— Может, мне с тобой пойти?
— Нет, милый, отдыхай. Я быстренько управлюсь, а после мы встретимся и сходим в театр, как и планировали. Как тебе такой расклад?
— Отличный, только ты совсем уж не забрасывай работу.
— С такой омегой кто угодно захочет быть на высоте.
Минсок рассмеялся и, поцеловав Джона на прощание, проводил на работу. Подчинённые попросили альфу приехать на место в срочном порядке, и Минсок вовсе не обижался, даже разговорил альфу и дал парочку советов по делу. Прикинув, что времени у него достаточно, омега решил немного прибраться в квартире.
С приездом в Лондон Джон ни на минуту не оставлял омегу, окружая заботой днём и любовью ночью. Несмотря на то, что Минсок обожал интим и всё, что с ним связано, его порой волновали предпочтения альфы. Джон всегда считался с его предпочтениями, но часто альфа бывал груб. Омега обожал эксперименты в постели, но грубости не всегда был рад. Он не стал молчать и сказал альфе об этом, и Джон извинялся, а после вновь срывался, порой причиняя омеге боль.
Именно к этим мыслям и возвращался Минсок, раскладывая по стопкам бумаги на рабочем столе Джона. Решив проверить порядок в шкафчиках, омега открыл первый и тут же напряг зрение. Среди документов и важных бумаг там была и папка, которую он неоднократно видел у альфы в портфеле. Минсок знал, что читать чужое нельзя, и вообще это никак не красит человека, но какое-то странное чувство буквально толкнуло омегу к папке.
Трудовой кодекс, и Минсок бы убрал папку обратно, если бы не нашёл в ней ещё один трудовой кодекс, но только Южной Кореи, после чего следовал договор модельной школы, в которой омега работал. Прикинув абсолютно всё в голове, Минсок сначала отмёл подобную мысль, но не смог. А когда в папке нашлись и его личные данные, он, не медля, набрал номер Монкута.
— Минсок, как Лондон? Как местные дома моды?
— О, это отдельная статья в наш журнал, но у меня к тебе вопрос — ты ничего не слышал по поводу меня в школе? Ну… Слухи там…
— Тут вообще тишина, что странно. Обычно твою жизнь по полочкам раскладывают. Могу наведаться в отдел кадров, если беспокоишься. Что-то случилось?
— Нет, просто предчувствие какое-то. Не очень хорошее.
— Раз предчувствие, пожалуй, прогуляюсь я в отдел. Будем на связи.
— Хорошо.
Найденная папка никак не желала покидать мысли Минсока, но усилием воли он отмёл их. Вскоре позвонил Джон, и он начал собираться в театр. Предусмотрительный Минсок прихватил с собой три костюма. В одном он пришёл на презентацию новой коллекции одного из знаменитых модельеров Англии, второй собирался выгуливать сегодня, ну, а третий омега решил придержать на вечер, который устраивают в честь дня рождения коллеги Джона. Костюм сидел на нём идеально, и омега не устоял и полюбовался собой перед огромным зеркалом. Вскоре за ним заехал альфа, и они отправились в театр.
— Ты потрясающе выглядишь! — Джон не скрывал своего восхищения, на что Минсок улыбнулся и, пригладив воротник смокинга альфы, невесомо поцеловал его в щёку.
— И ты, Джон.
— Что ж, идём. У нас балкон, там будет всего несколько человек.
Минсок не ходил в театры, потому что ему часто становится скучно. Как он ни старался, но походы в театр так и не принесли никакого вдохновения, только в сон клонили. Наблюдая за разворачивающимися действиями на сцене, омега уже несколько раз сбился с сюжета, заглядывая в программку. Неожиданно завибрировал телефон, заставив омегу подскочить на сидении.
— Я ненадолго, — прошептал он альфе, незаметно выскальзывая из ложа.
На экране высвечивалось имя Монкута, что разволновало его.
— Да, Монкут.
— Они обманули тебя, Минсок! — кричал в трубку альфа, — Все обманули! Я нашёл на столе директора приказ о твоём увольнении в связи с прогулами, которых не было, а когда увидел число, то понял, что твой полёт они и посчитали прогулом. Ты уволен со дня полёта!
— Что? — Минсок стоял, словно громом поверженный, — Я писал объяснительную, сколько пробегал с этим прошением. По правилам, я в командировке. Такого просто быть не может!
— Я отыскал директора и взял его за горло, и он во всём сознался. Этот индюк вообще не переносит никакой боли, так что я знатно его потрепал.
Альфа горестно вздохнул, и Минсок понял, что сейчас прозвучит нечто очень плохое.
— Там такое написано, когда я прочитал, словно яду глотнул. Будто ты здесь, в школе… Будто ты развращал моделей-альф.
Минсок вздрогнул.
