Ипотан упертый
9 июня 2015 г. в 20:58
Собственно, отказом сопровождать Аолу на праздник весь демарш Тома и закончился. Оставив свой транспорт у общественной метловязи, он принялся без особой цели слоняться по деревне, поглядывая в сторону дороги, чтобы не пропустить появление любимой. Нужно же успеть сделать вид, как хорошо и весело он проводит время без нее?
В Хогсмиде было людно: похоже, маги со всех окрестностей съехались, чтобы повеселиться в своем кругу, не заботясь о вечной маскировке. Счастливая ребятня гонялась за яйцами: тут и там звучали тоненькие возгласы «теплее» или «замерзаю»! Одно такое, красное в серебряную крапинку, кинулось наперерез парню, едва не угодив под ботинок, и шмыгнуло в горшок с цветами, украшавший вход в трактир. Задержав дыхание, Том осторожно раздвинул стебли и быстро накрыл его ладонью.
— Горячо! — весело пискнуло под пальцами. Том поднял яйцо. Скорлупа вдруг пошла трещинами, и через несколько секунд на его ладони оказался… прехорошенький розовый цыпленок. Почесал крохотный клювик крохотной лапкой и чирикнул. Парень удивился: раньше внутри такого яйца ему попадалось только что-нибудь съедобное — шоколад, например. А вот чтобы живой цыпленок вылупился, да еще розовый — такое впервые.
— Ой, как здолово! — кудрявая малышка в нарядном платьице притормозила, едва не налетев на Тома, и запрыгала, хлопая в ладоши, воздев на него сияющие глазенки.
— Держи, — Том протянул птенца, проследив, чтобы девочка взяла, как следует. Оставшиеся скорлупки, секунду подумав, превратил в букетик фиалок. Когда заклятие ослабнет, они снова станут скорлупой. Сказка про Золушку не врала: карета в тыкву, кони в мышей. Но до тех пор цветы порадуют девочку.
— Спасибо, сэл! — поблагодарила малышка. Вот так вот… Кому ребенок, а кому и сэр.
— Пожалуйста… Беги к маме, — машинально ответил Том. Что-то он в последнее время сам себя не узнает… И вдруг подумал, глядя вслед ребенку, что у Аолы когда-нибудь будет такая же красивая дочка. Нет, еще красивее. У Аолы… и у него. Маленький кудрявый ангелочек с мамиными глазами. А что? Он будет хорошим отцом… настоящим. Будет баловать дочку, читать ей сказки, радовать подарками… любить. Всем сердцем. И никогда не оставит ее одну. Не бросит, как бросили его.
Спохватившись, Том едва не хлопнул себя по лбу. О чем он бредит?! Какая дочка? Кто он и кто мисс Меровинг? Миледи просто играет с ним… от скуки в этой глуши.
Том отправился на другой конец Хогсмида, где по словам верещавших на каждом перекрестке «глашатаев» уже работала обещанная ярмарка, и давал представление бродячий цирк. Магов фокусами не удивить — сами с усами, а вот на дрессированного гиппогрифа или мантикору кто ж посмотреть откажется?
На большой пустоши к северу от деревни, между желтыми островками цветущего дрока, выросли яркие шатры, карусели и целые ряды торговых лотков. Все это Том еще в полете разглядеть успел. Смех, музыка, голоса торговцев и зазывал, аппетитные запахи. Том неожиданно почувствовал, что очень голоден. Дулся же и пропустил завтрак, чтобы не попасть под ее обаяние и не растаять… раньше времени. Он уже скучал и понимал, к своей немалой досаде, что прибежит, как только Аола пальчиком поманит. Ее власть над ним пугала и завораживала одновременно.
Побродив между лотками, парень купил несколько обжаренных в фарше яиц — традиционная шотландская закуска, и ломоть шоколадного кекса. Отойдя в сторонку, поискал глазами, где можно спокойно перекусить? Возле большущего циркового шатра, в котором уже шло представление, двуногий ипотан* развлекал публику меткой стрельбой из лука. Том вначале принял его за фавна, но короткая серая шерсть на нижней части тела и длинный хвост с кисточкой убедили, что он ошибся. Говорят, в Запретном лесу живут его ближайшие родственники — кентавры, но живьем видеть их парню не доводилось.
Расстреляв все стрелы, существо величаво прошествовало к мишени, цокая ослиными копытами, снова наполнило колчан и вернулось на место. Публика зааплодировала, в небольшой кожаный сундучок, стоявший у его ног, посыпались монетки. Онокентавр впрямь отлично стрелял. Говорят, они невероятно вспыльчивы и заносчивы. Зацепи такого — палочку достать не успеешь. Смерив людей надменным взглядом черных глаз, ипотан снова натянул тетиву. На широких плечах и спине резко обозначились натренированные мышцы. Тетива запела, и стрела вонзилась в самый центр мишени.
Впечатленный Том уселся на камень неподалеку и развернул кулек с едой. Перед тем, как надкусить покрытое румяной корочкой яйцо, он потряс его на всякий случай, и даже подышал. Не хотелось бы, чтобы и из него кто-нибудь вылупился прямо в процессе. Но никаких сюрпризов не случилось — просто вкусная еда, которую голодный студент быстренько и с аппетитом проглотил.
После кекса и сидра настроение вовсе пошло в горку, и Том решил поглазеть на редких экзотических животных. Чтобы не смущать гуляющих крепким звериным ароматом, клетки и вольеры установили поближе к берегу озера, подальше от ярмарки. Побродит по зверинцу, а там и представление в цирке начнется заново.
