Разрешение цвести

Принять решение вернуться в Нэшнал-Сити и посвятить свое время, а главное, энергию, спасению людей – это одно. Сделать это – совсем другое. По возвращению в город она впала в такую депрессию, какую не испытывала с своего приземления на планету. У нее было шесть лет, чтобы подумать обо всем, что она разрушила той ночью в баре. Все, что она отпустила – как будто это для нее ничего не значило. Кого-то, кто понимал ее так, как никто в этом мире – понимал ее одиночество и ее уникальность. Кого-то, кого она могла понять. Это был шанс исцелить старые раны и конфликты между их планетами и культурами – шанс найти единение после тысячи лет раздора. Даже если бы жители их планет никогда об этом не узнали, для Кары это было бы победой, и, в каком-то смысле, она наконец смогла бы дать Криптону покой. Физически, он был ей почти ровней. Количество случайно сломанных костей мальчиков, которые ей нравились, исчислялось десятками, а с Мон-Элом… Майком… Ей никогда не пришлось бы об этом беспокоиться. И они были совместимы генетически. Даксмиты когда-то были криптонцами, а значит… Однажды она могла стать мамой. Лоис могла иметь детей от Кларка, но по словам Элизы то, что работало в одном направлении, могло не сработать в другом. Стальная шейка матки – и точка. Где-то через год после ухода Мон-Эла, когда Лоис забеременела Джонатаном, открытие ее матери стало последней каплей. Когда речь шла о том, чтобы найти его, все эти шесть лет у Кары были варианты… Отправить е-мэйлы, стоять над душой кузена, проводить поиски в интернете, вылавливать из газетных статей намеки и догадки. Но сейчас…Все эти варианты исчерпали себя, и искать больше было нечего. Все, что ей оставалось – горечь и одиночество. Вновь и вновь в ее голове крутилась одна и та же мысль, и больше всего на свете она хотела от нее избавиться. «Теперь это моя жизнь». Но она не застыла. Она ходила на работу, расследовала, писала статьи, спасала котов с деревьев и останавливала сошедшие с рельсов поезда. Частенько - стараясь не попадаться людям на глаза и не слушать их благодарности. Она превратилась в размытое пятно, и почему-то это казалось правильным. А затем, когда силы иссякали, она проскальзывала в свой лофт и падала в кровать, натягивая одеяло на голову и никогда не выключая свет. Когда почти неделю назад Алекс на шесть часов потеряла связь с сестрой, она очень встревожилась. После своего таинственного возвращения Кара попросила Алекс дать ей время и пространство, но больше ничего не сказала, утверждая, что не готова. Алекс выполнила ее просьбу, но, как ее сестра, она не собиралась терпеть это и дальше. Она заметила отсутствие улыбок, поникшие плечи и что ее яркие, сияющие глаза потемнели, превратив свой цвет в унылый джинсово-голубой. Пытаясь найти ответы самостоятельно, она кое-что выяснила в интернете. И когда субботним утром, когда Кара не пришла в ДЭО в назначенное время на совещание касательно возможных действий Доминаторов, Алекс решила взять все в свои руки. Алекс тихо открыла дверь в квартиру Кары, и внутри оказалось непривычно не прибрано. В лофте на четвертом этаже никогда не было идеального порядка, ведь ее сестра совсем чуть-чуть была барахольщицей, но сейчас здесь было до отвращения грязно: пустые контейнеры из-под еды на вынос, так и не добравшиеся до (переполненной) мусорной корзины, слой брошенной грязной одежды на полу, а все доступные глазу поверхности были заставлены фирменными стаканами с недопитым кофе. - Кара? – Позвала она, уже предчувствуя, где ее можно найти. Кару выдавал ком одеял на кровати. Алекс видела, как пошевелились одеяло, как будто она пыталась еще сильнее завернуться в себя и исчезнуть. Алекс сдернула одеяло. - Насколько мне известно, невидимость - не одна из твоих сил. - Уходи, - вздохнула Кара вяло, и это встревожило Алекс еще больше, чем само требование. Кара дотянулась до одеяла и начала натягивать его на себя, в процессе порвав. - Черт, - раздался ее приглушенный голос. Перья взлетели в воздух, медленно опускаясь обратно на кровать в свете утренних солнечных лучей, просочившихся сквозь шторы. - Ты же знаешь, что я не уйду, - она снова