***
— Весь Токио говорит об этом, — перешёптывались в его университете, — что сын политика покончил с собой. — Так ему и надо, мажору… — Тихо вы, неучи! Директор идёт. Совсем низкий пожилой японец с сединой на висках и лысиной на самой макушке прошёл на сцену, откуда говорил о «невосполнимой утрате в лице Акаши Юкио» и о прочей подобной чепухе. И лишь один человек искренне печалился по этому молодому глупцу. — А теперь я хотел бы узнать, кто же это за «Юки». Ответом старику была тишина.***
Накамура Юки учился вместе с Юкио на одном курсе, а до этого три года в одной школе, даже в одном классе. Они были лучшими друзьями, а поэтому Юки справедливо решил, что его любовь будет лишней и их дружбе и Юкио об этом ему знать не обязательно. И кто бы мог подумать, что его любовь, на самом деле, взаимна… — Юкио, ты полный идиот… — прошептал юноша, сжимая в руках записку, переданную ему секретарём семьи Акаши. Как выяснилось позже, Акаши-младший писал в своём дневнике про эти чувства. И последней фразой там было то же самое предложение, что и на записке: «Всегда любил тебя, Юки. Надеюсь, что у тебя всё будет в порядке…»***
— Знаешь, Юкио, мне без тебя очень тяжело… У Юки не было родителей, а поэтому его поступление в хороший университет удивило почти всех. Всех, кроме его лучшего друга. И теперь, оставшись совсем без друзей, Юки тоже больше ничего здесь не держало. Было уже на всё плевать. Нож в руке болезненно вонзился в грудь, войдя, как потом оказалось, точно в сердце, и без того пропитанное отчаянием и любовью. …на записке, оставленной одним влюблённым юношей, появилась короткая приписка другого влюблённого: «Всегда любил тебя, Юки. Надеюсь, что у тебя всё будет в порядке… Надеюсь, на том свете поговорим, Юкио…»