Декабрь, 1927 год
Татьяна впервые видела ребенка, который с таким жадным восторгом уплетал, казалось бы, обычную еду. Девочка выглядела так, словно в ее маленьком ротике не было ни капли пищи очень долгое время, и сейчас она пыталась всеми силами наполнить свой изголодавшийся желудок. Татьяна заказала для девочки тарелку куриного бульона. Когда Эмми проглотила суп, она напомнила Татьяне, что они сюда пришли ради горячего шоколада. Женщина не могла отказать, хотя понимала, что в ее кошельке осталось не так уж много денег, большую часть средств ей пришлось заплатить за канистру с бензином, иначе автомобиль не смог бы доехать даже до этого маленького ресторанчика. За время их поездки сюда Эмми не произнесла ни слова. Иногда она дремала на заднем сиденье, потом с грустью глядела в окно, словно чувствовала, что с ее матерью произошло что-то страшное. Женщина понимала, что Эмми весьма умна для своего возраста и все прекрасно понимает. Она видела в глазах Татьяны печаль и чувствовала, что эта печаль связана со Сьюзен. Татьяна долго думала, в какое кафе следует заехать. В Лондоне их было довольно много, и в большинстве из них готовили действительно вкусный горячий шоколад. Еще в детстве отец возил Татьяну в такие места и угощал этим сладким напитком. Удивительно, что и Эмми любила это лакомство. Немного поразмыслив, женщина решила посетить то заведение, которое она знает лучше всего, хотя и бывала там редко. Этот ресторан находился недалеко от ее старой квартиры, где она жила еще до замужества в студенческие годы. Внутри «Разбитых сердец» было довольно много посетителей, практически каждый столик был забит, что было даже удивительно, так как обычно здесь не так уж и много гостей. Возможно, сегодня отмечается некий праздник, о котором Татьяна не знала, или просто раньше девушка просто не замечала всех этих многочисленных людей, и именно сегодня ее внимательность к окружающим не столь значительным деталям неожиданно проснулась. Пока Эмми уплетала свой ужин, Татьяна решила изучить обстановку, хотя особо не понимала, зачем ей все это. Рядом с ними сидела полная дама с большой шляпой, отчего та напоминала огромный белый гриб. Ее ягодицы с трудом умещались на миниатюрном стульчике, который, в буквальном смысле, прогибался под пышным телом. Напротив нее сидел пожилой мужчина и о чем-то с ней беседовал. Вряд ли он приходился ей возлюбленным, в его взгляде не читалась страсть, желание к этой женщине, лишь некое любопытство и дружелюбие. Странно, что именно эта пара привлекла ее внимание больше всего. Было в ней что-то до боли знакомое, но Татьяна не могла понять, что именно. Возможно, чуть позже она вспомнит. — Я закончила, — с явным восторгом поставила пустую чашку на стол Эмми и с ожиданием взглянула на Татьяну, но тут же вздрогнула, так как на весь зал раздался оглушающий женский крик. Полноватая женщина-гриб резко поднялась со стула, облегчив его страдания, и с поросячьим криком зарядила изумленному собеседнику пощечину, чуть не столкнув его мощным ударом со стула, но тот, к счастью, смог удержаться на месте. — Кретин! Ни копейки от меня не получишь! — напоследок бросила та и, развернувшись, потопала в сторону выхода, с трудом продвигаясь между столами из-за своих больших форм. — Какая же она мерзкая, — хихикнула Эмми и поморщилась, мельком поглядывая на эту экстравагантную даму. — У нее лицо, как у жабы. — Неприлично так говорить о людях, — с незаметной улыбкой прошептала Татьяна, но с долей иронии поняла, что девочка права. Эта дама явно не пользовалась симпатией у мужчин. Но только почему она и ее собеседник показались ей столь знакомыми? — А мой друг говорит, что нужно говорить о людях только правду, даже если она им может не понравиться. — Твой друг? Он живет с тобой по соседству? — Нет. Он живет очень далеко, в большом старом доме, где обитают плохие люди. — Он твой ровесник? — Татьяна подпёрла голову рукой и стала с интересом смотреть на девочку, которая уставилась на пустую чашку большими глазками, словно ожидала увидеть, как та волшебным образом снова наполнится горячим шоколадным напитком. — Нет. Ему уже тридцать лет. Он приходит ко мне ночью, и мы с ним разговариваем. — Это друг твоего дяди? Да? — Нет. Дядя не знает о нем. Мой друг просил не говорить никому, что мы с ним дружим. Он считает, что только так мы сможем с ним по-настоящему дружить… — девочка на миг замолкла и с вопросом посмотрела на удивленную и слегка напуганную ее рассказом женщину. — Только обещайте, что не скажете никому об этом. Я ему поклялась… И получается, что не сдержала свое слово. — Он тебя не трогает? Не принуждает делать неправильные вещи? — Татьяна поняла, что рассказ девочки заставил ее заметно забеспокоиться, и нервозность предательски выдавал голос. — Нет. Он приносит мне вкусности, особенно люблю, когда он достает из кармана конфеты. Знаете, такие мятные круглые леденцы. У них еще твердая обертка с красивым рисунком. — Нет… Ни разу таких не пробовала. — Я вам потом дам попробовать. Они очень вкусные! Правда, если съесть много, то может горло заболеть. Один раз у меня так и было. — Ты можешь описать его внешность? Как он выглядел? — Хм… Знаете, я ни разу не видела его лица, оно было скрыто под повязкой. Он сказал, что чем-то болен, но не мог сказать, чем именно. Один раз его повязка на руке немного сползла, и я заметила, что его кожа покрыта ранами, словно ее искусали собаки. Но у него очень красивые глаза. Они добрые и ласковые, прямо как у моей мамы. Только цвет другой… Не помню, как называется, — девочка посмотрела куда-то вверх, явно пытаясь вспомнить название оттенка глаз. — Думаю, тебе удастся вспомнить цвет по пути домой, — улыбнулась Татьяна и осторожно погладила Эмми по голове, чувствуя, как ладонь, словно по гладкому льду, скользила по кудрявым