На осколках звездопада?..

Операция прошла как по учебнику. Бетховен, Бухтеев и Майя Петровна четко и аккуратно выполнили забор почки, Ирина с молоденьким доктором из Москвы с помощью Саши и Юры провела операцию по пересадке, Тишман показал высший класс анестезиолога — реаниматолога, и наконец-то прозвучало заветное: — Всем спасибо, зашиваем, — Ирина отошла от стола. — Вот и колдуй теперь сам, — чертыхнулся Варшавский, — Склиф, аккуратней, а то нам Вика руки оторвет за кривую вышивку. — А мы постараемся, аккуратненько так, нежненько, — шутил Саша, накладывая швы. — Я смотрю, вы специалисты по вышиванию, — попыталась пошутить Ирина. — У нас главная белошвейка в положении, — огрызнулся Юра. — Приходится самим выкручиваться. — А то она нам за Юльку эти самые руки открутит, — вздохнул Елагин, — если швы сочтет неаккуратными. — Ваша доктор, ну та, что нас встречала, — вклинился в разговор доктор-москвич, — так на Валерию Петровну похожа. — Похожа, — ухмыльнулся Юра, накладывая последний шов. — Только кричит громче Гордеева и меня вместе взятых. — Так не бывает, — удивился парень. — Бывает, — Юра снял маску. — Готово, господа, даже Виктория Андреевна хрен прикопается. — Захочет прикопаться, ей и хрен не понадобится, — улыбнулся Елагин. — Эта может, согласен. Тебя как зовут? — «Я лечу» кивнул москвичу. — Макс, — доктор улыбнулся. — Максим Иванов. — Замечательно, Максим Иванов, — Юра вышел из операционной и жестом всех позвал за собой. — Гордеев и Елена Евгеньевна подарили тебя нашей областной. Теперь у нас есть целых два врача, которые разбираются в тонкой науке, как кое-что у кое-кого забрать и пришить кому-нибудь это кое-что. — У мальчика пальцы хирургические, — Людвиг Иванович улыбнулся, — как у хорошего пианиста. В трансплантологии это очень важно. Ирине было несколько неловко в этой тесной мужской компании, куда не всяк был допущен. Даже пожилая доктор представленная, как зав хирургией, после операции тихо испарилась. Аленичева впервые не знала, как ей себя повести. Зато Макс был в ударе. Когда в кабинете Варшавского все расселись, и появился коньяк, он, как на исповеди, рассказал о работе под руководством Гордеевых, об операциях, которые никто кроме Саши делать не брался, о том, как приходилось оперировать в нестандартных условиях и ситуациях. Он рассказал, как случайно попал на операцию Климова и заинтересовался трансплантологией. Макс даже мечтал, как будет сам оперировать, даря людям второй шанс, когда Емельянова пыталась при гордеевской клинике такое отделение создать. Иванов подробно рассказывал о свернутом проекте. Когда проект начинали, ассистент Климова согласился стать наставником Иванова, и у Макса неплохо получалось, но кто-то сверху все тормознул, и мечта осталась бы только мечтой, но… — Я здесь, и, возможно, спасу кому-нибудь жизнь, — гордо резюмировал Макс. — Только опыта у тебя для этого пока маловато, — заметила Ирина. — И дай Бог, чтоб такой опыт не понадобился, — отрезал Юра. — Вот я бы и рад стать безработным, да только жизнь почему-то другого мнения о работе врачей. — Ирина, вы только не обижайтесь, но в столице часто не видишь реальной жизни, — Елагин старался быть очень деликатным, но эта доктор при всех своих плюсах раздражала его. — Здесь в провинции все по-другому. — Я вырвалась из провинции в Москву, — гордо заявила Ирина. — Я работаю ведущим трансплантологом в одной из лучших клиник. И чтобы стать классным специалистом… — Надо захотеть им