***
Кибома выкинуло из сна. Другого описания своему пробуждению омега не мог подобрать. Ему даже лежать и нежиться в постели не захотелось, поэтому он встал и направился прямиком в ванную. Разглядывая себя в зеркале, Ки пришёл к выводу, что ему в срочном порядке необходимо пересмотреть весь свой режим дня. Надо теперь как-то умудряться спать днём-вечером, а ночью бодрствовать, хотя это и неплохо — ночью бумажная работа легко и быстро делается. Кибом зашёл в гостиную, на диване в которой спал Джонхён. Альфа приехал только через три часа, потому что уже смог установить примерный ход дальнейших действий преступника. И Джонхён, что стоял на пороге, разительно отличался от того человека, которого Ки видел до этого дня. Альфа был уставшим, измотанным, и по его лицу было видно, что ему не терпится сесть в машину и начать самостоятельные поиски преступника. Однако усталость брала своё, и омега без лишних слов накормил альфу и расстелил ему в гостиной, а потом… Потом Джонхён лежал на диване, положив голову на колени Кибома, и рассказывал о страшных районах города, куда лучше вообще не соваться. Ки слушал, поглаживая голову альфы, и сидел так, пока Джонхён не заснул. Омега поправил плед, которым был укрыт альфа, и хотел уже выйти, как его руку поймали: — Кибом. Джонхён открыл глаза, и омега едва сдержался от восторженного визга, потому что сонный Джонхён — мечта всех одиноких омег! — Доброе утро, — улыбался Ки, присев на корточки, — Как спал? — Знаешь, я больше не смогу возвращаться в пустую квартиру. Всё-таки правы старшие коллеги по работе — надо жить с омегой. — И что тебе мешает? У тебя же столько коллег, — припомнил омега, прищурив глаза. — Если я начну приглядываться к своим коллегам, мне не избежать сравнения. — Не говори, что ты будешь их сравнивать со мной, — тихо рассмеялся Ки, садясь на диван рядом с альфой, — Уверен, что ты жил с омегой. — Жил, — Джонхён привстал на локтях, — Ты был прав — я не без грехов. И один из них связан с омегой. Мы встречались год, а после решили жить вместе. Но моя работа оказалась сильнее моей любви и меня самого, а ей хотелось тепла и постоянства, чего я не мог дать. Вскоре мы начали ссориться, она обвиняла меня в чёрствости и нежелании быть рядом с ней, и тогда я сорвался. Альфа опустил взгляд, но вскоре вновь посмотрел на омегу. — Когда она в очередной раз кричала и обвиняла меня, я просто схватил её за плечи и приложил об стену так, что ей стало плохо. Никогда не забуду её взгляд, полный страха, и отвращение к самому себе. Она ушла в тот же день, больше мы никогда не встречались. Кибом чётко осознал, что альфа делится своим самым сокровенным, и что ему наверняка не хочется вновь возвращаться в свои воспоминания, но он делится. Значит, альфа ему доверяет. — Уверен, есть причины, по которым ты делишься со мной, — сказал Ки после недолгой паузы. — После сегодняшнего дня есть большая вероятность, что между нами закрутится роман, — сказал Джонхён, на что Кибом рассмеялся, а сам альфа улыбнулся, хоть и взгляд его был грустным, — И я заранее предупреждаю — порой я не контролирую себя, и этот след оставила моя работа. Но если тебя позвучавшее откровение не испугало, то я приглашаю тебя сегодня в одно милое кафе возле набережной. — Не испугало, — уверенно заявил Кибом, поцеловав альфу в лоб, — Я на кухню, а ты иди умываться. Кибом понимал всю серьёзность слов альфы, но его поразила открытость Джонхёна, его честность и ответственность перед ним. Альфе нужна забота, ему нужно быть уверенным в том, что он нужен кому-то, что он дорог и его ждут с дежурств и срочных вызовов. И Кибом готов рискнуть, потому что он сам знает, какого это — быть никому ненужным.***
Чунмён неторопливо одевался в раздевалке для омег. Он сегодня устал неимоверно, но оно того стоило — нормативы сданы на отлично, и пока его результат самый лучший среди омежек в классе, чему Чунмён был очень рад. Застегнув рюкзак, омежка закинул его на плечо и вышел из раздевалки. — Чунмён, мы с ребятами решили погулять, пойдёшь с нами? — спросила мальчика одноклассница, что поджидала его возле раздевалки. — Сегодня не получится, а вот в субботу да. В кино пойдём? — Пока планы не поменялись, — отозвалась Наби — хорошенькая девочка, что сидела вместе с Чунмёном и порой печально вздыхала, ведь Чунмён был омегой, а не альфой, — Может, ещё в пиццерию заглянем. — Было бы замечательно. Ты сейчас гулять? — спросил мальчик, когда они вместе выходили из школы. — Да, до завтра, Чунмён-и! — Пока, Наби, — он помахал девочке и направился в другую сторону. Возле ворот толпились альфы со старшей школы, что