Angels (z.m.)

"Найди добро, оно вокруг тебя. Найди, приоткрой и поверь в него". Зейн провел всю ночь в комнате наверху. Я чувствовала, как вина заполнила мою грудь, из-за чего мне казалось, что я не могла дышать, но затем все равно глубоко вдыхала. Я сидела в углу комнаты, пытаясь придумать дальнейшие действия. Пустота, я не знала, что делать. Как я могла поверить ему? Но как могла сомневаться? Мне хотелось раствориться на какое-то время, а потом опять появиться, когда все утрясется. Хорошо, давайте представим, что я поверила ему. Он Ангел, что дальше? Силы и миссия на Земле? Он хорошее и по-настоящему мистическое существо. Как я могу поверить в это? Я взяла подушку и легла на нее, забившись лицом на максимальную глубину в эту мягкую, черную и удобную для сна вещь. Мне хотелось кричать в нее, плакать, пока не поверю. Зейн был честен, но проблема была во мне. Я слишком закрылась в себе. Я хотела поверить. Где он был, почему так тихо? Он разочаровался во мне, ведь ожидал, что после книги я точно ему поверю. Что ж, я не оправдала его ожиданий. Я встала с грязного угла и пошла в коридор, остановившись перед закрытой белой дверью передо мной. Что мне сказать? Я хотела было постучаться, но не смогла. Он злился. — Зейн? — аккуратно позвала я. Ответа не последовало. Холодная тишина от него заставляла мое сердце подскочить в груди. Я села перед дверью, пытаясь прислушаться к хоть какому-то шуму внутри. — Знаю, ты злишься, — я опять попыталась позвать его, не сдаваться же, в самом деле. — Прости, что не верю. Я не хочу обидеть тебя, но это очень сложно, пойми. Я остановилась, прислонив ухо к двери, отделявшей меня от затихшего молодого человека. — Люди глупы, — закончила я, засмеявшись от собственной иронии. Быстрым движением дверь, о которую я облокотилась, открылась. Он посмотрел на меня, его лицо не выражало эмоций, и помог встать с пола. — Прости, — опять заговорила я. Тишина не изменилась. Он смотрел на меня, затем взяв за руку и заставив зайти внутрь. Так как Зейн сам выбрал комнату, я позволила ему делать с ней все что угодно, поэтому он попросил меня не заходить, если в этом нет необходимости. Видимо, она все-таки была. — Закрой глаза, — попросил Зейн. — Что? — смущенно переспросила я. — Закрой глаза. Я собиралась пожаловаться, что он приказывает, но он бы опять разозлился. Я закрыла глаза, Зейн держал меня за руки и вел. Это было приятно, даже здорово, его руки были теплыми, и он очень нежно поддерживал меня. Парень провел меня через комнату и остановился, заставив сесть на кровать, которую мы притащили сюда. Он сел рядом. — Открывай, — прошептал он. Я медленно открыла глаза. Белая стена перед нами была полна набросков разных сцен, там были и резкие зарисовки в черном цвете, сделанные без внимания или прилежания, но они были прекрасны. Я не знала, что должна была сделать, поэтому просто смотрела на бумажки, освещенные рождественскими огоньками, о которых он однажды попросил. Если бы я и хотела сказать что-то, то просто не знала, что именно. — Что это? — спросила я, наконец разбив тишину. — Моя история, — ответил он, не отводя взгляда от стены. — Расскажешь? — Зейн кивнул. — Знаю, ты никогда не поверишь. И я не буду судить тебя за это, — осторожно начал он. — Я не помню, когда родился, но помню, как умер. Мое внимание было приковано к нему, все это было странно. Я слушала молча, хоть это было безумно. — Я умер во время войны, не знаю, когда или где. Такое чувство, будто все стерлось, но я помню умиротворение, — он уставился на меня. — Странно, да? Я открыла рот, чтобы сказать, что это очевидно, но одернула себя. Когда он понял, что я не заговорю, то указал на картину в середине стены. — Я ловлю души и провожаю людей в рай, когда им пора попрощаться с землей. Это не лучшее занятие, но похоже на работу. Я знаю, ты любишь свою работу, как и я, — он улыбнулся, показав пальцем на другую зарисовку. — Однажды я смотрел, как маленькая девочка бегала вокруг дома. Она была счастлива, удерживая маленький цветок, который собиралась подарить матери. Я не понимал, что делал там, но продолжал наблюдать за ней, — он смотрел на меня серьезно, хоть я и не понимала, почему. — Ее отец умер, и я просто... делал свою работу. — А девочка? — звучало это ужасно. — Мать сказала ей гулять и нарвать больше цветов, пока мужчины забирали тело ее отца. Это было странно. Знаю, это закон природы, но кажется все настолько нечестным, понимаешь? Это было неправильно, и я заговорил с юной леди. — Но ты ангел, она не могла видеть тебя, — я пыталась сложить кусочки паззла. — Дети более открыты по сравнению со взрослыми, — он засмеялся и присел поближе ко мне. — Я говорил с ней и пытался объяснить все. Она сказала, что я кажусь ей знакомым, и улыбнулась, как никто до этого не делал. Я не могла удержать улыбку, это было просто невозможно. Зейн, казалось, настолько растворился в мыслях и воспоминаниях, что я не хотела прерывать его. — Прошли годы, и я вернулся к этому дому, — он нахмурился, рассматривая ладони. — Она умерла, и я опять работал. Она не была расстроена или счастлива, просто любопытна. Она спросила, почему это произошло, почему она видит меня, будто помнит. Я не мог ответить и просто забрал ее. — Куда? — Куда бы она пожелала. Ты свободна, пока не должна вернуться обратно. Так хочешь знать, почему я рассказываю тебе о ней? — я кивнула. — Я заметил, какую бы жизнь ни выбирала девочка, я всегда был рядом и наблюдал за ее взрослением, свадьбой, старостью, грустью и радостью, смертью и возрождением, — в его голосе была боль, и он остановился, опять взглянув на рисунки. — У меня появилась зависимость, я не мог перестать видеть ее и пытался заговорить столько раз, что Рафаэль сильно разозлился на меня. — Рафаэль? — он посмотрел на меня, рассмеявшись. — Не знаешь Рафаэля? Архангел. — О, да, знаю, — улыбнулась я. — Он был зол и наказал меня, послав сюда. Я нахмурилась. История еще больше запутала меня, но теперь во всем этом появлялся смысл, потому что я долго не понимала, как же он появился здесь. Но почему мне так тяжело поверить? — А девочка? — Элисон, ты не поняла? — Зейн улыбнулся и посмотрел вниз. — Что? — я была смущена. Что я должна была понять? — Ты та девочка.