Тандем

Кристиан Так, а вот теперь панике придется подождать в сторонке, не до нее пока. Набираю номер, и пальцы даже не дрожат. Резкий мужской голос. - Доктор Райли? С доктором Уно беда. Нужна помощь. Красный цветок. Да, Старший. Не выйдет, Зак уже добрался. Да, он принял что-то сразу после отравления. Как выглядит? Хреново выглядит, сейчас покажу, - я отправляю заранее сделанную фотографию распухшей раны (какая прелесть эти современные гаджеты!) и выслушиваю поток замысловатой брани, кажется, на ирландском (или на гэльском?.. какой оригинал этот доктор), затем - четкие инструкции и указание ждать специалиста.   Сбросив звонок, распахиваю дверцы гостиничного бара, окидываю взглядом небогатый арсенал. Коньяк... Чистый джин? Тянусь к нему, но вовремя замечаю точащую на почетном месте экзотику с гордой надписью "Original Russian Vodka". Черт с ней, подделка, конечно, но мне важны градусы, раз спирта в дорогом номере постояльцам не предлагают. Смочив мерзко пахнущей жидкостью край простыни, тщательно протираю твой нож. Жаль, что ты не держишь хотя бы одноразовый скальпель. Сев так, чтобы не видеть твое лицо, быстро, чтобы не дрогнула рука, разрезаю вспухшую рану и выдавливаю темную, густую кровь. Ты глухо стонешь, и я бормочу: "Потерпи. Сейчас. Потерпи." Теперь понятно, почему врачам нельзя лечить своих близких... Говорят, хирурги называют тело, приготовленное для операции, "мясо". Отлично, мясо так мясо. Водка обжигает рот, полощу и сплевываю прямо на постель, высасываю рану, помогая себе пальцами, ужасаясь чудовищной противоестественности происходящего. В какой-то момент ощущаю твои ледяные пальцы в своих волосах. Спасибо. Снова прополоскав напоследок рот, я приподнимаю твою голову. Ты горишь - и одновременно тебя бьет озноб. Всунув горлышко бутылки между зубов, заставляю тебя сделать пару глотков. Если одна отрава тебя не убьет, другая прикончит точно, хотя доктор Райли уверял, что они скорее уничтожат друг друга, как кислота и щелочь.   Ты ненадолго приходишь в себя, и тут наконец-то прибывает кавалерия в виде Райли и незнакомого типа - здоровенного и широкоплечего, с небольшой светлой бородкой и в крошечных очках в тонкой оправе, теряющихся на неохватном лице.   - Вот, Шэннон, работай, твой первый прототип он принял... - Сорок минут назад, - подсказываю я, вытирая губы. Ну и вид, у меня, наверное. - Первый образец я готовил по формуле, которую украли у какого-то уголовника, - сообщает гигант, сноровисто готовя одноразовый шприц. - А этот - по чистому образцу яда, который я выделил из трупа в прошлом месяце.  Его взгляд падает на початую бутылку.  - А, катализатор уже дали? Молодец, Дэн, может быть, ты ему жизнь спас. И ты тоже, - легонько сдвинув меня в сторону (я чуть не лечу на пол), чудо-ирландец вводит тебе в вену мутную жидкость, без жгута, без подготовки, одним точным движением.  - На человеке испытывать пока не приходилось, но крысы все выжили, - жизнерадостно сообщает он, в свою очередь присасываясь к бутылке, и подмигивает мне. - Не парься, Белая Роза, этого парня так просто не угробишь. Но что пару дней его лучше не кантовать - это точно... Я медленно выдыхаю, не отрывая взгляда от твоего все еще серого лица, и наугад тянусь к "катализатору". Только теперь меня начинает колотить. *** Я решаюсь оставить тебя лишь после того, как Райли в один голос со своим коллегой-химиком заверяют меня, что опасности нет. Ты пришел в себя ненадолго, отыскал меня взглядом, выдавил “Не трогй Млдшего” и вновь провалился - не то в беспамятство, не то в глубокий сон. Не переживай, любовь моя, у меня хватит ума не лезть к Гадэсу. Но вот другое дело мне вполне по силам.   В телефоне тихо брякает сообщение. Надо же, наш сладкий пакостник клюнул на приманку. Еще б не клюнуть, я сделал ему анонимный заказ на обслуживание трех клиентов враз по тройному тарифу, да еще послал фотографии трех ковбоев из портлендского байк-клуба. Полагаю, перед таким соблазном, да за такие деньги он просто не мог устоять.   