Разрешение цвести

Майку понадобилось некоторое время, чтобы вернуть контроль над своим дыханием и сердцебиением. Недоумение разожгло в нем свой огонь. Он хотел, чтобы она ушла, вернулась к жизни, которую он желал для нее, но одновременно он хотел увидеть ее вновь. Шесть лет, которые он провел в компании одних только воспоминаний, никак не притушили огонь в его душе и примитивную тягу быть рядом. Ее уход был словно вскрытие заживо - он был в сознании, но не мог это остановить. Он ходил взад-вперед по коридору у кафетерия, планируя свой следующий ход. Его руки тряслись, на лбу выступил такой нехарактерный для него пот. Он хотел пойти за ней, обыскать небо ради нее – все небо на пути к Нэшнал-Сити, если понадобится. Но… Что ей сказать? Вновь рискнуть своим сердцем? Отбросить все шестилетние усилия, которые он приложил, чтобы вновь эмоционально встать на ноги? Он нашел уверенность в себе, место в мире, его призвание – мог ли он и правда поставить все это на кон ради хрупкой надежды, что он может стать для нее чем-то большим, чем тот, кто ушел. И может быть, все дело было только в этом. Каре не нравилось проигрывать, все об этом знали, и хотя в то время это не было его намерением, для нее это должно было стать поражением. Он не был уверен, что может рискнуть новообретенной землей под ногами, которой добивался с таким усилием, так в надежде, что это закроет рану в его груди. С такой раной, как теперь было понятно, с которой он мог жить – в этом он был уверен, но рискнуть тем, чтобы щедро посыпать ее солью – этот риск он не хотел брать. Так что он решил, что на сегодня погоня за Карой не входила в его планы. К тому же, была еще маленькая девочка в операционной, о которой стоило беспокоиться, и ее мать в расстроенных нервах, которая нуждалась в том, чтобы кто-то держал ее за руку и принес ей чашку кофе. Майк вернулся в кафетерий под разочарованные стоны не единственного посетителя. Он взял еще чашку кофе для себя и для Белинды, и взял еще запакованный сэндвич. Он не думал, что она сейчас сможет запихнуть в себя хоть кусок, но он хотел, чтобы она поддерживала свои силы. Вернувшись в комнату ожидания, он нашел ее разговаривающей по телефону с бабушкой и дедушкой Амелии, они собирались прилететь из Коаст-Сити как только соберут вещи. Вне зависимости от того, как пройдет операция, Белинде нужны ее родители. Майк протянул ей кофе и сэндвич с молчаливым кивком, не желая прерывать ее разговор, и отступил, чтобы обеспечить ей немного приватности. На другой стороне комнаты были окна во всю стену, туда он и отступил, наблюдая за солнечным деньком, так не похожим на те грозовые тучи, что собрались в его груди. Часть его искала сине-красную вспышку среди облаков. Он вытащил свой телефон и упал на один из стульев у окна. Прокрутив контакты, он остановился на названном «задницей» и вызвал его. Хриплый голос ответил только на четвертый гудок. - Уэйн, - пробурчал он. Даже не поздоровался. Но, как обычно, Майк Мэттьюс, мог обойтись и без вежливостей. - Прошу прощения, - сказал Майк и без намека на искренность. – Я что, прервал твои мрачные увещевания над втянутым обстоятельствами в криминальную жизнь идиотом? - Никого не втягивают в криминальную жизнь, Мэттьюс, - проворчал он. – Мы все делаем свой выбор. Мы должны за него отвечать, - очевидно, это был не первый их разговор на эту тему. - Сказал парень, выросший с серебряной ложкой во рту, - ответил Майк. - А что, ты не вырос с серебряной ложкой в рту? – Резко поинтересовался Уэйн. - Это было давно и неправда. - Тюрьмы полны людей которые утверждают то же самое. - Хватит увиливать, Уэйн. Ты вообще думаешь, что делаешь? – Обвиняющим тоном спросил он. - Судя по твоему тону, все прошло не очень хорошо. - Да неужели? – Рявкнул он. - Значит, я ошибся, - Майк практически слышал, как Уэйн самодовольно пожал плечами. – Я думал, что ты будешь готов ее выслушать. - Ошибся?! – Мрачно и недоверчиво фыркнул Майк. – Ты издеваешься? Я заставил Кларка пообещать, что он никогда не станет