Омеги в большом городе: Новое поколение

      Ифань с Чанёлем стояли у огромного окна и тихо переговаривались, а Исин и Бэкхён сидели на мягких стульях возле большого стола и хихикали, когда в конференц-зал студии влетел Чжиён. — Здравствуйте, ребята! Рад вас всех видеть!       Ребята хором поздоровались и расселись, пока старшая омега раскладывала напротив каждого конверт с папкой. — Итак, хочу поздравить вас с успешным началом карьеры! — Карьеры? — переспросил Ифань, — Но мы с Пак Чаном не планировали… — Отставить! — изящно взмахнув рукой, модельер продолжил, — Мой Минсок-и укатил отдыхать в Англию, поэтому он настоятельно попросил присматривать за вами. Однако он не знает, что я приготовил для вас, ребятки.       Потерев руки, Чжиён хитренько улыбнулся и плюхнулся в огромное мягкое кресло. — Сейчас многие дома моды приметили вас и решили прибрать к своим рукам, но я показал всем свои красивые и острые зубы и предлагаю следующее: вы подписываете контракт на два года с моей компанией, фотографируетесь для каждой коллекции и получаете гонорары не только от фотосессий, но и небольшие проценты от продаж. Почему два года? Омежкам через два года поступать в университет, а вы, альфы, начнёте изучать профилирующие дисциплины. Но! Я готов ждать два года, чтобы по истечению срока составить новые контракты, но уже на десять лет. — Мы с Бэкки не против, — сказал Исин. — Да, — кивнул Бэкхён, — Мы хотели стать моделями. — Ну, — протянул Чанёль, — Ифань, пожалуй, и нам стоит попробовать. По крайней мере, дополнительный доход нам не помешает. — Действительно, — кивал сам себе Ифань, — Может оказаться так, что дополнительный доход в виде работы моделью будет приносить больше денег, чем основной. — Кстати, о доходах! — просиял Чжиён, — Перед вами конверты с вашими гонорарами, деньги переведут на любой счёт, который вы предоставите мне. В папках лежат контракты на два года совместной работы. Открывайте, открывайте, не стесняйтесь! Это ваши честно заработанные деньги!       Когда ребята вскрыли конверты и увидели цифры с огромным количеством нулей, каждый из них решил, что это шутка. — Неправда, — выдохнул Бэкхён. — Это что, заработок с фотосессии? — Чанёль был ошарашен. — Плюс проценты от продаж, — Чжиён ликовал, чуть ли не пританцовывая возле ребят, — И эти проценты будут расти — продажи только начались! — Пак Чан, — послышался слишком громкий шёпот, — Мне на машину хватает. — Серьёзно? — подхватил Чанёль, — Тогда я тоже куплю машину. — А я отложу на свою учёбу в университете, — деловито произнёс Исин, складывая бумагу обратно в конверт, — Бэкки, а ты свой гонорар будешь делить с женихом? — Ты помолвлен? — прощебетал Чжиён, — Вау! А свадьбу когда планируете? Я тоже женюсь в апреле! Как-нибудь познакомлю вас с моим Сынхёном!       Исина передёрнуло от прозвучавшего имени, а Бэкхён лишь гаденько ухмыльнулся. Да ладно, неужели настал его черёд «сводить» своего друга с альфой, от которого вышеуказанного друга воротит? Правда, он должен признать — от Чондэ его не воротит, даже наоборот.       Парни подписали контракт и спустя полчаса получили пропуски в студию и во все филиалы модельера. Получив приглашение на чаепитие в честь успешного старта продаж, ребята покинули студию. Альфы, попрощавшись, решили не терять времени и отправились в автоцентр. Исин мертвой хваткой вцепился в локоть Бэкхёна и потащил друга в ближайшее кафе. Заказав у довольно симпатичного, но слишком флиртующего официанта чай со сладостями, Исин заговорил: — Я ведь не ослышался, да? Будущего мужа Чжиён-ши зовут Сынхён? Почему я слышу это имя уже третий раз за неделю? Это слишком много для маленького Исина.       