стать, — резюмировал Юра, прерывая самоуверенную столичную даму. — Мы с Александром очень хорошо знаем, чем чревата стольная. А дома стены помогают. — Я наслышана о ваших работах в нейрохирургии, — Ирина не сдавалась. — Да и как общий хирург вы тоже известны были, — Аленичева подчеркнула «были». — А я еще и насмотрелся на эти работы, — рассмеялся Варшавский. — Вы хороший специалист, Ирина, вот только у нас разное отношение к карьере. Вы в Москву рвались, а мы вот из нее. — Наверное, мне этого не понять, — Аленичева натянуто улыбнулась. — Да и не надо, — Саша усмехнулся и покачал головой. — Главное, девочку спасли. Андрей привез Вику и Елену в Царскосельский. Когда они въехали во двор, гостей встретила Наталья Викторовна. Поприветствовав московскую гостью, Воронцова внимательно посмотрела на дочь и тихо поинтересовалась: — Ну, и кого еще ты загрызла, спасая больных? — Никого, — Вика похлопала ресницами, — я обещала Юрке не лазить в операционную, там для принцессы вредно, — Варшавская погладила животик. — Не зная Викторию, — Елена усмехнулась, — я бы даже ей поверила. — Проходите в дом, дамы, — Андрей приглашающе распахнул двери. — Дети спят, так что у нас тихо. — А я привыкла к шуму, крикам и постоянной беготне, — Емельянова улыбнулась и огляделась. — А можно здесь в беседке расположиться? — Елена увидела беседку, увитую виноградом. — Здесь так уютно. — Любимое место нашей Вики, — Наталья Викторовна погладила дочку по голове. — Ладно, девчонки, болтайте, не будем вам мешать. Вика уже рылась в небольшом скрытом шкафчике, вытаскивая на стол чашки и кофейник. Через пару минут она варила кофе на углях. Аромат напитка разливался в ночном воздухе, смешиваясь с запахом моря и трав. — Божественно, — прошептала Елена. — А вид на море какой… — Ага, — Вика налила Емельяновой кофе, — склон специально был укреплен, чтобы строить можно было. Папа эту беседку для нас с мамой строил, и виноград посадил, так, чтобы сразу кушать можно было, не вставая. — Получился божественный уголок, — Елена отпила глоток ароматного напитка и тут же поинтересовалась, — где научилась так варить кофе? — Юрка любит выпить крепкого кофе чашечку размером с тазик, — хмыкнула Вика. — С маслинками и сосисками. А, и шпроты обязательно. — Понятно, — Емельянова глубоко вдохнула. — Воздух здесь замечательный. И люди хорошие. — Да, мы такие, — Вика уселась рядом. — Как там столица? — Стоит, — пожала плечами Елена. Так непривычно было просто сидеть на воздухе, пить хороший кофе, отдыхать, в конце концов. — Сто лет не сидела вот так просто, ничего не делая. — А я теперь так в основном и сижу, — Вика вздохнула. — Ничего, вот рожу Юрке принцессу и снова вернусь на работу, а то брожу в больнице, как неприкаянная: то нельзя, это не рекомендовано, а кто будет людей спасать? — Ну, ты так сейчас на Лерку похожа! — рассмеялась Емельянова. — Та тоже всех изводила, пока в декрете сидела. — А я никого не извожу, — нахмурилась Вика, — я по Юрке скучаю. — С тобой все ясно, — Лена обняла Вику за плечи. — Родишь, посидишь немножко с принцессой, и в бой. Пусть все болезни боятся нашего доктора Айболита. — И никакой я вам не Айболит, — Вика закатила глаза, — надо сказки детские внимательно читать! Айболит был ветеринаром, а я — нейрохирург! — Вик, а ведь мало кто над этим задумывается! — рассмеялась Емельянова. — Буду теперь докторам тест проводить на профпригодность, про Айболита спрашивать! Укрывшись пледами и перешучиваясь, Елена и Вика