ничего ей рассказывать обо мне. Пообещать! Ты хоть представляешь, как трудно заставить его дать обещание? Да для этого как минимум нужно решение Конгресса. А затем приходишь ты и все рушишь. Ты хоть понимаешь, что я сбежал из Нэшнал-Сити не ради себя? Я сделал это ради нее. Это все было ради нее, и теперь все впустую. - Я понял, Мэттьюс. Ты все это сделал ради нее. Бла, бла, бла. Но ты понимаешь, что это не сработало? Тебе нужен новый план. - И что это значит? - Это значит, что я посмотрел в глаза этой девочки, придурок, и знаешь, что я увидел? Не бессердечную, пресную сучку, которую ожидал увидеть после рассказа Кларка о том, что с тобой случилось. Я увидел маленькую девочку с разбитым сердцем, которая знает, что совершила худшую ошибку в своей жизни. Я выслушал историю с ее стороны, парень, и я подумал, что у тебя тоже должна быть такая возможность, прежде чем ты полностью распланируешь свою ненатурально долгую и очевидно пустую жизнь без любви. Всегда пожалуйста. Майк уронил голову, плечом прижимая телефон к уху. - Ты труп, - сказал он Уэйну убитым голосом. – Я пока не знаю, как, но способ я найду. Уверен, что смогу сделать все так, чтобы было похоже на несчастный случай. Большая подземная пещера наверняка может похвастаться скользкими поверхностями и острыми выступами. - Альфред внимательно за этим следит, - фыркнул Уэйн. – Ты хоть ее выслушал, прежде чем разбил то, что осталось от ее сердца? - Я ее выслушал, - оборонительно ответил он. Но правда ли он ее выслушал? Действительно ли он слушал, что она говорит, или он закрыл себя от ее слов и, что еще важнее, от их глубокого смысла? – Было бы здорово, если бы ты удосужился предупредить. - Тогда это было бы не так забавно, - Уэйн хмыкнул, так скрипуче, словно его лицевые мускулы давно не работали. - Время было неподходящим, - он вздохнул. – Или… Может и да… В каком-то смысле. - И что это вообще значит? Майк рассказал Брюсу о случившемся и как он едва не раскрыл себя, как Валора, чтобы спасти Амелию, когда с небес, словно ангел, спустилась Супергёрл. - Я знаю, что Кларк бы сказал о раскрытии себя, - сказал Уэйн. Майк нахмурился: - Я не собирался дать ей умереть. - Нет, конечно, нет. Если бы это сделал, перестал бы быть собой. Но это бы означало конец жизни Майка Мэттьюса. Тебе пришлось бы на какое-то время исчезнуть, изменить имя, и ты наверняка больше никогда не смог бы работать учителем. И я слышал, что Крепость Одиночества довольно холодное место в это… Ну… В любое время года. Так что опять же… Всегда пожалуйста. - Я благодарен, что она была там, чтобы спасти Амелию, но вся эта драма… Оставила меня не совсем в том состоянии, чтобы выслушать ее хорошенько. - Ну, хорошая новость в том, что ты знаешь, где она живет. А если нет, то я могу найти ее для тебя. У меня есть для этого люди. - У тебя есть Альфред, - заявил Майк. - Он знает, что делать. - И почему я не удивлен? – Фыркнул Майк. – Думаю, все мы знаем, кто настоящий герой в Уэйн-Мэноре. - О, на этот счет у меня иллюзий нет. Повисла редкая для них дружественная тишина, а затем Майк заговорил вновь. - Слушай, Брюс, я был бы очень тебе благодарен, если бы ты не втягивал Кару в свои шуточки надо мной. Меня не волнует остальное… Просто не Кару, ладно? - Я не подшучиваю над тобой, - сказал Уэйн. - Тогда что ты делаешь? На линии вновь повисла тишина, только на этот раз неуютная. На этот раз Майк слышал в ней напряжение, как будто само время растягивало свою материю. Брюс глубоко и долго вздохнул, затем заговорил: - Потому что однажды я любил одну женщину, Мэттьюс. Она умерла, и я не смог ее спасти. Я бы все отдал за тот шанс, что есть сейчас у тебя – шанс быть вместе. Ты идиот, если им не воспользуешься. Майк виновато зажмурился, так сильно, что перед глазами побелело. Он не знал о потере Брюса. Конечно, он не один раз мимоходом интересовался, почему мужчина его возраста с таким состоянием и ресурсами так и не нашел женщину, на которой мог бы жениться и завести детей. Тот факт, что он был сварливым