***
— Как я выгляжу? — Отлично, — отозвался Минсок, поправляя выбившуюся прядку у Кибома. — Хён, ты прекрасен! — голосил Тао, несясь к омегам на полной скорости и держа в руках кипу аксессуаров, — Осталось только подобрать что-нибудь из украшений! Смотри, вот этот браслетик ничего, и во-о-от этот ничего, где-то же этот был, ну, типа золотой… Где же он? — Эм, Тао, — начал издалека Кенсу, — Ки, вроде как, не новогодняя ёлка. У него итак один браслет на руке имеется. — Один! — заголосил Тао, — Нужно два или три, сейчас так модно! — Тао прав — когда на руке несколько браслетов, выглядит очень интересно и необычно, — поддержал Минсок китайца, — Ну-ка, что там у нас… О, вот этот подойдёт! — Да делайте, что хотите, — хмыкнул Кенсу, — Своё я уже отработал. — Да? — обрадовался Ки, — Пирог готов? — Ага, — отозвался Кенсу, выходя из комнаты, — Осталось только стол накрыть. — Уа, если всё пройдёт гладко, тогда я вас отблагодарю! — верещал Ки. — А если не гладко? — послышался голос Кенсу из кухни. — Типун тебе на язык, — рассмеялся Минсок, — Всё будет хорошо, Ки. — Кажется, у Кенни проблемы в универе, — хихикнул Тао. — Да? — ошарашенно спросил Минсок, — Мы с Джинки встречались на днях, он говорил, что они с Кенсу первыми всё сдали. — А кто такой Джинки? — полюбопытствовал Ки, хитренько поглядев на старшего. — Когда это ты успел с Джинки встретиться? — вновь раздалось из кухни. — Секрет, — улыбаясь, сказал Минсок, — Джинки — друг Кенсу. — Минсоку мало иностранцев и корейцев в своей студии, он пошёл на друзей брата, — рассмеялся Ки. — Как говорят в одной хорошей пословице: некрасивые омеги ревнуют своих парней, а красивые ревнуют чужих парней, — захохотал в голос Тао. — Прозвучало как оскорбление, — возмутился Кенсу, вернувшись обратно в комнату. — Кенсу сеет справедливость и днём, и ночью, — хихикнул Ки, — Но это правда. Кого как Бог наделил. — Нет некрасивых омег, — продолжал настаивать Кенсу, — Есть хорошие и плохие, и точка. Это единственная разница среди людей. — Да, мы это поняли, — хихикал Минсок, — Стол накрыл? — Накрыл, — Кенсу швырнул в брата подушку, что лежала на кровати, на что омеги расхохотались в голос, — Пойду, ещё раз погляжу на свой пирог, он же скоро окажется в голодных желудках. Старшие похихикали над младшеньким, но вскоре тоже вернулись к сборам Кибома. Как только Ки был готов, Минсок, Тао и Кенсу начали одеваться в уже приготовленную одежду. Омеги решили посидеть в развлекательном центре и погулять по вечернему Сеулу, и если у Ки будет намёк на продолжение вечера, то они всей гурьбой завалятся к альфе Тао с ночёвкой. Если нет, Тао всё равно пойдёт к своему альфе. — Удачи! — улыбался Минсок, брызгаясь духами. — Хён, всё будет отлично — я посмотрел гороскоп! — радостно отозвался Тао, который не мог устоять на месте и топтался у порога, — Помни о нашем разработанном подходе к альфам! — Презервативы в твоей прикроватной тумбочке, — сказал Кенсу, натягивая шапку, после чего все омеги разразились смехом, — Не вижу ничего смешного! Это всего лишь забота! Кибом смеялся до слёз, смотря на своих друзей, но когда квартира опустела, омегу охватило волнение. Прошло не так много времени с последней ссоры с бывшим альфой и расставанием, и потому Ки переживал. Не хотелось вновь обжигаться, мало кто хочет сталкиваться с пройденными ошибками. Омега ещё несколько раз посмотрел в зеркало, бесчисленное количество раз поправил причёску и одежду, вновь посмотрел на стол, проверил температуру воды в чайнике и сделал очередной обход по квартире, когда прозвенел долгожданный звонок. Сердце с гулом билось о рёбра, грозясь выбить их из грудной клетки, но Ки мастерски успокоился за несколько секунд, прежде чем открыть дверь и замереть. Сердце забилось ещё сильнее и быстрее, потому что на пороге стоял Джонхён в своём привычном пальто с растрёпанной от ветра причёской, пуловере цвета вина и чёрных джинсах. Всё по талии, всё со вкусом. А вкупе с харизмой, которой веяло сквозь все щели ещё задолго до открытия двери, всё это вызывало у Кибома непреодолимое