Немного об отношениях Занзаса и Скуало

В четырнадцать Скуало не знает, как реагировать на это странное «мусор» Занзаса. Что бы Супербия ни делал — выходит все не то, и наследник Девятого только больше злится. Скуало еще не умеет различать интонации, которые, честно говоря, вообще не возможно различить, не имея идеального слуха. В двадцать четыре идеального слуха у Скуало все еще нет, но, похоже, он нашел какой-то другой способ видеть в одном и том же слове многое — недовольство, приказ, одобрение, страсть. О, черт возьми, страсть! Да разве думал мечник, при первой встрече своей с Занзасом, что отношения их «дружбой» и работой не ограничатся? Нет, нет, конечно же нет. Но с этим уже ничего не поделаешь. Они много лет вместе, и с чего началась близость в плане секса — понять уже сложно. На задания Занзас сам выбирается крайне редко. На самом деле, он доверяет своим подчиненным, и знает, когда они могут справиться. Но когда уж встречается слишком сильный враг, требующий присутствия лично босса... Пожалуй, в те моменты, когда Занзас участвует в битве, все в Варии еще раз понимают, что заставляет их следовать за этим человеком. Благородные сила и гнев — это именно то, чего не хватает нынешнему Десятому Вонголе. Это именно то, без чего Вонгола с этим Десятым чахнет, становится слабее, медленно умирает. Все в Варии знают, что босс не допустит этого. Придет на помощь в последний момент, возьмет власть в свои руки. Как в дурацких американских фильмах. После боя Занзас разгорячен и, чтоб его, возбужден. Об этом Скуало известно прекрасно, ведь как тут не знать, когда всегда одно и тоже. Занзас прижимает Супербию к себе, не давая тому дышать, целует — глубоко, долго. А потом, без всяких глупых слов — ну, знаете, никаких, конечно же, «Я люблю тебя и хочу прямо сейчас!», или «Ты чертовски сексуален, Скуало!», или даже «Сейчас ты мне нравишься, мусор», — и вообще лишних действий — к первому отелю, ведь поместье Варии слишком далеко. Девушка на ресепшене испуганно смотрит, широко раскрыв глаза, и наверняка хочет вызвать полицию, но следующие за боссом Бельфегор с Франом очень просто объясняют ей, что делать этого не стоит. Пока иллюзионист что-то бубнит абсолютно бесцветным голосом о том, почему именно все предпринятые действия будут бесполезны, Бельфегор держит у горла девушки нож, и видно — хочет уже пролить кровь, ему уже скучно, уже хочется больше. А Занзас со Скуало — уже взяли номер, пока персонал сговорчив. Красивая мебель, мягкая кровать и чистое белье, прекрасный вид из большого окна. Но босс Варии не обращает внимания на обстановку в комнате. Сейчас это абсолютно не важно — к утру они наверняка будут дома. Или, по крайней мере, в том месте, которое с натяжкой можно так назвать. Супербия весь в крови — своей и чужой. Его несколько раз задел враг — ничего серьезного, но крайне не приятно, честно говоря. Потом враг за это поплатился и умер. Он сам старается быстрее освободится от одежды. Вовсе не из-за того, что ему тоже хочется, а из-за того, что Занзасу в порыве страсти ничего не стоит и порвать форму, а это как-то уж совсем не хорошо. А все вокруг пачкается красным — наверное, только придется после приводить эту комнату в порядок. Не варийцам, конечно же. -Мусор, — почти рычит Занзас, стягивая с себя рубашку и толкая Супербию к кровати. Мечник вздыхает — интонации босса ему чертовски не нравятся, именно после вот таких-вот интонаций он обычно недели сидеть нормально не может. — Ты... Голос у Занзаса сейчас — хриплый и какой-то тяжелый, слова — прерывистые, и совсем не складываются в цельные предложения. Хорошо, что акула и так все прекрасно понимает. Потому что не первый раз, потому что он — правая рука, всегда рядом и всегда знает, потому что они давно вместе. Скуало раздвигает тонкие, длинные ноги в стороны, и Занзас довольно ухмыляется. Он, на самом деле, взял бы эту акулу прямо сейчас, сразу — без подготовки, резко, что бы этот громкий мусор кричал, понимал, что... Но так не выйдет, к сожалению босса Варии, и Супербия чувствует — один, два, три пальца. Уже внутри, настойчиво растягивают. Скуало не приятно, ему совсем не нравятся ощущения, и он не уверен, что вообще может получать удовольствие в такой ситуации. Он устал после сражения, он хочет отдохнуть. А еще кровь в волосах засыхает — отмывать потом. А Занзас наклоняется — целует плечи, шею, спускается ниже. Это не ласка — так он показывает, что мечник принадлежит ему. Ему одному, полностью и без остатка. От Скуало пахнет битвой и кровью, а еще Занзас уверен, что различает запах гордости и клятвы. Пожалуй, никто, кроме него, не чувствует этого. И вот — подготовки достаточно, и Занзас, довольно выдохнув сквозь зубы, входит в Супербию. Тот жмурится, плотно сжимает губы, и, кажется, надеется, что это не продлится слишком долго. На самом деле, после нескольких сильных толчков мечнику становится приятно, и он старается не стонать, что выходит не слишком хорошо. Босс Варии доволен собой. Он в такие моменты думает о том, что только для него эта гордая акула — такая гибкая, только под ним отзывчиво стонет и как-то неприлично краснеет, его имя выдыхает, прерываемое стонами, когда кончает. Как и хочет Скуало — все быстро и очень просто. Сразу после него расслабляется и Занзас, на удивление ласково целует в губы, и отправляет мечника в ванную. Там Супербия пытается нормально отмыть голову, что сделать вообще сложно — помимо всех обычных проблем его еще и шатает от усталости и полученного только недавно удовольствия. Поэтому когда он выходит, Занзас уже спит. Сам мечник ложится не скоро — сушит волосы, а потом еще и заснуть не может. То ли из-за боя, то ли из-за того, что от Занзаса идет жар, и спать с ним в одной кровати — все равно что в баню сходить, честное слово. Но все же, чуть позже оба мафиози спят. И во сне несостоявшийся Десятый, совершенно не осознанно, конечно, а не потому, что нравится, обнимает своего заместителя. Утром варийцы собираются и вместе отправляются в поместье Варии. -Домой, — радостно улыбается принц и смеется, запуская ножи в шапку Франа. Леви молча хмурится и смотрит на идущих впереди Занзаса и Скуало, а Луссурия сбоку щебечет что-то о том, что он-то знает, «у Занзаса-сама и Ску была прекрасная ночь!~».