— По легенде, которую они отобразили в приказе, ты нарушил пять пунктов договора, включая недопустимое поведение при альфах. Поэтому школа, которая практически имеет статус «агентства», наказала тебя увольнением и распоряжением не принимать тебя на новое место в течение трёх месяцев.
Минсок не верил в услышанное. Как такое возможно? Неужели в этом мире больше не осталось ни чести, ни совести, ни справедливости? Разве можно так поступать?
— Почему? — само по себе вырвалось из груди парня, который стоял посередине шикарного холла.
— Джон, — коротко сказал Монкут, — Спроси у него, Минсок, и… Я тоже подал на увольнение. Видеть эти лица не желаю. Ребятам я сам позвоню, об этом не переживай.
— Спасибо тебе. Я, — омега моргнул, не позволяя слезам взять власть над собой, — Приеду, а там посмотрим, что будет.
— Не волнуйся, и не накручивай себя. Сейчас соберу вещи и наведаюсь к одному юристу. Возвращайся скорее.
Минсоку показалось, что он всё положительное в нём рухнуло под натиском предательства и обмана. Плечи омеги сникли, и он то и дело смахивал слёзы, но не мог пошевелить и ногой, не мог сделать и шагу. Он так обессилел за пару минут, что был на грани обморока. Как же так? Как?
Внезапно он почувствовал себя таким жалким, что он сорвался с места и побежал. Он бежал по ступенькам вниз, в фойе, бежал, чтобы забрать пальто и уйти отсюда. Да, бежать, бежать вперёд, подальше отсюда.
Омега поймал такси и через четверть часа был в квартире альфы. Собирая вещи, буквально кидая всё, что попадалось своё по руку, в чемодан, Минсок давил слёзы, шумно шмыгая носом. Нет, сейчас не время плакать, нет, ему нельзя. Ему ещё на место Джона нужно поставить, а потом можно будет и поплакать, но сначала закинуть всё своё добро в чемодан.
Телефон разрывался от звонков, но Минсок их игнорировал, а вскоре и вовсе поставил беззвучный режим. Не желая оставаться ни на минуту в квартире, которая за вечер стала холодной и удушливой, омега дождался такси на улице и направился в аэропорт. Пришлось оформлять дорогой билет, благо, деньги были. Деньги… Ему теперь три месяца болтаться безработным. Омега, кусая губы, готов был крушить всё вокруг, лишь бы избавиться от этого сжирающего изнутри чувства брошенности, никчёмности и наивности. И безмерной злости на самого себя за всё произошедшее.
Когда на экране было уже больше пятидесяти пропущенных звонков от Джона, Минсок всё же позвонил альфе и сказал, где он. Перед тем, как улететь отсюда, ему очень хотелось посмотреть на Джона и сказать ему прощальные слова. И какого же было его удивление, когда альфа появился тут же, будто бы на метле прилетел, словно знал, где его искать.
— Почему ты здесь, Минсок? Куда ты сорвался? Что всё это значит?
— Что всё это значит? — повторил омега,
— Позволь мне спросить у тебя, что значит моё увольнение на работе.
Лицо Джона тут же исказилось. Да, он был повержен, он не был готов к тому, что Минсок когда-либо об этом узнает.
— Для чего ты всё это провернул? Не отрицай, Джон, я знаю, что ты в этом замешан и только ты мог всё это сделать, а директор и коллеги были только рады помочь тебе убрать меня. Но всё же, почему, Джон? Причина?
— Разве ты не видишь её? — альфа был предельно серьёзен,
— Я знал, что ты ни за что не уедешь из страны, ни за что не оставишь своих родных и друзей ради меня, ведь я чужой тебе человек. Но ты… Ты так запал в мою душу, мне так хотелось видеть тебя каждый день, что я решился на эгоистический поступок.
Минсок молчал, и слова, что прозвучали сейчас, были ему знакомы. Были альфы, которые уходили молча и красиво, а были и такие, которые пытались его перелопатить и перестроить под себя без его ведома. Решили стать кукловодами омег. Ни разу он не попадался, а тут…
— Решил привязать тебя к себе обманом, называй мой поступок, как хочешь. Я готов был обмануть тебя, лишь бы быть с тобой. Но, несмотря на всё, я боялся, что сломаю тебя, разрушу твои мечты и твоё видение будущего. Боялся, что ты будешь уже не тем, кого я полюбил впервые в жизни.
— Довольно, — сухо бросил Минсок, крепче перехватывая ручку чемодана,
— Я всё понял.
— Нет, ты не понял, Минсок! Я люблю тебя, да, странно, возможно не так, как нужно, неправильно, но люблю. Что мне сделать? Скажи, и я стану таким!
— Знаешь, что я хочу сказать?
Омега кротко хмыкнул, смотря альфе в глаза.
