***
Когда Райка вошла в кабинет, отведенный под зельеварение, сразу заприметила троих, испытывающих первую стадию отходняка. Перед началом каникул она заметила, что мажор, красавчик, умник и шестерка вечно тусуются друг с другом, поэтому предположила, что Джеймс поделится с друзьями ее подарочком, в котором предварительно растворила немного винта. Но один все же был свеж, как огурец, хоть и немного бледен. Люпин вообще был все время болезненным на вид, вот и сейчас пребывал в этом обычном для себя состоянии. Похоже, ему колы не досталось. Но чуть позже Райка изменила свое мнение. Сначала она услышала странное пыхтение, а потом этот ботаник зарылся носом в ее волосы и зашептал на ушко. НА ЧУВСТВИТЕЛЬНОЕ ЛИЛИНО УШКО. Северуса это изрядно взбесило, он сразу отреагировал распусканием рук и желанием начать палкомахач, но Райка его осадила. Она заметила, что Ремус будто бы находится в прострации от того, что унюхал в ее волосах. Похоже, парень все-таки выпил колы, а нюх у него оказался достаточно хорош, чтобы почуять желаемое. Тут Райка даже позавидовала — нос Лили ни в какое сравнение не шел с ее старым чувствительным носом. Во время варки теперь приходилось ориентироваться на слабо воспринимаемые оттенки запахов и в основном руководствоваться не ароматами, а визуальным восприятием. Но вот только почему Ремус не спит, как остальные? Именно этот вопрос она обдумывала, когда вошел усатый профессор Слизнорт, который радостно поприветствовал всех, особенно ее, Лили, будто рыженькая была у него в любимицах, и задал тему занятия. Райка уныло пролистала учебник до нужного раздела. Еще летом она пыталась хоть что-то выудить помимо рассказанного Северусом, но листать учебники? Фу. А видео-лекций по зельеварению не было и быть не могло. Так что Райка сильно сомневалась, что задержится в этой школе больше года. Если в обычной школе она бы и выкарабкалась за счет приличного знания химии с биологией, то в месте, где ведут нумерологию, руны, зельеварение и защиту от темных искусств ей ловить было нечего. Копаться в учебниках, чтобы нагнать пять лет обучения, было бессмысленно, памяти Лили у нее не было, да и магия не казалась такой уж впечатляющей. Все это и сыграло главную роль в ее решении торговать здесь метом и косячками. "Не гадь там, где ешь", — это, конечно, здраво, и в иной ситуации она бы следовала этому правилу беспрекословно, но сейчас смысла в том не было. Поэтому ее целью было обеспечить себе развлечение на весь этот год. А ничего веселее разрушения системы и людей в ней Райка не видела. "Добавьте тертых лапок аксолотлей", — прочла она очередной шаг в учебнике. Следовать этим правилам было легко, но запись она сочла убогой. Будто читаешь не учебник, а кулинарную книгу. У Северуса она не выспрашивала, полагая, что он, как любой заучка, строит свой мир и изобретает на основе знаний, почерпнутых из книг, не сомневаясь в них ни на секунду. Поэтому решила спросить это прямо у учителя. — Профессор! — Да, мисс Эванс? — А существуют более короткие и прозрачные записи реакций? — Не понимаю вопроса, — добродушно улыбнулся Слизнорт. — Ну, типа такого, — она начертила на пергаменте формулу реакции окисления углерода. Профессор взглянул на запись и покачал головой. Он видел лишь набор из буковок, циферок и символов. — А бензольные кольца знаете? Алканы? Алкены? Алкины?* — Слизнорт лишь сильнее крутил головой по сторонам, отчего складка на его жирной шее становилась толще то с одной, то с другой стороны. — Ну, может, донорные и акцепторные связи вам знакомы? Тоже нет? Райка издала вопль отчаяния. Зельеварение и впрямь было больше похоже на кулинарию, а не на химию. Значит, интересных для нее предметов здесь вообще не было. За спиной раздался неприятный смех. — Идиотка, за пять лет все еще не осознала, что тут не место всему маггловскому. Райка обернулась. Над ней смеялся один из богатеньких красавчиков с факультета Северуса. Как же его там зовут? Ах, да... Эрик Мальсибер. — Эй, смазливая рожа, ты бы хлебало свое прикрыл, а то из него дерьмо полилось. Гриффиндорские девочки заулюлюкали, а громче всех пышка Мэри. Ремус не выразил восторга, а лишь ошарашенно смотрел на Лили, будто она только что на его глазах подписала себе смертный приговор. Остальные Мародеры никак не отреагировали — даже радостные