Бэкхён рассмеялся, за что получил прищуренный взгляд китайца. — Чего смеёшься? Давай, рассказывай о званом ужине. Надеюсь, ты не выкинул ничего смешного — Чондэ слишком хорош. — Ой, всё, — закатил глаза Бэкхён, хотя в глубине души считал точно также, — Родители Чондэ хотят, чтобы мы поскорее поженились. — Давно пора, не понимаю, почему ты ещё не вычеркнул данный вопрос из своего списка жизни, — фыркнул Исин, принимаясь лопать сладости, — По тебе видно, что ты сам хочешь жениться на Чондэ, просто выделываешься. — Я не выделываюсь, — обиделся Бэк, — Вполне нормально веду себя. Просто свадьба и брак — очень ответственные вещи, Исин, как ты этого понять не можешь? Если ты женишься, то ты уверен в человеке и готов встретить с ним старость. А если нет, то зачем вообще жениться? — Затем, что со временем нас перестанут радовать простые вещи. Мы с каждым годом стареем, и с каждым годом мы перестаём мечтать, дурачиться и любить искренне. — Это верно, — Бэкхён хотел сделать глоток чаю, но тут же поставил чашку обратно на блюдце, — Исин, хорошо, что ты вынудил меня говорить. — О чём? — Исин тут же оставил в покое пирожное и теперь неотрывно следил за другом. — Я не прав, — выдохнул омежка, — Я лгу всем вокруг и самому себе. Когда Чондэ рядом, мне не всё равно. Он говорит комплимент — и я теряюсь. Он прикасается ко мне — и меня охватывает дрожь. На званом ужине Чондэ сломал стакан рукой… — Мужик, что ещё сказать. — Я ему порезы обрабатывал в ванной, — омежка не стал отвлекаться на комментарий друга, — Он был зол из-за того, что я в тот вечер много времени проводил с Чанёлем. Я тоже разозлился и бросил что-то в ответ, а он…       Бэкхён запнулся. — Чондэ поцеловал меня. Это уже второй раз. — Не говори мне, что ты и на этот раз ему пощёчину залепил, — сложив руки в молитвенном жесте, умолял Исин. — Нет, я… Я не бил его. — Ты какой-то странный, — сделал вывод китаец, — И недоговариваешь.       Исин прищурил глаза, сверля друга тем самым нечитаемым взглядом, от которого Бэкхёну становилось не по себе. Вдруг глаза китайца округлились. — Да ладно, — выдохнул парень, — Серьёзно? — Что? — удивился Бэкхён. — Тебе понравилось?       Бэкхён вздрогнул. То, что волновало его, неоднократно посещало голову, мешая заснуть, всплывая воспоминаниями и ощущениями, было сформулировано. И слышать то, что он не хотел признать самому себе, из уст другого человека было сродни вердикту. — Да, — Бэкхён кивнул, но вскоре решил признаться полностью, — Да, мне понравилось. Может, потому что я впервые целуюсь? — Это твой второй поцелуй, так что тебе понравилось, потому что это сделал Чондэ. Точка, — Исин был непреклонен, зато сидел довольный и улыбался, — Ав, как же это мило! Ты начал сдаваться! — Да, очень мило, — хмыкнул Бэк, вспоминая поцелуй с альфой, который был вовсе не милый.       И это было странно. Чондэ всегда вежлив, приветлив, да, он очень милый, когда улыбается, но тот Чондэ, которого он впервые увидел на званом ужине, заставлял всё в юном теле трепетать. То был альфа, сильный, не терпящий неподчинения. Он захотел — он получил, взял в свои руки. — Я не понял — где подробности? — Исин вновь вернулся к сладостям, — Я хочу знать всё! — Ну, уж нет, знать всё тебе не обязательно, — возмутился Бэк. — Ага, началась фильтрация поступающей информации. Чёрт возьми, всё развивается лучше некуда. О да, теория Чжан Исина работает!       Китаец был в своём мире, хлопая в ладоши и чуть ли не прыгая на стуле от счастья, на что Бэкхён лишь головой покачал. — Исин, как мне теперь в глаза Чондэ смотреть? — Не смотри, лучше целуй его! — рассмеялся Исин под гневные ругательства друга.