Бросив на тебя прощальный взгляд, выхожу из палаты, заезжаю ненадолго в гостиницу и отправляюсь к месту встречи. Злачный клуб на окраине, ревущая кислотная музыка, мигающие через раз софиты, потные тела, мутные личности в баре, сомнительная выпивка, сочащиеся стены. Угрюмый охранник бросает взгляд на присланный Ромеро пропуск и указывает мне неприметный коридорчик. В глубине клубных кулуаров я нахожу дверь в полутемную каморку, силящуюся выглядеть изысканным будуаром. Огромная пышная кровать, пунцовые покрывала, томная красотка, раскинувшаяся поперек... То есть, пардон, томный красавец. Или все-таки красотка?  Густо подведенные ярко-синими тенями глаза обращаются в мою сторону, усыпанные блестками ресницы распахиваются не то в удивлении, не то в восхищении. Ну да, Сладкий, я тебя понимаю. Несколько недель, проведенные рядом с Закари, даже меня убедили в том, что я представляю собой, мягко говоря, не самое отвратное зрелище, а примету о “самом красивом парне города” наши селебрити выдумали не зря. И пусть перед Ромеро не совсем тот, кого ожидал этот потаскун, он не может меня не хотеть.  - Заждался, сладенький? - медовым голосом интересуюсь я. Мужчина на кровати перекатывается и мгновенно сует руку под подушку, но замирает от моего железного “Стоять”, а больше того - от холода лезвия на своей шее.  - Блонди, - бормочет он. Меня обдает волной приторного парфюма и запахом истасканного тела, но отвернуться или отодвинуться - неминуемая смерть.   - Узнал, Сладкий, молодец.   - Ты еще не знаешь, какой я сладкий, - привычка к топорному флирту ему, кажется, въелась в кровь и в кости. Ромеро медленно поворачивается ко мне: тщательно уложенная гелем челка, чувственно приоткрытые губы под толстым слоем блеска, прерывистое дыхание, булавочные зрачки. Да он под кайфом, доходит до меня. Обдолбан по уши. Прекрасно. - Хочешь, покажу, что умею? - розовый язычок проскальзывает по земляничным губам, холеные пальчики словно невзначай касаются тугого соска под прозрачной сеткой одежды, какой-то совсем уж блядской накидки. Давай, покажи свой гнилой товар. - Тебе понравится, обещаю, не захочешь к своему Меченому уроду возвращаться...   Я даю ему возможность поизгибаться среди покрывал, похотливо шаря ладонями по телу, потом интересуюсь: - Есть че?.. - и интернациональным жестом объясняю, что именно мне нужно. Ромеро кивает на прикроватный шкафчик. Достаю из него деревянную шкатулку с горсткой порошка. Декаданс, елки-палки, до чего бонтонно все тут у вас, господа... - Слабовато, - презрительно бросаю я, и нимфоман обиженно вскидывает ресницы:   - Много ты понимаешь, детка! Это тебе не дешевый кокаин, эта штучка называется “Белый дракон”. Помнишь, в “Криминальном чтиве” баба таким чуть насмерть не уходилась? Так вот это - новое поколение, даже еще не на рынке. Пока исключительно для личного пользования, - с намеком тянет он. Я киваю.   Все получается до смешного просто. Я покидаю клуб полчаса спустя, когда Ромеро, исходящий кровавой слюной, размазавший слезами и соплями дорогой грим, раскрошивший ногти в тщетных попытках выбраться из собственного превратившегося в серный котел тела, дернувшись в последней судороге, затихает на полу. По хорошей традиции пропуск, темный парик и накладную бородку я топлю в местном водоеме, обмотав всем этим увесистый камешек. Возвращаюсь в номер и принимаю душ, с остервенением скобля себя мочалкой, будто пытаясь содрать мерзость этой ночи. Ромеро вопил про Голубых близнецов, про Гадэса, про киллера, который уже идет за нами... Безмозглая кукла. Как только станет известно, что он отправился ублажать чертей в аду, наемник, которому заплачена лишь часть задатка, тут же пойдет искать клиентов подобросовестнее.   Теплая вода обнимает меня, но это, черт подери, совсем не те объятия, которых мне хочется. Я сползаю по кафельной стенке, оглаживая себя, задевая всё то, чего должны касаться твои руки.  - Зак, - шепчу я, сжимая пальцы. - Закари...  Удовольствие приходит, темное и густое, как ночь без тебя. Разрядка ослепительна и звучит твоим именем. Отдышавшись, я выбираюсь из душа. Мне немного стыдно и странно... Неужели все события последних нескольких часов так завели меня? К тебе, скорее к тебе.  