девичьи возгласы не могли их разбудить от послевинтового сна. Мальсибер начал было возмущаться, но профессор Слизнорт призвал всех соблюдать тишину и порядок. Пожурил Лили за слишком крепкие выражения. И продолжил занятие. На парту перед Райкой упала записка. Девушка ее развернула, убедившись, что преподаватель не видит. "Ты сошла с ума? Он же чистокровный!" — говорила записка. "Да хоть хуекровный, до пизды вообще. Что это вообще значит, ЧИСТОКРОВНЫЙ? Дистиллированная кровь у него, что ли?" — подумала Райка и подмигнула Ремусу, пожав плечами. Северус легонько ткнул в нее локтем, выражением лица спрашивая "что за дела?" Она разорвала записку на кусочки и скатала их в шарики. Затем достала из мантии обычную шариковую ручку — захватила кучу их на случай, если перья надоедят, — раскрутила ее и начала с помощью корпуса-трубочки пулять обслунявленные шарики в сторону Эрика каждый раз, когда Слизнорт отворачивался. Еще Слизнорт пытался разбудить спящих, но ему это не удалось, а все шишки полетели на Ремуса. Когда занятие закончилось, Райка заметила, что умник, разочаровавшись и в своих попытках разбудить троицу, прихватил их за талии — худых Поттера и Блэка одной рукой и пухлого Петтигрю другой — и потащил их на следующее занятие, особо не напрягаясь. Казалось бы, откуда в таком тщедушном тельце столько сил, чтобы не только противостоять абстинентному синдрому**, но и тащить тяжесть в четыре раза больше себя самого? — Почему ты на него пялишься? Он тебе нравится? Райка повернулась к рядом идущему Северусу. Ну сколько можно? К Ричману ревнует, к Джеймсу ревнует, к умнику тоже ревнует, хотя, казалось бы, даже поводов нет. Она просто хорошо общается или смотрит. Это начинало надоедать. — Задница у него красивая, вот и любуюсь, — в этот момент у Ремуса дернулась голова, но не мог же он услышать ее шепота с такого расстояния? — ЧТО?! — Что-что... Северус, я просто за ним наблюдаю. Может, хватит меня к каждому столбу ревновать? Мы же договорились о конспирации, а с этой ревностью наши отношения для других станут абсолютно прозрачны. Мне тут на клиторец никто не сдался. Ты мой близкий человек, а остальные... "А остальные — рынок сбыта", — мысленно завершила она фразу и потерла руки. В целом, учебный день прошел неплохо. Достаточно неплохо для той, кто учится магии впервые в жизни. Когда дело касалось движений палочкой, включалась мышечная память — руки будто сами знали, что делать. Похоже, тут дело было как и с языком — сознание изменилось, но речевые и мышечные навыки остались. Этого, конечно, было мало, чтобы быть такой же Лили, как раньше — повезло ведь попасть в отличницу и любимицу преподавателей, — ну а что поделать? Девочкам очень понравилось, как она отбрила Мальсибера, и, хоть они и удивились тому, что Лили может так грубо говорить, единогласно решили, что летом она сильно изменилась, и теперь есть кому отвечать на выпады гадких слизеринцев.***
— Не-не-не, только не мой винт, только не мою дитачку... — Райке снилось, что весь мет превратился в кристаллического человека, и теперь его пытались убить. Она очнулась от звуков собственного бормотания и какого-то подозрительного шороха. Повернула голову. И зажала себе рот, чтобы не закричать и не перебудить девчонок. Какая-то огромная серая тварь стояла рядом с ее постелью, просунув голову в многомерный мешочек, отчего казалось, что у твари вообще нет головы. В мешочке Райка хранила мет... — Ах ты падла, на что позарился! — шепотом ругнулась Райка и ущипнула тварь за лопатку. Кожа у монстра оказалась очень гладкой, как... "Шкурка на хуе", — удивилась Райка. Будто кожа растянулась по телу большего размера, чем то, для которого она предназначалась. Тварь перестала двигаться, а затем медленно и устрашающе вытащила голову из мешочка. Вытянутая пасть и светящиеся в темноте желтые глаза придавали твари схожесть с волком. Чудище шумно вдыхало — только вдыхало — отчего к его ноздре прилип один из кристаллов. Похоже, оно пыталось употребить винт, но не знало, как... В мешочке было довольно сложно растолочь кристаллы до порошковой формы, да и навряд ли животное могло до этого додуматься. Райка протянула руку и отлепила кристалл от его носа. Из-за влаги носа животного кристалл оказался сопливым. Животное тихо зарычало, но нападать не стало, лишь