***

      Джонхён опаздывал уже на сорок минут, но Кибом не замечал времени. Он удобнее устроился в кресле и принялся читать одну из книжек, что лежали на стойке, стоящей рядом. Они условились встретиться здесь, в холле кинотеатра, что показывает иностранные и старые фильмы, а после желающие остаются, чтобы обсудить и поделиться своими впечатлениями. Омега пришёл вовремя, а вскоре понял, что ждать придётся долго. И его это не расстраивало — Джонхён полицейский, и в нём нуждается весь Сеул.       Когда стрелка часов указала на то, что прошёл час, а девушки на кассах начали подозрительно коситься в его сторону, в холле появился Джонхён. У Кибома дыхание перехватило, потому что альфа был в форме, но серьга в ухе поблёскивала даже с такого расстояния, и волосы были идеально уложены. Впрочем, как и всегда. — Все мои извинения жалки и ничтожны — я их успел промотать в голове, поэтому скажу только одно: ты редкостная омега. — Потому что спустя час жду тебя? — улыбнулся Ки. — Потому что спустя час ты улыбаешься так, словно рад меня видеть. — Я рад тебя видеть.       Что-то странное проскользнуло во взгляде Джонхёна, и это не скрылось от Кибома. Омега понимал, к чему идут их встречи, которые стали частыми, ночные разговоры, так как альфа приходит с работы только после полуночи, ранние сообщения — Джонхён выезжает на очередное место преступления. И сейчас он смотрит в глаза альфе, не стесняясь и не отводя взгляд.       Он не скромная омега, ни капли, и ничуть не хорошенькая и миленькая, о которых слагают легенды и которые женятся чуть ли не в школьные годы. Но Джонхён открыто любуется им, изучает, привязывается. Так же, как и сам Кибом. Им не просто хорошо вдвоём, они нужны друг другу, а остальное — ерунда. — Ты с работы, — сказал Ки, стряхнув снег с погона на плече альфы, — И устал — я вижу. Может, придём сюда в другой раз?       Джонхён поймал руку омеги, которой тот стряхнул снег, и сжал в своей. — Поехали ко мне.       Кибом кивнул. Они шли неторопливо, бок о бок, держась за руки. Не было ни слов, ни взглядов украдкой, ничего романтичного. Но воздух между ними сгущался, становился тяжелее, осязаемым, а тепло от сцепленных рук разливалось по телу, готовое в любую минуту воспламениться.       Джонхён жил в одной из многоэтажек, что тянулись за пределами центра города. Простой район, в котором жил средний класс общества, обычная холостяцкая квартира, в которую приходят ночевать. Но сегодня здесь будет теплее, будет жарче, чем всегда. Будто ветер ворвался через незакрытую форточку. Так подумал Кибом, когда его прижали к стене у входной двери. Они оба знали, зачем шли сюда, но какое же это счастье чувствовать себя живым, нужным кому-то.       Скинув верхнюю одежду и обувь, они еле дошли до спальни, не переставая целоваться. От предвкушения у Кибома подкашивались ноги, но Джонхён вовремя подхватывал омегу, когда снимал с него одежду. С каждой снятой вещью Кибом ощущал, как страсть заполнят каждую его клеточку, и он с удовольствием снимал одежду с альфы. Боже, у него даже пальцы на ногах поджимались, когда он прикасался к форме. — Могу оставить рубашку, — с улыбкой сказал Джонхён, закидывая брюки на спинку стула. — В следующий раз, — Ки снял рубашку и повесил на тот же стул, будучи обнажённым, — Если он, конечно, будет. — Будет, не сомневайся, — Джонхён начал наступать на омегу, на что Кибом лишь улыбнулся, ложась на прохладную постель. — Холодно, — прошептал омега, и вскоре альфа накрыл его тело своим.       И вновь Кибому на ум приходит процесс расследования полицейским, потому что иных слов не подберёшь — Джонхён исследовал его, как место преступления. И делал пометки в своём блокноте, когда находил что-то важное — помечал, оставляя зубами следы на нежной коже омеги.       Когда альфа раздвинул его ноги, Кибом решил сказать: — У меня давно не было.       Джонхён не смог скрыть удивления во взгляде. — Иди ко мне, — он протянул руку, в которую Ки тут же вложил свою и сел на кровати.       