волосам ребенка. — Мы едем к папе? — в глазах девочки почему-то появилась доля страха, хотя Татьяна ожидала увидеть что-то вроде радости, но подобных эмоций на лице ребенка не было видно. — Помнишь, ты говорила, что твой отец отправился в сказочную страну, чтобы принести тебе оттуда подарок? — Татьяна села на корточки рядом с Эмми и взглянула в ее большие выразительные глаза. — Да, — с непониманием ответила девочка. — Неужели мы поедем туда? — Нет. Нам туда нельзя. Твой отец еще не вернулся, поэтому мы его подождем в другом месте. Договорились? Это ненадолго. Вот увидишь. Скоро ты увидишь своего отца. — Хорошо, — кивнула головой та и улыбнулась. — Но больше всего я хочу увидеть маму. Я скучаю… Когда они покинули ресторан, на улице стояла глубокая ночь. Шел сильный снегопад, и серые невзрачные улицы Лондона буквально засияли белым цветом. Эмми заметно устала за этот день, это было видно по ее потухшим глазам. Девочка медленно шла за женщиной в сторону машины, понурив голову. Женщина обдумывала в голове все варианты, которые помогут ей развеселить дочку своей подруги, но вряд ли они будут эффективными. Даже желанный шоколадный напиток не смог стереть с лица Эмми грусть. Возможно, ей стоит выспаться, но не в машине, а в теплой кровати. Татьяна должна увезти ее отсюда как можно скорее. Душевное спокойствие этой девочки было для нее в данный момент времени превыше всего. Эмми не должна знать правды, иначе ее детский прекрасный мир в одночасье рухнет. Хотя она и говорила, как взрослая, ее душа все еще слишком мала и слаба, чтобы воспринимать суровую реальность настоящего мира. Поэтому Татьяна передумала везти девочку к ее отцу. Эмми не должна знать, почему папа больше не видится с ней, не навещает и даже не беспокоится о ее здоровье. Этот человек должен остаться в той сказочной стране и вернуться таким, как это представляла в своем детском воображении девочка. Но куда им теперь ехать? У Татьяны не было средств, чтобы снять хотя бы комнату на ночь. Но возвращаться домой было нельзя.***
Кристина жила в тридцати минутах езды от ресторана «Разбитые сердца» на юге столицы. Она сотрудничала с Себастьяном и участвовала во многих его делах, в одном из которых трагически погиб ее муж. И была единственной женщиной, которую знала Татьяна настолько хорошо, чтобы доверить ей судьбу Эмми. «Во что ты вляпалась?» — прошептала себе под нос Татьяна, судорожно сжимая в руках руль автомобиля. «Могла бы просто оставить это расследование и жить спокойно со своим мужем. Нет, тебе надо было все испортить». Но уже было поздно отступать. Татьяна припарковала автомобиль около фонарного столба вблизи одного из двухэтажных кирпичных домов, после чего помогла Эмми вылезти из машины. Девочка с неохотой вышла на свежий морозный воздух и поморщила красный от мороза нос, изучая своими уставшими глазами окружающее ее пространство. — Что это за место? — с удивлением спросила Эмми, поежившись. — Я здесь никогда раньше не была. — Скоро все узнаешь. Только обещай, что будешь вести себя тихо. Договорились? — со спокойной улыбкой посмотрела на нее Татьяна и, дождавшись от девочки утвердительного кивка головой, направилась в сторону нужной двери. Кристина жила в квартире номер сорок один. Эти дома были соединены между собой и составляли что-то вроде многоквартирного жилого комплекса. Татьяна и Эмми с легкостью нашли нужную дверь. Татьяна вздохнула и, немного помедлив, нажала на звонок. — А кто здесь живет? — не удержалась от очередного вопроса Эмми. — Один очень хороший человек. Дверь открылась, и на пороге появилась заспанная светловолосая женщина, завернутая в теплый махровый халат нежно-розового цвета. Она еще пару секунд смотрела на незваных гостей, словно ни в одном из них не признавала кого-то из своих знакомых. Но после ее глаза изумленно расширились, будто перед ней возник самый настоящий Чарли Чаплин. — Татьяна? Что произошло?.. — Кристина с непониманием взглянула на свою коллегу по работе, но затем перевела взгляд на девочку и будто все поняла. — Это с тобой дочь… Сьюзен? — Да, это милое создание — дочка нашей Сьюзен. Правда, Эмми? — Да! — радостно воскликнула девочка и скромно завела руки за спину. — Так, что это я вас держу на пороге?.. — встрепенулась женщина и пригласила гостей войти внутрь. — Быстрее, проходите в дом. На улице холодно. Я как раз приготовила ужин. Сейчас за столом вы все подробно расскажете. Надеюсь, ничего серьезного с вами не приключилось.***
Татьяна была приятно удивлена, когда оказалась внутри квартиры Кристины. Несмотря на небольшие комнаты, здесь царил уют. Маленький сын Кристины был безумно рад объявившимся гостям, особенно Эмми, и стал помогать матери накрывать на стол. — Как у вас здесь мило, — улыбнулась Татьяна, усаживаясь за стол рядом с Эмми. — Тетя Татьяна, я не хочу есть, — промямлила девочка, скребущаясь на стуле, как будто у нее был страшный зуд. — Неужели ты откажешься от десерта? — удивилась Кристина, начиная разливать на тарелки ароматный ростбиф, что заставило живот Татьяны заурчать, хотя она только что перекусила в «Разбитых сердцах». — Я не люблю сладкое. Мама говорит, что от него портится фигура. — Ты у нас такая умница, принцесса, — усмехнулась Кристина. — Может, все-таки передумаешь? Один кусочек пирога ничего не изменит. — Я уже пила горячий шоколад с тетей Татьяной. Я больше не хочу сладкого. От него тошнит, если слишком много съесть. — Мам, а мне можно показать Эмми мою комнату? — сын Кристины улыбчиво посмотрел на девочку, явно пытаясь с ней поближе познакомиться, но Эмми делала вид, что попросту не замечает мальчика. — Дей Младший! Но у нас же ужин. — Я не голоден, мам, — встал из-за стула мальчик. — Я попозже поем, хорошо? — Так, сядь и поешь со всеми. Эмми уже покушала перед приездом к нам, а ты с обеда ничего не