✽✽✽
Спустя два часа я сижу в парке перед своей квартирой. Документы подписаны, работу я потерял. Но о выступлении Лотти я не волнуюсь. Ада обещала мне, что костьми ляжет, но Шарлотта будет петь. Денег миссис Томлинсон я не взял. Дерьмовый мир, в котором все решают деньги! Я разглядываю листья над своей головой. В просветы между ними пробиваются солнечные лучи. Еще неделю назад шел такой сильный дождь, я промок, и мне было холодно. А сейчас почти нет ветра, и солнце греет мое уставшее тело. Отголоски простуды все еще дают о себе знать, но, как и погода, жизнь меняется. Я все еще верю, что однажды не вспомню о сегодняшнем «дожде», и снова смогу быть счастлив. Дурак.✽✽✽
На следующий день я просыпаюсь в пять утра. Как истинный безработный я ложусь спать в девять вечера, и результатом становится мое столь раннее пробуждение. Я долго готовлю себе завтрак, чтобы две третьих от него выбросить в мусорное ведро. Потом столько же времени трачу на душ. Мне некуда торопиться, поэтому я выхожу заранее, чтобы пройтись до университета пешком. Погода радует ярким солнцем, и я улыбаюсь. Вчера я обдумал хорошенько все, что происходит в моей жизни, и решил, что я не позволю семье Томлинсон пустить ее под откос. Все же каждый человек хозяин своей судьбы. Но эта самая судьба снова ставит меня на место, подставляя одну из самых болезненных подножек в моей жизни. Университет встречает меня пустым холлом, и это совсем нетипично для учебного заведения такого уровня. Я задумчиво поднимаюсь на второй этаж, встречая по пути редких студентов, но никого из знакомых. И вот когда я уже готов поинтересоваться у кого угодно, что же все-таки происходит и где все, ко мне подходит секретарь директора. — Мистер Стайлс! Я повсюду вас ищу! Пожалуйста, быстрее! Она хватает меня за руку и с силой утягивает к входу в аудиторию для выступлений. Мы преодолеваем большую часть пути, пока я пытаюсь освободиться от ее мертвой хватки. Ее прикосновение выводит меня из равновесия, я нервничаю и теряюсь. Поэтому когда мы входим в комнату, заполненную студентами, в моей голове уже немного шумит. Секретарь проводит меня до сцены, на которой стоят администрация университета и некоторые преподаватели. И миссис Томлинсон. Я неуверенно поднимаюсь на сцену, подталкиваемый секретарем в спину. В аудитории для выступлений собрались почти все студенты. Они стоят очень плотно друг другу, сидят на всех подоконниках, и друг у друга на коленях. Камню негде упасть, как сильно забито помещение. Я неуверенно перевожу свой взгляд с толпы на маму Луи. Она улыбается и подносит к губам микрофон, а я вижу в ее глазах лишь приговор. Шум в голове становится сильнее, беспокойство сжимает мою грудь в своих холодных тисках. Я слышу уверенный властный голос Джоаны, рассказывающий о том, какой я герой. Герой? Почему? Я пытаюсь прислушиваться, но страх мутит сознание, и слова доносятся, словно через плотный слой ваты. Экран за спиной миссис Томлинсон начинает мерцать, и внезапно на нем появляется фотография из моего детства. Мне восемь и мои родители только что погибли. Я плачу и кричу на похоронах, не подпуская к себе сочувствующих взрослых. Затем ее сменяет фотография, сделанная в больнице через неделю. На мне смирительная рубашка, и взгляд затуманен успокоительным. До меня, наконец, доходит, что сейчас она рассказывает всей этой огромной аудитории агрессивно настроенных подростков о моей болезни. Я уже вижу удивление, смешанное с отвращением и страхом на ближайших к сцене лицах. И, не смотря на ее улыбку, и громкие слова, я понимаю, что только что стал опасным сумасшедшим в глазах целого университета. — Так что это просто чудо, что дорогой Гарри не побоялся и поступил в наше учебное заведение. С таким диагнозом редко кому удается покинуть стены лечебницы, и вести нормальную жизнь, как у нас с вами! Поаплодируем! Она начинает хлопать, и ее нестройно поддерживают некоторые преподаватели. Ни одного хлопка из зала. Я делаю шаг в ее сторону, пытаясь спросить, за что она разрушила мою жизнь, но план Джоаны безупречен и работает на сто процентов. Женщина все с той же благожелательной улыбкой, которая впрочем, не затрагивает глаза, кладет мне свою руку на плечо. Я резко дергаюсь от ее прикосновения. Тогда миссис Томлинсон снова протягивает свою руку, пытаясь коснуться моего лица, и я чувствую что ломаюсь. Я отталкиваю ее руку, спрашивая: — Почему? Почему вы так поступаете со мной? Кто-то в зале кричит оскорбления в мой адрес: — Да он просто псих! Разве это законно? Он может ранить или убить одного из нас! Заприте его там, откуда он вылез! Мои вопросы тонут в шуме толпы. Студенты негодуют. Я вижу Найла, пробирающегося к сцене через плотное скопление тел. И Джоша в другой части зала, кричащего мое имя. Но они уже ничем не могут помочь. Джоана подходит ко мне максимально близко, опускает микрофон и все так же лживо улыбаясь, говорит: — Ты не получишь моего сына, маленький педик. Тебе лучше бежать, пока они не разорвали тебя, а? Мне нечего ей ответить. Я молча поворачиваюсь к ней спиной, и максимально быстро спускаюсь со сцены. К счастью прокладывать себе путь мне не приходится. Люди и так шарахаются в стороны, словно от зараженного чумой. Практически достигнув выхода из зала, я наталкиваюсь взглядом на Луи. Он кидает на меня мимолетный взгляд, и снова оборачивается к стоящей рядом девчонке. Будто ничего не произошло. Будто я не потерял только что всю свою жизнь из-за его матери. Он просто стоит там, на обломках моего мира и флиртует с очередной юбкой. Это забивает последний гвоздь в крышку моего гроба, и я слышу, как она с грохотом закрывается, оставляя меня в мертвой темноте безысходности.