Патронус Тома Реддла

      — Внимание! Каски надеть всем! Дополнительная защита не помешает. Он пару тысяч лет провел в заточении, копил силы, разметет ваше энергополе за секунды, и что тогда? — Аола строго оглядела табунок старшекурсников, столпившихся за невысоким земляным валом на краю пустыря между школой и Запретным лесом. Здесь был импровизированный полигон для занятий с драконами и прочими опасными тварями.       — Майлз, вас что, не касается? У вас каменная голова? — Аола сурово посмотрела на неслуха. — Говард, отойдите за ограждение немедленно!       На ее собственной голове красовался белый колониальный шлем, делая личико еще более свежим и очаровательным. Вместо привычного изысканного платья сегодня она была одета в простую блузу и брюки, довольно строгие, но у Тома они ассоциировались с ее одеждой из шатра, и это навевало самые приятные мысли.       — А как она поможет-то? — усмехнулся подросток, вертя в руках грязно-зеленую военную каску. — Это ж джинн.       — Боевой, — напомнила девушка. — И он без проблем может откусить вам голову. Если она будет без каски — он ее легко проглотит. А с каской… может, и подавится, что позволит вашим товарищам выиграть время.       Парни постарше засмеялись, бравируя перед хорошенькой преподавательницей. Девчонки испуганно заахали. Основная часть публики присутствовала на полигоне в качестве зрителей — подпускать кого попало к такому опасному существу Аола не собиралась. Отобрала самых способных и расторопных. Том, разумеется, попал в их число. Он усмехнулся, глядя, как Майлз побледнел, спешно напялил каску и юркнул за спины товарищей.       — Шутки в сторону, ребята… могут полететь обломки, осколки. Травмы нам не нужны, — продолжила миледи, отгоняя особо любопытных за земляной вал. Потом повернулась к избранным и спросила:       — Готовы? Выпускаем?       Те дружно закивали. Аола извлекла из холщовой сумки почерневший от времени серебряный кувшин. Восхитилась чеканкой:       — Смотрите, какая искусная и тонкая работа! А чем запечатано горлышко, видите? Это печать царя Соломона.       От восторга она даже пальцами прищелкнула – мол, первосортнейший товар. Да уж… По сравнению с этим тысячелетняя история Хогвартса и его основателей — так… пустячок. Том, до этого момента бывший самоуверенно-невозмутимым, почувствовал вдруг легонький мандраж.       Аола подхватила кувшин за затейливую ручку и понесла на полигон, в исчерченный древними защитными письменами круг. Поставив его на землю, махнула палочкой. Произнесла отрывистую фразу на древнеарамейском. Коричневый сургуч потек, плавясь, а девушка быстрым шагом вернулась к ученикам и набросила защитный купол, велев всем его поддерживать.       Поначалу с кувшином не происходило ничего особенного. А потом он задрожал, раскачиваясь все сильнее и сильнее, пока не упал на бок. Из узкого горлышка со свистом потекла струйка дыма, густея и набирая силу. Вскоре из кувшина вовсю валили черные клубы, сосуд звенел и подпрыгивал, словно внутри расшалилась стайка пикси. Вырвавшаяся материя скручивалась в вихреобразное облако. Грохнул грозовой раскат и из дыма выплыла безобразная рожа: лысый бугристый череп, острые уши, налитые кровью глаза и огромный рот, украшенный кривыми клыками. В носу и мочках существа болтались здоровенные золотые кольца. Все это сидело на могучей шее и еще более могучем торсе, а в колонноподобных ручищах красовалась пара огромных кривых мечей. Изрыгнув длинный язык пламени, джинн прорычал что-то неразборчиво-страшное и обвел поле налитыми кровью глазами, ища врага. Том сглотнул внезапно вставший в горле ком.       — Ну что, есть желающие? — спросила Аола. И Том увидел, что желающих нет. Ни одного. Все старшекурсники, бравировавшие перед миледи и беззаботно гоготавшие еще пять минут назад, теперь тушевались и отводили глаза. Джинн заметил движение за земляным валом и рванул вперед. Девчонки завизжали. Защита замерцала и лопнула. Но тот словно на стену натолкнулся — сработали начерченные на земле знаки, и закружил волчком в оставленной ему сфере, рыча и страшно ругаясь на древнеарамейском.       — Концентрация! Не позволяйте страху брать верх над вашим сознанием! — Аола всегда была недовольна тем, что почти все ее ученики не способны на несколько магических действий сразу, в силу невысокой внутренней самодисциплины. Она утверждала, что на востоке это обычная практика, но ведь там и взгляд на мир, и темп жизни совсем иной?       А джинн тем временем сунул сабли в ножны на поясе… и принялся строить не то мост, не то дворец, неизвестно откуда черпая для этого материю.       — Ну же? Есть добровольцы? Он достроит магический мост и спокойно покинет круг, — сказала миледи, возвращая защитный купол над перепуганной стайкой укротителей джиннов. — Когда проходили теорию, храбрецов было хоть отбавляй.       — Я! — Том вздернул подбородок. — Я попробую, мисс Меровинг.       Бросил презрительный взгляд на сокурсников и решительно двинулся в сторону новоявленного масона. Миледи последовала за ним, но остановилась в нескольких метрах позади, чтобы подстраховать если понадобится. Было ли ему страшно? Конечно. Показал бы он это кому-нибудь? Да ни за что.       Джинн, заметив смельчака, замер с огромным каменным блоком в одной ручище и мастерком — в другой. Том подошел ближе, чувствуя, какой от существа исходит жар, пополам с вонью. Пахло, как водится, серой и почему-то паленой шерстью. Дух огня зарычал и изрыгнул язык пламени, который едва не опалил Тому лицо. Сам джинн круг покинуть не мог, а вот огнем плеваться — пожалуйста.       Побросав все, что было в руках, он вытянул свои сабли из ножен и нацелил их на человека. Придерживая палочку в рукаве мантии, Том церемонно поклонился. Конечно, можно было сразу же использовать древние восточные заклинания, вызубренные заранее, но ему хотелось удивить миледи. По-настоящему удивить. Она же любит, когда магические задачки щелкают без применения магии?       Чудище что-то пророкотало над его головой на мертвом языке. Том поклонился еще раз и громко, но вежливо отозвался:       — Прошу прощения, любезнейший джинн, но я не понимаю твоих речей!       Тот почесал лысую макушку, пожевал губами. Зажмурился на минутку. И выдал на ломанном, но вполне понятном английском:       — Ты еще кто, козявка?! И где великий царь Сулейман, что заточил меня в этот треклятый сосуд?!       — Я — ученик волшебника, уважаемый джинн, — честно ответил Том. — А царь Соломон, увы, давно покинул этот мир.       Джинн заскрежетал зубами:       — Да знаешь ли ты, кого посмел потревожить?! Знаешь ли ты, что я предводитель всех джиннов, воевода, и сам Иблис* кланяется мне при встрече?! Твои каракули не удержат мой гнев! Я выйду из круга, убью и съем тебя, а потом и твоих трусливых друзей!       Он метнул свирепый взгляд в сторону вала и снова схватился за мастерок.       «Хвастун… Иблис ему кланяется, ну-ну», — подумал Том, а вслух произнес: — Разве мне не полагается награда за то, что я освободил тебя? Неблагодарно убивать своего спасителя. Неужели тебе нравилось сидеть в кувшине? А этот круг — лишь маленькая предосторожность.       Джинн прищурился. Подумал.       — Хорошо, так и быть, тебе я жизнь оставлю. Но их, — корявый смуглый палец уперся в стайку онемевших от страха студентов, чьи украшенные касками головы выглядывали из-за вала, — я съем.       Потом он вдруг принюхался, как легавая собака, учуявшая дичь, раздув огромные ноздри, и хищно улыбнулся:       — Пери! Я чую запах пери! Вот ее я, пожалуй, есть не стану… Давно у меня не было женщины.       Ах ты, сукин сын! Том с трудом сдержался, чтобы не шарахнуть поганца заклинанием покрепче прямо промеж глаз.       — А как же три желания? — внешне спокойно гнул свое Реддл, хотя внутри все вскипело от злости.       — Ты сказок перечитал, что ли?! — возмутился джинн. — Я БОЕВОЙ джинн, а не жалкий штукарь из выдумок этой хитромудрой девицы!       — Ладно… — смиренно вздохнул Том. — Я сам сотру знаки и выпущу тебя, но хотя бы одно желаньице ты исполнить можешь? Я ученик великого чародея, и владею многими знаниями. Но одного понять не могу — как такой гигант, как ты, мог поместиться в такую ма-а-аленькую посудинку? Не мог бы ты на минутку залезть обратно?       Налитые кровью глаза джинна округлились. А потом он запрокинул голову и захохотал, звеня своими кольцами. Изо рта у него вырывались языки пламени. Он так смеялся, что даже мастерок выронил.       — Ты, козявка, меня за дурака держишь?! Точно, сказок перечитал… Я залезу в кувшин, а ты его обратно — шлеп! — и заткнешь. Не-е-е… Ищи дураков в другом месте.       — Да чтоб тебя… — вконец разозлился Том, извлекая из рукава палочку. Его дипломатические уловки пропали даром — такого еще не бывало! Прошипев выученное назубок заклинание, он метнул в мерзавца оранжевую молнию. Джинн, не ожидавший такого поворота и в душе уже праздновавший освобождение и предвкушавший сытный обед, взвизгнул от неожиданности и заметался по незримой тюрьме, пытаясь спрятаться за опору моста. Это тебе не рыбаку неученому в руки попасться…       Сначала он пытался отражать магические атаки, но Том стегнул его «Плетью Соломона» еще разок, и еще, а потом угостил «Вожжами Билам бен-Беора», пока джинн не заскулил, прося пощады.       — О, великий чародей! Прости, что не узнал тебя, в слепоте и глупости своей! — заюлил он, высунув из-за каменной кладки рожу, на которой царило самое умильное выражение, на которое он только был способен. — Я просидел в этом вонючем сосуде так долго, что запамятовал твое грозное имя!       — Том Марволо Реддл, — не без удовольствия отчеканил подросток.       — Великий господин Том Марволо Реддл, проси все, что хочешь — исполню любые три твоих желания!       Том на секунду чуть было не поддался соблазну… но Аола доходчиво объяснила, что золото у джиннов фальшивое, сами они жулики, а от их манеры исполнять желания можно скорее пострадать, чем получить желаемое.       — Пери! Прекрасная пери, что стоит там, чей запах сладостью своей щекочет мне ноздри… Хочешь, она будет твоей?! — страстно воскликнул дух огня, все еще прячась за стенку. — Враги! Хочешь, я убью всех твоих врагов и завоюю тебе эту страну?       — Она и так моя, — хмыкнул Том себе под нос, и добавил громче: — Неинтересно. Пошел в кувшин! И вот это за собой убери.       — Только не в кувшин! — заскулил тот, и Реддлу пришлось угостить его еще одной порцией царственных плетей. Всхлипнув, как обиженный ребенок, джинн разметал недостроенный мост. Мелкие камешки брызнули в разные стороны, дождем застучав по каске, на которой так настаивала миледи. Дух стал раскручиваться, превращаясь в черный смерч, вращаясь все быстрее и быстрее и втягиваясь в узкое горлышко.       Когда последняя струйка дыма исчезла внутри, Том собрал растекшийся сургуч, запечатал посудину и повернулся к остальным. Публика взорвалась аплодисментами. Миледи уже шла к нему, улыбаясь с нескрываемой гордостью.       — Поздравляю, мистер Реддл, вы справились великолепно! — она протянула ему руку. Парень легонько сжал нежные пальчики. Ему хотелось поцеловать ее прямо сейчас, при всех…       — Хитрость не удалась, увы, — улыбнулся он.       — Тертый калач попался. Зато ваша магия просто безупречна, — ее янтарные глаза смотрели на поклонника с таким выражением…       — Мне кажется, нам стоит отпраздновать ваш успех, — добавила она тихо, только для него одного. А потом приложила кольцо с герцогской короной к еще теплому сургучу. Была печать соломонова, стала меровингова. *Джинн, который благодаря своему усердию достиг того, что был приближен Богом, и пребывал среди ангелов, но из-за своей гордости был низвергнут с небес и стал врагом Бога и людей.