ел. С такими темпами ты у меня исхудаешь! — Пусть поиграют, Кристина, — вмешалась в семейный спор Татьяна и незаметно подмигнула мальчику. — Покушать они всегда успеют, проголодаются и прибегут. — Вот нельзя сесть и поесть всем вместе?! Сразу нужно что-то усложнять, — недовольно посмотрела Кристина на сына, но больше возражать не стала. — Ладно, идите, поиграйте. Только не вздумайте шуметь, у нас очень капризные соседи. Сразу же начинают стучать по трубам. — Пойдем, — Дей Младший взял Эмми за руку и повел в соседнюю комнату. Эмми улыбнулась ему и едва ли не вприпрыжку побежала вместе с ним в соседнюю комнату, и впервые за это время засмеялась. — Дети, — покачала головой Кристина и убрала лишние тарелки обратно на полку, после чего села напротив Татьяны и попыталась приступить к еде, но через пару секунд, вздохнув, отодвинула от себя тарелку. — Извини, я сегодня не в духе. Обычно я не такая. — Ты не должна извиняться. — Так ты расскажешь мне, зачем приехала сюда? Если с тобой дочь Сьюзен, то произошло нечто серьезное. — Пока ничего страшного не случилось, — начала Татьяна, уставившись вдаль. — Но я думала, что знаю всех, с кем имею дело. Что они мне не врут, не скрывают… — Что случилось? — перебила ее Кристина. — Мой муж — отец Сьюзен. — О боже! Как? Как ты узнала? — Сьюзен попросила меня присмотреть за Эмми перед ее госпитализацией. Это было совершенно обычной просьбой, и я поначалу не нашла ничего странного в ней. Сьюзен упомянула только имя девочки. Я даже не подозревала, что она является ее матерью. Сьюзен ни разу не говорила о том, что у нее есть ребенок. — Сьюзен всегда казалась мне странной. Но теперь я даже не знаю, что о ней думать. Все эти годы она спала с твоим мужем и еще имела наглость называть себя твоей подругой, — в голосе Кристины слышалось искреннее возмущение. — Я приехала к ней на квартиру и увидела их совместную фотографию на полке… — Татьяна подперла голову рукой и уставилась уставшими глазами на поверхность стола. — Эмми назвала Петра своим папой, начала с восторгом рассказывать о нем. А мне оставалось просто слушать и мило улыбаться, хотя внутри бушевала буря. Я чувствовала себя так, словно меня окатили ледяной водой. И мне не понятно, как им удавалось все это скрывать от меня на протяжении стольких лет… Просто не могу это понять. Я была готова к любому сюрпризу, но не к этому. — Позволь мне догадаться. Ты приехала сюда, чтобы Эмми не узнала, что ты — жена ее отца? Я правильно поняла? — Возможно… — Татьяна пристально посмотрела на Кристину. — Просто она так сильно любит его, это видно в ее глазах. И если она узнает правду… — Рано или поздно ей все равно придется это узнать. — Почему? — Ведь Петр — твой муж. И он останется им… Если, конечно, ты не собираешься требовать развод. — Если мы разведемся, я потеряю большую сумму денег. Моя мать вытащила нашу семью из долговой ямы после моего замужества, продав активы нашей семейной фабрики отцу Петра. И сейчас все права на мое наследство принадлежат семье супруга, и при разводе я, буквально, останусь ни с чем. Мне эти судебные разбирательства и война за имущество сейчас ни к чему. Но я добьюсь справедливости. Я все это так не оставлю. Не позволю растоптать свою честь. — И что ты собираешься делать теперь? Прятать Эмми от ее отца? — Не знаю, — Татьяна выглядела совсем запутавшейся в себе, ее глаза беспомощно бегали из стороны в сторону. — Ты меня не пойми неправильно, Татьяна. Но ты совершаешь просто необдуманные поступки! Что ты хочешь этим добиться? Отомстить ему за измену? — Нет. Я хочу, чтобы до выздоровления Сьюзен Эмми не узнала ничего. Она слишком мала для такой правды. — Знаешь, дети — такие существа… Им легко внушить что угодно, — Кристина встала и подошла к окну, взглянув вдаль. — Когда моего сына доставили в больницу после того, как на его глазах убили отца, то с ним почти полгода работали психотерапевты, пытаясь стереть из памяти Адама ужасные события. Ему было пять лет, когда он впервые увидел смерть и едва не стал ее жертвой… Порой я думаю, почему те ублюдки его пощадили? Ведь если посмотреть список всех их жертв, то среди них много детей. Но мой сын остановил их. Их жестокость отступила перед ним… Врачам удалось внушить Адаму, что все произошедшее было лишь кошмаром, плодом его воображения. Сейчас он практически не вспоминает о тех событиях, словно их никогда и не было. Мы уберегли его от жестокой правды… Спасли разум Адама от разъедающих мозг воспоминаний, просто стерев их… Таким же образом ты хочешь поступить и с Эмми, защитить ее разум от опасной информации. Но, — Кристина резко повернулась и посмотрела на Татьяну. — Ее отец жив. Он не уехал навсегда, он рядом. Не пытайся мстить ему. Даже если тебе больно. — Ты не понимаешь. — Я все понимаю, Татьяна. Все… Тобой движет месть. Ты ищешь Эрвана, чтобы отомстить убийце, делаешь все для этого, даже если придется ходить по головам, ты готова на это. Ничто тебя не остановит. И сейчас ты поступаешь точно так же. Да, я присмотрю за Эмми, раз ты приехала за этим. Но помни, я не одобряю твоего выбора. Месть — как болезнь, она овладевает тобой. Скоро ты и сама не заметишь, как превратишься в нечто гадкое. — Мне нужно идти, — Татьяна резко встала и направилась к выходу. — Спасибо за помощь. Я буду тебе должна. Кристина с виноватым взглядом последовала за ней в прихожую. — Не обижайся на меня. Я желаю тебе только добра. Я бы не смогла отказать тебе. Хотя бы из уважения к Себастьяну, которого знаю с детства. Себастьян очень ценит тебя. И если бы я не согласилась помочь тебе, он бы мне не простил. Татьяна застегнула последнюю пуговицу на своем пальто и устало посмотрела на белокурую женщину. — Мною не движет месть. Я лишь хочу узнать правду. Поэтому я и ищу Эрвана. — Так это месть или любовь? — Я постараюсь забрать Эмми в ближайшее время, — Татьяна пропустила ее слова мимо ушей и обреченно вздохнула, проверяя наличие всех своих вещей. — Не нужно меня игнорировать. Ты всегда так поступаешь с теми, кто пытается тебе помочь? — Иногда нужно чем-то жертвовать. Даже своим авторитетом, — Татьяна сжала дверную ручку, собираясь открыть дверь и выйти наружу, но что-то ее заставило замешкаться лишь на мгновение, будто девушка собиралась что-то сказать, но в последний момент передумала.***