засранцем, вряд ли был единственной причиной, почему Уэйн был одинок. Множество женщин закрыли бы глаза на его мерзкий характер ради Черной Американ Экспресс и личного самолета в ангаре. Внезапно, Брюс раскрылся совсем с другой стороны. - Ты думаешь, что я внезапно раскрылся совсем с другой стороны, да? Майк очнулся, моргнул, словно случайно посмотрел на слепящий свет: - Ага. - Слушай, парень, я знаю, что тебе глубоко похрен, что я там думаю, но хотя бы раз в жизни выслушай совет того, кто лучше… - Кто старше, имеешь в виду, - встрял Майк. Брюс вздохнул, и во вздохе отчетливо можно было услышать «Почему я терплю этого дурака?». - Просто один раз в твоей жалкой жизни не будь болваном. Возьми время на раздумье и подумай хорошенько. Если ты веришь… По-настоящему веришь… Что можешь жить дальше и быть с кем-то другим, тогда во всем смыслах… Живи. Но если ты не можешь… Если ты примешь, что не можешь… Тогда ты знаешь, что делать. Ты думаешь, что за эти годы сумел что-то построить, Мэттьюс, но правда в том, что ты просто убивал время. Так или иначе, ты должен вновь начать жить, - Майк открыл рот, чтобы сказать хоть что-то, но Брюс не дал ему и слова вставить. – Потому что посмотрев в ее глаза, я понял кое-что – вы оба ждали, когда сможете найти путь друг к другу. И чтобы помочь этому, было бы здорово, если бы ты перестал быть таким кретином для разнообразия. Он всегда мог рассчитывать на доброе слово от Брюса. - Я подумаю об этом, - скал он. – Но прямо сейчас, Амелия - самое главное, по крайней мере, пока не станет известно ее состояние. - Я уверен, что твоя девочка выберется. - Она не моя де… - Да-да-да, конечно, - оборвал его Брюс. – Мне уже пора… Я наверняка потерял целый миллион, пока разговаривал с тобой. Глобальный конгломерат сам собой не управляет, знаешь ли. И, Мэттьюс? - Да? - Мне очень жаль, что с твоей ученицей случилось такое. Я надеюсь, что все образуется. - Я тоже. Спасибо. На другом конце лини повисла тишина без намека на белый шум, и Майк знал, что Брюс повесил трубку. Совет Брюса был небезосновательным, но у Майка не было времени обдумать его, потому что секундой позже он увидел, как Белинда встает, ведь в комнату ожидания вошел хирург, ища ее взглядом. Майк мгновенно был на ногах рядом с ней, оба готовые услышать приговор от женщины в синей хирургической робе. Ее кожа была цвета темного шоколада, и у нее были такие острые скулы, что о них наверняка можно было порезаться, но ее темные глаза излучали тепло, сосредоточенное на Белинде, возможно, потому, что они были знакомы друг с другом. Инстинкт сказал Майку, что обычно доктор была куда более профессиональна и хладнокровна с семьями пациентов, держа себя на дистанции, но с Белиндой все было по-другому. - Белинда, у твоей дочери было внутричерепное кровоизлияние позвоночной артерии, но краниотомия его остановила. Поскольку у твоей дочери черепно-мозговая травма, нам нужно будет проследить за ее внутричерепным давление, так что мы подержим ее в искусственной коме и на АИДе еще какое-то время. Это даст ее мозгу время восстановиться. А пока, ей будут давать кортикостероиды, чтобы проконтролировать отек мозга, ингибиторы АПФ и фосфенитон внутривенно, чтобы снизить риск конвульсий. Следующие 48 часов решающие, но нам есть на что надеяться, - сказала она. Многое из того, что сказала доктор имело смысл для матери Амелии, но для Майка все это звучало пугающе. - Да? – Спросил он. - Да. Во время операции ее жизненные показатели оставались стабильными, так же, как и сейчас. Она реагирует на лечение, и хотя по-прежнему без сознания, ее рефлексы и непроизвольные реакции присутствуют. К сожалению, пока она не выйдет из комы, проверить ее по шкале Глазго нельзя. Когда это случится, мы сможем строить долговременные прогнозы. - И когда это будет? – Поинтересовался он. - Не могу сказать точно, - честно ответила она. – Нам просто нужно пережить следующие 48 часов, и тогда все будет ясно. В любом случае, она еще несколько дней проведет в реанимации, а когда