Заплатив за вход и выслушав кучу наставлений вроде «гиппогрифу не хамить», «на сциталиса долго не смотреть», «мантикору и корокотту сладким не кормить», Том неторопливо двинулся между внушительных на вид клеток. На каждой висело предупреждение о том, как следует вести себя рядом с животным. Вокруг особо опасных экземпляров, помимо толстых прутьев, светился еще и энергетический барьер. Один такой вызвал у Тома удивление. Бык как бык с виду, только с лошадиной гривой. Стоял, жевал себе сено. Что в нем такого опасного? Табличку с названием и описанием заслонил народ.
— Папа, это лосадка? — раздалось над головой.
— Нет, солнышко, это боннакон.
Том обернулся и увидел ту самую малышку, которой отдал цыпленка, на плечах у крупного бородатого мужчины.
— А почему бальел?
— Потому что животное опасное, может навредить, если его дразнить. Помнишь, ты дразнила нашу Мисси, и она тебя оцарапала?
— Я больсе не буду зе…
Момент искреннего детского раскаянья был прерван самым вульгарным образом — раздраженный большим наплывом публики боннакон вдруг возмущенно взревел, вспахал землю копытом, развернулся к публике хвостом… Ляп-ляп-ляп! — по прозрачному голубому куполу потек жидкий навоз.
— Фу-у-у!!! — пространство перед клеткой моментально опустело. Любопытство возобладало над врожденной брезгливостью, и Том прочел в гордом одиночестве, что навоз боннакона еще и ядовитый — вызывает ожоги. Да уж…
Грозная мантикора оказалась на деле грустной зверюгой с тусклой рыжей шерстью и мордой, впрямь отдаленно напоминающей чертами человеческое лицо. Она лежала в углу, положив голову на лапы, и дремала. Ядовитое жало на скорпионьем хвосте, кажется, было удалено. Зато сциталис — двуногий змей с парой длинных рогов на изящной голове, оказался таким красивым, что глаз не отвести: шкура сияла и переливалась на солнце всеми цветами радуги. А глаза были огромными и бархатными, словно у оленя. И, видимо, он обладал каким-то гипнозом, так что чересчур очарованных зрителей от клетки отгонял специальный служитель.
У вольера с гарпиями Том наконец заметил свою Аолу… Сердце тут же заколотилось, словно он пробежал кросс. Уйти? Сделать вид, что не заметил? Он не мог… леди Меровинг тянула его магнитом. Драконье молоко… Как же она красива. Том судорожно вздохнул. Ипотан он упертый… мог бы гулять с ней. Но характер же показать надо!
Рядом с Аолой болтался еще один хогвартский сирота, Хагрид, и хотя он был младше Тома — возвышался над толпой на добрые две головы. Полукровка с тяжелой наследственностью, мамаша-великанша, б-р-р… Хоть Рубеус это и скрывал, рост и внешность выдавали его с головой. Впрочем, как и пристрастие к разного рода странным питомцам. В прошлом году приволок тайком в школу кальмара в огромной бутыли, держал на подоконнике и кормил выловленной в озере рыбешкой. А потом отпустил питомца погулять в бухточке, да и с концами. Подросток долго еще потом слонялся по берегу и пытался приманить кальмара обратно, но тот дураком не был, здраво рассудил, что в озере места и еды в разы больше, чем в бутыли, и не вернулся.
Вот и сейчас Рубеус с таким обожанием таращился на безобразных, крикливых полуптиц, что Том с раздражением подумал — небось, примеряется уже, не завести ли такую вместо почтовой совы? Гарпии старались вовсю — бранились, дрались и кидались в посетителей огрызками яблок. И воняли… почище боннакона. Детей отсюда старались увести побыстрее.
От вольера с гарпиями Аола и Хагрид перешли к загону единорога. И тут девушка внезапно нахмурилась и сжала кулачки. А долговязый подросток склонился и что-то стал говорить ей вполголоса. Разумеется, ревновать к нему Тому не пришло бы в голову — слишком сопливый и нелепый. Но Аола тратила свое время на него и о чем-то с ним перешептывалась! Досада Реддла усилилась… хотя, как ни крути, разве это снова не последствия его собственных решений и поступков?
Подойдя ближе, он услышал обрывок разговора.
— Я поговорю с хозяином… — произнесла Аола и дружески похлопала мальчишку по плечу. О чем именно поговорит, Том не понял. Едва бросив взгляд на единорога, парень заметил, что гордость и украшение зверя — витой рог — коротко отпилен. Грустная белая лошадь взирала на посетителей влажными бархатными глазами. Не любят они неволи… это во всех книжках написано.
Стараясь держаться так, чтобы его не заметили, Том последовал за Аолой и ее спутником. В ярмарочной толчее это было нетрудно. После зверинца мисс Меровинг перекинулась парой слов с онокентавром и вошла в его сопровождении в один из шатров, принадлежавших циркачам. Вернулась довольно скоро, крайне расстроенная и сердитая. Том достаточно хорошо знал любимую, чтобы это понять. Пошептавшись с Хагридом, они нырнули между тесно стоявшими палатками, спрятавшись от посторонних глаз. Тома раздирало уже нешуточное любопытство. Что они задумали? Стараясь не шуметь, Реддл на цыпочках прокрался следом.
Укрывшись за складкой шатра, Том увидел, как мисс Меровинг достала палочку, что-то прошептала… и Хагрид исчез. Дезиллюминационное заклинание?! А потом Аола обернулась и спросила резко:
— Не надоело еще шпионить, мистер Реддл?
*кентавр с ослиной половиной тела, бывают двуногие.