На осколках звездопада?..

Анастасия прилегла на диване, улыбаясь Алексею, который, уперев руки в бока, стоял у окна. Рыков уже несколько минут сверлил жену взглядом. — Алеша, хватит во мне дыры сверлить, — Настя рассмеялась. — Я с Ларисой в кафе по душам беседовала. — И как разговорчики? — Рыков присел рядом с женой. — Нормально, — Анастасия погладила руку мужа. — Она очень умная и хорошая девушка, и очень хочет стать хорошим врачом. — Замечательно, — Алексей нахмурился. — Лучше бы на пианино играла. — Почему на пианино? — удивилась Анастасия. — Лариска в детстве хорошо в музыкальной школе успевала, — Рыков хмыкнул, вспоминая музыкальные успехи дочери. — Ее мать хотела, чтоб Ларка в консерваторию поступила, стала пианисткой. — А она с пеленок бредила медициной и мечтала стать доктором, — продолжила Настя. — Она мне рассказывала, как ее заставляли гаммы играть и распеваться. А она в это время представляла себя доктором в белом халате, которая уговаривает песенкой глотать пилюли. — А мне она этого не рассказывала, — в голосе Рыкова Настя услышала нотки ревности. — А когда ты с ней по душам говорил? — Анастасия приподняла брови. — Не так, чтобы накричать, а чтобы понять устремления Ларисы. — Не помню, — Алексей пожал плечами. — Поговори с ней, — Анастасия взяла мужа за руку. — Поверь, ей это очень нужно, да и тебе тоже, — Пугач улыбнулась. — Поговорю, — Алексей ответил серьезно, без привычных язвительных комментариев. — Завтра и поговорю. Машина летела по ночной дороге, разрезая неоновыми фарами темноту. Еще пару часов назад генерал Емельянова, заваленная делами и заботами, не планировала оказаться на юге, но жизнь, она такая не предсказуемая… Елена Емельянова работала с документами: пачки бумаг на столе, стоило ей занять новую должность, увеличились в разы. Она уже отпустила секретаря, когда в кабинет едва не влетел Корнет. — Что случилось? — Лена отложила документы. К ней в кабинет врываться без предупреждения рисковали не многие, и только по особым поводам. Так она сама врывалась в этот же кабинет, информируя о каких-то особо сложных ЧП. — Лен, дневное происшествие помнишь? — Ты имеешь в виду происшествие на юге?.. — Емельянова вспоминала сводку. — Пожар на складах? Там еще парень спасатель погиб. — Да, он девочку-психолога собой накрыл. — Надо его к награде представить, — Елена опустила голову на руки. — Представим, но там еще… — Корнет выдохнул и продолжил. — В Приморске спасенная девочка-психолог загибается, наша девочка, спасатель. Ей трансплантация нужна, орган уже нашли, но в провинции нет своих трансплантологов. Саша собрал бригаду, но… очень помощь нужна. Наш борт. — А чего Сашка мне не позвонил? — удивилась Емельянова. — Он звонил, — отрезал Оболенский, — и я тоже, но твой телефон… — Черт, разрядился, — сокрушенно призналась Емельянова, — так что там, у Гордеева? — усталость сказывалась, Лена периодически стала терять нить разговора. — Это не у него, Лен, это у нас. Юлия, психолог, ждет пересадки. Гордеев просил передать, что он Аленичеву дернул, Макса отправляет, но нужен борт. Наш борт. Борт в Приморск. — Говоришь, происшествие у нас в Приморске… — Лена откинулась на спинку кресла, с улыбкой вспоминая сумасшедший конгресс и семью нейрохирургов с юга. — В Приморске, — Корнет нервничал. — Счет на часы. — Звони авиаторам, — распорядилась Елена, — Да, я сейчас сама позвоню в Приморск, скажу, что борт вылетает, а потом думать будем дальше. К разговору Оболенский не прислушивался, он осознал только одно: Елена, завершив разговор, решительно поднялась. Посмотрев Александру в глаза, Елена улыбнулась: — Прикрывай тылы, Корнет, я лечу в Приморск. Утром вернусь. Точнее, постараюсь вернуться. Все, я