— Чтобы таких козлов, как ты, Джон, стало поменьше. Может, тогда на несколько разбитых сердце будет меньше.
Пройдя мимо альфы, омеге безумно хотелось развернуться, залепить альфе пощёчину, накричать, обматерить, на чём свет стоит, побить собственным чемоданом, но он держал себя в руках. Для таких подонков самое страшное в жизни — равнодушие. Что ж, он так и поведёт себя — равнодушно. И всё же…
— Кстати, — Минсок развернулся перед самыми воротами, а как только увидел действительно жалкое лицо Джона, злорадно рассмеялся и крикнул на весь аэропорт,
— В постели ты никакой!
***
Кенсу выискивал Чанёля в столовой среди студентов и преподавателей. Крепко держа поднос, он то и дело останавливался, чтобы не пропустить из виду альфу. Мозговой штурм, который омега устроил себе на днях, не дал никаких результатов. Он никак не мог понять, что же чувствует к Чанёлю. Несомненно, ему нравилось общество альфы, нравилось, что альфа звонит, зовёт гулять, переживает за него, нравится ловить его взгляды на себе. И ему тоже хочется звонить Чанёлю, помогать ему, гулять с ним. Но…
Хочет ли он заботиться о Чанёле? И если они будут гулять, захочется ли ему держаться с альфой за руки? Или же быть с ним, как омега? Ворох вопросов, который пополнялся новыми, никак не желал разрешаться. Кенсу запутался окончательно, но он умный парень, так что и эта задача окажется посильной.
К тому же, что такое любовь? Ответ на этот вопрос не знает никто, по крайней мере, из его окружения. Пожалуй, кроме Донхэ-ши и его друзей, но со старшими он не так часто видится, да и Донхэ сейчас занят домашними делами. Его родители любили друг друга когда-то, но не сейчас, хоть уважение осталось. Сверстники искали свободу, предпочитая браку и серьёзным отношениям связи без обязательств. Кто-то хватался за первое проявление симпатии и уже считал это любовью, а кто-то и вовсе считал любовь глупостью и сказкой для детишек.
Нет, к любви надо тоже относиться с серьёзностью и ответственностью, поэтому нужно искать человека, с которым сможешь жить под одной крышей, и он не будет тебя раздражать своими привычками и плохими качествами, а значит, искать нужно не любовь, а уважение, взаимопонимание и дружбу. И Чанёль подходил по всем параметрам. Альфа уважал его так же, как омега, считался с его мнением, порой они понимали друг друга без слов, и они действительно друзья.
В дальнем углу Кенсу заметил Ифаня, а перед китайцем сидел Чанёль — альфа сидел спиной, но омега всё равно его узнал. По причёске, спине и большим ушам.
— Я узнаю его среди всех альф в этой столовой, — сам себе пробубнил Кенсу, решительно направляясь к столику, — Это благоприятный знак.
Чанёль развернулся до того, как Кенсу подошёл ближе. И даже с такого расстояния они чувствуют запахи друг друга. Ещё один благоприятный знак в копилку.
— Привет, — поздоровался Ифань и улыбнулся.
— Привет, Кенсу-я, — пробасил Чанёль, вставая и отодвигая стул для омеги.
Кенсу был сражён наповал, но почему? Чанни всегда открывал перед ним дверь, пропускал вперёд и вот так отодвигал стул, но почему он заметил подобный жест лишь сейчас? Так, стоп, Чанни?
— Я вам не помешал? — запоздало спросил омега, едва улыбнувшись Чанёлю, на что альфа тоже улыбнулся.
« — Когда он стал таким красивым?» — пролетело в голове Кенсу.
— Нет, если нас увидишь — подсаживайся, — одобрительно кивнул Ифань, — Так веселее.
— Но… Почему вам со своими согруппниками не кушать? — спросил омега.
— Мы сейчас вообще стараемся не контактировать ни с кем, — признался Чанёль, — Нас узнают на каждом шагу, в кафе менеджер решил сделать рекламу с нами…
— И главное, хён, нас заваливают любовными письмами в социальных сетях, — горестно вздохнул китаец, — И всякие гадости пишут, хотя тут я даже рад — необоснованная злость только подстёгивает.
Да, Кенсу представлял. Баннеры, висевшие на улицах и в магазинах одежды, всполошили всё омежье население Сеула. Что таить, сам Кенсу часто листал фотографии Чанёля у себя в ноутбуке, порой заглядываясь на каждую чёрточку, что, несомненно, тоже было благоприятным знаком.
— Самое главное — оставайтесь такими же, как и прежде. Делайте то, что делали раньше, не нужно слишком уж зацикливаться на мнении общества. Слава часто кружит голову, но не нужно ей поддаваться, — сказал омега.
