Омеги в большом городе: Новое поколение

— Ты сказал, что заедешь в восемь. — Тебя что-то не устраивает? — Нет, но на часах шесть вечера, Джинки, — смеялся Минсок, пока альфа собственноручно пристёгивал на него ремень безопасности, — И ты приехал ко мне на работу. — И что? — удивился Джинки, — Я соскучился. — Ты же забронировал столик в ресторане на восемь вечера, и я выгляжу неподобающе для ресторана. — Врёшь и не краснеешь — на тебе шикарные штаны, отглаженная на сто рядов рубашка, пальто крутое… Ты даже свои волосюхи уложил! Спорим, что ты ещё стринги надел? — На мне вообще нет белья, — фыркнул омега.       Альфа смотрел на него пристально где-то минут пять, а потом прищурился и наклонился ближе к лицу. Омега не выдержал и расхохотался. — Я пошутил! — Ты не шути так, а то я ведь поверил, — альфа пригладил свою причёску и завёл мотор.       Через десять минут машина остановилась, и Минсок недоумённо выглянул в окно. — Ты привёз меня в Lotte Duty Free? Серьёзно? — обалдел Минсок. — Да, — самодовольно отозвался Джинки, — Хочу сделать тебе подарок, который ты выберешь себе сам. Классная идея, не так ли? — Да ты романтик, — хихикал омега, вылезая из машины, — Как же мне повезло с бойфрендом. — А ты ещё думал, — альфа поставил машину на сигнализацию и, догнав омегу, взял его руку в свою, — Не торопись, мы ведь гуляем. Наслаждайся жизнью и мной.       Минсок вновь рассмеялся, но с удовольствием держался за руку альфы, прижимаясь щекой к твидовому пальто альфы. Джинки на это лишь счастливо улыбался и сжимал аккуратненькие пальчики в своей ладони.       Здесь всегда людно, в любое время недели и суток, но именно такие места и любил Минсок. Омега любил неторопливо ходить, разглядывая витрины, любил торчать в парфюмерных отделах, нюхая все новинки, а как он обожал бутики с аксессуарами и косметикой — его оттуда вытаскивают только работа, еда и сон. — Сколько у нас времени? — Полтора часа. — Я определился с подарком. — Я весь во внимании. — Хочу купить парные вещи, для меня и тебя. — Ювелирку? — Слишком банально, — отмахнулся омега, — Хочу домашние вещи. Пошли искать кружки, которые соединяются вместе. — Тогда я своё добавлю, — улыбнулся альфа, — Давно мечтал, чтобы у нас были одинаковые пижамы. — О, смотри! «Мой дом»! — воскликнул Минсок, пальцем указывая на отдел, что находился недалеко от парочки, — Он такой классный, я там себе одеялко покупал! Пошли! — Рили? Тогда идём, — пропел Джинки, — Я тут вообще во второй раз, так что веди меня, окей? — Второй раз? — Минсок тормознулся и ошарашенно посмотрел на альфу, — По-моему, тут бывали все, кому не лень. Или тебе реально лень? — Нет, просто у меня не было такого парня, — ответил Джинки, улыбнувшись и беря омегу за руку, — И чего ты встал? Нам ещё кружки выбирать и пижамы искать.       Может, это банальщина, но они потянулись к одному и тому же комплекту кружек, когда стояли у стеллажа. Соединяясь, кружки образовывали сердечко. Они были красного цвета и с белой сердцевиной, на которой можно писать послания, для чего в комплект входили два маркера. — Напиши мне что-нибудь нежное, а я тебе, — сказал Джинки, когда они сидели на лавочке. — Ты мой тигр, — расхохотался Минсок, — И ты мне нравишься. — Понежнее, пожалуйста, — Джинки уже что-то строчил на кружке.       Хихикая, Минсок всё же написал послание, а после завернул кружку в плотную бумагу, что им выдали в отделе. Обменявшись первыми парными вещами, они двинулись в следующий отдел. Пижамы выбрали одинаковые — футболка и штаны — но разных цветов. Минсок решил, что альфе пойдёт серый цвет, хоть и колебался между серым и синим, а Джинки просто выбрал розовую пижаму и оплатил её. Прям как муж. — У нас ещё полчаса, — сказал Минсок, когда они неторопливо прогуливались по этажу. — Делаем фото на память, — заголосил Джинки, — Вон будка, идём!       Стоило лишь шторке закрыться, как альфа и омега начали корчить рожицы и счастливо улыбаться, но спустя секунды Джинки одной рукой прижал омегу к себе и поцеловал в щёчку, на что Минсок заливисто рассмеялся, прикрыв глаза. — Второй заход! — альфа щёлкнул на повтор, — Смотри мне в глаза, любимый!       Минсок выполнил просьбу, вот только улыбающийся Джинки вдруг прижался лбом к его, переплетая пальцы. Омега знал, что скоро они начнут целоваться и обниматься — когда намерения ясны, то предполагается соответствующее продолжение. Но сердце у Минсока дрогнуло, стоило лишь почувствовать запах альфы так близко, и он не понял, кто из них потянулся первым. Наверное, оба и одновременно, потому что оба этого хотели. Уже отзвучали звуки затора, но они сидели в будке и продолжали целоваться. Поцелуй был потрясающим, именно таким, каким его представлял омега — нежный, долгий, тягучий, словно мёд. Альфа был настолько искренен в своих действиях, что Минсок таял, как кубик льда, брошенный в горячий напиток. — Ну, хватит, — выдохнул омега, прерывая поцелуй. — Что-то не так?       На лице альфы промелькнула неуверенность, которая застала врасплох омегу. — Нет, что ты. Просто… Не хочу быстро… Чтобы было, как у всех…       Джинки с каждым словом улыбался шире, а под конец сбивчивой речи омеги кивнул и уверенно взял его за руку, уводя за собой. Они забрали полученные фотографии и направились на выход комплекса, не разжимая рук. По дороге в ресторан омега слушал альфу, то и дело смотря на фотографии, точнее на вторую.       Именно в этот момент Минсок отчётливо понял, что не хочет больше никого искать, потому что рядом сидит человек, за которым он готов идти на край земли. Сжимая фотографии в руке, омега самому себе дал обещание — никаких пьянок и секса на начальной стадии отношений. Будет сложно, но ради Джинки он готов стать самым лучшим.

