Патронус Тома Реддла

      Плоский камешек вылетел из тонких пальцев, неуклюже срикошетил, описал странную дугу и утонул.       — Ну, вот… — Аола расстроилась как маленькая. Надула губы. Чего проще — заколдуй гальку, и полетит куда надо. Но она хотела, чтоб получилось само, без магии.       — Вы немного не так руку держите, миледи… — Том подобрал подходящий камень, покатал его между пальцев, примеряясь, отвел локоть… Шлеп-шлеп-шлеп! Раз пять-шесть он точно подпрыгнул, прежде чем погрузиться на дно Черного озера.       — У мужчин это врожденное?! — восхитилась она, и принялась искать следующий.       — Это пустяк по сравнению с женскими талантами, — ответил Том невозмутимо.       — Например? — Аола повернулась к нему, вопросительно приподняв бровь.       — Например, перевернуть слова с ног на голову и использовать против того, кто их сказал.       Она рассмеялась, подкинула камешек на ладони:       — Кажется, вы начинаете кое-что понимать в женщинах, Том. Это хорошо.       И снова прицелилась.       — Нет, миледи… Так у вас ничего не получится.       — Так научите, — попросила она, одарив спутника таким взглядом, что его немедленно бросило в жар. Занятная мысль… Почему бы, в самом деле, не поменяться ролями, если уж он тоже может чему-то ее научить?       Алкоголь — источник безудержной храбрости, похоже, как раз достиг нужной концентрации в крови, и Том без особых колебаний шагнул ей за спину и, взяв за руку, стал показывать, как правильно замахиваться. Это было даже похоже на объятье… Но ведь она сама попросила?       — Не сжимайте слишком сильно… только, чтобы не выскользнул раньше времени. И кисть не напрягайте. Надо, чтобы плоскость была параллельна воде, — сдерживая волнение, объяснял он. Аола послушно повторила заданное им движение. Он чувствовал тепло её тела, стоя так близко, что мог бы коснуться губами сладко пахнущих волос… или поцеловать висок, где под тонкой кожей нежно пульсировала венка. Или щечку… На какую-то секунду ему показалось, что он так и сделает… вот прямо сейчас…       Камень вылетел из ее руки и несколько раз бодро подпрыгнул на водной глади.       — Ура! Получилось! — Аола подпрыгнула следом и захлопала в ладоши. Момент был упущен. Магия ее притяжения немного отпустила его. Том отодвинулся, испуганный тем, что чуть было только что не сделал. За такую наглость вполне можно отхватить пощечину… Мало ли, что он себе навоображал? На самом деле, мисс Меровинг ничего такого не говорила, что можно было расценить, как намек… кажется? Ох, как же все это трудно и непонятно, и спросить не у кого совершенно! Тычешься на ощупь как слепой котенок…       — Похоже, вы гораздо лучший учитель, чем я. С первого раза получилось, — похвалила его Аола. Запустила еще пару камешков с переменным успехом и вдруг рассмеялась:       — Мы тут забавляемся, а там камни кому-то на голову сыплются. Ай-яй-яй.       — Не волнуйтесь, русалки живут на глубине, подальше от берега, — успокоил ее Том. Еще бы колотящееся в груди сердце как-то успокоить…       — Как знать, может, они гуляют сейчас, как мы с вами? Кстати, смотрите, какое милое место для пикника, — она указала на несколько крупных валунов, поросших мхом, которые нависли над озером, как смотровая площадка. Том забрался на них первым и подал девушке руку. Понявшись, она села, подтянув колени к подбородку, и укрыла ноги подолом длинного платья. Интересно, как бы на ней смотрелись те короткие, чуть ниже колен, платьица, что носят магловские женщины? Есть у нее такие? Том пока видел только длинные и очень изысканные. Наверное, здорово… с ее-то красотой…       Вдогонку к сладостям они запаслись в «Сонном лососе» бузинным сидром в оплетенных бутылках. Парень поскорее откупорил одну из них, потому что горло пересохло как старый колодец. Быть так близко, наедине, и все равно не иметь права… а может, смелости, прикоснуться к ней…       Аола тем временем открыла коробочки с финиками и рахат-лукумом, отправила в рот обсыпанный пудрой розовый кубик и счастливо зажмурилась.       — Драконье молоко… как же это вкусно, — промурчала она, бесцеремонно облизав пудру с пальцев. — Детство, милое детство…       Том улыбнулся. Можно подумать, оно было так давно.       — Драконье молоко? — переспросил он, выудив из коробки липкий темно-фиолетовый финик.       — Ах-хах, это любимая присказка моего учителя, мсье Грюнкеля. Потешный был старичок. Я не только в школу ходила, еще и домашних учителей было полно — классические предметы, языки, западная магия, музыка, рисование. Папа постарался дать мне разностороннее образование. Увы, по-настоящему ценить и понимать начинаешь это, только когда вырастешь. А тогда… моим бедным учителям приходилось терпеть мои проказы.       — Неужели? — усомнился Том, надкусывая финик. Вкус оказался точь-в-точь таким, какой он почувствовал утром на том берегу озера, побывав в воспоминаниях Аолы. Который раз за сегодня она говорит о детстве и вспоминает только отца или бабушку. Интересно, что сталось с ее матерью?       — Представьте себе, — весело ответила она. — Это меня перед приездом в Хогвартс запугали британской чопорностью и манерами, вот и стараюсь соответствовать.       — У вас хорошо получается. Даже слишком, — вырывалось у него, и он тут же осекся, отведя взгляд.       — Пожалуй, вы тоже слишком серьезны для шестнадцати-то лет, — улыбнулась она, и, протянув руку, растрепала ему волосы. — Побудьте ребенком. Детство проходит так быстро.       От досады Том едва косточку не проглотил. Вовсе ему не хотелось быть ребенком! Напротив, поскорее хотелось стать мужчиной… для нее, по крайней мере.       Нагулявшись по берегу, они еще побродили по лавочкам Хогсмида, прикупив всяких безделиц вроде самопрячущихся пасхальных яиц, способных не только ловко прятаться, но и перепрятываться, крича «горячо» или «холодно» тому, кто ищет. И, как и обещали, вернулись в школу к ужину.       Том проводил мисс Меровинг до ее комнаты в когтевранской башне и поцеловал на прощание прохладные пальчики, задержав их в своей руке, может, чуть дольше, чем велели приличия.       — Доброй ночи. Спасибо за чудесный день… Аола.       — Это вам спасибо, Том… — она ласково посмотрела на него, положила ладонь ему на плечо и быстро чмокнула в щеку. — Надеюсь, в воскресенье вы так же составите мне компанию?       — Да, конечно, миледи… — пробормотал он, сраженный этим нежным прикосновением. Никто, никогда за все шестнадцать лет жизни не целовал еще Тома Марволо Реддла. Ни разу. Ни в щеку, ни в макушку, как это делают любящие, но вечно занятые матери, поймав своего непоседливого сорванца за обедом или уроками. Ни тем более в губы. Некому было.       Незатейливая ласка так ошарашила его, что Аола давно уже скрылась за тяжелой дверью с орлиной головой, а он все стоял, оцепенев, прокручивая в голове этот упоительный момент. Даже руку к щеке прижал, будто поцелуй мог вспорхнуть и улететь как бабочка. Сердце билось словно сумасшедшее. Кровь прилила к лицу.       — Тили-тили-тесто! — пропищала с картины за его спиной какая-то девчонка-подросток в кружевах, выведя парня из оцепенения.       — Растреплешь кому-нибудь — камин твоей рамой растоплю! — пригрозил он. Девчонка взвизгнула и спряталась за мраморную беседку.       — Грубиян!       — Шпионка!       Авада Кедавра раздери все эти глаза и уши, которых в замке на каждом шагу понатыкано! Что подумают про него лично, Тому было уже наплевать. Но вот честь миледи пострадать не должна.       — Я предупредил, — сурово повторил он и пошел к лестнице. Девчонка подождала немного, высунула густо напудренное личико из-за беседки и показала ему язык. Кажется, это была какая-то троюродная внучатая племянница Кандиды Когтевран.       Занять себя хоть чем-нибудь в этот вечер Том так и не сумел. Все валилось из рук, книги казались скучными, глупыми, нудными… Мысли все время возвращались к событиям прошедшего дня. Примирение с Аолой, прогулка в деревню… Прощальный поцелуй, быстрый, но такой нежный… Парень изнывал, валяясь в кресле в гостиной чуть не вниз головой. Не только душа — тело требовали близости к ней, с ней… Не вытерпев, он отправился слоняться по школе, пока не нашел подходящее окно, из которого было видно огонек в ее окошке. И сидел так, поливая его полным обожания взглядом и вспоминая, как Аола вошла в его жизнь, пока она куда-то не улетела.       — Дышите свежим воздухом, Том? — услышал он участливый голос Дамблдора за спиной и пробормотал что-то такое в ответ, что полагалось говорить в таких случаях — мол, да, чудесная погода и все такое. Интересно, что бы он сказал, зная, что покидать Хогвартс Аоле сейчас не просто нежелательно, но даже опасно? Но они просто перекинулись с Дамблдором парой слов на тему, как прошла прогулка с леди Меровинг, и все. Реддл любезно предложил профессору драже Берти Боттс.       — Не хотите рискнуть, сэр? — спросил он, протягивая пакетик. Аола выудила днем конфетку со вкусом чеснока, скривилась страдальчески и от дальнейших экспериментов отказалась.       — Вот именно, что рискнуть, — усмехнулся тот.       — Был печальный опыт?       — Удачным его точно не назовешь, — ответил Дамблдор, подумал и выбрал бледно-голубое драже. Отправил в рот. Мука исказила профессорское лицо, и он тяжко вздохнул, выплюнув конфету в платок.       — Сардины. Кажется, тухлые. Поздно уже. Шли бы вы отдыхать, Том…       — Доброй ночи, сэр, — ответил парень, откланявшись. Отправил первую попавшуюся конфету в рот и удовлетворенно хмыкнул — малинка. А потом вспомнил про ее платочек, все еще лежавший в кармане. Так, с зажатым в ладони кружевным квадратиком, нежно пахнувшим зеленью и ее духами, он и уснул.