не заметили, как уснули. Андрей с Натальей застали утром генерала и дочку, спящими на диванчике в беседке. Дамы, обнявшись, дрыхли под тихий шелест виноградных листьев, лучики восходящего солнца слегка пригревали их лица, но проболтавшие всю ночь дамы мирно сопели, не обращая внимания на окружающий мир. Утро в областной началось для главврача нервно. Воронцов рассматривал бумаги, предоставленные высокой сухопарой дамой в безликом сером костюме. Еще раз пробежав глазами документы, Владислав Андреевич вызвал секретаря. Полина тут же появилась в кабинете главврача. — Найди Елагина, — Воронцов хмурился. — Побыстрее, тут срочное дело. — Хорошо, — Полина кивнула и ушла выполнять распоряжение. Ночь у хирургов прошла спокойно. Ночная трансплантация прошла удачно, утренние показатели пациентки были хорошими, Макс Иванов оставался в Приморске, а Ирина собиралась вечером возвращаться в Москву. Елагин прооперировал плановую, и вышел из операционной. Еще один бой со смертью, еще одна выигранная жизнь, еще один спасенный пациент. Саша вошел в ординаторскую, где его ждала Полина. — Александр Александрович, — Полина вскочила, как только Саша вошел. — Вас вызывает главный, срочно. — Вот так вот срочно? — Саша с тоской посмотрел на диван и чайник. — Очень, — Полина кивнула. — У него там какая-то дама официальная сидит с документами. — Хорошо, — Елагин надел халат, — идем. Саша не спеша вошел в кабинет главврача и, устало оглядев обстановку, доложился: — Владислав Андреевич, я прибыл. — Присаживайся, Саша, — Воронцов нервничал. — Вот, знакомься Ольга Сергеевна Рославцева приехала к нам из Новосибирска. — Очень приятно, — Саша мило улыбнулся даме. — Что я натворил или не натворил в таежном крае? — Вы знакомы с Марченко Еленой Петровной? — сухо поинтересовалась Рославцева. — И не просто знаком, — Александр нахмурился. — Нашей дочери десять лет. Ксюша замечательный ребенок, а Елена отличная мать. — Была, — Ольга Сергеевна опустила глаза. — Что значит была? — Елагин удивленно посмотрел на чиновницу. — Елена Петровна Марченко погибла неделю назад, — Рославцева говорила тихо, но Саше казалось, что она кричит. — Как погибла? — Саша вскочил, он не мог поверить в услышанное. — Авария. В маршрутку врезался пьяный на иномарке, — слова Ольге Сергеевне давались нелегко, — газель перевернулась, у Елены Петровны был перелом основания черепа… — Травма, не совместимая с жизнью… я понял… Где Ксюша? — Саша упал в кресло и закрыл лицо руками. — Несовершеннолетняя Ксения Александровна Елагина сейчас временно размещена в реабилитационной группе неврологического отделения детской больницы вашего города, — слова били Сашу в самое сердце. — Мы прилетели сегодня утром, пока я улаживаю вопросы с вами, с девочкой работают психологи. — Что мне надо сделать, чтобы забрать дочь? — Саша говорил на переделе слышимости. — Вам надо просто подписать документ о согласии воспитывать свою дочь, — Ольга Сергеевна протянула Александру бумаги. — Вот здесь, — она указала пальцем место для подписи. Елагин быстро подписал бумагу, Рославцева вручила ему документы дочери и указала на две небольших сумки у стола. — Александр Александрович, это вещи вашей дочери, — она достала из сумочки небольшой сверток и вложила его Саше в руку. — А это драгоценности и деньги, которые мы изъяли на съемной квартире, где жила Ксения с матерью. — Спасибо, — прошептал Александр. — Лену похоронили? — Да, ее похоронила престарелая тетушка, — Рославцева