Полтора месяца назад…
— Как часто вы испытываете эти симптомы, миссис Хапперт? Постарайтесь ответить как можно точнее, хотя бы на этот раз. Во время нашего последнего разговора ваши слова меня сильно встревожили, но многие вещи оставались неясными, — сказал доктор в белом врачебном халате, взяв в руки маленький электрический фонарик и осветив им ротовую полость Татьяны, внимательно изучая каждую деталь. Его брови были так сильно сдвинуты друг к другу, что Татьяна тотчас же поняла, что ее состояние оставляет желать лучшего. — Я не помню… В моей жизни все так резко перевернулось… — проговорила она, сидя на стуле и сжимая ледяные руки между коленями. — Мои анализы очень плохи, ведь так? — Понимаете, — доктор сел рядом с ней и осторожно положил руку на ее плечо. — Я с вами работаю уже несколько лет и прекрасно видел, как менялось и ухудшалось ваше состояние. Вас мучают панические атаки, депрессия, а теперь… У вас кашель с кровью. И, как я понял, очень часто… Стресс разрушает ваш организм… До основания. Он порождает самые ужаснейшие болезни, от которых вряд ли можно найти лекарство. — Доктор, скажите… Что со мной? Я могу вам доверять, я могу рассказать обо всем только вам. Больше никому. — Мои коллеги провели биохимический анализ вашей крови, я очень надеялся, что они не найдут в ней… Ведь против этой болезни практически нет лекарств, ее можно вылечить с большим трудом лишь на ранней стадии. — Рак? — ледяным тоном спросила Татьяна и впилась глазами в доктора, словно не желала, чтобы он ответил утвердительно. — Да… И ваша болезнь прогрессирует с феноменальной быстротой. Еще никогда я не наблюдал, чтобы злокачественная опухоль развивалась такими темпами. На ранней стадии мы могли бы использовать для лечения радиотерапию, но… — Уже слишком поздно, — вздохнула Татьяна, отводя глаза, чтобы скрыть слезы. — Но все же мы должны хотя бы попробовать лечение Х-лучами. Но это лишь замедлит развитие болезни и уже вряд ли сможет вас излечить. Я постараюсь сделать все, что в моих силах. Но вы ведь знаете, что радиотерапия не входит в мою квалификацию, поэтому вас будет наблюдать другой специалист. И я уже не смогу гарантировать полное выздоровление… — Не стоит. Не нужно, — протараторила та и вымученно улыбнулась. — Это уже не имеет значения. Я не вижу смысла в медленной смерти. Гнить заживо, зная, что смерть наступит в любой момент… Это не для меня. — Простите меня, Татьяна, — сказал доктор, легко поглаживая ее по плечу, словно утешая ребенка. — На все воля Бога. Значит, такова моя участь… — вздохнула девушка, затем поднялась со стула и медленно направилась в сторону выхода, но около двери остановилась и напоследок посмотрела на своего лечащего врача. — Я хочу лишь знать… Сколько мне осталось? — Полгода… Максимум год. — Значит, мне следует поторопиться. Времени очень мало. Боюсь не успеть сделать важные дела. До свидания, господин Штраус. Была рада вас снова видеть. Мужчина видел, что она бесшумно плачет, но пытается оставаться сильной и такой же уверенной в себе. Но теперь эта сильная женщина окончательно сломана, утратила тот стрежень, который держал ее все эти годы.***
Девушка стояла у телефонной будки, расположенной рядом с домом Кристины. Она достала из кармана своего пальто портсигар. Этот аксессуар Татьяна уже долгое время не использовала по назначению. Внутри осталось еще несколько сигарет, и женщина почувствовала манящий аромат. Татьяна достала одну сигарету, зажгла ее и сделала затяжку, стараясь запустить в свои легкие как можно больше табачного дыма. Когда никотин насытил оголодавший организм, Татьяна потушила сигарету и зашла в красную телефонную будку, сама до конца не понимая, для чего она это делает. Девушка плотно закрыла за собой дверь. Снаружи поднялся пронизывающий холодный ветер. Татьяна устало прислонилась к стенке будки и снова достала из кармана сверкающий портсигар. Пальцы ее правой руки нежно поглаживали его поверхность. Она открыла его и вытащила крохотную, но такую важную для нее вещь — фотографию Эрвана. «Скоро мы будем вместе, я обещаю тебе,» — прошептала она, почти не слышно, и осторожно поцеловала парня на фотографии. Слезы упали на снимок, смочив его поверхность. «Эрван, мне так страшно умирать… Прошло уже почти два месяца, но так и не удается свыкнуться с этой мыслью. Она продолжает разъедать меня. Я боюсь не успеть… Понимаешь?»***
— Джентльмены, кофе, — Себастьян вошел в гостиную с подносом, на котором расположились фарфоровые чашки с ароматным напитком. Он осторожно поставил поднос на письменный стол возле дивана. — Себ, ты же знаешь, что у меня проблемы с давлением. Моя жена не одобряет моего употребления таких напитков, — недовольно произнес Ларри, морщась от одного лишь запаха кофе. — Боишься, что твоя жена почувствует запах кофе на твоем выглаженном воротничке? — усмехнулся детектив, занимая место на диване между мужчинами. — Эх, давно я не проводил вечер в такой замечательной компании. — Полностью с тобой согласен, Себ, — кивнул Ларри, схватив свою чашку и выпив ее почти до дна. — Прости, дорогая. — Тебе звонила Татьяна? — Нет, — ответил Себ, уставившись на Джорджа, который молча закурил, глядя в сторону. — После больницы она снова исчезла. Обычно она всегда находится. Но… не в лучшем настроении. — Ты работал с ней несколько лет, должен был привыкнуть