схватилась за одеяло, и на этот раз сестра позволила его забрать. – Поговори со мной. - Алекс, - заныла она, словно ей снова было двенадцать, и она хотела, чтобы ее оставили в покое. Но Алекс никогда не позволяла Каре долго упиваться жалостью к себе. Алекс вздохнула. Она собиралась использовать то, что узнала, против сестры. - Ты нашла его, да? – Спросила она. – Нашла и увиделась с ним. Кара посмотрела на Алекс, закатив глаза и сокрушенно вздохнув. Несмотря на депрессию и охватившую ее меланхолию, она умудрилась не плакать с тех пор, как оставила Мон-Эла в больничном кафетерии. Кара держалась, но малейшая трещина в ее фасаде спокойствия могла вызвать потоп. - Откуда ты знаешь? – Шмыгнула носом она. - Поиск по ключевым словам выдал неподтвержденное присутствие Супергёрл в Филадельфии. Валор базируется в Филадельфии. Я сложила два и два. Это математика для первого класса, Кара. Вот тогда оно и случилось. Потоп. Слезы хлынули, лицо сморщилось, кожа покраснела, из горла вырвались всхлипы, которые не собирались останавливаться. - О Господи, Кара, что случилось?! Что он с тобой сделал? – Спросила Алекс в ужасе. - О-он уч-читель в-во втор-ром клас-с-се-е-е, - всхлипнула она. У криптонцев не бывает насморка, и коробки с бумажными платками в этой квартире было не найти, поэтому Алекс бросилась в ванную и оторвала большой клок от туалетной бумаги. Но, подумав, на выходе она вернулась и сдернула с держателя всю пачку. Алекс протянула ей этот кусок, остальное поставила рядом на тумбочку. Кара ожесточенно вытирала слезы, пытаясь восстановить над собой контроль, пока Алекс зашла на кухню за бутылкой воды. - Высморкайся! – Крикнула она через плечо. – Аккуратно. С кухни она услышала, как Кара прочистила нос, затем сняла крышку с бутылки и взяла кухонную мусорную корзину в зал, подержала ее, чтобы Кара бросила туда бумагу, и протянула ей воду. - Пей, - сказала она. - Командирша, - надулась Кара. Алекс осуждающе подняла брови, но Кара уже без возражений сделала глоток. Когда показалось, что Кара смогла взять свои эмоции под контроль, Алекс села на край кровати и наклонилась, чтобы расшнуровать обувь. - Двигайся, - попросила она. Когда Кара подчинилась, Алекс забралась на кровать лицом к ней и укрыла их обоих порванным одеялом, из которого торчали перья. - А теперь… Начни с начала. Кара рассказала сестре все об обвинениях Брюса Уэйна, о ее эмоциональном срыве перед ним, и как миллиардер пожалел ее и прислал ей адрес Мон-Эла… Майка. После этого Алекс вновь пришлось то подавать ей туалетную бумагу, то подставлять корзинку, то давать воду, пока история не была рассказана полностью. - Второй класс, а? – Вслух пробормотала Алекс, неспособная скрыть изумление. - Вот именно, - икнув, согласилась Кара. Но подумав, она сказала, - Хотя это имеет смысл. - Почему? - Ему всегда нравилось повеселиться, и ты бы видела его с этими детьми, Алекс. Он был… Идеален. Он был не тем человеком, каким я его помнила. Он был больше… Он был лучше. Он нашел себя, - Кара икнула вновь, по ее щеке покатилась слеза. – Что это значит, Алекс? - Что значит что? - Он ушел и стал лучше, а я… Опустилась. - Ты не… - Тебе не нужно лгать, чтобы заставить меня лучше себя чувствовать. Мы обе знаем, что это правда. - Тебя отягощала вина, Кара. А его нет. И ты знаешь, что ты не умеешь справляться с виной. Ты не опустилась… - Я опустилась. - Ты не опустилась. Ты продолжила делать свою работу, ты стала профессиональным репортером, тебя повысили дважды, и ты все еще надираешь задницы и берешь на себя ответственность каждый день, даже когда не хочешь. Ты не опустилась, Кара… Ты просто не даешь себе разрешения цвести. - А он цветет, - подытожила она. - Думаю, у него не было выбора. Ему это пошло на пользу, - сказала Алекс искренне. Она знала, что Мон-Эл был без ума от Кары, это было заметно всем, у кого были глаза. А еще она знала, что Кара ненамеренно отвергла его так, что даже самый сильный духом человек такое не смог бы позабыть. Она понимала, что ему необходимо было сбежать, пусть даже и чтобы зализать раны. Но еще он зашел слишком далеко, скрывая от Кары информацию о себе, и то, что это причинило боль ее