Винт

Еще час перед тем, как кто-нибудь еще встанет, Райка валялась в постели, глядя на ткань полога. Интересно, согласится ли Ремус на то, чтобы быть ее помощником-телохранителем? Оплату она предложила жирную, конечно, но... Из-за своих товарищей он может отказаться. Хотя не похоже, чтобы тут кто-то понимал, что такое метамфетамин. Феликс Фелицис знают, наверняка, а винт — нет. И действие мета на Ремуса крайне примечательно. Будто для оборотня это не наркотик, а... кофеек. Очевидно, что это из-за его волчьей стороны, но как? Райка перевернулась на живот и уставилась на тумбочку. Было бы круто исследовать его кровь на следы наркотиков, но она не может. Не умеет. Да и оборудования тут подходящего нет. Но было бы прикольно. А интересно, что Северус скажет по поводу ее нового... эээ... сотрудника? Ревнивец Северус... Откуда в нем столько неуверенности? Райка вздохнула. А интересно, кожа Ремуса светится, когда попадает под солнце? Или это у вампиров... Райка не помнила, потому что смотрела тот фильм под кислотой. — Лил, ты уже не спишь? Райка перевела безразличный взгляд на девочку, сидящую на соседней кровати. Мэри. — Нееее... — Ты что, плохо спала? — Мэри начала стягивать с себя пижаму, обнажая пышную грудь и округлый животик. — Да так, кое-кто не давал мне спать... — Ты была с мальчиком? — Мэри спросила это с интересом, но голос ее прозвучал надломленно. — Типа того... Он был словно зверь. Мэри покраснела и пробормотала нечто вроде "Ну, рада за тебя". Одевшись, обе девушки пошли на завтрак, не дожидаясь остальных. Райка не стала подсаживаться к Северусу — конспирация, — поэтому спокойно села за стол Гриффиндора, среди "незнакомцев", ведь она знала лишь их имена. Кормили в Хогвартсе, конечно, отменно. Каши на завтрак можно было есть сколько влезет. Еще и свежевыжатый тыквенный сок. На вкус отвратителен, но польза в нем точно была. Мародеры зашли в Большой Зал чуть позже. Каждый своим ходом. Но только Ремус выглядел нормальным, будто бы это не он всю ночь носился в обличье оборотня, поглощая мет грамм за граммом. Конечно, вид у него был болезненным, как и обычно. Но все равно лучше, чем должен был быть. После такого количества мета Ремус должен был стать окочурившимся от передоза жмуриком. Но то, что он оборотень, все меняло. В лучшую и для него, и для нее сторону. Каждый из троих оставшихся Мародеров демонстрировал абстинентный синдром по-своему. Джеймс вяло ковырялся в тарелке и вздыхал, поникнув. Сириус накричал на какого-то мальчишку за то, что тот нечаянно толкнул его локтем. Питер ничего не делал, сидел, уставившись в одну точку, а с его губ в тарелку капала слюна, да и сам он покрылся испариной. Апатия, раздражительность, повышенное слюноотделение, потливость. Типично. Ремус безрезультатно пытался развеселить Поттера, одергивал Блэка и подсовывал салфетки Петтигрю. Иногда он украдкой поглядывал на Лили, но тут же отводил взгляд, вновь уделяя внимание лишь своим друзьям. На занятии по рунам Ремус подсел к ней, ничего не говоря. Лишь кивнул, выразив согласие на сделку. Питер пытался возмущаться, но быстро заглох — сил на споры у него не было. Руны были скучным предметом, приходилось много писать и постоянно расспрашивать Ремуса о значении тех или иных символов. С каждым вопросом он хмурился все больше и больше.