к ее выходкам. Она надежный человек. — В этом я с тобой согласен. Знаешь, мы начали работать с ней случайно. Она даже не собиралась становиться детективом, но после того случая с рыболовным судном она изменилась. А после знакомства с Эрваном она стала абсолютно иной. — Я до сих пор не понимаю, кто был этот Эрван? — О нем можно рассказать много. Не хватит даже вечера, — фыркнул Джордж, выпуская изо рта облако табачного дыма. — Ну, я слышал о нем лишь мельком. Знаю, что Татьяна не опознала его тело и устроила из этого скандал. — Шумиха была большой, особенно в нашем отделе. Но ее мать утихомирила дочь. Правда, ненадолго. — Потом Татьяна обвинила меня в том, что случилось, — сказал Джордж, туша сигарету. — Ты можешь благодарить «призрачного фотографа», что вы помирились, — сказал Себ. — Пока Татьяна сама не дойдет до истины, ее лучше не трогать. —И она пытается доказать, что он жив? — вскинул брови Ларри и изумленно оглядел присутствующих. — Но ведь это абсурд. Я просто не понимаю, что ей движет. Ведь ты, Джордж, знал Эрвана дольше всех. Ты просто не мог ошибиться. Я бы понял ее, если бы тело было в ужасном состоянии, что даже опознать невозможно. Но ведь парень умер от обычной испанки, — недоумевал Ларри. — Скорее всего, она пытается доказать факт его убийства. Думаю, этой версии она и придерживается. И вряд ли ее удастся переубедить. Пока она сама не дойдет до истины, ее лучше не трогать, — вздохнул Себ и взял свою чашку кофе, которая была единственной, к которой еще не притронулись. — Вкусный кофе. Мужчина посмотрел на Джорджа и скривил зубы, наблюдая за его странным нетипичным поведением. Что-то в Майлзе изменилось. Его поведение, движения, голос, — все было иным. Себастьян пытался убедить себя, что ему это просто показалось. Но у него был опыт замечать подобные особенности. И сейчас Джордж, фактически, стал другим человеком. Себастьян прочистил горло и поставил чашку на стол, затем обратился к молодому человеку, внимательно изучая его глазами: — Я хотел предложить тебе пожить у меня. Ведь, насколько я понял, у тебя сейчас нет жилья. — Спасибо, не нужно. Я могу перебраться в свою старую обувную лавку. Давно я там не бывал. — Тогда почему ты там не жил? Когда я узнал, что ты живешь в том общежитии, где уже стены на соплях держатся, я был, мягко говоря, в замешательстве. У тебя же достаточно денег на счету. — Не знаю. Я любил это место. Там мы жили с Эрваном после войны. Но в мастерской я чувствую себя одиноким, не могу находиться там даже час, стены буквально давят на меня. Да и консьерж в общежитии слишком сильно привязался ко мне за эти годы. Кстати, не знаешь, где он сейчас? — Он погиб. Сгорел заживо. Тогда погибло много жильцов, особенно те, кто жил на верхних этажах. Пожарные приехали слишком поздно. — Жаль, — без эмоций ответил он и сделал очередную затяжку, расслабившись на диване. — Он был хорошим парнем. Неожиданно в глубине квартиры зазвонил телефон. Себастьян недовольно поморщился и, извинившись перед гостями, прошел в прихожую, где находился телефонный аппарат. Убедившись, что Джордж и Ларри не наблюдают за ним, он ответил на звонок. — Себ! — в ухо Себастьяна ворвался дрожащий голос Татьяны. — Что если он умер на самом деле? — Татьяна, что произошло? — обеспокоенно спросил он, чувствуя, что его собеседница с трудом сдерживает слезы. — Прости меня, пожалуйста… Я… Я не могу уснуть. — Моя хорошая, не смей извиняться. Я готов услышать твой голос в любое время дня и ночи. — Ты можешь приехать?.. Я хочу увидеть тебя. — Со мной рядом Ларри. Мы можем приехать вдвоем. — Нет. Я хочу, чтобы ты приехал один. — Хорошо… — Я нахожусь на Хайгейтском кладбище. Недалеко от центрального входа. — Да, я понял. — Пожалуйста, приезжай. Ты мне очень нужен… Себ…***
Кристина осторожным движением руки отворила дверь, ведущую в детскую, и с улыбкой заглянула туда. В комнате был уже выключен верхний свет, поэтому полумрак изо всех сил развеивал крохотный подсвечник, стоявший на подоконнике. — Вы удобно устроились, дети? — прошептала женщина и бесшумно проникла в спальню. — Да, — промычала Эмми, высунув свою голову из-под одеяла. Кристина села рядом с девочкой на край кровати и мельком взглянула на сына, который уже погрузился в глубокий сон и не смог заметить прихода матери. Женщина ласково погладила Эмми по волосам и осторожно коснулась указательным пальцем кончика ее носа. — Не переживай, все будет хорошо, — заверила ее Кристина, но понимала, что девочка не перестает думать о плохом. — Не могу заснуть. У меня плохое предчувствие. — Что тебя беспокоит? Не стесняйся, — Кристина нежно сжала ее руку в своей ладони. — Расскажи мне обо всех своих страхах, я обязательно тебе помогу. Ты меня очень удивила этим вечером. Ты взрослая не по своим годам. Такую умную и храбрую девочку я вижу в своей жизни впервые. Я даже не заметила, чтобы ты играла в игрушки с моим сыном. — Моя мама никогда не покупала мне игрушки. Они меня пугают. Один раз папа подарил мне куклу, но ночью она смотрела на меня такими… Ой… Страшными… Очень страшными глазами… Ночью она превращалась в чудовище. И я ее отдала одной девочке. Мне больше нравится читать. — Ты взяла свои книжки? Может, тебе прочитать что-нибудь? Какую-нибудь книгу? — Я не люблю сказки, — поморщилась Эмми. — Там слишком много лжи. Я читаю книги, где есть только правда. — Да ты у нас будущий детектив. — А тетя Татьяна скоро вернется? — Она тебе понравилась? — удивленно посмотрела на нее Кристина. — У нее очень грустные глаза. Мне ее жалко. Она была очень добра ко мне. И я даже видела, что Татьяна плакала, когда мы ехали в машине. Но я не знаю, почему. Я хочу помочь ей, тетя Кристина. — Не волнуйся, все будет хорошо. — А вы можете не закрывать дверь в комнату? — немного помолчав, спросила девочка и внимательно впилась