— Полностью согласен с тобой, — кивнул Чанёль.
— Меткие слова, как и всегда, — улыбнулся Ифань, — Пак Чан, сколько на часах?
— Через десять минут звонок, времени полно, — отозвался альфа, закидывая рис в рот.
Чанёль ел с аппетитом, успевая смаковать каждый кусочек еды, одновременно переговаривался с Ифанем, смеялся над комментариями китайца и при этом умудрялся выглядеть божественно. Кенсу показалось, что он конкретно попал. Даже рисовое зёрнышко, оставшееся на нижней губе альфы, украшало его. И омега только через мгновение спустился на землю, а именно в ту секунду, когда в его пальцах оказалось то самое рисовое зёрнышко.
Чанёль смотрел прямо в его глаза, практически не моргая, и взгляд у него был до ужаса странный и не такой, как всегда, что вызвало у Кенсу волнение вперемешку с каким-то восторгом.
— У тебя… Рис тут… Был, — невпопад сказал омега, но вскоре вернул себе прежнее лицо, — Скоро звонок на пары, не опоздайте.
Поклонившись, парень подхватил поднос с грязной посудой и удалился. Когда столовая осталась позади, Кенсу горестно вздохнул, чувствуя себя глупой омегой. Ну, кто в здравом уме тут же начнёт поддаваться чарам альфы? Он изначально подсел к столику, чтобы удостовериться в своих действиях, а не для того, чтобы беспрерывно пялиться на Чанёля.
— Кенсу-я, — вкрадчивый бас прозвучал совсем рядом, отчего омега едва подавил визг, резко разворачиваясь.
Чанёль, смотря в упор на него, надвигался до тех пор, пока Кенсу не упёрся спиной о стену. Альфа практически накрыл омегу своим телом, пряча от всех вокруг, не переставая смотреть в глаза.
— И что это было, Кенсу-я? — спросил Чанёль, выставляя руки по бокам от омеги, тем самым перекрывая путь к бегству.
Но Кенсу и не думал бежать. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, мог лишь зачарованно смотреть на альфу, теряясь в ощущениях, слишком ярких и захватывающих. Как же волнительно быть в плену у альфы, и как же сильно кружится голова от запаха Чанёля.
Сглотнув, Кенсу спросил, но намного тише:
— Тебе не понравилось?
Он не знал, почему решил задать именно этот вопрос, но он так вертелся на языке, что проигнорировать его у омеги никак не получилось. Действительно, стоит ли продолжать или же бросить всё? Уж лучше узнать прямо сейчас.
Чанёль, по мнению Кенсу, слишком пленительно улыбнулся, наклоняясь к самому уху.
— Наоборот, — прозвучало в ответ, а после альфа невесомо коснулся руки омеги своей.
Чанёль исчез так же быстро, как и появился. Омега даже подумал, что всё произошедшее ему показалось, но запах амбры до сих пор висел в воздухе. Только с прозвеневшим звонком Кенсу очнулся, торопливо направляясь на кафедру физики и игнорируя дрожь в коленях и странные ощущения, что теплились в животе. Смахнув испарину со лба, Кенсу подумал: если первые шаги к любви вызывают столько чувств и эмоций, то какова же сама любовь?
***
— Кенсу, эй, Кенсу! — Ки пинком открыл дверь в их с Кенсу комнату.
— Да! — как-то слишком громко отозвался омега, громко захлопывая крышку ноутбука.
— Пора кушать, мы с Тао тебя звали несколько раз, а ты застрял в своём ноутбуке, — отчитал младшего Кибом, размахивая кухонным полотенцем, — И да, твой братец не писал тебе?
— Нет, кстати, — озабоченно отозвался Кенсу, направляясь вместе с хёном на кухню, — Обычно он желает спокойной ночи и доброго утра, а сегодня ничего не было. Даже его однотипных селок.
— Странно, вам не кажется? — спросил Тао, раскладывая по тарелкам салат, — Гэгэ всегда пишет, где он и что с ним. Я переживаю, вдруг что-то случилось?
— Я бы сказал, что он оттягивается со своим иностранцем, но предчувствие уж больно тревожное у меня, — поделился Ки, — А ты, Кенни, что скажешь? Хотя, ты и сам выглядишь слишком озабоченным. Стряслось что-то в универе?
— Я…
Кенсу уже хотел поделиться своими мыслями по поводу Чанёля, как раздался неожиданный звонок в дверь. Переглянувшись в недоумении, омеги втроём вышли в коридор и одновременно вздохнули, когда увидели на пороге квартиры Минсока с чемоданом, сумкой и опустевшим взглядом. Старший молча прошёл в квартиру и равнодушно закинул вещи в угол коридора.
— Что случилось, хён? — тихо спросил Кенсу.
Ответом послужили глаза Минсока, полные слёз.
