***
Северус как можно быстрее отошел от дома номер четырнадцать на Минтерн-стрит. Ему не нравилось это место, эти люди. Особенно Вард. Из-за него Северус решился убить, а потом оказалось, что Лили не выносит убийства, сделанные не хладнокровно. Это... это было так нелогично. А Ричман? Не слишком ли он интересуется Лили? А как он на нее тогда смотрел... А вдруг он уведет Лили? Северус сжал кулаки и зубы. Ну нет, Лили не может просто так уйти от него к другому, они ведь... встречаются, и все у них хорошо. Кулаки разжались. Челюсти расслабились. Но у Ричмана деньги и власть... Мальсибер говорил, что это привлекает девчонок. Кулаки сжались. Нет, Лили не такая. Она же любит его, Северуса. И даже после увиденной Метки не отказалась от него... Правда, скорее всего, она не поняла, что именно увидела, но это мелочи. Северус остановился, прикрыл глаза и несколько раз глубоко вздохнул. Все у него с Лили будет нормально, а насчет Ричмана он себя накручивает. Сколько ему? Лет тридцать? Как Лили может понравиться такой старикан, пусть и с глубокими карманами? Северус выдавил из себя улыбку и отправился к метро, чтобы навестить свою любимую.***
В той палате, в которую Лили определили вчера, лежали другие люди, но ни одной рыжей и красивой там не было. Северус начал паниковать и быстрым шагом направился к регистратуре. — Извините... Извините, а почему Лили Эванс нет в палате? Ее же еще не должны были выписать... — он говорил быстро, и даже глотал слова. Девушка, сидящая за регистраторской стойкой с безразличным лицом просмотрела бумаги. — Лили Эванс час назад была переведена в отдельную палату, третий этаж, номер тридцать шесть, — сказала она, а потом добавила намного тише, — видимо, богатенький спонсор постарался... Последнего Северус уже не слышал. Как только женщина сказала номер, он побежал к лестнице, на одном дыхании пересек шесть пролетов и, добравшись до двери с золотым числом тридцать шесть на ней, чуть было не вышиб ее. Вышиб бы, если бы она поддалась удару плечом. Но вместо этого рука отозвалась болью, и, цыкнув, Северус просто повернул ручку и открыл дверь. Первое, что бросилось в глаза — это много красного, повсюду. — В каждом прайде есть один взрослый самец, который доминирует в группе и потому является ее вожаком. Он первым спаривается с самками во время течки и первым вгрызается в тушу после удачной охоты, — слышал Северус голос из телевизора, пока глаза привыкали к буйству красок. Палата была заставлена вазами с букетами из мака. Посреди всего этого великолепия стояла комфортабельная больничная кровать, служащая Райке временным пристанищем. Она повернулась к двери, когда раздался первый удар, а потом вошел Северус. Губы ее были в крошках, рот забит орешками. Райка еще пару раз выполнила жевательные движения и проглотила арахисовый комок. — Северус, ты такой внезапный, — она облизала губы от крошек и улыбнулась. Северус перевел взгляд с ярких цветков на Лили. — Что это? — А... Это Пет принесла вкусняшек. Орешков, чипсов, яблочек... Чудо, а не сестра. Северус подошел вплотную к кровати. — Нет, я про это, — он ткнул пальцем в близстоящий букет. — И почему ты в отдельной палате? Райка откинулась на подушки. Ее более поврежденная нога была подвешена, а вторая, которая всего лишь была перевязана бинтами, свободно лежала поверх одеяла. — Ну, дорогой мой, это у тебя спросить надо. Кто Ричману проболтался, м? Точно не я. Северус промолчал. Лишь кулаки и челюсти снова сжались. Райка протянула руку к цветку мака и коснулась кончиками пальцев его алых лепестков. — Очень символично. Мак опийный**... Из него можно приготовить опиум*** — древнейший наркотик, — говоря это, Лили выглядела как влюбленная в сам цветок. — А из опия уже можно синтезировать и морфин. Правда, цветы только распустились, так что пока в этом плане бесполезны. Обрабатывать надо, когда появятся маковые головки. Но зато как они красивы, да, Северус? — она положила руку обратно на пакетик с орешками и посмотрела на парня. — Север, что-то не так? — А не много ли внимания он тебе уделяет? Кажется, ты нравишься этому Ричману. — Лили Эванс не может не нравиться, — говоря это, Райка подразумевала внешность, которая автоматом вызывает симпатию. — Я не... Ты ему как девушка нравишься! Иначе чего он так... заботится? Отдельная палата... цветы... — недовольство рвалось из Северуса отдельными словами. В нем говорила ревность, да и сам себя он корил за то, что не мог обеспечить такой же комфорт, и даже не принес цветов. Решил, что в следующий раз обязательно принесет букет... лилий! "Интересно, а из лилий наркотики можно делать?" — такая мысль посетила его голову, но он не стал отвлекаться на ее обдумывание. Райка прыснула. Она держалась за живот, а свободная от гипса и подвешивания нога била по одеялу. — Север, ну ты даешь. Ревнивец! Собственник! Ха-ха-ха! Север, да и я, и ты тоже, точно так же бы заботились о курице, несущей золотые яйца. Это деловые отношения в его стиле, ничего особо личного. Просто обозначает, кому я должна быть благодарна за деньги. И это действительно в его стиле. Как только она получила маки и поняла, что это от Ричмана, сразу решила больше не