желание схватить альфу за ворот пальто и затащить в квартиру. Боже, сколько же он находился в спячке, что пробуждение чувствуется острее и ярче, чем когда-либо! — Привет, — отозвался Джонхён с улыбкой, которая практически ничем не отличалась от ухмылки. — Привет, — отзеркалил улыбку альфы Ки, — Заходи. Джонхён неторопливо снял пальто, однако не выдержал и хмыкнул. — Как-то странно приходить в эту квартиру в гости. Я по привычке взял блокнот для описей. — Привыкай приходить в гости, — чуть ли не промурлыкал Ки, забирая пальто из рук альфы, — Обыск всегда успеешь сделать. Бровь Джонхёна полезла вверх от столь двусмысленного предложения, а Ки уже предвкушал прекрасный вечер. — Как добрался? — интересовался омега, — Проходи, сейчас воду в чайнике подогрею. — Как всегда — на машине с включённым радио, — отозвался альфа, направляясь за омегой, — Как дела на работе? Зубоскалы угомонились? — О! — заголосил Ки, включив чайник, — Чау, кажется, язык свой проглотил! По-моему, ему нужна помощь, ведь этот язык не желает вылезать! — Теперь-то ты можешь злорадствовать, сколько душе угодно, — ухмыльнулся Джонхён, присев на стул и выудив из кармана джинс что-то, — Это тебе. — Что это? Протянутая вещь оказалась визиткой строгого, но элегантного дизайна. — Номер телефона и координаты одного из лучших адвокатов Сеула. Он же может предоставить частных детективов при необходимости. Это так, на будущее. Почему-то омегу тронул этот небольшой подарок. Такой важной и ценной информацией офицер полиции не станет делиться с каждым встречным, и Кибому это понравилось. Что довольно странно — Ки за собой такого не замечал раньше. — Спасибо, — омега улыбнулся, разглядывая визитку, — Ли Суман. Имя стоящее. — Хороший мужик, лично его знаю, — говорил альфа, складывая руки в замок на стол, и Ки отчётливо ощутил, как мурашки пробежали по спине, — Так что возрадуйся — его номер не все полицейские знают. — Правда? Мне стоит тебя отблагодарить? Уже второй раз бровь Джонхёна лезет вверх, а ведь вечер только начался. — Тебе не говорили, что ты мастер игры слов с контекстом? — А разве я сказал что-то с контекстом? — удивился Ки, нарезая пирог, — Знаешь, как говорят? — Не знаю — поделись, — сказал альфа, принимая из рук омеги блюдце с куском пирога. — Каждый думает в силу своей испорченности. Альфа и омега одновременно рассмеялись. — Я с тобой согласен, — кивнул Джонхён, — Моя профессия уже подразумевает испорченность. — Мечта детства? — спросил Ки, подперев рукой щеку. — Да, — впервые за время знакомства омега увидел на лице альфы искреннюю, добрую улыбку, — Только эта мечта появилась не после просмотра фильмов, а когда я увидел полицейских при исполнении. — Что же ты делал в том месте? — Кибом удивился, — Не думаю, что преступления часто происходят в людных местах, и тем более, где играют дети. — Верно, Ватсон. Я вырос в неблагополучном районе Сеула, где через лапшичную сидели опасные люди. Ки закусил нижнюю губу. Ему показалось, что он сейчас задел альфу, полез туда, куда доступ закрыт, а ещё ему показалось, что Джонхён серьёзный, рассудительный человек, знающий многое в этой жизни, несмотря на молодой возраст. И омега ему нужна соответствующая. — Колись — этот пирог готовил не ты, — из раздумий Кибома вывел голос альфы, что оценивающе разжёвывал пирог, — Слишком он хорош для тебя. — Нет, я его с другом готовил, — Ки мило улыбнулся, надеясь, что маленькая ложь прокатит. — Дай угадаю, — Джонхён принялся размахивать десертной ложкой, как ручкой, — В этой квартире живёт четыре омеги, самый низкий из вас готовил этот пирог, а ты в это время наводил марафет. — Неплохо, — омега не сдержал улыбки, отправив в рот кусочек пирога, — А что, по-твоему, делали остальные две омеги, и как ты догадался, что самый низкий из нас готовил пирог? — Всё очень просто, — ухмыльнулся альфа, — Я сделал выводы по вашему поведению и вашим лицам. Годы тренировок не прошли даром. Кенсу убирается в квартире и готовит на всех, скрытен, ничего не делает без предварительного плана, на данный момент