Патронус Тома Реддла

      Красотка в полупрозрачных восточных шароварчиках соблазнительно качнула бедром и хихикнула, заслонив личико усыпанной блестками накидкой. Все ее серьги, подвески, браслеты мелодично зазвенели. В воздухе поплыл тяжелый аромат амбры и мускуса. Девица снова стрельнула огромными черными глазищами в сторону парня, и рука с зажатой в ней волшебной палочкой безвольно повисла вдоль тела. С дебильным выражением глубочайшего обожания на лице он сделал шаг навстречу соблазнительнице. Майлз чертыхнулся. Том поморщился. У бедолаги разве что слюна по подбородку не текла.       — Зелемикус, плохо, очень плохо! Она же сожрет вас за милую душу, облизнется и добавки попросит! — воскликнула Аола, и метнула в сторону красотки отгоняющее заклятье. Женская половина класса захихикала, не стесняясь. Девушка уронила покрывало и раззявила огромный зубастый рот, никак не вязавшейся с ее миловидной внешностью. Зарычала утробно, как дикий зверь, шарахнулась в угол и перекинулась там в крупную пятнистую гиену. По классной комнате поплыл тяжелый запах, похожий на тот, что шибает в нос сразу на входе в эти маленькие передвижные зверинцы.       С убыром пятикурсники разделались от и до, за две недели. Теперь леди Аола знакомила их с новой экзотической нежитью — гулем.       — Мужчины такие… мужчины, — усмехнулась профессор Меровинг, отправляя опозорившегося Зелемикуса на место, и девчонки важно закивали в ответ. Да уж. В свои пятнадцать-шестнадцать лет они все про этих несносных самцов уже понимали, ага… Том неожиданно даже обиделся. У него при виде этой девицы, например, ничего нигде не дрогнуло и слюноотделение не увеличилось. Он вообще на нее почти не смотрел… его мысли и чувства были безнадежно захвачены другим роковым созданием.       Осознание того, что он, кажется, влюбился, пришло к Тому довольно быстро. Ощущения, которые рождались в его душе и теле не только при виде леди Аолы, но и при одном упоминании ее имени, были так упоительны, вызывали такую эйфорию, что он засомневался, а не наложила ли она на него часом какие-нибудь чары? Он даже в больничное крыло тайком наведался, и добрых полчаса высовывал язык, вращал глазами, попадал пальцем по кончику носа и приседал в одном нижнем белье под пристальным взором миссис Абигайль Фрост.       Оглядев его в лорнет с головы до пят, приложив ему ко лбу и коленям какие-то синие листья, и дав выпить полстакана горькой, воняющей садовыми клопами жидкости, миссис Фрост заверила Тома, что он совершенно, до неприличия, здоровый шестнадцатилетний фантазер, чистый от воздействия каких-либо чар или зелий. И посоветовала поменьше утюжить носом пыльные учебники и побольше дышать свежим воздухом. И налегать на фрукты. Возможно, у него все-таки легкий гиповитаминоз, начало весны на дворе.       Увы, апельсины и тыквенный сок ну никак не могли помочь Тому справиться с захлестнувшими его эмоциями. Собственно, у него в присутствии леди Аолы вообще кусок в горло не лез. Как можно беззаботно уплетать какой-нибудь пирог или пудинг, а вдруг она как раз в этот момент на тебя смотрит? А вдруг ты ешь совершенно некрасиво? Так что детская округлость со щек юного мистера Реддла сошла за какие-то пару недель. Впрочем, это только добавило его чертам аристократичности. Рядом с настоящей леди может быть только настоящий лорд…       Том откопал-таки фамильное древо Меровингов в одном пыльном фолианте и был о-о-очень впечатлен. Хотя, даже если бы Аола происходила из семьи маглов, это не имело бы никакого значения. Какая разница, кто породил такое совершенство? Он на все готов, он станет кем угодно, лишь бы завоевать хоть крохотный уголок в ее сердце.       — Том? Мистер Реддл! — ее нежный, но настойчивый голос выдернул парня из потока собственных фантазий. — Вы слышали мой вопрос? Или повторить?       — Прошу прощения, задумался, — с достоинством ответил он, хоть и смутился. Собственная рассеянность раздражала его, но он ничего не мог с этим поделать.       — Я спросила, какую ошибку, на ваш взгляд, совершил мистер Зелемикус? — повторила Аола. Сегодня она была особенно хороша… Не удивительно, что он временно лишился слуха, залюбовавшись ею.       ВЕСНА? — вспыхнули и истаяли маленькие буквы под самыми его пальцами, задумчиво вертевшими перо. Щеки Тома вспыхнули следом. Неужели она догадывается?! Неужели он настолько потерял над собой контроль, настолько не сдержан? Попыток коснуться его памяти леди Аола больше не предпринимала. Значит, поведение выдает его… А Майлз вон думает, что он терпеть не может новую преподавательницу, и неприязнь у них обоюдная.       — Упустил идеальное время. Позволил гулю навести морок. После ароматической атаки способность к сопротивлению была сведена к нулю, — ответил Том.       — Верно, — легко согласилась Аола, и постучала палочкой по ладони: — Вре-мя! Промедление в случае с подобными существами, наводящими морок, смерти подобно. Думайте, принимайте решение и действуйте быстро.       Она прошлась по классу и добавила:       — Кстати, существует еще одна разновидность гулей, среднеазиатская. Они не опасны для живых. Это трупоеды, обитают в основном на покинутых полях сражений, в колодцах, на кладбищах… Они родственники европейских упырей. Сейчас наблюдается их необычная миграция… Как вы знаете, на континенте идет война. Жестокая, страшная… И вот, гули чуют запах смерти и идут на него…       Том с удивлением заметил, как помрачнела и опечалилась леди Аола, говоря об очередном конфликте, развязанном безмозглыми маглами. Непосредственно Хогвартса бомбежки 40-го года совершенно не коснулись, чистокровных или смешанных лондонских семей, использовавших для защиты своих домов оборонительную магию — тоже. Но, возможно, на континенте дела обстояли иначе? Насколько Том знал, маги предпочитали не вмешиваться в магловские конфликты, по мере сил устраняя только их последствия. Но, надо признать, в политических вопросах он силен не был. Разговоров на эти темы с учениками Хогвартса просто не вели. И семьи, которая могла бы обсуждать это, у Тома не было.       — У Лолли Пратт с третьего курса вся семья в бомбежке погибла… — вздохнула Синтия.       — А у нас соседи есть, евреи, они бежали из Берлина перед самой войной. Они такие страшные вещи рассказывали… Мисс Аола, а это правда, что маглы сгоняют друг друга в такие огромные тюрьмы, и сжигают там живьем в печках?       — Правда.       Девчонки ахнули. Том почувствовал неприятный холодок по спине. Массовые убийства не свойственны магическому миру. Здесь в чести дуэли, один на один, когда бьются ровни…       — Мне влетит за то, что я обсуждаю с вами такие вещи, если об этом станет известно… Вас берегут от, как им кажется, лишней информации. Но вы должны знать, какие мерзости происходят сейчас у вас под боком. Вы уже достаточно взрослые. Мы не можем отделить свой мир от мира маглов. У нас общая земля. И сейчас половина ее в огне, а ваше Министерство делает вид, что ничего особенного не происходит. Кучка маглов придумала теорию о собственной избранности. Исключительности. Чистокровности, — она отчеканила последнее слово. — Это опасное заблуждение свойственно и для нашего мира. Но один из маглов возвел эту теорию в абсолют, и стремится теперь уничтожить всех, кто в нее не вписывается.       Леди Аола нахмурилась и замолчала. Том тихонько вздохнул. Он ровным счетом ничего не знал о ней. Как и почему она оказалась в Хогвартсе? Какая история привела ее сюда? Где она жила раньше? Чего боялась, что любила, что ненавидела? Почему ее так волнуют нескончаемые магловские войны? Тому их агрессивное поведение казалось естественным. Маглам вообще свойственно стремиться уничтожить все, что хоть в какой-то мере отличается от того, к чему они привыкли. Уж это он на своей шкуре прочувствовал… за первые одиннадцать лет своей несчастливой приютской жизни.       — Ладно, оставим это. И вернемся к нашей красавице. Кто хочет попробовать обезвредить гуля? Время. Не забываем про время.       «Красавица», на которую несколько минут никто специального внимания не обращал, из гиены перекинулась в безобразное когтистое существо с зеленой кожей, которое теперь пыталось вырыть нору под шкафом с демонстрационными материалами.       Занятие давно закончилось, но Том не торопился покидать аудиторию. Профессор Меровинг перебирала бумаги на своем столе.       — У вас ко мне какой-то вопрос, Том? — спросила она, заметив его неспешные сборы. Важно не упустить момент… сама так сказала.       — Всего лишь хотел спросить вас, знаете ли вы о цветочном бале, который состоится перед пасхальными каникулами? У миссис Фрост расцвела какая-то редкая поющая гардения. Цветет чуть ли не раз в пятьдесят лет, — как можно непринужденнее поинтересовался он, приблизившись.       — Да-да, слышала что-то такое, — улыбнулась она. — Но пока меня никто туда не приглашал.       Да! Скачок сердца, и ее взгляд… ему просто очень хочется этого, или она на самом деле смотрит с одобрением?       — В таком случае… окажите мне честь, мисс Аола, позвольте пригласить вас на бал? — он выжидающе воззрился на девушку, судорожно сцепив пальцы за спиной. Ее отказ больно ударит по его самолюбию… но лучше он рискнет и пожалеет, чем не рискнет вовсе.