называть его "новой Аполлинарией". Совершенно другой стиль работы с... сотрудницей? Наверняка, если бы Вард слег с какой-нибудь хворью, Ричман обеспечил бы тому лучшие условия. Аполлинария была не такая. Если ее подчиненные не могли выкарабкаться в кратчайшие сроки и возместить пропуски, от них избавлялись. И чем менее ценен подчиненный, тем короче отпущенные ему сроки. Никаких сантиментов вроде цветов, поддержки во время болезней или сочувствия. Лишь торгово-денежные отношения. У Ричмана же мягкий стиль управления, основанный на благодарности. "Я обеспечил цветы и комфорт, так что ты должна быть мне благодарна и преданна". В целом, ей повезло, ведь можно было нарваться на какого-нибудь говнюка, мнящего себя наркобогом и относящегося к химикам с, мягко говоря, неуважением. Северус выдохнул. Присел. Плюхнул голову Лили на животик. — Ладно. Но мне все равно они так не нравятся. Ричман постоянно в кашемировых свитерах. Лето на дворе, почему он так одевается?! И Вард этот... постоянно сверлит взглядом, — бубнил Северус, касаясь губами больничного одеяния Лили. Она поглаживала его по волосам — пушистым и мягким. — А если бы ты ему все-таки нравилась как девушка, ты бы... ответила? Поглаживания прекратились. Северус повернул голову, чтобы увидеть лицо Лили. Казалось, она закусила губу изнутри. А в глазах, несмотря на ярко-зеленый цвет, проявилась холодная сталь. — Нет, Северус, — ледяным тоном ответила она после затянувшегося молчания. — Я не геронтофилка. Ей уже по уши хватило взрослых мужиков, чтобы давать еще одному шанс себя пялить.***
Северусу пришлось еще один раз самостоятельно заглянуть к Ричману, чтобы передать еще одну партию. Он до сих пор не привык к толстым пачкам денег, которые попадали к нему в руки. Потом Лили выписали, после чего она отсчитала Северусу часть от всех полученных денег и не приняла отказов. Северус отнес их в Гринготтс. Лили еще несколько дней не должна была напрягать ногу, поэтому Северус целыми днями проводил в ее комнате, лежа рядом на постели. К сожалению, интим тоже был ограничен поцелуями и обнимашками, так как при оргазме Лили сильно напрягала все мышцы. В итоге, когда их губы не соприкасались, Северус просто рассказывал о зельях, зельеварении, защите от темных искусств, да и о многом другом, что хорошо знал. Лили внимательно его слушала, запоминая каждое слово. Ближе к середине августа пришло письмо из Хогвартса, которое сообщало, какие учебники и предметы понадобятся в этом учебном году. Северус вздохнул, ведь это значило, что они снова вернутся в школу, где будут другие люди, с которыми Лили будет общаться, из-за чего их совместное времяпрепровождение сократится. Когда он вновь пришел к Лили в гости, она держала в руках письмо. — Северус... А груз какой массы сова способна переносить за один раз? — Ну... крупные филины могут, наверное, четыре с половиной фунта переносить на большие дистанции... Лицо Лили просияло.***
Тик-так. Тик-так. Тик-так. Часы в кабинете мистера Ричмана тикали как отбойные молотки в повисшей тишине. Райка сидела, закинув ногу на ногу и обхватив колено замком из пальцев. Северус по-прежнему пытался не ежиться и старался не сталкиваться с Вардом взглядами. Ричман подпирал подбородок положенными друг на друга ладонями и рассматривал свою винтоварку. — Я не вижу в ваших руках того, что мне необходимо. Неужели у вас возникли какие-то заминки? — Что вы, мистер Ричман, никаких заминок. Просто сегодня товар принесем не мы. — Вы подключили еще одного человека?! — Ричман хлопнул ладонями по столу. Райка заметила, как Вард изготовился достать из-за лацкана пиджака свое оружие, способное убить без лишнего шума. — Нет, не человека. Вард, пожалуйста, не стреляйте сразу после того, как услышите резкие звуки. Никто не представляет опасности ни для вас, ни для мистера Ричмана. Вард легонько качнул головой, показывая, что слушать девчонку не собирается, но все равно, когда в окошко несколько раз что-то громко стукнуло, он не стрельнул сразу. Ричман удивленно повернулся в кресле к окну — они были на третьем этаже — и увидел птицу, сжимающую в когтях довольно большой бумажный пакет. Мужчина встал и распахнул окно. Филин влетел в кабинет и выпустил пакет из когтей. Тот приземлился в кресло. Сам филин перенесся на руку к Райке. Ричман поднял пакет, раскрыл его и увидел знакомые кристаллы. Затем удивленно посмотрел на Райку, которая почесывала птицу под клювом, отчего та довольно топорщила перышки. На его лице читался немой вопрос. — Это как почтовый голубь, только филин. Специально обученный. Способен переносить до четырех фунтов. Я ведь обещала придумать способ, которым буду вам из школы доставлять товар — я его и придумала. Так что моя головушка останется при мне. — Да уж, такого я не ожидал. Гениально, — Ричман рассмеялся. Смех у него был приятным и бархатистым. Райка достала из кармана печеньку и покормила филина. — В следующий раз принесу вам совиное печенье. Небольшие издержки, так сказать. Вы не против кормить птицу за то, что она приносит вам парадиз? Все еще улыбаясь, Ричман покачал головой. Конечно, он был не против. Это было самым необычным решением из всех, которые он видел.