Немного об отношениях Занзаса и Скуало

Наверное, это был один из тех немногих моментов, когда Занзас совершенно не знал, что делать. Вот совсем недавно — кончился бой Неба. Кончился конфликт колец. Все — кончилось. Но он так и не достиг своей цели. Что делать дальше? Он не получил кольца Вонголы. Его победил какой-то... мальчишка. Что делать? Занзас лежит в белоснежной палате. Да все палаты в больнице такие. Белоснежный потолок, и точно такой же пол, тумбочка у кровати, одеяло... все, абсолютно все — белое. От этого болят глаза. Поэтому почти все время несостоявшийся Десятый старается проводить с закрытыми глазами. В коридоре слышится какой-то шум. Медсестры что-то недовольно кричат, но вот что именно Занзас не разбирает — не вслушивается. Дверь в его палату распахивается. Со знакомым, раздражающим особенно сейчас: -Врои!! Да кто бы мог подумать — Супербия Скуало, тот, кого «съела акула», явился к боссу собственной персоной. Уже даже кричит почти как раньше. Хотя голос и хрипит до сих пор. Супербия Скуало вкатывается в палату Занзаса в инвалидной коляске — не может он до сих пор ходить, ужасно бесится по этому поводу, но сделать ничего не может. -Врои, босс, — уже тише говорит он, смотря на своего босса. Смотря с какой-то надеждой. Пожалуй, в глазах читается вопрос. «Врои, босс, ты еще живой? Ты все еще собираешься возглавлять Варию? Ты собираешься стать во главе Вонголы? Мы тебе все еще нужны? Я — нужен?» Но Скуало не задает этих вопросов, хоть и хотел бы, пожалуй. Медсестра и недовольный молодой доктор, обсуждая между собой этих двух ненормальных пациентов, закрывают дверь в палату, оставляя «ненормальных» наедине. Это им и нужно, конечно же. Хотя Занзас продолжает молчать. Молча лежит, с закрытыми глазами, даже не слыша своего подчиненного, кажется. -Занзас, — снова начинает говорить Супербия, и в голосе слышна неуверенность. -Эй, Занзас... -Мусор, как ты посмел? — прерывает его Занзас. Его голос тихий, и какой-то... не такой. Совершенно. Скуало это абсолютно не нравится, и смотрит он уже с волнением. -Да что такое-то, а?! — усиленно кричит он, зная, что босс понимает. Понимает, что за интонациями этими скрывается банальный страх, которому подвержена даже акула Варии. — Врои, ты помнишь, что я поклялся! И я не могу умереть, пока ты не достигнешь цели, пока ты... ты... Занзас все же открыл глаза и посмотрел на Супербию. И взгляд его был — не таким. Не занзасовским совсем. Не бывает так, вообще-то. И тогда в палате воцарилась тишина. Пожалуй, мечник просто не знал, что сказать — от этого взгляда босса слова куда-то разбежались, и мысли не складывались совсем, не понимая, почему из взгляда этого совсем исчез тот огонь, что был прежде. А Занзас и не собирался ничего говорить, нечего было. И просто так — смотря друг на друга — они просидели целый час. А потом, конечно же, Скуало не выдержал. -Занзас, ты ведь добьешься своей цели. Ты сможешь, правда ведь? Врои, босс, — акула тихо засмеялся, наклоняя голову вперед. — ты же сильный, мы все это знаем. Ты же еще покажешь этому мелкому Саваде... Не собрался же ты помирать после этого боя в больничной палате? И, как ни странно, слова Супербии дошли до Занзаса. Он нахмурился, и взгляд стал чуть более прежним. -Конечно, нет, мусор. Да ты же сам... проиграл какому-то мальчишке, который меч держать не умеет! И ты зовешь себя моей правой рукой? На лице мечника цвела ухмылка — широкая, чисто скуаловская, а в глазах босса Варии снова играл огонь — не такой сильный, как обычно, но занзасовский. И это было совсем как обещание друг другу, подтверждение старой клятвы. Они не проиграют, пока не достигнут цели.