глазами в женщину, словно этот вопрос имел очень большую важность для столь крохотной особы. — Хорошо. Но почему ее не нужно закрывать? Ведь ночью будет сквозняк, ты можешь простыть. — Ко мне ночью должен прийти мой лучший друг. Он всегда навещает меня. И если вы закроете дверь, то ему не удастся сюда попасть… — Эм, — ошеломленно протянула та и неуверенно кивнула. — Хорошо. Пусть будет так. И что же это за друг? — Его никто не видит, только я. Но он очень хороший. Хотя бывает вредным. И чересчур болтливым. — Что ж… Я выполню твою просьбу, но только если ты выполнишь мою. — Вы хотите, чтобы я не переживала за маму, — вздохнула девочка и опустила подбородок под одеяло. — Она поправится. Так мне мой друг сказал. Поэтому я не переживаю. — Вот и славно, — чмокнула ее в макушку та и направилась к двери. — Засыпай, Эмми. Спокойной ночи. — Тетя Кристина! — неожиданно окликнула ее та, едва женщина дотронулась до дверной ручки. — Что такое? — Не включайте воду. В ней живет голос. Я слышу его. Он ползет по стенам, — девочка испуганно посмотрела по сторонам и еще сильнее укуталась в одеяло. — Эмми, довольно, — с раздражением произнесла женщина и открыла дверь. — Засыпай. Я не очень люблю подобные истории. Еще раз спокойной ночи. — Но… — протянула Эмми и вздрогнула, словно что-то ее сумело сильно напугать. — Голос… Он уже здесь…***
Кристина зашла в ванную, чувствуя некоторую обеспокоенность. Неужели она так испугалась детских фантазий маленькой Эмми и теперь боится трогать кран с водой? Подумав об этом, женщина тихо посмеялась над самой собой и аккуратно очистила лицо от макияжа с помощью мыла, затем все смыла холодной водой. В одно мгновение ей послышался тихий шепот где-то под ухом, но Кристина все это отнесла к разговорам соседей, ведь стены дома не хвастались звуконепроницаемостью и могли пропустить через себя любой звук. Вытерев лицо полотенцем, женщина на миг взглянула на свое отражение в зеркале. Осторожно проведя ладонью по своей щеке, она улыбнулась самой себе и направилась к своей комнате. Неожиданно в прихожей зазвонил телефон. Кристина с удивлением направилась к нему, не понимая, кому она так понадобилась в столь позднее время. Но не ответить на звонок женщина просто не имела права, ведь на другом конце провода могла быть важная информация, которая не потерпит до утра. — Я вас слушаю, — сняла трубку Кристина и прижала ее к уху. — Говорите! — Слава небесам, Кристина! Птенчик мой! — Брайан? Ты почему так поздно звонишь? Что-то срочное? — Я извиняюсь перед тобой. Извини меня, пожалуйста. Но это дело великой важности. Оно просто не сумело бы подождать до утра. — Выкладывай. — Мы недавно наняли на работу уборщицу, и этим вечером она мыла полы в твоем рабочем гнездышке. И увидела, что одна из морозильных камер открыта. Сказала, что оттуда валил белый пар, и в комнате стало как-то мутно, словно возник туман. Тогда я еще не ушел с рабочего места, разбирался с одним уродцем. Когда я пришел туда, то увидел в морозильной камере человека, которого совсем не ожидал увидеть. Понимаешь меня? Этого человека там просто не должно было быть! Я просто не поверил своим глазам! — Дай догадаюсь? Там лежал Санта Клаус и вручил тебе подарок? — усмехнулась женщина и села на край столика. — Это не смешно, птенчик мой! Я тут рассказываю серьезные вещи. Ты еще смеешь шутить, — обиженно произнес тот и на миг замолчал. — Ну, так кого ты там увидел? — Ты должна сюда приехать и увидеть все своими глазами. Уверен, ты будешь шокирована! — Господи, Брайан! А по телефону это сказать нельзя? Ты там Эдуарда Седьмого увидел что ли? — Помнишь, ты говорила, что Себастьян пытается возобновить расследование? — Ну да. — Так вот. Этот труп его визитная карточка. Золотая жила. — Ты меня пугаешь, Брайан, — поморщила нос та и вздохнула. — Ладно. Я приеду… Правда, я уже ложилась спать. — Если бы дело не было таким срочным, я бы не стал звонить в столь позднее время. — Хорошо — вздохнула та и посмотрела в сторону двери детской спальни. — Сейчас приеду.***
Кристина прибыла в полицейский участок через час. На часах было за полночь, и улицы Лондона, освещенные тусклыми газовыми фонарями, были призрачно пусты. Посильнее укутавшись в свое пальто, женщина направилась к входу в полицейский участок, но тут на нее нежданно-негаданно выпрыгнул мужчина и загородил своим широким телом путь. — Брайан! Напугал! — та осторожно ударила ладонью его в грудь и выдохнула. — Извини, — мужчина смущенно завел руки за спину и в качестве приветствия чмокнул женщину в холодную щеку. — Спасибо, что приехала. — Это моя работа, господин следователь. Я не могла отказать, — Кристина сняла перчатки и в сопровождении Брайана направилась в здание полицейского участка. — Неужели нельзя было подождать до утра? — Я боялся, что наш подопечный снова убежит, — хмыкнул тот и как-то загадочно улыбнулся. — В смысле? — женщина приподняла брови и с непониманием взглянула на него. — Что ты имеешь в виду? — Ты, наверное, помнишь своего пациента, которого привезли сюда в октябре? — мужчина пропустил Кристину вперед и закрыл за ними обоими дверь на ключ. Теперь полицейский участок стал неприступной крепостью. — Чарльз Ломан? — Все верно, — кивнул тот, и в его больших глазах блеснул свет. — Постой, — остановила его та. — Ты хочешь сказать, что в той камере лежит тело доктора? — Именно. Брайан взял женщину за локоть и повел вглубь темного пустого полицейского участка. Женщину удивил тот факт, что на их пути не встретилось ни одного сотрудника, ведь даже ночью здесь должно осуществляться дежурство, но сейчас все куда-то подевались. Они остановились около массивной стальной двери, на которой красовалась надпись «Морг». — Аид приглашает вас в свою обитель, — улыбнулся тот, открывая дверь, и быстрым шагом направился к одной из