***

Ремус схватил Лили за запястье и потащил за собой в укромный уголок. — Волчонок, милый мой, если ты забыл, я уже в отношениях, и твоя напористость ничего не изменит, — с иронией щебетала Лили, бодро шагая вслед за ним. Создавалось ощущение, что она ничего не боится, хотя сейчас стоило бы. А ее формулировки смущали. Оказавшись в безлюдном ответвлении от основного коридора, Ремус остановился и обернулся к Лили. — Ты не Лили Эванс! — без прелюдий выдал он. — Ошибочка. Документики могу показать. С чего ты взял вообще? — Ты... ты пахнешь по-другому, говоришь по-другому и спрашиваешь об элементарных вещах. Настоящая Лили знала бы о рунах все, даже больше меня, а ты не имеешь понятия о простейшем. — Ну подзабыла за лето чуток, что меня теперь, прибить за это? — пожала плечами Лили и скривила губы. — Ты не Эванс. Может, ты кто-то под обороткой! — Ремус опасно приблизился к девушке, отгораживая ее от остального пространства. Лили закатила глаза и тяжело вздохнула. Положила свою ладонь на его щеку и несколько раз похлопала. — Так, волчик, мы же типа сотрудничаем теперь, так что нам следовало бы доверительнее относиться друг к другу. Не веришь, что я настоящая Лили? Да ты параноик! Но я пойду тебе на встречу. Давай-ка посидим в гриффиндорской гостиной, друг напротив друга, дольше часу. Я не буду ни пить, ни есть. И, уверяю тебя, останусь все такой же рыжей. Добро? Ремус помолчал, затем кивнул и отступил. Все следующие занятия он обдумывал способы обхода этого доказательства, и порешил, что будет следить за Лили, не спуская глаз.

***

Опустошив свой мочевой пузырь, довольный Мальсибер вышел из туалета и отправился на обед. Симпатичные особи женского пола с чистой или хотя бы наполовину волшебной кровью, приветствовали его и даже строили глазки. Он пользовался популярностью. Но гораздо большее удовольствие ему доставляло лицезрение грязнокровных шлюх, которые, завидев его, отводили глаза, сжимались, сутуля плечи и подгибая коленки, и стремились скрыться от него куда подальше. Единственное правильное для них поведение. В одном из коридоров он увидел рыжеволосую шлюху, которая, как он подслушал, теперь встречается со Снейпом. Она была в окружении этих идиотов Мародеров. Дала им какие-то мелкие камни. Мародеры сначала недоумевали, а потом их лица озарила радость и они убежали. Остался только Люпин, явно чем-то обеспокоенный. Мальсибер вальяжно прошел мимо, ловко прикидываясь, что эти таракашки его нисколько не интересуют. Грязнокровка мотнула задом и толкнула им Люпина в бок. — Не волнуйся, после обеда будут как огурчики, — донеслось до ушей Эрика. — Тебе же от этого было хорошо, так что... Ну, известно, от чего ему там хорошо было. В тот вечер в гостиной Мальсибер в разговоре с друзьями вскользь упомянул, что рыжая грязнокровка теперь гуляет с дохляком-заучкой. И тут же покосился на Снейпа. Тот лишь сильнее зарыл свой огромный нос в учебник, не давая увидеть свое лицо. Но его это точно злило.

***

— Скука смертная, — резюмировала Лили, не стесняясь расположившись на кресле самым неестественным образом, закинув ноги на спинку, а голову свесив вниз. Прошло уже полчаса с того момента, как они здесь осели. Лили сразу заняла такое положение и с тех пор почти не двигалась, тупо уставившись в камин. Ремус сидел рядом и делал домашку за двоих. И удивлялся про себя. Всего полчаса, а он уже успел сделать двойной объем работ по трем предметам. Голова еще никогда не работала так быстро. Одновременно с писаниной он не забывал держать востро уши и нос, чтобы услышать или унюхать любой прием, который могла бы использовать Лили, чтобы быть... Лили. — Делай ты домашку — не было бы так скучно. — Не... Волчик, а тут где-нибудь ученицы могут выращивать свои растения? — Не знаю... это у профессора Спраут надо спросить. Или у Хагрида. — А кто из них более сговорчива? — Однозначно Хагрид. Лили перестала разговаривать, но вместо этого приоткрыла рот и начала издавать какой-то странный монотонный звук. Спустя еще полчаса она оставалась Лили Эванс, хотя это все равно до конца не убедило Ремуса в ее неподдельности. — Слушай, волчик, я побывала в другой стране, да еще в весьма неблагоприятных условиях. Так что уж прости, что я приехала какая-то не такая. Люди меняются. "Но ты все равно чересчур другая", — подумал Ремус, но спорить не стал. Ему предстояло находиться рядом с ней довольно часто, и он докопается до истины.