проснется мы сможем наблюдать за ней, чтобы не случилось повторного кровоизлияния. Ее переводят в реанимацию прямо сейчас… Вы сможете ее увидеть где-то через час. Я знаю, что ты знаешь процедуру, Белинда, просто помни, что все выглядит хуже, чем есть на само деле. - Спасибо, доктор Дагмар. - Меня вызовут, если что-то изменится, - она кивнула им обоим, и Белинде, и Майку, и ушла. Белинда выдохнула так, как будто не дышала последние несколько часов. Как будто не лёгкими ее тела, а душой. Она покачнулась, словно потерянный воздух сдул ее, словно шарик. Майк протянул руку, чтобы придержать ее, не дав упасть, и проводил до дивана. - Она пережила операцию, - сказала Белинда дрожащим голосом. – Я молилась, что если она переживет операцию, я переживу все остальное. Итак… Дальше нужно пережить эти 48 часов. - Что я могу сделать? – Спросил он, снова беря ее за руку. - Я-я не знаю, - запнулась она, смущенная его предложением. Она не ждала, что он останется рядом и после операции. - Если можно, я бы остался с тобой, пока ее не перевезут в палату. Тебе разрешат остаться на ночь? - Да, - она кивнула. – Я медсестра в детской реанимации, - она указала на свою розовую форму. – Он позволят мне остаться в качестве вежливости. И потому, что дети всегда выздоравливают быстрее, окруженные любимыми людьми. - Это хорошо. Меня ждут в школе завтра, но я вернусь как только закончатся занятия. Может быть, я посижу с ней, а ты… Передохнешь? - Было бы здорово, Майк. Знаешь, я очень это ценю. Уверена, что она будет знать, что ты рядом. Каким-то образом. В любом случае, мне нужно сделать еще несколько звонков, вдруг получится забронировать родителям комнату в отеле через улицу. Думаю, так будет проще, чем мотаться сюда из нашей квартиры. Где-то через полчаса они переместились в комнату ожидания при отделении реанимации; комната была меньше, но уютнее, и они были достаточно близко к палате Амелии, чтобы видеть как оттуда выходит и входят медсестры. Он позвонил Эрике и рассказал о последних новостях, уверенный, что от нее со скоростью лесного пожара о них узнает вся школа. Как настоящий друг, Эрика пришла в госпиталь после обеда ближе к вечеру и принесла ему вещи с его стола. - Вчерашняя домашняя работа, - сказал она ему. – И сегодняшние таблицы по общественным наукам. - Если бы ты правда любила меня, ты бы заполнила их за меня. Она искоса на него взглянула и протянула ему черный пакет: - И твой ноутбук, - она покачал его в руке. - Спасибо, - сменил он тон. С ноутбуком и бесплатным Wi-Fi госпиталя он сможет занять себя не на один час. У него был пароль от файервола службы спасения Филадельфии. С ноутбука он мог следить за тем, что происходило в городе, определяя, нужно ли его присутствие. - Как она? – Спросила Эрика с глубокой тревогой. Она словно постарела на десяток лет за последние часы. - Без изменений, - ответил он, пожав плечами. – Боюсь, в ближайшие пару дней отсутствие новостей – уже хорошая новость. Если ничего не изменится, это хорошо, ведь они специально держат ее в коме. Когда же придет время проснуться… Тогда все и станет ясно. Что говорят в школе? - Дети о ней переживают. Весь последний урок мы делали для нее открытку с пожеланием скорейшего выздоровления, - увильнула она. - Я не про детей спрашиваю, - возразил он. Она утешающе положила руку на его плечо: - Это был несчастный случай, Майк. Такое случается. - Это мой первый год, - указал он. - И ты новичок. Никто тебя не винит, и если ее мать не выдвигает обвинений, никто не выдвинет. Я была там, помнишь. Я все им объяснила. Если кто и виноват, то я. Я тебя отвлекла. - Ты тоже не вини себя, Эрика. Мы не сделали ничего, что не делали обычно. - Хотя они могут убрать шведскую стенку. Детям это не понравится. - Хотя так будет безопаснее для них самих, - согласился Майк. - Найдем им новую игру. О, как думаешь, нам разрешат играть в пейнтболл? – Пошутил он. Эрика засмеялась, впервые с инцидента: - Не в этой жизни. - Ну, мы что-нибудь придумаем. Они поболтали еще несколько