорджа. — Он не нравится вам. — Я не особо люблю людей, которые столь высокого мнения о себе. Извините, что вам пришлось это слушать. — Все хорошо, — та осторожно погладила молодого человека по руке и вздохнула. — Вам надо было сразу рассказать о своем друге. Ведь это все очень серьезно и не терпит молчания. — Я не мог вас беспокоить. Мы с вами едва знакомы, поэтому не имел права нагружать вас своими никчемными проблемами. — Они не никчемные, — успокоила его Татьяна и села на стул рядом с рабочим столом Джорджа. — Вы мучаете себя, и я чувствую вашу боль. Ваш друг значил для вас очень много, это видно в ваших опечаленных глазах. — Да, я очень им дорожу, — грустно произнес он. — Но я не смог предотвратить этого, поэтому есть и моя вина в случившемся. — Вы ни в чем не виноваты. Ведь это не вы убили тех людей. Какие-то отморозки решили пролить чужую кровь, это именно их вина, а не ваша. Поэтому не смейте корить себя за то, чего не делали. — Просто я не знаю, что будет дальше. Все так запуталось… — Я хочу помочь вам, — девушка сжала руку парня в своей и с нежностью взглянула на него. — Знаю, мы с вами знакомы совсем ничего, но я не могу смотреть на то, как вы терзаете себя изнутри. — Не нужно. У вас и своих проблем хватает. Я постараюсь сам во всем разобраться. — Я — будущий юрист. Это моя работа. Так что не пытайтесь мне отказывать. Вдруг я не случайно сломала каблук, чтобы потом оказаться здесь? Ваш друг нуждается в помощи. И будет гораздо лучше, если его спасением будет заниматься не только тот самовлюбленный детектив. — Я не могу подвергать вас риску, Татьяна, — Джордж покраснел от прикосновений женской руки и невольно сжал ее ладонь, чувствуя, как по его запястью начало распространяться приятное тепло. — Вам нельзя влезать в тот кошмар, в который мне пришлось погрузиться три дня назад. Я видел много крови и не хочу, чтобы вы тоже увидели тот ужас.