Сожженное

«Quod habeam vos in hoc mundo… Знаешь, мне больно. Больно до ужаса. Просто никогда не представляла, что испытаю такое, что эти чувства и эмоции коснутся моей души, просто даже не предполагала вероятность этого. Наверное, это было моей ошибкой. К сожалению, часто, кажется, их допускаю — я продумываю все варианты, кроме одного — верного. Не впервой. Тогда тебя не было рядом, просто что-то случилось. Сейчас… Сейчас тебя не было долго, больше чем всегда. Почему? Ты не сказал. Не сказал ничего. Прости, но я не понимаю. Не понимаю, почему? Ведь неспроста, ведь так? Прости, если тревожу. Мне просто нужен ответ — душа неспокойна, едва ли могу удержать. Она словно рвется на части, ужасную боль принося. Тишина. Я редко сижу в тишине, думаю, знаешь. Она давит на меня. Давит сильно. Мне мало места, очень мало воздуха. Но увы, не могу даже открыть окно, ибо нельзя. Мне критически мало кислорода, я задыхаюсь, но все же дышу. Дышу, живу, пытаюсь жить точнее. Пять дней. Это долго, очень долго. Но я смирилась, стала ждать появления. Отнюдь, это было лишь на минуты, в которые меня не было. Но я появилась чуть позже, ты знаешь. Читал, но молчал. Почему? Может, я в чем провинилась? Прости, если что-то не так, но увы, не могу иначе. С той минуты, как сегодня все началось, на часах тогда было без двадцати восемь, я едва держу слезы, едва-едва. Пока что удается. Раньше, ты знаешь, я резала руки, теперь же иначе. Я лишь искусала до крови губы, лишь бы успокоиться. Включала музыку, фильмы. Знаешь, помогает, но ненадолго. Это все слишком несущественно. Слишком. Мне больно. Я не обижена, знай, если, конечно, тебе интересно. Я просто волнуюсь безумно. И ведь раньше-то такого не было. Не было. Но, как всем известно, раньше — не сейчас. Жизнь меняется, меняются люди или же раскрываются сполна, лишь время неизменно, на первый взгляд. Но это не так, просто мы не можем управлять им в те моменты, как нам кажется, нужно. И ты человек, и я, нам дозволено делать ошибки, да несомненно мы их делаем, но ведь выход есть всегда, что бы нам не казалось. Прости, я, наверное, вновь мешаю. Надеюсь, не все еще кончено и ты вернешься, расскажешь о произошедшем». Сидя в темноте, рыжая оглянулась. Все как всегда, на своем месте. Ничего не поменялось. Только в душе ее буря. Невообразимая. Там столько чувств и их оттенков. Она хочет заплакать, но не будет — не в ее привычках. Она хочет кричать, но будет молчать — так надо. Ей трудно дышать, но жить она будет — сон рано иль поздно наступит. Она вновь и вновь перечитывает письмо, чувствуя, как сердце, словно бешенное, колотится в груди, сбивая дыхание. Берет конверт, что лежит рядом, кладет туда листок, а затем вспоминает, что адрес не знает. Печально, прискорбно. Больно. Но так надо кому-то. Она сильная, справится. Ведь кому-то сейчас гораздо хуже, чем ей. А кому-то она сможет помочь, спустя долгие годы. Хотя бы ради других нужно жить. Пусть в ней живет надежда…