Торопливо одевшись, я мчусь в больницу, к тебе в палату, пугаю медсестер своей стремительностью, и на финише меня ждет награда - твой беспокойный взгляд и улыбка при виде меня. Закари Я просыпаюсь в палате больницы, лежа в кровати, напичканный лекарствами, нашпигованный иглами, окутанный проводами. Голова немного кружится, но это ерунда. Вот слабость...  Я не могу пошевелиться. Руки и ноги кажутся свинцовыми. Как же давно я не был настолько слабым и беспомощным... наверное, уже лет пятнадцать. В этот момент в палату заходишь ты. Мой ангел... Когда я вижу тебя, мне кажется, что рай уже на земле. Ты так прекрасен и совершенен... куда там Джоконде, честное слово. От тебя пахнет сексом. Обожаю этот запах. И еще - миндаль и пачули... Волосы еще мокрые, ты только что из душа.   - Крис... ты потрясающе пахнешь, - шепчу я. - Закари... а я тут о тебе думал, - ты пунцово краснеешь. Какой же ты милый... - В душе?.. - я улыбаюсь насмешливо - и очень ласково. Кто бы мне сказал, что я смогу вот так улыбаться, еще какой-то месяц назад... не поверил бы, вот как пить дать. - Да... Зак... как ты себя чувствуешь? - Что, уже хочешь, чтобы я к тебе присоединился?.. - ты безотчетно гладишь мою руку. Румянец так и не сходит с твоих щек. - Прости, любимый, придется повременить. Что-то мне пока не очень-то здорово... Даже рукой пошевелить не могу. В моем голосе проскальзывает нотка грусти. Как жаль, что я не могу привстать, чтобы поцеловать тебя. Но ты целуешь меня сам - и прикосновение твоих губ такое нежное... Хорошо, что до тебя я никого не целовал. Ни в детдоме, ни... ни в тюрьме, ни одну из купленных шлюх - никого. Не хочу даже знать, что бывает по-другому. Ты с явным усилием отрываешься от меня. - Зак... а я Ромеро убил, - со вздохом признаешься ты. - Сладкого?.. Ну ты даешь, мангуст. Ты у меня так в преступника превратишься, - смеюсь я. Восхищен тобой.  Только ты можешь быть таким милым и нежным со мной - и таким беспощадным с моими врагами... - Ну, я надеюсь, до Младшего и Голубых ты еще не добрался?.. - ты качаешь головой. - Хорошо. Знаешь, мне надоело убивать. Хлопотно это. И опасно. Для меня - ладно, но если что-то случится с тобой... Я же себе не прощу, мой ангел. Ты вскидываешь голову. Твои глаза сверкают молниями.  - Я не маленький мальчик, Зак. Я могу тебе помочь. И я это сделаю. Какой гордый маленький зверек... Точно, мангуст. Но все равно я ужасно за тебя переживаю. - Вчера ты чуть не отравился ядом. Сегодня тебя мог убить Ромеро. Крис... дай мне слово, что больше не будешь так рисковать. Я стараюсь говорить твердо, но мой голос все равно дрожит от безотчетной тревоги.  Я боюсь за тебя. Кристиан - Расхотелось убивать? Кажется, твои дела и впрямь плохи, - я тихо смеюсь, ероша твои волосы. - А я-то только вошел во вкус, думал, мы будем как Бонни и Клайд... В палате мягко шуршит вентилятор, мерно попискивает счетчик пульса, и мне хочется прямо в одежде забраться к тебе под одеяло, обнять и просто уснуть. Усталость накатывает, тяжелит голову, но надо держаться.   - Зак... Он сказал, что нанял киллера. А если он все-таки успел заплатить? Тогда нам надо поберечься. Ты кривишься: - Не его стиль. Ромеро никогда не давал даже полный задаток, если мог оставить на потом - всякий раз рассчитывал, что удастся отдать натурой, то есть самому поиметь лишнюю выгоду.  - Я его рассмотрел, - задумчиво говорю я. - Он такой мерзкий... был... А вдруг мы станем такими же?  Ты таращишь глаза и даже чуть приподнимаешь голову: - О чем это ты? Сладкий в жизни никого и ничего не любил, кроме собственной дырки, мир для него был чередой чужих членов, - ты с отвращением выплевываешь эти слова. - Не надо о нем. Мы не станем такими, и точка. Я не стану, пока ты со мной. - Значит, не станешь никогда, - выдыхаю я, снова целуя тебя. Мелькает шальная мысль, не проверить ли, так ли ты недееспособен, как выглядишь, но я удерживаю ее в узде. У нас еще много ночей впереди, а сегодня нам обоим не помешает отдых. Я устраиваюсь поудобнее на стуле. - Поезжай спать, солнце мое, ты на ногах не держишься. - Вот подремлю пять минут и поеду, - сообщаю я. - Домой скорее бы...  