сестре, злило ее. Кара объяснила, что, по словам Брюса, Мон-Эл хотел, чтобы она забыла о нем, стала жить, как прежде, как будто он никогда не приземлялся в ее городе. Алекс казалось, что такой ход мыслей мог казаться логичным кому-то, кто считал себя неважным. Он считал, что его можно заменить и забыть, но он ошибался. По крайней мере, так было не для Кары. - Я так долго искала его… Я не знаю, что делать теперь, - брови над голубыми глазами Кары нахмурились. - Подняться, вот что тебе надо сделать. Это то, что ты делаешь. Мы делаем. Начни с душа. Пожалуйста, ради Бога, прими душ, - пошутила она. Алекс была вознаграждена всхлипом и дернувшимся вверх уголком рта Кары. – А затем отмой это место, потому что ты живешь не в свинарнике. Как только ты сама и квартира будут чистыми, тебе станет лучше. - А потом? - Продолжай дышать, продолжай идти. Продолжай… Быть собой. Я знаю, это трудно, и я знаю, ты любила его, и что любовь изменила тебя. Я думаю, так и должно быть. Но позволить этой любви сломатьтебя… Это ничем не уважит то, что вы значите друг для друга. И не важно, что он сказал или сделал, я не верю, что он пожелал бы тебе такого… Ни на секунду. Позволь себе цвести, Кара. Дай себе разрешение цвести. Я не знаю, что будет дальше, солнышко, но я верю, что человек с таким любящим, сильным и великодушным сердцем, как твое, обязательно найдет свое счастье. - Но я не была такой, - с сожалением сказала Кара. – Не с ним. С ним я не была любящей или великодушной. Я… Забрала у него, когда должна была давать. - Перестань зацикливаться на прошлом, Кара. Тебе нужно найти способ отпустить его и простить себя, - Алекс погладила сестру по щеке, пальцем стирая слезу. – Ты будешь жить долго… Дольше, чем я… - Я не хочу… - Намного дольше, чем я, - продолжила Алекс. – Я знаю, тебе не нравится об этом говорить, но такова правда. У тебя будет долгая жизнь. У него будет долгая жизнь. Ты и понятия не имеешь, что готовит для тебя будущее. Эй, может однажды вы сможете начать все заново. Все, что ты можешь, Кара, так это попытаться быть достойной второго шанса. Быть лучше. Храбрее. Алекс продолжила гладить сестру по щеке, пока та не заснула, обессиленная от слез и эмоционального истощения. И, убаюканная мягким дыханием сестры, Алекс заснула сама. Когда Кара проснулась, солнце уже начало клониться к горизонту. Алекс ушла, но оставила записку на подушке. «Разгреби этот бардак! Позвони, если буду нужна. Загляну позже. Люблю тебя!» Кара выбралась из постели, неспособная больше игнорировать свой переполненный мочевой пузырь. От соленых слез кожа на лице казалась натянутой, а от отсутствия гигиены ей хотелось снять с себя кожу, как шкурку с банана. Дальше был долгий, горячий душ, где она мылила и терла себя, пока не ощутила себя новым человеком. По крайней мере, чистая, она и правда чувствовала себя лучше, как и обещала Алекс. Высушив волосы, она переоделась в застиранную толстовку с капюшоном и растянутые штаны для йоги. Идеальный наряд для уборки. Она начала с того, что вынесла мусор из мусорных корзин, затем набила еще не один мешок пустыми упаковками от еды, старыми кофейными стаканами, пустыми и полупустыми. Но она не остановилась на этом. Она выбросила копившиеся неделями рекламки из почтового ящика, старые наброски статьей, так и не добравшихся до Снаппера, потому что появились другие темы. Стишки, которые она использовала для какой-то статьи отправились в мусор. Она собрала раскиданную по квартире грязную одежду, отделила цветную от белой и загрузила стиральную машину. Она вымыла холодильник и кухонные ящики, выкинув все, что хотя бы приближалось к сроку годности. Кара сгрузила все свои консервы в ящик для благотворительной организации. Свежее начало стало темой дня, и было намного проще протирать ящики, когда они были пусты. Кара скатала ковер и бросила его на диван, вымыла пол и на четвереньках обработала каждый дюйм паркета полиролью. К тому моменту, как она закончила с полом, она загрузила вторую порцию белья в машину, закинув первую в сушилку. В ее спальне она, сидя на кровати, сложила обратно все перья в одеяло и мелкими стежками зашила одеяло, пока оно не было, словно