Через несколько дней, быть точнее ближе к выходным, Ухён оказался выставленным с чемоданами на лестничную площадку. Сосед, с которым он снимал квартиру, решил заселить появившегося любовника, не удосужившись обсудить квартирный вопрос. Но Ухён не воспринял своё изгнание как горе, а тут же созвонился с Кибомом. Через час он заносил многострадальные чемоданы в квартиру братьев Ли.
Омега тут же обратил внимание на то, что квартира светлая и чистая, всюду пахнет выпечкой, спреями и ароматическими свечами, а в коридоре выстроены целых три ряда ботинок, туфлей, кроссовок и ещё уйма обувки на все случаи жизни.
— Это называется омежий рай, — смеялся Минсок, помогая Ухёну расставлять чемоданы.
Как оказалось, весь омегсовет был в сборе. Цзытао готовил пиццу, а Кибом околачивался возле комнаты Кенсу и угрожал расправой, если младший не откроет дверь и не расскажет всё, что с ним произошло. Но Ки потерпел фиаско, так как макнэ дверь не открыл и не собирался.
— Безуспешно? — спросил Минсок, — Я знаю Кенсу — он не расскажет, только если не надавить на него.
— Пробовал? — спросил Кибом.
— Три раза, — кивнул старший, — Или я слишком мягкий, или же последний действенный способ перестал работать.
— Может, это с альфой связано? — спросил Ухён, неверящий, что сидит на кухне, в раковине которой — О Боже — не замачивают нижнее бельё.
— Я уверен на сто процентов, что это из-за Чанёля, — сказал Ки.
— Может, с кем-то из преподавателей поссорился? — предположил Минсок, — Он ведь всё близко к сердцу воспринимает.
— С Сандарой, например, — сказал Тао, — Она же постоянно нервы трепет ему.
— Девушка? — удивился Ухён, — А чего это девушки наезжают на парней-омег?
— Да просто завидно, — сказал, как отрезал, Минсок, — Я верю, что есть хорошие и милые девушки, но пока попадаются лишь противоположные моему описанию.
— Ещё мы тут со своими свадьбами, — горестно вздохнул Тао, — А вдруг он тоже хочет жениться, поэтому и переживает?
— Глупости, — фыркнул Ки, — Наш Кенсу не такой — он бы поделился с нами, да и перед произошедшим он парился над своими научными статьями. Ей Богу, он готов был сидеть допоздна с ними.
— Нельзя отрицать, что Кенсу скрытный, — заговорил Минсок, — Он много чего не рассказывает нам, так что… Всё может быть.
— Да, — кивнул Ухён, — Я сам отчаянно ищу альфу, но всё не везёт. И, признаюсь, я ужасно горюю по этому поводу. По мне, так это сейчас чуть ли не самое главное — жениться и ребёнка родить.
— Ясень пень — общественность мусолит эту тему везде, — в очередной раз фыркнул Кибом, — Начинают лезть со своими нравоучениями, «биологическими часами» и прочей чушью.
— Здесь, в Южной Корее, ещё ничего, а вот в Китае…
Не успел Тао договорить, как в квартире три раза прозвенел звонок, а после кто-то начал дубасить в дверь. Перепугавшись не на шутку, омеги вышли в коридор, и Минсок, как самый старший, решил проверить, кто это. Глянув в глазок, омега обомлел, кинув недоумённый взгляд на остальных, но всё же открыл.
Дверь тут же открылась нараспашку, а в квартиру ворвался Джинки, полы пальто которого развевались, как у какого-нибудь супергероя в кино. Разъярённый альфа быстрым шагом прошёлся по комнатам, а потом завернул к закрытой. Дёрнув ручку, парень хлопнул ладонью по двери.
— Открой немедленно.
— Джинки, что за зрелище? — Минсок обрёл дар речи, как и остальные омеги, что засуетились возле альфы.
— У братца спроси, — голос Джинки звенел от злости, — Заперся? Зарылся в свой кокон? Я всегда знал, что ты асоциален, но не настолько.
— Перестань, он итак не выходит из комнаты, — начал возмущаться Минсок.
— Ах, он из комнаты не выходит? — картинно заохал Джинки, — Натворил дел и заперся на замочек? Ты как маленький, Кенсу, да ты и есть маленький, ты ничерта не вырос! Какого, извините, хрена я приезжаю к Чанёлю и вижу на его месте другого человека? Ты его практически убил своими словами! Да ты своё счастье убил своими руками, жалкая омега! И не говори после таких поступков, что тебя, умного и правильного, обходит жизнь!