полетела! — Удачи, Лен, и чтоб не обстреляли, — попрощался Корнет, вместе с хозяйкой покидая кабинет… Потом был полет, встреча у трапа с молоденькой фурией Викой, приветствия, объяснения. И быстрая ночная трасса в областную под мерный бубнеж Виктории в телефон. Елена посмотрела в окно машины. Вот уже сквозь ночь горят огни областной больницы, где ждет специалиста девушка-спасатель, а Елену ждет встреча с друзьями. Полночный борт из Москвы ждали все: спасатели, врачи, друзья и родственники пострадавшей Юли. Людвиг Иванович Бах по прозвищу Бетховен нервно расхаживал по коридору нейрохирургии. Сколько раз он проводил операции по подготовке органов к последующей трансплантации, но сегодня впервые сможет поучаствовать в операции по непосредственной пересадке. Обстановка в больнице была накалена до предела. Варшавский курил на крыльце, когда зазвонил его телефон. Бросив мельком взгляд на экран, «Я лечу» расслабился и улыбнулся. — Да, Сказка… Что?.. Ты чего шипишь?.. — от рыка Варшавского все стали медленно растворяться по углам и кустам. — Что значит юмор хреновый?.. Чей юмор?.. Кого набрать?.. — глаза Юры плавно выползали на лоб. — А… Значит чувство юмора у него хреновое?.. А Елена… Куда пойти?.. Вик, я все понял… Хорошо, ждем. Вид взбешенного звонком Виктории «Я лечу» привел всю больницу в состояние паники. Ор Варшавского разнесся по всей округе: — Операционную готовить, быстро! Алина Алексеевна! Алла Львовна! Тишман, Бетховен, Елагин, мыться! Стоя на крыльце больницы, с которого в неизвестном направлении улетучилась за секунды вся толпа любопытных медиков и не только, Юра попытался глубоко дышать. Но уже через мгновение он понял, что, не задумываясь, повторяет технику дыхания, которой Вику обучали на мединовских курсах будущих мамаш. Правда, она эти курсы, посетив один лишь раз, послала по известному адресу и напросилась к Вадиму на личные тренировки. От веселых воспоминаний Варшавского отвлекли резко вынырнувшие из ночной темноты глаза-фары и тихое шуршание шин. Около крыльца остановились две машины. Из первой выскочила Вика и, подлетев ко мужу, рявкнула: — У Саши чувство юмора хреновое! Я мыться! — и улетела. Тесть помогал выйти из машины Елене Емельяновой, а главный местный спасатель помогал выбраться из второй машины незнакомой довольно молодой брюнетке, раздетой в шпильки и красное узкое платье. Все мужчины в пределах видимости отреагировали на появление этой мадам одинаково: дружно хлопая глазами, зубами и подтирая слюни. Брюнетка продефилировала к самому видному персонажу мужского пола, коим оказался Юра, и тихо, но с претензией на значимость представилась: — Ирина Аленичева. Ведущий специалист клиники трансплантологии им. Грохольского. И тут Варшавский понял реакцию жены… — Елена Евгеньевна… — переходя на привычный ор, завелся Варшавский, но Емельянова, сразу включившись в ситуацию, перебила его, переводя стрелки. — Это не я, это Гордеев, Вика права, его чувство юмора. — Гордеев, значит, — «Я лечу» быстро набрал номер. — Гордеев, — через минуту орал в трубку Юра, ничуть не заботясь о том, что его слышит и эта самая Ирина, и Емельянова и какой-то еще незнакомый паренек с чемоданом, — Гордеев, шутник хренов! Ты совсем с дуба рухнул? Местному главному спасателю и мне вместе с ним обещали прислать лучшего трансплантолога из вашего города-геморроя, а ты прислал кого? Бабу! Куклу модную, чтоб тебя… Ой, и не говори мне, что она лучшая!.. Саша, сам знаешь, что женщина-хирург, как амурский тигр, чаще бывает в Красной книге, чем в природе… Исключения только подтверждают правила… Короче, если из-за нее что-то случится с девочкой, Вике отдам на опыты!.. Вот перезвони сам и подробно все объясни! — Юра сбросил абонента.