новенькое. Она поменяла наволочки и простыню, взбила подушки и аккуратно заправила кровать. Она отмыла пол в ванной зубной щеткой - каждый шов между мятно-зеленой плиткой. Душевая кабина была обработана средством от плесени (не важно, была она там на самом деле или нет), и плитка внутри тоже подверглась чистке с помощью зубной щетки. Она выбросила старую косметику, решив, что это хороший повод заглянуть в магазин и купить новую. Когда обе порции белья были высушены, она вернула ковер на место, села на диван, чтобы аккуратно сложить белье и перевести дыхание под старый фильм Джерри Льюиса на канале американской классической комедии. На этой неделе шел марафон фильмов Мартина и Льюиса, и тот, что шел сейчас, был ее любимым. Комик был глуповатым и вел себя по-детски, и когда она была маленькой, она всегда находила в этом море удовольствия – и сейчас положительные эмоции ей были нужны, как никогда. Быстро сложив белье и убрав его, она оставила телевизор включенным и продолжила уборку, сняв с каждой лампы плафон и протерев их от пыли. Дальше была мойка окон лофта, а после ее желудок дал ей понять, что пришло время ужина. К несчастью, она вычистила холодильник и сдала консервы, так что готовка откладывалась до посещения магазина. Она вытащила из ящика меню нескольких служб дешевой и быстрой доставки. После всей проделанной работа она могла съесть и лошадь, но решила, что пицца была бы гуманней. Как раз в тот момент, когда Кара подняла трубку, чтобы позвонить Луиджи и сделать свой обычный заказ, в дверь легко постучали. Отложив ненужные меню, она подошла к двери, набирая Луиджи и прикладывая телефон к уху. Должно быть, Алекс вернулась, чтобы убедиться, что она встала – или вытащить ее задницу из постели. - Ты вовремя, - сказала она достаточно громко, чтобы было слышно за дверью. – Я как раз собиралась заказать еду. Хочешь что-ни… - Она замерла, оглушенная, увидев, кто стоял на ее пороге. Дыхание Кары замерло, а бабочки в животе решили устроить серию из мертвых петель и бочек, просто как самолеты в авиашоу. - Надеюсь, ты в настроении для пиццы и пельмешек, - сказал Мон-Эл мягко и немного неуверенно. Он стоял в коридоре, держа перед собой коробки, как барьер. Он был таким красивым, что ей пришлось сглотнуть, чтобы проглотить комок в горле. - Ты… - Попыталась она, но ее язык внезапно превратился в кусок сухой резины. – Здесь, - хрипло и слабо договорила она. - Я подумал, мы могли бы… Поужинать. Она была в полном беспорядке, короткие пряди выбились из хвостика, создавая вокруг ее лица дикий ореол пушистых волос. Ее толстовка была перемазана в грязи, как будто она не один раз вытирала о нее грязные руки. На коленях ее штаны для йоги щеголяли дырками, и от нее пахло отбеливателем. Прямо под ее правым глазом на щеке было большое пятно пыли или сажи. Она еще никогда не была такой красивой. Кара нервно одернула рукава толстовки, пока она не закрыли кончики ее пальцев. Она потянула за торчащую из рукава ниточку и потянула, и потянула, пока в шве рукава не начала образовываться дырка. Как и в кафетерии, она просто не знала, что делать в его присутствии; что сказать… С чего начать. - Я могу…? – Он указал на кухню. - О! Конечно! – Воскликнула она, отступая, чтобы он мог войти. Когда он прошел мимо, она прижалась к двери, словно та могла удержать ее в реальности. – Заходи, - прошептала она запоздало, закрывая за ним дверь. Кара оглянулась на лофт, благодарная, что он не пришел часом раньше. Что он вообще пришел. Его приход был подарком, непредсказуемым и нежданным. Поставив коробки на кухонный островок, Майк повернулся к ней, изучая шокированное выражение ее лица. Может быть, это было неправильно, зашептал его внутренний демон. Может быть, ему не стоило приходить. - Может, мне стоило сначала позвонить, – вместо этого сказал он. - Ничего страшного, - выдохнула она, все еще не веря, что Мон-Эл стоит перед ней в ее кухне. Как долго она об это фантазировала. Ей часто снилось, что он пришел домой… К ней. Последнее, чего она хотела, чтобы он ощутил себя нежеланным гостем. – Тебе не нужно было звонить. - Хорошо. Потому что мне кажется, что нам нужно поговорить.