— Онью! — вставил было Минсок, но был прерван.
— Теперь сиди в своей комнате и сожалей о содеянном! Ли «Сожаление» Кенсу, сиди и сожалей о содеянном! Сожалей всю жизнь, омега недоделанная! Когда будешь умирать, тоже сожалей и осознавай, какой ты идиот, жалкий и ничтожный идиот!
Джинки эффектно развернулся на пятках и стремительно направился на выход, как заорал и, вновь вернувшись к запертой двери, выдал:
— Вот только попробуй ко мне в универе подойти, я тебя при всех пошлю!
Стоило Джинки оказаться у раскрытой двери, как он тормознулся, разворачиваясь к омегам и приглаживая свою шевелюру.
— Кстати, привет, Минсок. Ты сегодня шикарно выглядишь.
Старший из омег смог только мучительно выдохнуть, чтобы после схватить чью-то шапку с вешалки и с размаху швырнуть в лицо альфе.
— Буду считать, что ты без ума от меня.
— Совсем больной? Что это было минутой ранее?
— Выброс отрицательной энергии, накопленной благодаря Кенсу. Я, видишь ли, срываю негатив именно на том человеке, который и является причиной негатива.
— А то, что он места себе не находит, ничего не говорит?
— Нет, конечно же, — удивился альфа, — Ведь если бы он действительно сожалел, он бы нашёл Чанёля и поговорил с ним, понимаешь? А так его всё устраивает.
— Но это не повод врываться и орать во все связки! — вопил Минсок, размахивая руками, — Ещё натоптал тут, брысь отсюда!
— Ты пойдёшь на свидание со мной завтра?
— Нет, конечно же, — в манере альфы отозвался омега, — Раскатал губу, закатай её обратно!
— Завтра в восемь я заеду за тобой, — словно мачо, Джинки поиграл бровями.
— Ты глухой? Никуда с тобой я завтра не поеду! Пошёл вон отсюда!
— Горячая омега, — довольно пропел альфа, — Мы будем идеально подходить друг другу в постели.
Минсоку впервые захотелось пришибить альфу, что он чуть не сделал, если бы омеги в шесть рук не задержали его. Джинки так развеселился, что в порыве счастья от вызванного внимания со стороны обожаемой омеги вылетел из квартиры в носках. Обрадованный сей фактом Минсок с удовольствием и от всего сердца выкинул ботинки альфы через балкон.
— А у вас весело, — выдавил Ухён, которому смеяться было уже больно.
***
Бэкхён помогал Исину с развешиванием объявлений. Танцевальную группу при школе расформировали из-за большого количества выпускников, поэтому Исин решил собрать новую группу, но уже под своим руководством. А Бэкхён решил помочь другу.
— Интересно, кто-нибудь уже внёс своё имя в мой списочек? — хихикал Исин, вешая очередной листок на доске объявлений третьего этажа и от усердия высунув язык.
— Ну, проходимость на первом этаже школы всё же выше, — отозвался Бэкхён, — Может, кто-то уже и подписал себя.
— Хех, давай-ка глянем!
Омежки спустились вниз и тут же направились к доске с объявлениями. Исин ликовал, стоило ему лишь издали увидеть несколько написанных имён.
— Ты только посмотри, Байсянь, сколько человек хочет танцевать со мной! То ли ещё будет!
— Пора договариваться о финансировании, — улыбнулся Бэкхён, прижавшись к китайцу и устраивая голову на его плече, но в следующую секунду опора исчезла, — Йа, ты чего?
— Прочитай вот это имя и скажи — это правда? Или у меня от недосыпания в глазах двоится?
— Сынхён — капитан баскетбольной команды, — прочитал Бэкхён, — Нет, всё верно.
— Прочитай ещё раз!
— Син-а, уймись и признайся — Сынри хорошо танцует.
— Он не будет танцевать в моей группе! — заорал Исин, уставившись на друга безумными глазами.
— В твоей группе, которая ещё не сформировалась? — удивился Бэкхён, — Или ты завидуешь, что у него какой-то оборот вокруг своей оси лучше получается, чем у тебя?
— Ещё одно слово, и ты пожалеешь, что родился на этот свет!
Бэкхён поднял руки, мол, всё, больше не буду, и направился следом за несящимся с неземной скоростью другом, который размахивал руками так, что слышался свист.
— Куда ты втопил?
