Патронус Тома Реддла

      Субботнее утро принесло Тому сплошные разочарования — к завтраку Аола не вышла. Неужели еще не вернулась? А если она улетела домой на все оставшиеся выходные? Но она же обещала провести воскресенье вместе… Сходить на ярмарку… Еще и погода как назло испортилась: небо заволокло тяжелыми тучами, обещая грозу, а Черное озеро стало действительно свинцово-черным и зловеще притихло.       Когда Аола не появилась и к обеду, мир окончательно померк. В юной душе воцарился ноябрь. А Хогвартс превратился в унылый старый замок. Излив страдания дневнику, раз сто перецеловав ее платочек, и, в довершение всех печалей, нарвавшись на драже с отвратительным вкусом, Том затосковал. Был бы девчонкой — всплакнул бы, пожалуй, так ему было грустно.       Потом он на секундочку представил, что Аола уехала навсегда. И он больше никогда-никогда ее не увидит. От этой жуткой мысли в животе похолодело, а ресницы предательски взмокли-таки. Даже думать об этом было страшно. Как же жить тогда, без ее взглядов, без улыбки? Без редких, но таких волнующих прикосновений? Нет-нет… Хотя бы другом… да что там, хоть мальчиком на побегушках, только бы рядом с ней!       Над озером, наконец, разразилась гроза, с громом и молниями во все небо. В спальне стало темно, как вечером, ветер швырял в окна целые водопады. Неизвестно, до чего еще Том бы додумался в этом сумрачном одиночестве, если бы в стекло кто-то внезапно не постучал. Негромко, но настойчиво. Удивленный, он поднялся с кровати, на которой так удобно было страдать, и поспешил к окну. У него и совы-то не было, писать все равно некому.       Вместе с брызгами в комнату порывом ветра швырнуло крылатое письмо, насквозь промокшее и выбившееся из сил. На большие расстояния такие не летают, его отправил кто-то из Хогвартса. Письмишко шлепнулось на ковер, звонко чихнуло, отряхнулось, как спаниель, выбравшийся из пруда, и сообщило кое-чьим очаровательным голосом: «Мистер Реддл, прошу Вас явиться в мой кабинет сразу, как получите это сообщение. У нас был уговор, надеюсь, Вы не забыли. Профессор Меровинг».       Потом попыталось воспламениться, но оказалось для этого слишком мокрым. Попытка обернулась неловким шипением и облачком пара с ароматом её духов. Ну, не-е-ет! Том не позволит ликвидироваться первому письму, что Аола ему написала! Это же настоящее сокровище… несмотря на его сухой деловой тон. Обездвижив трепыхающуюся записочку заклятием, он поднял ее за тонкие крылышки, погладил осторожно, как бабочку, и вложил в дневник, заколдовав тот от пожаров.       Радость вернулась, солнце в душе воссияло, а все тревоги сгинули — Аола в школе! Собрался Том за считанные секунды, как в магловской армии, и вскоре уже стучал в дверь ее кабинета. Уговор… конечно, он помнит. Занудное наказание за расправу над соперником.       — Да-да, входите, — раздалось из-за двери. Вживую ее голос был еще приятнее… глубже. У него по спине тут же побежали сладкие мурашки, а сердце привычно сорвалось в галоп. Как же он соскучился…       — Добрый день, мисс Аола.       — Том, рада вас видеть! Записка все-таки долетела? Я уже начала опасаться, что ее смыло, хотела отправить еще одну. Там льет как из ведра. Просто вселенский потоп, — Аола стояла на самом верху лестницы, приставленной к стеллажам с пособиями. — Хочу навести тут порядок, пока есть свободное время… Поможете?       — Конечно, с удовольствием!       Она рассмеялась и стала осторожно спускаться, придерживая подол юбки. Том беззастенчиво залюбовался изящными щиколотками в светлых чулочках. Робкая мысль о том, как любимая могла бы выглядеть без одежды, благодаря «Ветке омелы» давно оформилась в нескромные фантазии.       — С удовольствием? А я-то рассчитывала вогнать вас в уныние этой рутиной.       — В вашем обществе все в удовольствие… — искренне ответил Том, поспешив предложить ей руку, чтобы помочь спуститься и не наступить при этом на горку пыльных свитков и коробок на полу.       — То есть, чтобы наказать, вас следовало бы лишить своего общества? — лукаво поинтересовалась Аола.       — Вас и так не было достаточно долго, миледи! — вырвалось у парня, и хотя сердце билось как сумасшедшее, тягучий этот янтарный взгляд он выдержал. Да, он тосковал, еще как, и это хороший способ в рамках приличия сказать об этом.       — Неужели скучали? — кокетливо спросила она, не заботясь ни о каких рамках, и уже слово «очень» Том почти прошептал. Она смотрела ему в глаза, не отрываясь. На секунду ему показалось, что… А потом она забрала у него свою ладошку и жестом потребовала:       — Вашу палочку, мистер Реддл.       — Что? — не понял он. — Но зачем?       — Трудиться будете как обычный магл — руками, — расплылась в улыбке Аола. Как магл?! За пять лет он так привык к волшебству, что идея сортировать это барахло вручную показалась ему безумной. Хотя, с другой стороны, это займет уйму времени… И это время он проведёт с ней. Пожав плечами, Том протянул мисс Меровинг свою палочку.       — Проверьте, пожалуйста, коробки и рассортируйте по темам курсов… Вот здесь написано, что куда, — она показала ему лист бумаги, потом положила палочку на стол и наколдовала… здоровенный зубастый капкан.       — Хватило бы и моего честного слова, миледи, — обиженно прокомментировал Том.       — Не сомневаюсь, — беззаботно отозвалась Аола. — Просто маленькая страховка. Я вас оставлю ненадолго, мистер Реддл.       Подмигнула задорно золотистым своим глазом и вышла, оставив стремительно наливающегося обидой и разочарованием поклонника один на один с горой пособий. Вот теперь ее затея начинает походить на настоящее наказание! Ну что за женщина?! Как так можно?!       — На что спорим — она сейчас улыбается?! — пробурчал Том в захлопнувшуюся дверь. Надув губы, потомок Мраксов пихнул кучу коробок носком ботинка. Одна из них возмущенно пискнула. Мало ли, что там лежит? А он безоружен!       Когда это ее «ненадолго» растянулось на добрых пару часов, пыль с коробок набила Тому оскомину, а сушеная личинка гигантской мозгососущей пиявки оказалась не такой уж и сушеной, он твердо решил, что никуда завтра с Аолой не пойдет. Пусть развлекается в одиночку, или другого дурачка ищет, чтобы глумиться! Том Марволо Реддл ей не игрушка, будь она хоть герцогиня. В пылу личной обиды парень как-то подзабыл, что вообще-то наказание это он сам заработал.       К возвращению леди Меровинг на стеллажах с пособиями царил идеальный порядок, а мистер Реддл был холоден как лед. Аола его трудами впечатлилась. На фразу о личинке, угомонять которую пришлось толстенной энциклопедией, ответила, что не сомневалась в его мужественности ни секунды. Расколдовав палочку, похвалила за честность и выдержку. Том на лесть не купился, и прохладно поинтересовавшись, не нуждается ли миледи больше в его помощи, побрел в умывальню.       За ужином в ее сторону вообще не смотрел, и спать лег рано — оскорбленным в лучших чувствах и сердитым.       Пасхальное утро выдалось, как назло, чудесным. От вчерашнего ненастья не осталось и следа: каждый листочек и травинка были умыты и буйно пошли в рост. Небо сияло — чистое и безоблачное, мерясь с озерной гладью синевой. Солнышко ласково пригревало. Пестовать обиду в таком упоительном антураже было трудно. Но Том держался. Даже когда в окно снова настойчиво постучала крылатая записочка от леди Меровинг:       «Christus resurrexit!*       Утро доброе, Том. Хотела напомнить Вам, что Вы обещали сопровождать меня на сегодняшнюю ярмарку в Хогсмиде. Могу ли я рассчитывать на Вас?       Аола».       — Смотри-ка… Уже и я не мистер Реддл, и она — просто Аола, — пробурчал Том, протянув руку. Еще и католичка… Записка доверчиво села на ладонь и тут же была обездвижена. Бумага нежно благоухала клубничкой. Соблазн ответить согласием был так велик… но покойная тень решимости, по примеру Иисуса, сегодня тоже воскресла и нашептывала Тому гадкие, мстительные, совсем не пасхальные мысли. Подумав немного, он написал:       «Resurrexit vere!**       Доброе утро, мисс Меровинг. С большим сожалением вынужден сообщить, что не смогу сопровождать Вас в Хогсмид. Надеюсь на Ваше понимание и прощение.       С глубоким почтением к Вам, Том Реддл».       Свернув записку, Том взмахнул палочкой. Письмо отрастило стрекозиные крылышки и выпорхнуло в окно. Разумеется, торчать весь день в пустой школе он не собирается. И на ярмарку пойдет. Только отдельно от этой бессердечной любительницы поиграть чужими чувствами. И повеселится там, на полную катушку! А она пусть гуляет одна. Или вон… с Архиварикусом. Пусть семенит рядом и держит ее… под коленку! Выше все равно не дотянется.       Не прошло и пяти минут, как в комнату влетело следующее письмо и с легкой насмешкой сообщило:       «В этот день даже мертвый восстал и покинул свой гроб. Неужели Вы останетесь дуться как сыч в одиночестве, в Вашей спальне? Полно Вам, Том. Не будьте ребенком! В истории с Уизли поставлена точка. Начнем с чистой страницы?»       То побудьте ребенком, то не будьте ребенком! А-а-а! Не поймешь этих женщин! С ума с ними сойти можно! И хотя душа стенала и требовала ответить – да, да, конечно! — Том родил сверх лаконичное, многозначительное «Увы» и отослал его возлюбленной.       «Ну и как хотите!» — обиженно фыркнуло ответное письмо и взорвалось, засыпав ковер клочками бумаги.       Подождав немного, Том все-таки по-шпионски выглянул на лестницу и увидел, как Аола, бессовестно красивая и нарядная, в компании пары сирот с младших курсов ищет в фойе самопрячущиеся яйца. А сэр Николас им активно помогает. Яйца, отрастив желтые цыплячьи ножки, шмыгали по углам и хихикали. Кажется, им всем было весело.       Раздосадованный Реддл вернулся в спальню и стал дожидаться, когда же они уберутся из школы. Убедившись, что все покинули Хогвартс, Том оседлал метлу и через каких-то десять минут уже приземлился на окраине празднично гудевшей деревеньки. *Христос воскрес! **Воистину воскрес!