Патронус Тома Реддла

      Жених?! Же-них?!!! Сбей его посредине собственной спальни паровоз — парень и то был бы потрясен меньше. Дыхание замерло, просто на середине вдоха остановилось, и не желало возвращаться так долго, что Том испугался, что умрет, так и не сумев втянуть в легкие ни капли воздуха. Но когда под ложечкой запекло, а сердце паровым молотом забухало в висках, тело спохватилось и сделало судорожный вдох. Сознание же было сражено и раздавлено чудовищной новостью…       У НЕЕ есть ЖЕНИХ.       И был все это время, не с утра же она его вместе с метлой заказала?! Все это чертово время, пока он изводился, бегал за ней, надеялся, в любви объяснялся!!! Она забавлялась его жалкими попытками, прекрасно зная, что рассчитывать ему не на что… Это было невыносимо больно. Такую боль ему еще никто не причинял. Вся дюжина по десятибалльной шкале. Браво, миледи!       Уставившись в чашку стынущего чая, Том кое-как досидел до конца и едва не бегом рванул в душевую. Содрал с себя одежду, трясущимися руками запер задвижку и повернул кран. Из рассекателя обрушился град холодных капель, набирая силу, превращаясь в тугие ледяные струи, и подросток забился под них, содрогаясь, покрываясь мурашками, стиснув зубы. Его колотил озноб, душу раздирало на части… а он даже заплакать не мог.       Когда мышцы свело почти до судорог, пальцы посинели, а мурашки выросли до размеров мамонта, Том, наконец, повернул второй кран. Вода потеплела, он смог немного расслабиться… и тут же сорвался, со стоном впечатав кулак в каменную стену. Еще раз, и еще, пока вода, бегущая в слив, не окрасилась розовым. Боль пронзила руку до самого плеча, и немного оттянула ее от сердца.       Да… так лучше. Так уже лучше. Так он сможет взять себя в руки и ничего не сделать… ни с собой, ни с ней.       Гадина… беспринципная и бездушная. Он не хотел и не мог ее больше видеть.       Аола поймала Тома после урока по истории магии. Он перестал ходить на ее занятия, избегал случайных встреч, как только мог, в столовой старался сесть так, чтобы не видеть ее, проигнорировал записку с просьбой зайти к ней в кабинет. Миледи пришлось устроить настоящую охоту на бывшего поклонника.       — Мистер Реддл, нам нужно поговорить, — Аола заступила ему дорогу, не заботясь о любопытных взглядах, выходящих из класса учеников.       — Не о чем, — невежливо отрезал Том и попытался обойти девушку. Ее нежный аромат всегда вгонял его в сладкую дрожь и лишал воли, поэтому он даже дыхание задержал на всякий случай.       — Еще как есть, о чем! — резко возразила она. — Вы не посещаете занятия. Или мы решим этот вопрос между нами, или вы будете объяснять свое поведение в кабинете директора.       Вот блин… Предстать пред суровые очи Диппета и сочинять там небылицы, оправдывая свои прогулы, Том хотел еще меньше, чем разговаривать с этой негодяйкой. Как и привлекать ненужное внимание сокурсников. Ему и так приходилось отвираться от Майлза, что у него пары совпадают, а ему срочно надо подтянуть несуществующие хвосты по изучению рун.       — Я не могу сейчас, у меня урок трансфигурации, — попытался он соскочить с крючка.       — Перемена только началась, успеете, — отрезала Аола и жестом предложила Тому следовать впереди нее. Он стиснул зубы и поплелся, уже предвкушая язвительные тирады в свой адрес…       Окна в ее кабинете были открыты нараспашку, по комнате гулял ласковый ветерок, играя бумагами на массивном столе. В вазе благоухал пышный букет.       «Женишок, небось, прислал…» — больно кольнула ревность.       Белый кречет сидел на шкафу и чистил перышки. Увидав Тома, он резко крикнул и хлопнул крыльями.       — Пайам*, это мистер Реддл, — без тени юмора произнесла мисс Меровинг, кивнув на Тома. — Мистер Реддл, это Пайам, редкого ума и храбрости птица.       — Очень приятно… — буркнул тот.       — Присаживайтесь, — предложила она.       — Спасибо, постою, — отрезал Том, и уставился мимо нее в окно.       — Хорошо… — Аола тоже осталась на ногах, прислонившись бедром к краю стола и скрестив руки на груди. — Почему вы не посещаете мои занятия?       — Вы знаете, почему, — холодно ответил он.       — Догадываюсь… Но вам не кажется, что это совсем уж глупо и по-детски? Вы обиделись на меня лично — прекрасно! Не разговаривайте со мной, не проводите со мной время… личное время, внеурочное. Но причем тут занятия? Вы себе же делаете хуже, теряете в знаниях.       Том молчал. Слишком много скопилось слов, которые он хотел ей высказать… довольно грубых слов. Аола качнулась вперед, оттолкнувшись от стола, и подошла к нему, пытаясь заглянуть в глаза.       — Том…       Великий Мерлин, как же она пахнет… Сердце мучительно заколотилось вопреки всем приказам разума.       — Я видеть вас не могу, как вы не понимаете?! — почти всхлипнул он, разом потеряв все тщательно собранное в кучку самообладание. — Вы лгали… И не только мне, но и ему, этому… жениху вашему, короче!       — Лгала? — изумилась девушка. — А разве вы спрашивали, есть ли у меня муж, жених?       — Тогда скрывали, а это не менее мерзко! — не растерялся Том, хотя аргумент был справедливым. — Как вы могли позволить мне… поощрять… зная, что несвободны?       Аола вдруг глубоко вздохнула и посмотрела на Тома таким печальным взглядом, что он растерялся и осекся, хотя собирался выложить все, что думает об этой циничной кокетке.       — Почему вы так плохо думаете о людях, Том? И о себе тоже? Вы, правда, полагаете, что я могу отдаться кому попало, от распущенности или желания поразвлечься?       Парень молча хлопал ресницами, не догадываясь еще, куда она клонит. В общем-то, все было верно — именно так он и думал.       — Поверьте, если бы мне так уж хотелось секса, найти более опытного партнера и получить физическое удовольствие не составило бы труда, — жестко добавила Аола, и это напоминание снова больно кольнуло Тома.       — Зачем же?.. — пробормотал, в очередной раз дезориентированный ее словами, подросток.       — А вам не приходило в голову, что вами можно по-настоящему увлечься? Всерьез. Так, чтобы потерять контроль. Чтобы все другие обязательства и обстоятельства стали неважны, — она смотрела ему в глаза ласково и внимательно, чуть склонив красиво причесанную головку набок.       — Ну… можно, наверное… — окончательно растерялся Том. — Только… кто вы и кто я, чтобы в это поверить?       — Вы — мужчина, я — женщина. Разве этого не достаточно?       Это что же получается — он ей действительно нравится? Может, Аола в него даже влюблена?! Додумать эту потрясающую мысль Том не успел — раздался звонок.       — Я вас больше не задерживаю, — сказала она, легко коснувшись его плеча.       — Миледи…       — Идите, мистер Реддл… А то опоздаете на вашу трансфигурацию. Можете обижаться дальше и считать меня последней мерзавкой, только на занятия приходите, ладно? Вы же мой лучший ученик.       