И теперь альфа целовал его мягче, смело прикасаясь руками к груди, спускаясь к животу и ниже. Дыхание омеги участилось, стоило шершавым пальцам обвести его плоть. — Ложись на живот, — попросил Джонхён.       Прохладная постель только сильнее распалила омегу, когда он выполнил просьбу. Ощутив прикосновение губ к шее, Кибом судорожно вздохнул. Губы альфы скользили по позвоночнику, заставляя омегу выгибаться и прятать лицо в ткани простыни, лишь бы заглушить свой голос. Но когда Джонхён раздвинул его ягодицы и языком коснулся входа, Кибом не выдержал и протяжно застонал. — Перестань, — отчаянно умолял омега, захлёбываясь очередным стоном, когда язык протолкнули внутрь.       Его никогда так не ласкали, и сейчас подобное казалось пыткой. Альфа проталкивал язык глубже, вскоре добавив пальцы без малейшего сопротивления — тело омеги было распалено. Ки метался, как в агонии, в голос стонал и впивался пальцами в простыню, чувствуя, как язык альфы собирает его смазку. — Джонхён, пожалуйста… Прекрати!       Наслаждение было слишком сильным, граничащим с болью. Джонхён накрыл омегу своим горячим телом, впиваясь зубами в плечо и до синяков сжимая бедро. Кибом не мог больше терпеть, всё внутри него изнывало от желания ощутить альфу внутри себя. Он со стоном и наслаждением выгнулся, до безумия пошло проводя по чужой плоти, а когда Джонхён одним толчком заполнил его, с блаженством уронил голову на постель.       Альфа уткнулся лбом во взмокший затылок омеги и начал двигаться, с каждым разом проникая глубже. Омега мог лишь беспрерывно стонать от каждого толчка, проезжаясь щекой по простыне. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, плавясь от напористости альфы, его ненасытности, позволяя делать с собой всё, что пожелается.       Джонхёну казалось, что он сошёл с ума. Ему не хватало омеги, хотелось сильнее и грубее, хотелось слышать голос омеги, срывающийся на хрипы. Он обнял Кибома поперёк груди и потянул на себя, садясь на колени. Ки на мгновение потерялся в реальности от ощущений, потому что сейчас он был заполнен плотью альфы до основания. Джонхён, сжимая одной рукой грудь омеги, а второй его бедро, входил сильно и грубо, как и хотел.       Кибом, откинув голову на плечо альфы и сжимая его руку на своей груди, хрипел, сорвав голос. Его разрывало на части от наслаждения, которое было ему недоступно раньше, которое считал неземным. И, Боже, быть во власти этого альфы… Он закинул руку за спину, лаская мокрые волосы альфы, и начал вторить хрипам Джонхёна громче.       Жёлтое марево открылось перед взором, и омега жалобно простонал, в то время как альфа продолжал двигаться в ставшем слишком чувствительном теле, пока не сорвался следом. Джонхён, чувствуя приятную дрожь, с упоением целовал мокрую шею омеги, ловя губами сильный стук сердца.       Когда Кибом проснулся, запах эспрессо был не таким ярким. И это означало, что альфы рядом нет, как и в квартире. Но на глаза бросилась записка, что лежала на прикроватном столике рядом.       Кибом, если ты читаешь моё сообщение, значит, я ещё не вернулся. Меня вызвали — есть подозреваемый в одном деле, нужно проверить его. Ключи от квартиры лежат рядом, они твои. Для тебя дверь от моей квартиры всегда открыта.       P.S. Ты такой привлекательный, когда спишь. Знай это.       От последних предложений Кибом тихо рассмеялся, но в голове звучала только одна мысль — ключи от квартиры его. Всё было предельно просто, но омега готов был кричать от счастья. Он бы сейчас залез на крышу небоскрёба и в горло заорал бы о том, как ему небезразличен Джонхён, но на деле он лишь привёз небольшую часть вещей в квартиру альфы.       За несколько часов ему полюбилось всё в этом месте: и маленькая кухня, и широкий диван, и кабинет альфы, что располагался на балконе. Идеальная чистота, граничащая со стерильностью, вызывала какое-то необъяснимое удовольствие. Но когда на пороге появился альфа, ближе к вечеру, уставший, обеспокоенный, но родной, Кибом не смог скрыть радости. Он встретил его поцелуем, долгим и нежным. — Давай постоим так ещё чуть-чуть, — попросил Джонхён, прижимая омегу к себе.       Кибом в ответ лишь вдыхал полной грудью запах крепкого эспрессо.