— Раз уж он так хочет танцевать, он будет танцевать, — гневная тирада лилась ручьём из уст китайца.
— Исин.
— Он будет танцевать всё то время, что будет находиться в школе вне уроков. Его будут гонять все остальные танцоры моей группы, заставляя перетанцовывать полностью поставленный танец от начала и до конца. Он будет танцевать дома, и никакие жалобы родных его не остановят, пусть только попробует не танцевать, раз собирается ходить в мою — МОЮ — танцевальную группу.
— Исин!
— Я хочу, чтобы ему стало плохо лишь от одного слова «танцы»! Я хочу, чтобы он блевался, когда увидит очередной танец! Я хочу, чтобы он плакал перед тем как сдохнуть от очередного танцевального движения!
— Исин! — взорвался Бэкхён, — Что значит твой словарный прорыв?
— Что значит? Я хочу, чтобы этот Сынхён рассыпался пеплом во время танца, вот что значит! А потом этот пепел я рассыплю по всему спортзалу, чтобы по пеплу Сынхёна бегали очередные тупые качки с баскетбольной команды! Теперь тебе понятно? — вопил Исин, даже не посмотрев на друга и продолжая нестись в сторону столовой.
Ну да, у Исина стресс, надо пожевать что-нибудь.
— Ничего себе, — выдохнул Бэкхён, отставая от китайца и со смешенными чувствами наблюдая за его стремительно удаляющейся спиной, — А я думал, что ты просто не хочешь признать в Сынри свой идеал альфы.
Который, к слову, Исин сам же и описал Бэкхёну. Но стоило лишь Бэкхёну намекнуть на стопроцентное сходство описанного альфы с Сынри, как Исин вспыхнул словно свечка. А потом дулся целый день на святую правду.
— Беги сюда, комета моя! — перед китайцем из ниоткуда возник Сынри, распахнув пиджак.
Исин настолько ушёл в свои мысли, что слишком поздно заметил ненавистного альфу и прямиком попал к нему в обьятия.
— Попался! — прогремел голос альфы, на что омежка завизжал.
То ли от счастья, то ли от злости.
— Отцепись от меня, поганый мальчишка! — визжал Исин, оттолкнув альфу и оттряхиваясь.
— Поган, да не цыган! А когда начнутся тренировки танцевальной группы?
Бэкхён стоял поодаль и откровенно хихикал. Альфа и омежка были одеты в пиджаки, одинаково закатанные по локоть, и у обоих галстуки были ослаблены. Прям как парочка.
— Что так, не терпится начать танцульки? — выплюнул Исин, злобно щурясь.
— Не терпится своими танцульками свести тебя с ума, — на лице Сынри появилась мерзкая ухмылочка.
Исин громко фыркнул, а Бэкхён ещё громче рассмеялся. Как бы Исин не говорил, что капитан баскетбольной команды его бесит, беседу с ним он вёл целую перемену. Конечно, вся беседа состояла из гневных высказываний омежки и подколов альфы, но даже невооружённум глазом было заметно притяжение, от чего Бэкхён не мог перестать смеяться.
— Чего ржёшь, придурок? — возмущался Исин, когда омежки одевались у гардероба.
— Ты такой упрямый, Син-а! — заливался Бэкхён.
— Мог бы помочь мне расправиться с этим нерадивым альфой.
— Помочь подтолкнуть ближе? Прости, но ты итак стоял близко к нему, куда ещё ближе?
— Тебя, говорящего Бекона, зажарить надо!
Бэкхён подхватил под локоть друга и, не скрывая веселья, клюнул в щёчку. Как бы Исин не возмущался, Сынри ему нравился. Иначе отчего омежку пробивает дрожью, стоит альфе лишь появиться?
***
Itʼs Onew, baby: Не забудь сегодня надеть что-нибудь обтягивающее!
Булочка: Сразу в трусах приду, чего мелочиться.
Itʼs Onew, baby: Нет, в трусах будешь у меня в квартире, мы ведь встречаемся, так что всё сладенькое достаётся мне, хе-хе!
Булочка: Айщ, как ты мне надоел!
Itʼs Onew, baby: Кстати, знаешь как ты подписан у меня? Знаешь?
Itʼs Onew, baby: Минсочек-сосочек! Классно придумал, правда?
Itʼs Onew, baby: Йа, а ты чего не отвечаешь своему бойфренду?
Спустя час
Itʼs Onew, baby: Мог бы и сказать, что до сих пор на работе…
Булочка: Зачем, если ты аж ко мне на работу прискакал!!!