смотрело на мет завороженно. Райка другой рукой ухватила мешочек и начала отползать к краю кровати, затем опустилась голыми ногами на пол и спиной пошла к выходу, все еще держа винт на вытянутой руке. Животное пошло за ней — передние длинные худые лапы покачивались, а задние тяжело ступали по полу, и каждый шаг сопровождался цоканьем длинных когтей по камню. Райка молила богиню, чтобы шум не разбудил девчонок. Они ведь закричат, и тварь тогда точно кого-нибудь разорвет — вон какие у нее в пасти зубища. К счастью, никто не проснулся, и Райка вздохнула с облегчением, когда ступила на лестницу, ведущую вниз в гостиную. — Ты ведь этого хочешь, да? Хочешь немного нюхнуть? А ты не раздерешь меня тогда на части, а, малыш? — она говорила ласково, стараясь не выдавать страха. А сама вспоминала, чего боятся волки... Может, стукнуть его по носу в случае чего? Она присела на диванчик — так же медленно, как и шла, — и обтерла кристалл, чтобы порошок потом не промок. Растолкла его. И дала нюхнуть волкоподобному существу. Зрачки животного расширились. Он вывалил язык изо рта и часто задышал. На груди под тонкой натянутой шкурой хорошо проглядывалось учащенное биение сердца. Существо просто начало бегать вокруг и отталкивалось от стен, периодически кружась, будто в танце. Теперь, когда угрозы оно не представляло, а пламя в камине рассеивало темноту, Райка сумела хорошо разглядеть нового знакомого. У того было аляповатое телосложение — тонкие согнутые ноги и еще более худые вытянутые руки. Тем не менее, мышцы хорошо угадывались под натянутой кожей — существо было очень сильным. Если бы захотело, оно бы могло разорвать Лилино тельце надвое в считанные секунды. К счастью, оно не хотело. Зато еще несколько раз подбегало, требуя новой дозы. Райка осмотрела содержимое мешочка. К счастью, большинство мета осталось цело. Девушка дала снюхать оборотню кристаллы, на которых остались царапины: похоже, он пытался их раскусить, но те соскальзывали с клыков. Иногда ей казалось, что волкоподобный пытается вести с ней диалог — взгляд его становился осмысленным, пасть двигалась как при произношении речи, а сам он усаживался в кресло очень даже по-человечески. И да, это был самец. Судя по первичным половым признакам. Каково же было ее удивление, когда чудище наконец-то свалилось ей под ноги и превратилось в того самого умника из Мародеров при наступлении утренних сумерек. Обнаженный, лежащий на спине, он спал и улыбался.***
Ремус поморщился, когда первые лучи солнца скользнули по его лицу. Он накрыл глаза ладонями и начал тереть щеки. Он так хорошо выспался, что даже сам поверить не мог. Всю ночь ему снилось, что он оборотень, хотя до полнолуния еще две недели. Он резвился в гостиной вместе с Лили и что-то принимал у нее из рук... Что-то приятное. "Надеюсь, это не значит, что я влюбился, а то Джеймс меня возненавидит как Снейпа..." — лениво подумал Люпин, решив, что можно полежать еще немного, прежде чем вставать. Правда, кровать казалась какой-то жесткой. Походу, с комнатой для шестого курса им не повезло. Но его мысли прервало прикосновение — что-то надавило на его Вилли. — Вот это дрын у тебя, волчонок! Это от природы или потому, что ты оборотень? Внутри у Ремуса все похолодело. Голос принадлежал Лили. И она знает, что он оборотень. Ремус убрал руки от лица и разлепил веки. Прямо над ним нависло веснушчатое лицо, обрамленное лохматой гривой рыжих волос. Парень опустил взгляд вниз. Девичья ножка стояла носочком на его половом органе. И он ни за что не расскажет об этом Джеймсу.*** Люпин осел на полу, едва не ударив головой лоб Лили, после чего выбрался из-под ее ноги и прижался спиной к столику, накрыв руками член и подобрав колени к туловищу. Его щеки и уши покраснели, он впервые предстал обнаженным перед девочкой. Так смущающе. — Ой, да ладно тебе. Что я там не видела? — посмеялась Лили. — Волчонок, у нас с тобой возникла одна острая проблемка. Она откинулась на спинку дивана, глядя на Ремуса сверху вниз весьма надменно, и закинула щиколотку одной ноги на колено другой. Подол красной майки с белым номером тринадцать на груди натянулся на бедрах и Ремус разглядел зеленый треугольник трусиков с торчащими из-под них несколькими рыжими волосками. Он смущенно отвернулся. Почему-то всегда думал, что у девочек