минут прежде чем она ушла домой, к ждавшему ее мужу. Она попросила его немного отдохнуть, потому что утром ему точно будет не до этого. Два часа он на удручающе человеческой скорости заполнял бумаги, а затем принял решение и собрал вещи. Ему нужно было чем-то заняться. Ему нужно было улететь, ощутить бьющий в лицо ветер, услышать, как он полощет его плащ. Он оставил сообщение у дежурной реанимационной медсестры, чтобы Белинда знала, что он увидит ее следующим днем, как обещал, но сейчас ему нужно было домой. Майк сгреб свои вещи, чтобы закинуть их в машину, прошел через главный холл, как обычную программу по телевизору прервали ради срочного сообщения о взрыве нефтехранилища у реки Скулкил. Идеально. То, что нужно. Что-то пошло не так при пополнении хранилища, изношенный трубопровод не выдержал и дал трещину, и это вылилось в катастрофическую ошибку: образовалось облако газа, загоревшееся от искры, когда работник ударил по трубе в неподходящий момент. И он, и его коллеги погибли мгновенно, поглощенные огненным шаром, который прорвался сквозь трещину и спровоцировал второй взрыв. Топливо питало пожар, и без его помощи пламя могло полыхать днями. Валор оглядел территорию с высоты птичьего полета. Кларк научил его сначала эвакуировать людей, а затем разбираться с угрозой, когда никого не было рядом, и за это он и взялся. Человек в огнеупорном костюме и каске - все его лицо было перемазано в саже, быстро махал ему с верхушки охладительной башни. Подножие башни было в огне, что несомненно заставило бы ее потерять опоры и рухнуть. Он приземлился рядом с перепуганным человеком, обвивая руку вокруг его талии и забрасывая его руку себе на плечи. - Держись, - посоветовал он, поднимая голос, чтобы преодолеть треск огня и визг раскаленного металла. Точку мобилизации нетрудно было увидеть - на безопасном расстоянии от пламени, вместе собрались те, кто сумел выбраться при первом признаке опасности, чтобы определить, кого не хватает. Слух Валора был переполнен резкими голосами, сообщающими друг другу кого из коллег не нашли и где они работали, что давало ему возможность их найти. Там, где их инструкции не помогали, помогал его суперслух. Он сосредоточился на сердцебиениях, которые было легче найти в разы благодаря ускоренному адреналином ритму. Валор, двигаясь красно-синим пятном, на такой скорости, что его едва мог заметить человеческий глаз, отбросил забронировавшие двери в центр управления осколки, чтобы освободить семь человек. Он проинструктировал их, где найти точку мобилизации и двинулся к задержавшимися угледобытчикам – их было трое, и лестница под ними на этажи была уничтожена первым взрывом. Ему нужно было быстро разобраться с огнем, пока оно не достигло оборудования в отделе производства кокса, иначе все здание превратится в огненный шар, а вырвавшиеся облако газа заставит людей в радиусе 4-х миль покинуть свои дома на недели, если не на месяцы. К счастью, эти трое были последними пропавшими, и он наконец мог заняться непосредственной угрозой. Он использовал свое арктическое дыхание, чтобы остудить оборудование и купить себе время, пока он им же замораживал реку Скулкил. Он приносил куски льда, те таяли, создавая понемногу гасящий огонь дождь. Ему пришлось вернуться к реке четыре раза, пока пожар не утих настолько, чтобы он смог разобраться с ним окончательно. Чтобы увериться в безопасности соседних территорий, Валор кругами пролетел над хранилищем, все увеличивая и увеличивая их, пока дым и пары не рассеялись до неопасного уровня. Последним его заданием было печальная обязанность остудить дымящиеся остатки хранилища, чтобы команда химзащиты смогла забрать останки четырех мертвых работников. Все понимали, что забирать там было нечего. Их благодарность была щедрой, и он остался еще на несколько минут, потому что Кларк научил его, что иногда людям нужно было выразить свою благодарность. Пожимать их руки и узнавать их имена было тем, что он делал для них - не для себя. Особенно, в день, такой, как этот.