Слышу твой бархатный смешок и открываю глаза, только когда утреннее солнце начинает просачиваться между планок жалюзи. Закари Я просыпаюсь снова - в той же больнице, в той же позе. Но сегодня мне уже гораздо лучше. Я бы мог даже подняться, если бы не провода, опутавшие меня. Ты сидишь рядом. Мой милый маленький зверек... Так и заснул сидя. А я ведь говорил... Но кто меня слушал? Я посмеиваюсь над тобой, и ты вдруг вздрагиваешь и открываешь глаза. Цвета неба... Смотреть бы в них вечно. - Ну как себя чувствуешь, Крис? Спина не затекла?.. - я знаю, как неприятно просыпаться, если спал сидя. Сколько раз я так засыпал, один в своей съемной квартире, после ночи, проведенной в слезах и молитвах...  Тщетных, как я думал. Утром всегда что-нибудь болело - то шея, то спина. И некому было размять затекшие мышцы.  Но сейчас - у тебя есть я. - Да... а ты откуда знаешь? Я усмехаюсь. - Да уж знаю... дай помассирую, я уже могу, - прошу я. Ты с готовностью садишься поближе, спиной ко мне. Я начинаю мять мышцы, начиная с трапециевидной.  Ты снимаешь рубашку, и я закусываю губу. Твоя фарфоровая кожа, слегка светящаяся, идеально ровная... Местами остались синяки и ссадины - напоминание о похищении. Они выглядят так странно на твоей коже - как нарисованные акварелью.  Похоже, я уже почти совсем здоров... По крайней мере некоторые части моего тела чувствуют себя вполне здоровыми. Я чувствую, как твои мышцы расслабляются под моими сильными руками. Как из твердых сгустков они превращаются в мягкие, упругие канаты... Я прикасаюсь губами к твоей спине. Ты вначале вздрагиваешь от неожиданности... а потом слегка выгибаешь спину, как довольная кошка. Я спускаюсь с поцелуями вниз и снова поднимаюсь.   Именно в этот момент открывается дверь. Заходит врач.   Высокий рыжеволосый ирландец.   Увидев, чем мы занимаемся, он поднимает бровь и смеется, как сумасшедший. Я чувствую себя неловко, как будто в чем-то провинился... хотя и знаю, что это совершенно не так. - Кристиан, - со смехом говорит доктор, - доктору Уно прописан полный покой. А вы чем занимаетесь?.. - Ничем запрещенным уставом больницы, - говорю я. - Небольшой массаж. Доктор смеется еще сильнее. - Массаж губами?.. Ты начинаешь спешно одеваться. Я обнимаю тебя руками за предплечья, подчеркивая свое право делать с тобой все, что угодно. Доктор улыбается. - Кристиан, тебе придется выйти, чтобы я смог осмотреть пациента. Ты оборачиваешься и целуешь меня на прощание. И пусть мы расстаемся только на несколько минут... Доктор делает вид, что кашляет. И только тогда ты отрываешься от моих губ и выходишь. Ирландец подмигивает мне и спрашивает: - Ну как тебе тут, нравится, Кровавая Роза? Вижу, ты уже почти готов к выписке, - он косится на бугорок на моем одеяле. Я согласно киваю.   - Еще пару дней, и буду готов. Да и отпуск уже кончился... Домой пора. - Приятно иметь дело с настоящим врачом - сам себе диагноз ставишь, сам себя выписываешь... Еще пару анализов сдашь, тогда и выписывать можно. А про тебя у нас тут слухи ходят... Говорят, ты у себя там навел шороху!.. Я смущенно прикрываю глаза. - Ну, шороху-не шороху, а несколько банд уничтожил... Да и с Коброй разобрался. Разобрались, - я с улыбкой вспоминаю о твоем участии в этом деле. - Хороший он у тебя, - не к месту говорит доктор. Я отвечаю тут же, не думая: - Лучше не бывает. - А у нас тут в среде сутенеров перестановки. Говорят, Сладкий Ромеро передоз схватил, а Старшего Хуана кто-то зарезал... Часом, не знаешь, кто? - ирландец посмеивается надо мной. - Если это для протокола, то нет. А если так... да ты и сам знаешь, - и мы смеемся вместе. Приятный человек этот ирландец. Умный и веселый. Люблю таких. Но тебя я люблю иначе.   - Ну что, Роза, тогда до послезавтра. Придут результаты анализов, посмотрим. А пока отдыхай. И смотри у меня, - он слегка хмурится, но сразу видно, что не всерьез, - не балуй. А если что... вы хоть шторы задерните, что ли. А то вся больница на вас любуется. Я слегка краснею. За окном палаты действительно стоят несколько человек. Интересно, насколько давно...