И Том пошел, в очередной раз потрясенный и утративший вектор для обиды и агрессии. Она снова обезоружила его, как всегда…       К вечеру юный мистер Реддл так воспрял духом и поверил в себя, что решил — если не вести себя как кретин, вполне возможно, женишка отправят в отставку. Совершенно очевидно, что миледи не любит этого человека. Помолвка по расчету? Может, ее вынудил отец? Если маглы почти изжили традицию женить детей, не спрашивая их согласия, то в семьях волшебников этот архаизм цвел буйным цветом. Пусть приезжает… Посмотрим, кто кого. У Уизли вон морда до сих пор пятнистая, как у камышового кота, хе-хе…       Конкурировать Том умел, и приступил к очередной операции по отвоеванию леди Меровинг с азартом — тут же обнес одну из оранжерей миссис Фрост. Заработал, конечно, пару ожогов от плюющейся крапивы, посаженной у входа для охраны. Но это того стоило — его добычей стали потрясающие фиолетово-лиловые «венерины башмачки».       С бантом дело обстояло хуже, это вам не галстук… а заклинаний по их завязыванию он подавно не знал. Но Том и с этим справился — перевязал тонкие стебельки спертой у растеряхи Ирги Винс ленточкой и после ужина отправил букетик в окошко миледи вместе со стайкой канареек. Кто бы мог подумать, что это пустячное заклинаньице может так пригодится в поворотный момент судьбы? Она ответила немедленно — записка со стрекозиными крылышками промурчала, что «это самые прелестные в мире цветы», и пожелала ему самых сладких снов.       Том уснул, держа листочек плотной кремовой бумаги в ладонях. Во сне он улыбался.       Следующий день был выходным, и Том с утра пораньше отправился в Хогсмид за метлой, которая дожидалась его на почте почти целую неделю. Получив упакованную в коричневую оберточную бумагу посылку, он вскрыл ее прямо на крыльце. Метла была новехонькой, самой последней модели… Оставалось только надеяться, что никто не обратит на это внимания. Том с удовольствием погладил полированную ручку. Подарок. Самый настоящий. Приятно…       Конечно, он тут же опробовал новый транспорт, вволю погоняв над озером. Ветер бил в лицо, трепал полы мантии. Скорость всегда вызывала у Тома восторг, а теперь к нему добавились волнующие воспоминания о том вечере, о погоне… Адреналин оказался занятной штукой! Если бы они тогда летели на такой метле, бандиты вряд ли догнали бы их. Она слушалась малейшего прикосновения, была отлично сбалансирована, и гироскоп у нее был превосходный. Может, пригласить Аолу составить ему компанию? Поблагодарить заодно… Кстати, она обещала ему покатушки на ковре-самолете.       По возвращении, в слизеринской гостиной Тома ждало не слишком приятное зрелище — крылатая записочка с возмущенным писком уворачивалась от заклятий, которые в нее на пару пуляли Реджи и Майлз, пытаясь ее поймать. Не церемонясь и не раздумывая, Реддл впечатал в обоих по «Замерзайке». Парочка соплячек с младших курсов, следившая за забавами старшеклассников, тут же испуганно шмыгнула в свою спальню. Том протянул руку. Записка села ему на ладонь, трепеща тонкими крылышками. Он опустился в кресло и стал дожидаться, пока олухи придут в себя, постукивая пальцами по резному подлокотнику. Разбитые в душе костяшки заживали, зарастая молодой розовой кожицей.       Минут через пять оба придурка начали подавать признаки жизни — зашевелились и замычали.       — Леддл, ты лехнулшя?! — бубнил Майлз, пытаясь собрать свои конечности в кучу. Речь Реджи была еще менее внятной. Том поднял записку двумя пальцами за уголок и спросил спокойно:       — Это письмо предназначалось вам, мистер Лестрейндж?       Тот помотал головой, как уж получилось.       — Вам? — спросил у Майлза.       — Не…       — А раз оно не ваше, какого дьявола вы оба за ним гонялись?       — Мы не штали бы ситать, сего ты…       — Зарубите себе на носу — никогда не трогайте мою корреспонденцию, — ледяным тоном произнес Том. — Увижу еще раз что-то подобное, и устрою кое-что похуже «Замерзайки».       Право слово, после Авады это было уже таким пустячком.       Том поднялся и пошел в спальню, чтобы там спокойно прочесть записку миледи. *вестник (фарси).