многочисленных морозильных камер. — Кажется, вот здесь покоится наш покойник-беглец. Заставил же он нас тогда поломать голову. — Я не совсем понимаю, Брайан. Как тело могли вернуть сюда? Ведь ключ находится только у пятерых человек. Сюда больше никто посторонний проникнуть не мог. Особенно так незаметно. Да и смысл возвращать труп на место? — Вот это нам и предстоит выяснить. Но прежде ты должна взглянуть на уважаемого доктора. Хочу услышать твое мнение. — Ладно, — вздохнула та и приблизилась к коллеге, который медленно выкатил наружу замерзшее тело. Чарльз Ломан умиротворенно лежал на спине с закрытыми глазами. — Что ты об этом думаешь? — с вопросом посмотрел на нее Брайан. — Поразительно, правда? — У меня… Просто нет слов! Тело в идеальном состоянии! Даже нет ни единого признака разложения! — женщина ахнула и осторожно коснулась мертвеца, словно хотела удостовериться, что она это видит на самом деле. — Как такое возможно?.. У нас нет таких технологий, чтобы так сохранить тело. Должны были произойти существенные изменения. Тело обязано, как минимум, лишиться влаги и иссохнуть. Но этого не произошло. — Значит, ты не можешь объяснить этот феномен? — разочарованно посмотрел на нее тот и, глубоко вздохнув, отошел в сторону. — Нет. Мне нужно провести судмедэкспертизу, чтобы сказать наверняка. Не могу поверить, что это все реально. Нет никаких признаков, что тело забальзамировали. Посмотри сюда, — Кристина тыкнула пальцем в шею пожилого мужчины. — Видишь? Многочисленные переломы, в частности, шейного отдела и позвоночника. Он умер от падения с большой высоты. К тому же присутствуют серьезные ушибы в месте падения. Анна Стрингини никак не сумела бы вытолкнуть его из окна, даже если бы этого захотела. — Если ты сможешь дать точную оценку, то дело могут повернуть в совершенно другое русло, — сказал Брайан. — То, что Анна лжет, это и дураку понятно. Но решение суда изменить сейчас нельзя, пока у нас нет никаких сведений. — Татьяна верила ей, — прошептала Кристина и взглянула на коллегу. — Мы должны сообщить ей. Пусть тоже приедет и посмотрит на тело. — Я ей позвоню. Не знаю, что мы всем этим докажем, но выбора у нас нет. Я хочу, чтобы ты сделала заключение и сказала, от чего умер этот мужчина. Больше от тебя ничего не требуется, — произнес Брайан и устало побрел к выходу из прохладного помещения.***
В помещении морга было холоднее, чем на улице. Поэтому женщине пришлось надеть халат поверх верхней одежды, чтобы хоть как-то сохранить тепло, иначе она окоченеет вместе с трупами. Здесь было три отдельные комнаты. Одна предназначалась для хранения тел. Часть мертвецов лежали в специально оборудованных морозильных камерах. А самые свежие трупы, нуждающиеся в первичном осмотре, находились за прозрачной шторой и покоились на медицинских столах под простыней. Вторая комната являлась лабораторией, где чаще всего работал Ларри. Женщина не понимала принципы его работы, поэтому старалась не появляться в этом помещении, боясь что-то сломать или разбить. Третья комната была подсобным помещением, где хранилась всякая ненужная утварь. Женщина с трудом вытащила тело покойника из морозильной камеры и переложила его на патологоанатомическую тележку, после чего перевезла труп в середину комнаты, где стояла операционная лампа. Включив свет, Кристина внимательно осмотрела мертвеца, пытаясь найти на теле хотя бы один необычный признак, но ничего подобного не обнаружила. Немного помешкав, она направилась к шкафу, где находилось специализированное оборудование и различные операционные предметы. Для начала она вытащила фонограф. Необходимо было записать на звуковой валик все этапы вскрытия, иначе оно не будет полностью задокументировано. Включив записывающий прибор и поставив его рядом на медицинский столик, женщина прокашлялась и стала ходить вокруг тела, пытаясь собраться с мыслями. — Передо мной взрослый мужчина европеоидной внешности, возраст около семидесяти лет, рост примерно метр семьдесят пять, крепкое телосложение, физических отклонений не наблюдается, при жизни не страдал онкологическими заболеваниями. Смерть наступила из-за падения с большой высоты, — Кристина осторожно перевернула тело Ломана на живот и брезгливо поморщилась. — Наблюдаются серьезные переломы в области шейного отдела, позвоночника и тазовой кости, также пробит череп, имеется сильная вмятина, приведшая к повреждениям головного мозга. Кристина остановила запись и, тяжело дыша, схватилась за голову, внезапно почувствовав небольшое головокружение. По необъяснимой причине вид этого трупа вызывал у нее сильнейшее чувство отвращения, жжения по всему телу, словно она видела мертвеца впервые. Но она не могла отказаться от этой работы, у нее просто не было на это права. Ведь она вскрыла столько тел за свою жизнь! Почему же сейчас с ней происходит что-то странное? Что ее останавливает? Женщина на короткое время оставила Доктора Ломана наедине с самим собой и подошла к раковине, чтобы умыть покрывшееся испариной лицо. Неужели она испугалась трупа? Ведь это смешно! Но женщина понимала, что ее тело полностью парализовало волнение. Все внутри переворачивалось вверх дном стоило ей косо взглянуть на покоившееся тело господина Ломана. Она пыталась собраться с мыслями, совладать с собой. Но ничего не выходило. Кристина повернула кран, и тонкая струйка воды дотронулась до ее дрожащей руки, ошпарив ледяным прикосновением. Женщина растерла жидкость на коже лица, но внимание привлек странный шум, исходивший от крана. Тот внезапно начал фыркать и плеваться. Кристина удивленно отошла на пару шагов назад и устало вытерла лицо полотенцем, затем попыталась закрыть кран, но тот заклинило намертво. Напор воды усиливался, мутная бордовая жидкость заполняла раковину, словно в сливное отверстие вставили пробку. Кристина