глянула в свой блокнот, — Марченко Авдотья…  — Прокопьевна, — прошипел Саша. — Даже не сообщила мне, старая змея. — Да уж, змея, — горько усмехнулась Ольга Сергеевна. — Мне пришлось Ксюшу забрать к себе домой, чтобы не отдавать на эту неделю в детский дом. Авдотья Прокопьевна не захотела, чтобы девочка побыла у нее до переезда к вам. — Спасибо, Ольга Сергеевна, — Саша встал на колени перед женщиной. — Вы ведь могли просто отдать Ксюху в детдом, и я не узнал бы об этом. Посылал бы деньги на адрес этой старой змеи, а дочка… — Саша смахнул предательскую слезу. — Ксения мне сразу сказала, что вы ее заберете, — Рославцева помогла Саше встать. — Девочка показывала фотографии, дала ваш адрес, пока мы навели справки, пока оформили документы…, но я даже не подозревала, что вы не в курсе о гибели Елены Петровны. Извините, что не сообщили вам сами. — Не извиняйтесь, вы не виноваты ни в чем, вы мне дочку привезли живой и здоровой, — Саша уже не сдерживал скупых мужских слез. — Александр, мне уже пора, — Ольга Сергеевна погладила хирурга по голове, — у вас благородная профессия, вы спасаете жизни людей, и я уверена, вы достойно воспитаете Ксению. Вот вам справка, по которой вы сможете забрать дочку из детской больницы. — Спасибо, — прошептал Саша. Когда дверь за Рославцевой закрылась, Воронцов подошел к Елагину, обнял его и, поглаживая Сашу по голове, прошептал: — Мы тебе поможем, не пропадете с дочкой, — Владислав Андреевич вздохнул. — Так, я тебя отпускаю. Сегодня работает Матросов и Кононенко в нейрохирургии, Рома Соколов в кардиологии, в хирургии Бухтеев и Майя Петровна. Юра еще не уехал, москвичи тут. Если что, справимся. — Спасибо, — Елагин встал. — Давай, дуй за Ксенией, — Воронцов улыбнулся. — А я свяжусь пока с директором школы, где учились Вика с Владиком, устроим девочку, надеюсь, получится с продленкой. И позвоню тебе. — Хорошо, что я вернулся домой, — Саша расправил плечи. — Будем жить, Владислав Андреевич. — Молодец! — Воронцов похлопал Сашу по плечу. — Так держать. Саша вернулся в ординаторскую, где его уже ждали Юра и Лаврова. Майя Петровна молча обняла Елагина, кивнула ему и вышла. Варшавский просто сжал руку и кивнул, выражая поддержку. Слова в такой ситуации были лишними. Переоделся Александр на автомате, как дошел до детской, и как искал группу, с которой была Ксения, помнил в тумане. Зато когда он заглянул в комнату, где находились дети с психологом, к нему рванул маленький кучерявый смерч с воплем: — Папочка, папочка! Мы теперь всегда будем вместе! Невысокая брюнетка лет пятидесяти, занимавшаяся с детьми, вышла к Саше в коридор, глянула на документы и, погладив Ксюшу по голове, сказала: — У вас девочка замечательная, — женщина улыбалась, — она сильная, самостоятельная и очень мудрая. — Да, она у меня такая, — Саша подхватил дочку на руки. — Ну что, Ксюха, домой? Меня начальство отпустило на целый день. — Ура, — девочка поцеловала отца. — Папа, мне надо ходить в школу, ты меня устроишь? Психолог, наблюдавшая эту сцену, рассмеялась. Саша удивленно посмотрел на дочь и спросил ее: — Неужели ты не хочешь пару деньков прогулять? — Не хочу, — девочка нахмурилась. — Я буду, как ты, хорошим и талантливым доктором, а для этого надо учиться, — Ксюша шмыгнула носом. — Так мама говорила. — Вот видите, какая мудрая у вас дочь, — психолог вздохнула, погладила еще раз Ксюшу по голове и вернулась к детям. — Идем, чудо мое кучерявое, — Саша поцеловал дочку, и они отправились домой.