переживает о чём-то, соответственно, именно он готовил пирог. Минсок, который за старшего, в своё время собирал разбитые сердца альф в качестве трофеев, и ему это нравилось. Он работает в сфере красоты, это бросается в глаза — причёску он тебе делал. А вот Тао интересный объект — с одной стороны, кажется, что он ещё не вырос, а с другой стороны он человек, который практически понял, в чём смысл жизни, говорит то, что думает, делает то, что хочет, одевает так, как считает нужным. Одежда на тебе подобрана им лично. — Это где учат такому шикарному анализу по поведению и лицам? — восторженно отозвался Ки, — Тоже хочу так анализировать! А что ещё ты проанализировал в нашей квартире? — Тебя, Кибом, — сказал Джонхён, — Ты наступил на слишком острые грабли, которые пробороздили глубокие раны и не собираются заживать. Я на сто процентов уверен, что дело в альфе, с которым ты уже не встречаешься, но которого до сих пор вспоминаешь. Не думаю, что воспоминания хорошие, но я могу ошибаться. Ты ловко скрывал это, пока не прокололся, но если бы не мои вопросы и моя внимательность, я бы и не догадался. — Ну, многие омеги пережили подобное, — сказал Ки, пожав плечами. — Да, — согласился Джонхён, — Но многие омеги после пережитого распространяют образ бывшего возлюбленного на всех потенциальных партнёров, и долгое время не могут избавиться от боязни отношений и поднять свою самооценку. А у тебя налицо стальные нервы и желание встретить идеального альфу, что сопровождается повышенными критериями при выборе и тщательной проверкой на прочность. И сдаётся мне, что я на данный момент прохожу проверку на прочность, так как по критериям подхожу. Ки внимательно разглядывал альфу и молчал, не в силах что-то проронить. Он был повержен наповал полицейским, и ему безумно хотелось продолжить это случайное, но в то же время интересное и необычное знакомство. — Что ж, — заговорил омега после недолгого молчания, — Я попробую рассказать о тебе по твоему поведению и лицу. Ты родился и вырос в неблагополучном районе Сеула, значит, ты не такой хороший и примерный, каким кажешься на деле. Знаешь, я даже уверен, что у тебя было тёмное прошлое, но кто из нас не грешил? И ещё… Есть веские причины твоей рьяной работы. Какие — я не знаю, но, может, это как-то связно с личным. Ки говорил то, что приходило в голову первым, но ухмылка на лице альфы, которая становилась с каждым произнесённым словом омеги шире, подтвердила сказанное. — Угадал? — удивился омега, — Ого! Хороший у нас анализ, я тебе скажу! — Согласен, — кивнул Джонхён, — Давно я так не общался с омегами. — Так — это как? — На высоком уровне, — признался полицейский, — Видишь ли, многие альфы и омеги в наше время не любят трепаться попусту, потому чаще всего я с омегами напиваюсь и сплю… — Засранец, — мило улыбаясь, прошипел Ки, — Дам тебе совет — не говори о чужих омегах при мне! — Почему это? — удивился альфа, — Я как раз думал обсудить с тобой одного классного парня в другом отделе в моей части. Ты профи в этом — по тебе видно, а у меня времени разбираться в омегах нет. — То есть, ты пришёл обсудить со мной свою коллегу? — Это же хороший вариант, — улыбнулся Джонхён, — А то получилось бы банально — мы бы сейчас напились и переспали. Но если ты хочешь, мы можем… — Можем, — сказал Ки, ухмыляясь при виде ошарашенного альфы.Глава 32
21 июля 2016 г. в 14:14
— Угол из его бровей составляет 30 градусов, представляешь?
Бэкхён рассмеялся в очередной раз, но тут же перестал, наткнувшись на проницательный взгляд Исина и его ямочку на щёчке, которую тот подпирал рукой.
— Исин, ты здесь?
— Смотрю на тебя, и налюбоваться не могу, — пел Исин, прищуривая глазки, — Ты хорошеешь с каждым днём, как цветочек! Молодец Чондэ, старается!
— Опять ты за своё, — вздохнул Бэкхён, — Не буду, конечно, отрицать, что Чондэ хороший парень, и живётся с ним замечательно, но… Не знаю, Исин, не мой альфа и… Ай!!!
— Ещё раз услышу, что Чондэ не твой альфа — плакать будешь от сильной боли во всех частях своего тела. Как тебе такой вариант, м?