там нет волос. И что девочки не сидят так. И вообще, то, что смущался он, глядя на нее в футболке, а не она, глядя на него голого, казалось неправильным. — Ты снюхал у меня винта на тысячу тридцать долларов. Или шестьсот шестьдесят фунтов. Или сто тридцать два галлеона. Как собираешься платить? Ремус совсем опешил. Какой винт? Что за суммы? Почему он должен платить? — Что такое винт? Лили вынула из мешочка какой-то прозрачный камешек, зажав его между указательным и средним пальцами. — Вот это. Метамфетамин. Ты пробрался в мою спальню будучи оборотнем, пытался их стырить сам, а потом порычал на меня. Довольно угрожающе. Пришлось дать тебе несколько доз. — Я не могу быть оборотнем! Сейчас даже не полнолуние! — Ну хрен знает. Я видела зубастое чудище, которое потом, к моему удивлению, превратилось в тебя. Факт налицо. Молчание. Ремус был в панике, обдумывая ситуацию: он теперь превращался не только в полнолуние и мог быть опасен для окружающих, потому что его не упрятали под Дракучую Иву. И Лили требовала с него денег, но не за молчание, а за... — Слушай, парень, тебе же было хорошо, не так ли? Ты вел себя как счастливейшая псина на свете. А за все хорошее надо платить. Сто тридцать два галлеона. Ремус вспомнил, что он действительно был счастлив. И даже будто бы осознавал себя. Не как обычно, скорее как во сне, но это было лучше, чем восприятие оборотня, который хочет растерзать каждого встречного человека. Получается, ему не снилось. Да-да, сейчас он вспомнил... чудотворный порошок, получаемый из этих вот камушков, попытки говорить, как Лили чешет ему животик... Это было на самом деле, не во сне. — У меня нет таких денег, — с ужасом произнес Ремус. Губы у Лили скривились. Похоже, деньги ее заботили больше, чем то, что он оборотень. — Нехорошо, мой дорогой, ой как нехорошо. В другой ситуации я бы взяла с тебя натурой, такое богатство не каждый день встречается, — Ремус покрепче сжал ладошки на промежности и еще сильнее свел бедра, — но есть как минимум две причины, по которым такая оплата — не вариант. — Ты встречаешься со Снейпом, — выпалил Ремус и тут же прикусил язык. Лили вздернула брови. Точно так же, когда увидела, что он, в отличие от друзей, не спит. Словно что-то шло не так, как она ожидала. — И что же нас выдало, волчонок? — Ты вся им пропахла. А он — тобой. Даже... в тех местах... — Оооу, а ты у нас знатный извращенец, раз так детально принюхиваешься к людям, — Лили вновь поставила обе ноги на пол и пригнулась к нему. — Надеюсь, вчера, обнюхивая мои волосы, ты себе ничего не фантазировал, а? — Больше похоже, что это ты там себе что-то нафантазировала, так раскраснелась, — рыкнул Ремус и тут же прикрыл рот руками. Он никогда не грубил, а тут такое выпалил. Хотя Лили тоже хороша. Тут он вспомнил, где были его руки до этого, и убрал их, начав отплевываться. Девушка не разозлилась, а наоборот, рассмеялась и шутливо пригрозила пальчиком. — А ты мне нравишься, волчонок. У меня для тебя есть предложение. Я могу простить тебе долг и обеспечивать тебя этим, — она вновь показала прозрачный камушек, — бесплатно. В разумных количествах, конечно. — И что ты хочешь взамен? — спросил он раньше, чем понял, что его подкупают. Но он так хотел еще тех ощущений, которые давал этот дурманяще пахнущий камушек... — Будешь сидеть рядом со мной на занятиях, кроме зельеварения. Подсказывать, делать за меня домашку и прочее. И еще защищать в случае необходимости — ты довольно сильный. Считай, что я теперь твое стадо.**** Ремус молчал. — Можешь обдумать это предложение, сразу не отвечать. Лили залезла в мешочек и вытянула оттуда халат. — На, накинь. Скоро люди повстают, не будешь же ты перед ними щеголять своим достоинством. И, кстати, когда твоим друзьям станет плохо, можешь их посылать ко мне — я помогу им прийти в себя. Ну, до скорого, волчонок. И держи все в тайне: и про винт, и про мои отношения с Северусом. Пока ты молчишь, буду молчать и я. Лили подмигнула ему и ушла в спальню девочек-шестикурсниц. Ремус еще некоторое время посидел, думая о том, во что же он ввязался, затем накинул на себя халат и пошел к себе. Несмотря на произошедшее, внутри теплилось ощущение всемогущества. Будто теперь он может контролировать и свою вторую сущность. В голове еще никогда не было так ясно после обращения.