***

      Чунмён неторопливо листал весенние куртки на вешалках, пребывая в своих мыслях. Что-то должно произойти, и это чувство необъяснимого ожидания терзало и не давало омежке успокоиться. — Чунмён, а если вот эту померишь? — папа вытащил светло-серую куртку с неброскими вставочками на груди. — Можно.       Чунмён весь день скрывал от папы своё состояние, но сейчас эмоции били через край. Чтобы не вызывать подозрений, он решил периодически вставлять свои комментарии и соглашаться с папой. Взяв куртку, мальчик направился в примерочную. Стоило ему лишь закрыть шторку, как послышался папин голос: — Чунмёнчик, я сейчас встречу отца, не уходи никуда, хорошо? Жди здесь. — Хорошо, папа.       Ходить по торговому центру не было ни желания, ни сил, но это последнее, что сделает Чунмён — привлечёт к себе пристальное внимание. Отец в последние дни вновь стал бдительным, каждый вечер сидит рядом, проверяет домашнюю работу. А вот папа как-то отошёл, он не лез к нему с постоянными вопросами, только приходил и выслушивал в нужный момент. Наверное, за эти дни Чунмён ещё сильнее привязался к папе, поэтому он и не хотел его расстраивать и пошёл сегодня вместе с ним. — Даже не думай — бери эту куртку. Словно на тебя шили.       Чунмён резко развернулся и встретился глазами со своим альфой. Ифань широко улыбался, присев на корточки. — Как же я давно тебя не видел, — сказал альфа, огромной ладонью проводя по щеке мальчика и зарываясь пальцами в его волосы, — Чёлка отросла. — Что с тобой, Ифань?       Альфа не узнал голоса своего мальчика. Он был настолько встревоженным и серьёзным, что не хотелось уходить от ответа и обманывать. — Недомогание, которое пройдёт, как только мой план сработает. — Что за план? — встрепенулся Чунмён, — Я не слышу тебя уже целую вечность, что ты задумал? Твой запах, я его не чувствую. Что происходит? Ифань, я волнуюсь о тебе, не делай глупостей! — Тише, тише, — Ифань обхватил руками лицо Чунмёна, заглядывая в глаза, — Обнимешь?       Долго ждать не пришлось — в следующую секунду альфа чувствовал тепло своей омежки, что с трепетом обнимал его за шею и касался холодным носиком его щеки. Он бы всё отдал, чтобы постоять так с омежкой ещё несколько минут, но альфа тут же отстранился и взял обе его ручки в свои. — Что бы ни случилось, не переживай. Всё наладится, только верь мне. Ты же веришь мне? — Верю, — закивал Чунмён, сглатывая.       Предчувствие страха, которое подкрадывалось уже давно, забило с новой силой в груди. — Обещай, что не будешь переживать. — Не буду, я обещаю.       Ифань не сдержался и поцеловал омежку, как в прошлый раз — у самого уголка губ, едва касаясь. Словно в последний раз. Сердце Чунмёна дрогнуло, а после пропустило мощный удар. Шторка с громким треском отодвигается, являя взору его отца, а рядом стоит папа с таким же взволнованным лицом, как и у него самого в эту минуту. — Отец, — тихо прошептал Чунмён, но тут же папа хватает его за руку и выводит из примерочной, — Папа, папа…       Они быстро выходят из отдела, покидают торговый комплекс, и только возле парковки Сонмин останавливается и прижимает сына к себе. — Чунмён, сдержи своё обещание. — Что? — недоумённо спросил мальчик, подняв глаза на папу. — Ни о чём не волнуйся. Всё будет хорошо, сыночек. Вот увидишь, всё будет хорошо, — повторял Сонмин, крепко обнимая Чунмёна.