— Отстань, — буркнул Бэк, — Ты, вообще-то, обещал китайский рецепт приготовления курицы с грибами. У тебя на всё китайский рецепт найдётся.
— Оу, так тебе нужен мой рецепт? — оживился китаец, — Ясно. Понятно.
— Просто рецепт, Исин.
— Конечно, конечно! Только рецепт!
Бэкхён горестно вздохнул. Он и сам понимал, что лукавит. Чондэ не просто хороший парень, он альфа — самый настоящий. И Чондэ не раз это подтверждал, например, когда Бэкхён задерживался в модельной школе, он приезжал после работы, хоть и уставал. И с уроками всегда поможет — омега даже подтянул свою успеваемость, и теперь он может претендовать на бесплатное обучение в университете, если так же и продолжит учиться.
Но отдельной темой остаётся течка. Бэкхён ясно дал понять Чондэ, что не намерен проводить её с ним, а потому ложился в больницу на несколько дней. Никакие уговоры отца и угрозы папы не повлияли на омегу. Бэкхён помнил свою первую течку в больнице, будучи помолвленным. Отец качал головой, папа закатил истерику на всю палату, но больше всех поразил Чондэ. Альфа поддержал его, встал на его сторону, а потом каждый день приходил и приносил фрукты и сок. Если Бэкхён не обращал на это внимания, принимал как должное, то в последний раз ему было не по себе. В декабре было несколько крупных преступлений, соответственно у Чондэ было много дел на работе, но он приходил как всегда, улыбался и спрашивал о его здоровье. Тогда Бэкхён, как только свет погас в коридоре и палате, лежал и смотрел в окно, за которым шёл снег. И тогда он поймал себя на мысли: почему нет? Почему бы ему не перестать противиться? Вдруг однажды он проснётся и поймёт, что Чондэ — его альфа?
Но разве это не эгоизм — жить с человеком просто потому что ты обязан родителям и тебя всё устраивает? Разве это не эгоизм — держать человека, давать ему надежду, хотя сам ничего не чувствуешь? Бэкхёну казалось, что он запутался, но с кем ему поделиться, если все, как один, твердят — вы пара. С родителями не получится, Чанёль ясно дал понять, что Чондэ ему не нравится, Исин лупил его за такие мысли. Может, к старшим омегам обратиться?
— Бэкки, ау! Про Чондэ вспомнил? — хихикнул Исин.
— Я запутался, — честно признался Бэк, выдохнув, — Запутался.
— Так дело не пойдёт, — сказал китаец, хлопнув в ладоши, — Идём, нам нужно проветриться!
— Мы же домой собирались…
— Планы изменились, — отрезал Исин, — Давай, прогуляемся по коридорам нашей школы, заодно сравнишь мимо проходящих альф с Чондэ.
— Не очень прогрессивный подход, — скривился Бэкхён, беря под руку Исина.
— А вдруг поможет? — коварно улыбнулся друг, профессионально вышагивая от бедра, отчего несколько парней уже попались, — Стоит только постараться, как эффект налицо.
— Тебе бы на телепередачу, — хмыкнул Бэкхён, когда они прогуливались по второму этажу, — На третий пойдём?
— Разумеется, но сначала пройдём мимо спортзала — там сейчас баскетбольные команды школы занимаются, а я их в майках до сих пор не видел.
— Ты ужасен! — воскликнул Бэк, на что Исин лишь заливисто рассмеялся.
Однако Бэкхёну было очень весело и радостно гулять по коридорам под ручку с Исином, ловя на себе заинтересованные взгляды и хихикая с лучшим другом. Они молоды, и как же хочется надолго остаться таким — весёлым, задорным, счастливым. Как же хочется волновать альф, заставлять их думать о себе, флиртовать. Потом ведь будет поздно.
— У, какие альфы, — протянул Исин, когда они зашли в спортзал и устроились на свободных скамейках, — Глянь-ка, мы не одни здесь.
— Ну… Всем же омегах хочется встречаться с альфами, вот омеги и ходят сюда, и правильно делают. Надо же как-то знакомиться, — сказал Бэкхён, наблюдая за бегающими по площадке альфами, но взгляд долго не задерживается, а опускается на колечко, — И зачем я вообще сюда пришёл?
Уже четыре вечера, пора бы домой, а то Чондэ сегодня до девяти, надо успеть ужин приготовить, а ещё он хотел позаниматься с альфой по химии…
— Что так, уже о Чондэ думаешь? — хихикал Исин, цепляясь взглядом за кого-то на площадке, — Аполлон какой, а! И почему я его не замечал? А, так он постоянно в огромных рубашках ходит, и штаны всегда великоваты! Оказывается, у него шикарная фигура, а плечи какие широкие!