располагалась рядом. Скорее всего, парни вышли покурить перед вечерними занятиями. Чунмён бочком обошёл парней и направился по дорожке в сторону остановки. Альфы, что переговаривались и изредка смеялись, вдруг замолчали, и вскоре Чунмён услышал шаги за спиной. Омежка невольно вздрогнул. — Мальчик, — позвал чужой голос, — Эй, крошка, ты куда идёшь? — Домой, — твёрдо сказал Чунмён, поправляя рюкзак на спине, — Меня отец ждёт. Он врал, никто его не встречал и не ждал сегодня, потому что омежка любил самостоятельность и всегда сам добирался до дома. Но впервые за школьные годы Чунмён жалел о подобном, и впервые ему стало страшно. — Такой маленький, а такой запах, — сказал другой альфа. — Тебе сколько лет? — вновь прозвучал предыдущий голос. — Забыл, — бросил омежка, пытаясь побыстрее добраться до людной улицы. — Очаровательная омега, — продолжал говорить альфа, — Со сладким и манящим запахом, куда ты так торопишься? Хочешь узнать, для чего альфам и омегам нужны запахи? В момент, когда отчаяние достигло предела в груди мальчика, вокруг начал разливаться любимый и ставший уже родным запах апельсинов. Омежка даже застыл на месте от шока и огляделся вокруг, но альфы, который навсегда поселился в маленьком сердце, не было. Неужели ему показалось, ведь запах висит в воздухе, он даже казался осязаемым. — И стоило так торопиться, — от прозвучавших слов мальчик развернулся и попятился назад, смотря на старшеклассников снизу вверх, — Идём, малыш. — Отстаньте от меня, — твёрдо попросил омежка, внутри которого всё дрожало от страха. — Прости, что задержался, — за спиной послышался знакомый голос, и Чунмён вздрогнул, когда почувствовал на своём плече тёплую и широкую ладонь, — Ты давно меня ждёшь? Подняв глаза, Чунмён не мог поверить. Его истинный альфа стоял рядом, чуть наклонившись, и улыбался. Запах апельсинов вытеснил всё вокруг, отчего казалось, что больше никаких запахов не существует в этом мире. — Ты кто такой вообще? — спросил парень, что преследовал омежку со своими друзьями, однако голос всё же дрогнул. — Я его истинный альфа, а вы бы лучше на занятия шли свои двойки исправлять. — Ты не староват для истинного? — фыркнули в ответ. — Проверим? — ухмыльнулся Ифань, ясно давая понять молодым людям, что с ним лучше не связываться. — Больно надо было, — огрызнулся кто-то из мелкой банды, отступая к школе, — Не первый и не последний немеченый омежка. — Правильно рассуждаешь, малой. Увижу ещё раз возле него, свою истинную омегу никогда не учуешь. Ифань только хмыкнул, наблюдая за уносящими свои ноги старшеклассниками, а после вернул свой взгляд к мальчику. Омежка смотрел на него большими глазами, будто не верил в увиденное, и альфа не смог сдержать смеха. Он сел на корточки, и теперь их глаза были на одном уровне. Ифань разглядывал свою омегу, и с каждой секундой воздуха в груди становилось всё меньше, а стук сердца слышался в ушах. Он был в той самой куртке, с тем самым рюкзаком, только на голове красовалась милая шапка с помпончиком. Вглядываясь в каждую чёрточку лица, альфа терял самого себя, терял ощущение реальности. — Привет, — только и смог произнести он, легко беря маленькую ладошку в свою большую. Ифань долго смотрел на их руки. Ему хотелось запомнить этот момент на всю жизнь, запечатлеть его, как на плёнку, чтобы в старости проматывать и ощущать чувство обретённого счастья, словно в первый раз. — Привет, — ответил Чунмён, не отводя взгляд. В горле стоял ком, никто из них не мог и слова вымолвить. Они просто смотрели друг на друга и влюблялись. Сердце каждого было полно любви к своей истинной паре, и сейчас эта любовь распускалась как роза. Лепесток за лепестком, и каждый ярче и глубже цветом. — Обнимешь своего альфу? — тихо спросил Ифань. Он был уверен, что омежка хочет этого, но… Вдруг нет? Вопреки всему Чунмён подошёл ближе и, едва коснувшись губами скулы альфы, робко обнял его за шею. Сквозь несколько слоёв одежды омежка чувствовал тепло альфы и таял, как пломбир на солнце. Как же это прекрасно! Закрыв глаза, Чунмён позволил себе вдохнуть запах апельсинов сильнее и робко погладить ладошкой плечо альфы. Ифань прижимал к себе мальчика аккуратно, боясь сломать его, сделать больно неосознанно. Какой же он маленький, хрупкий… Его омежка, только его, только для него! — Я так ждал тебя, — признался Ифань. От переполнявших эмоций Чунмён не заметил, как по щеке скатилась слеза. Он плакал, и даже не заметил этого. — Ну-ка, — альфа большими пальцами смахнул слёзки с лица омежки. — Ифань. — Да? — Красивое имя, — сказал мальчик. — Твоё тоже, Чунмён, — сказал альфа, — Очень красивое.