***

      Как только старшая омега вывела Чунмёна из примерочной, остались только двое альф. Ифань медленно поднялся, не прерывая зрительного контакта с отцом своей истинной омеги. Взгляд старшего альфы готов был выжечь в нём дыру космических размеров, а в придачу и уничтожить. — Так вот как ты выглядишь, щенок, — голос Кюхёна больше походил на рык, который распугал всех окружающих, — Хотя Чунмёну ты в хёны годишься. Не стыдно увлекать такого маленького мальчика? — Он моя истинная омега, — честно признался Ифань, на что получил мощный удар в живот, от которого парень упал на пол.       Люди побросали вещи, которые мерили, и поспешили покинуть примерочные, а консультант уже побежал за охраной, чем и воспользовался Кюхён, рывком подняв молодого альфу на ноги за воротник куртки. Сильно тряхнув и заставив смотреть на него, он бросил: — Ещё раз увижу его рядом с ним, я напишу такое заявление в полицию, что на свет выйдешь дряхлым старичком, повторить? — А если Чунмёну станет плохо от расставания? — спросил Ифань, не обращая внимания на боль в животе, — О себе я волнуюсь в последнюю очередь, но за Чунмёна я готов бороться до конца. Вам придётся признать нашу истинность, потому что вдали друг от друга нам будет плохо. — Не будет, можешь не сомневаться. А мои слова запомни, — Кюхён толкнул альфу от себя, — Я словами не разбрасываюсь.       Ифань еле держался на ногах, чтобы не осесть на пол, но стоило Кюхёну покинуть примерочные, как альфа не сдержался и упал. Ему было смешно от того, насколько он сейчас слаб, но ради Чунмёна он потерпит ещё немного. Послышались торопливые шаги и громкие голоса, и альфа облегчённо выдохнул, прежде чем упасть в обморок.

***

      Ухён на носочках пробрался к комнате Кенсу, которого видел только на фотографиях своих новых соседей (и, возможно, друзей). Кибом и Цзытао были уже без пяти минут мужьями, поэтому жили со своими альфами, Минсок ещё не вернулся со свидания с тем шумным альфой, поэтому Ухён решил воспользоваться случаем и поговорить с парнем наедине. — Кенсу? — позвал Ухён, постучав несколько раз по двери, — Ты спишь?       Тишина, как и в предыдущие дни. Вздохнув, Ухён сел напротив двери в позе лотоса и принялся прятать руки в рукава — привычка с детства. — Я знаю, что ты слышишь меня, — мягко сказал омега, — Меня зовут Ухён, мне бы хотелось познакомиться с тобой, но я всё понимаю. Мне кажется, друзья думают, что тебе плохо от произошедшего и от того, что ты обидел Чанёля. Но я уверен, что на самом деле ты жалеешь о брошенных словах, злишься на самого себя и безумно хочешь вернуть тот момент и сказать совершенно другие слова. Что тебе тоже он нравится, и ты готов встречаться.       Послышался шорох за дверью, отчего Ухён ещё шире улыбнулся. — Тебе кажется, что ничто не поможет, что момент упущен и Чанёль никогда тебя не простит и не примет твои чувства, посчитав их жалостью к себе. Но это не так, Кенсу. Ты ведь ничего не сделал, лишь не принял его чувств, а значит, что ты можешь всё исправить. Будет нелегко — Чанёль будет защищаться, будет говорить, что не любит тебя и видеть не желает, что всё было ошибкой. Если ты любишь его, то примешь это и будешь добиваться его, как он тебя когда-то. Докажи ему свою любовь, будь рядом и не сдавайся.