Пока Исин комментировал каждого альфу, Бэкхён всё сильнее накручивал себя, ведь если бы он был сейчас дома, то можно было бы успеть постирать рубашки Чондэ.
— Слушай, я пойду, — сказал Бэкхён, — Уже поздновато.
— Хорошо! — с энтузиазмом отозвался Исин, — Идём, пока в гардеробе народу мало!
Проходя мимо раздевалок, в которых стоял шум и запах потных тел вперемешку с яркими и резкими ароматами, Исин вдруг дёрнул Бэкхёна за руку.
— Что случилось? — спросил Бэк, но Исин смотрел в глаза омеге и хмурился.
— Чувствуешь?
— Что?
— Запах, — сказал китаец, принюхиваясь, словно котик, — Знакомый такой. Где-то я уже чувствовал его, только он сейчас сильный такой.
— Ничего не чувствую, — признался Бэкхён, только сейчас заметив, как их оценивающе разглядывают альфы, на которых ничего, кроме широких шорт и кроссовок на ногах, больше нет.
— Сам Чжан Исин пожаловал к нам, давайте поаплодируем! — громко сказал блондин, что стоял посередине, а после все альфы начали хлопать в ладоши и свистеть.
Сразу было видно, что это главный: довольно высокий, широкоплечий альфа, светлые волосы которого были взмокшими от пота, а грудь и пресс словно вырезанными из картинки глянцевого журнала.
— И солнышко Бён Бэкхён тоже здесь, — отозвался кто-то из толпы альф.
— Солнышко Бён Бэкхён помолвлен, — говорил всё тот же блондин, — Хоть он не меченный, но уже занятая омега, а жаль. Бэкхён-и, ты у нас звезда, ну, после Чжан Исина, разумеется. Исин-то комета.
Блондин расплылся в улыбке, едва подмигнув Исину, на что китаец закатил глаза и фыркнул, скрестив руки на груди.
— Не делай выражение своего лица ещё глупее, Сынри. Все в курсе, что твои мозги давно перетекли в грудные мышцы.
— Чувствуете? Остроумие по-китайски, — сказал Сынри ребятам, что поддакивали и угукали, — Люблю Китай.
— Солнышко, — обратился Исин к Бэкхёну, — Идём, не хватало ещё подцепить тут витающую повсюду тупость, вон, сколько переносчиков стоит.
Бэкхён кивнул и молча направился к выходу из спортзала, беря за руку друга.
— Счастливо, Бэкхён! — послышался голос блондина, — Исин, а тебя я сегодня увижу во сне!
Хлопнув дверью, Исин развернулся на пятках и, всё так же держа за руку Бэкхёна, направился в лестнице.
— Исин, ты знаешь его? — спросил Бэк.
— Знаю, и как я не догадался? Запах потому и знакомый был!
Цокнув, китаец продолжил.
— Это Сынри, капитан баскетбольной команды параллельного класса. Я его видел только на фотографии в нашей галерее, а несколько недель назад впервые увидел вживую. Помнишь, перед Новым годом я у тебя гостил с пацанами?
— Да, помню, — кивнул омега, — Ты тогда был довольно напряжённым.
— Он подкатил ко мне, как к какой-то омеге на деревне, что всем говорит «Добро пожаловать!», — возмущался китаец, — Я тогда так его отдубасил, что он даже ржать своим противным голосом перестал. И его дружкам тоже досталось, некоторые вообще с криками убежали. После того инцидента я ещё раз или два его видел, и он, есессна, стреляет глазами и ухмыляется, хотя я вроде понятно изъяснился.
— Не понял, — удивился Бэкхён, а после раскрыл рот, — Ох…
— Сказал, что не дам, — объяснил простыми словами Исин, когда они одевались на первом этаже, — А он как горох об стену.
— Ты не боишься? Давай я попрошу Чанёля — пусть отвозит тебя домой, он по пути едет из универа в съёмную квартиру.
— Не волнуйся, Сынри хоть и бабник редкостный, но омег не обижает и против воли их не берёт. Но как же он меня достал! Я всего-то его три или четыре раза вижу, а уже успел воспылать ненавистью размером с весь этот мир! — заныл Исин, как только они вышли из школы.
Бэкхён шёл рядом, смотрел на лучшего друга и диву давался. Неужели есть в этом мире альфа, который раздражает Исина? И что же это значит?