безрезультатно пыталась одолеть непослушный кран, но все тщетно. Вода продолжала прибывать и готова была политься на пол. Рядом были еще две раковины, и из их кранов также бесконтрольно полилась жидкость — Что происходит? — ахнула Кристина. Неожиданно комната вздрогнула, словно началось землетрясение. Толчки сбили женщину с ног, и она упала на пол. Кристина услышала, как рядом падают вещи, люстры раскачивались и были готовы в любой момент оторваться от потолка. Кристина поднялась на ноги и заметила мутную красную жидкость, быстро затапливающую помещение. — Господи! — всхлипнула Кристина, подбежала к двери и забарабанила по ней. — Помогите! Кто-нибудь! Брайан! Ты меня слышишь?! Но комната поглощала крики и не выпускала их за стены, отрезая женщину от мира. Вода продолжала переливаться через края раковин, поглощая помещение. Через минуту она почти достигла колен и оказалась такой вязкой и мутной, что женщина не видела дно.***
— Брайан, неужели нельзя было подождать до утра? — с недовольством спросил охранник тюрьмы, который вел детектива по закоулкам неприступной крепости, где держали самых опасных преступников города. — Я хотел выспаться. Не сплю уже вторые сутки из-за одних любителей подраться. Вчера забили до смерти парня, который изнасиловал несовершеннолетнюю девочку. Пришлось выносить самое настоящее месиво из камеры. Они где-то раздобыли топор. Отрубили ему член, засунули бедолаге в рот. Ужасное зрелище. — И где эти счастливчики раздобыли топор? — удивленно посмотрел на него Брайан. — Надеюсь, не ты продал? — Я продаю только траву… Кстати, тебе не нужна? Травка хорошая. Качественная. — Я у тебя брал недавно, — ухмыльнулся тот. — Пока мне хватит. — Ну как знаешь, — охранник открыл перед ними очередную металлическую дверь и пригласил Брайана войти в очередной коридор с многочисленными дверьми. Детектив шел вперед с большим трудом, так как в воздухе стоял едкий запах спиртного и мочи, от которого хотелось вывернуть свой желудок наружу, но отступать уже было поздно. Он был настроен решительно. — Ты хотя бы объяснил, зачем тебе нужна эта чокнутая старуха. А то будишь честных людей без причины, — снова заныл охранник, косолапо передвигаясь вперед и звеня связкой ключей. — С ней кто-нибудь говорил, кроме меня? — Эта приезжала… Как ее?.. Рыжая такая, симпатичная барышня. — Татьяна Хапперт? — Да. — Черт, — выругался Брайан и сплюнул в сторону. — Я же просил, чтобы ты не подпускал ее к бабке даже на метр. — Но она просила разрешения у начальника тюрьмы! — заскулил тот. — Я не мог уже ничего сделать. — Теперь мне придется расхлебывать это дерьмо… Черт. Похоже, зря я тебе плачу такие бабки. Ты даже цента не стоишь. Через пару минут они оказались у нужной камеры, которая была аккуратно изолирована от всех и предназначалась исключительно для одного заключенного. Через решетку было видно, что Анна молчаливо сидит на краю кровати и совершенно пустым взглядом смотрит в крохотное окошко, из которого веяло свежим морозным воздухом. По ней было видно, что она услышала приход гостей, но та даже не взглянула на них, лишь продолжала делать вид, что все ее внимание сосредоточено на разглядывании ясного звездного неба. — Добрый вечер, Анна. Вам не спится? — с наигранной вежливостью спросил ее Брайан и попросил охранника впустить его в камеру Анны. Та ответила молчанием, но все же посмотрела на мужчину ядовитым взглядом, полным ненависти и злобы. — Что вы сделали с Ричи? — прошипела она и впилась пальцами в матрас кровати. — Что?! — Не переживайте, он там, где ему самое место. Глаза Анны предательски забегали, и она по-детски прижалась к стене, испуганно поглядывая на мужчину. — Ты, старая карга, думала меня обвести вокруг пальца? Мне вот стало интересно, кто вам подкинул идею воровать имена, чужие биографии? Как вас зовут на самом деле?.. — Брайан сел рядом с ней и глубоко вдохнул, после чего резко выпустил воздух и резким движением руки ударил пожилую женщину по лицу, из-за чего та со слезами и стонами упала на кровать, пытаясь оградиться от детектива всеми силами, но тот был слишком близок к ней. — Старая шлюха, — выругался тот и встряхнул руку. — Не трогайте, Ричи… — всхлипнула Анна полушепотом. — Пожалуйста… Он ни в чем не виноват. Брайан подошел к охраннику и без его разрешения вырвал у него дубинку, после чего подошел к пожилой женщине и со всей силы нанес удар по ней, заставив ту закричать от боли. — Что ты сказала ей? А?! Я же тебя прикончу прямо здесь, а потом и твоего пацана притащу сюда! — Я сделала все, как вы сказали… — дрожавшим голосом прошептала она и поджала под себя ноги. — Все, как вы сказали… Она ничего не знает… Она ничего не знает. — Мне плевать на тебя. Меня интересует, кто этот пацан?! Откуда он здесь?! Кто его подослал к нам?! — мужчина встретил сопротивлением с ее стороны и вновь нанес удар по пожилой женщине, но внезапно почувствовал странное жжение в области груди. — Вам никогда не добраться до него. Вы его упустили. И потерпели серьезное поражение. Татьяна узнает всю правду. И тогда всему придет конец, — прорычала Анна и всадила нож как можно глубже в грудь Брайана. — Круг замкнется. Брайан взвыл изо всех сил и нанес последний удар по женщине металлической дубинкой, лишив ее чувств. Анна выпустила из рук нож и, истекая кровью, рухнула на пол. Брайан с криками и рычанием вцепился в край кровати, пытаясь совладать с нестерпимой болью, но тело стремительно слабело и переставало слушаться хозяина. — Сука!!! Черт! Детектив посмотрел в сторону выхода и замер в оцепенении. Охранник молчаливо стоял на месте и подносил нож к своему горлу, остекленевшим взглядом смотря куда-то вперед. — Сэм?! Что ты творишь, мать твою?! Но тот не слышал крики Брайана. Через пару секунд нож пронзил горло мужчины, и охранник замертво упал на холодный пол.