Мама Луны

Неделя! Целая неделя прошла, а Лили – так она старалась называть себя даже в самых глубоких мыслях, по-прежнему не могла покинуть отгороженный пятачок больничного крыла. Хорошо, что Гермиона и Луна уже на второй день получили возможность посещать её и проводили тут большую часть свободного времени, а то она бы сошла с ума. Она! Да. Именно ОНА – уверенность в том, что Гарри – это Гарри, а Лили – это Лили – это ключ к превращению. Во всяком случае, именно так она поняла разъяснения “дяди Ксено”, и она в это верила, и рисковать всем тем, чего добилась за последнее время, не собиралась. А потому, с некоторых пор, старалась как можно больше дел совершать не так, как делал это Гарри. Гарри не любил читать – Лили это делала постоянно. К счастью для неё оказалось, что есть очень много интересных книг и часть из них даже учебники. Гарри ненавидел зелья – Лили проштудировала все конспекты Гермионы, начиная с первого курса и, с удивлявшим даже её саму упорством, выясняла самые малейшие непонятные нюансы. Гарри бесил Снейп одним своим видом – Лили относилась к нему подчёркнуто вежливо и даже добивалась от зельевара, в обмен на покладистость при приёме очередного долженствовавшего вернуть ей мужской облик зелья, ответов на те вопросы, которые ставили в тупик даже Гермиону. Гарри писал домашние задания кое-как – Лили старательно вырисовывала каждую чёрточку в очередном эссе. А по совету Гермионы даже изменила почерк. Всё это было невероятно утомительно, но следуя подобным правилам Лили чувствовала себя гораздо увереннее, а одна лишь мысль нарушить их пугала достаточно для того чтобы переписать заляпанное кляксой трёх футовое домашнее задание. Собственно сама идея делать домашние задания, не смотря на то, что формально она находится на больничном, была вызвана не только потребностью хоть как-то бороться со скукой, но и эдакой попыткой... Стать самой собой. Поэтому, каждое утро, Лили просыпалась, обязательно мылась в душе, который к счастью имелся в больничном крыле, – Гарри мог забывать про него в течение пары дней. Тщательно приводила в порядок свою причёску – просто потому что Гарри расчёсывался в лучшем случае раз в неделю. Не то чтобы для его коротких и жёстких волос это имело какое-то значение... После чего аккуратно завтракала, стараясь тщательно соблюдать те немногие правила этикета и пользования столовыми приборами, которые знала. И так далее. В начале Лили думала, что подобная жизнь будет её невероятно утомлять и скоро захочется на всё плюнуть, но, как ни странно, эти самостоятельно принятые правила, действовали неожиданно успокаивающе и заставляли себя чувствовать до странности нормально. Чего очень не хватало в её прошлой жизни. Что действительно напрягало, так это невозможность нормально уединиться с Гермионой и Луной. И если урвать момент и дать райвенкловке отсосать молоко из ноющей груди, ещё получается – Карта мародёров была в данном случае достаточным прикрытием, то вот неожиданно обнаружившаяся потребность в... Сексе. Делала жизнь напряженной. *** Альбус Персифаль Вульфрик Брайан Дамболдор был в смятении. Вот уже целую неделю он не мог принять решение, что же ему делать со сложившейся ситуацией. Неожиданно "исчезнувший" едва ли не самый важный из его подопечных, и "появившаяся" ему на смену новая ученица ставили его перед, по сути, неразрешимой проблемой. Он не мог объявить об исчезновении Гарри Поттера, и не мог избежать появления новой ученицы и связанных с этим неудобных вопросов. А времени на принятие решения осталось меньше недели, так как скрывать новоявленную мисс Лавгуд в лазарете после первого тура будет бессмысленно. С собственных проблем мысли великого волшебника перетекли на "новую" подопечную. Хотя то, что так называемая Лили действительно "новая" он сильно сомневался. Точнее был совершенно уверен, что Гарри, таким образом, просто решил избежать турнира и собственной судьбы. Вот только проблема великого волшебника состояла в том, что он никак не мог ни доказать ни исправить это. Под действием веритасерума Лили лишь подтвердила, что её действительно зовут Лили. Лили Генриетта Лавгуд. А на почти все прочие вопросы говорила, что не может ответить. Чары неприложного обета не давали спросить у неё не только о прошлом, но и куда же в таком случае делся Гарри Поттер. Дошло до того, что ему пришлось применить лигилименцию, но и это было бесполезно – те части памяти, которые не были прикрыты обетами, не смотря на всю свою пикантность, не содержали полезной информации. Фактически у Альбуса создавалось полнейшее ощущение, что до Хэллоуина этого года девочки просто не существовало, что, конечно же, не было противозаконным... Насколько он помнит. Последовавшие за этим попытки выяснить что-либо у двух присутствующих в памяти Лили девушек – Грейнджер и Лавгуд тоже наткнулись на обеты. Ни великолепная медиведьма, Поппи Помфри, ни он сам – лучший из доступных алхимиков и трансфигураторов, ни Северус, имеющий весьма нетривиальные познания в специфических областях зельеварения, так и не смогли не то что расколдовать мистера Поттера, но даже найти магию, которая удерживала бы его в нынешнем состоянии... И это при том, что все видевшие новоявленную Лавгуд были уверены, что она и есть Поттер. Вот только это ни на шаг не приближало к решению проблемы – как вернуть облик дев... Гарри на сколько-нибудь продолжительное время. Или же, как и доказать что Лили – это Гарри. Даже уговорить сознаться не получилось ни его, ни подруг, ни старшего Лавгуда упорно утверждающего, что это его дальняя родственница. А значит проблема с "побегом" ученика оставалась нерешённой. И в скором времени газетчики, министерство во главе с Корнелиусом и многие, многие другие "заинтересованные" личности будут рвать его на клочки... Но и это всё меркло на фоне мрачности более отдалённого будущего – пророчество нарушено. Эта ужасная истина стала ему понятна только сейчас, при спокойном обдумывании ответов, данных девочкой под веритосерумом. Среди прочего, она сообщила день своего рождения – пятое ноября. Тогда он не обратил на это внимания, но сейчас, Альбус чётко осознал – это значит, что больше нет ребёнка пророчества. При допросе спеша задать интересующие вопросы и наложить обливиэйт, так, чтобы не оставить следов в сознании ребёнка, он многое пропустил. Столь многое, что не сразу обратил внимания, что не видит столь важного, для всего магического мира, шрама на лбу этого ребёнка. И как быть в этой ситуации, он совершенно не представлял. Но как не откладывай – ученицу выпускать придётся в любом случае. Впрочем, надо посмотреть, может всё само утрясётся? Или шляпа что-то посоветует на распределении новой ученицы… *** Первый же день, после выписки из лазарета, стал одним из самых радостных в её жизни. Дело в том, что после того как директор разрешил покинуть больничное крыло её, вместе с Гермионой, прямо в кабинете Дамболдора, перераспределили. “Мисс Грейнджер” ни в какую не соглашалась оставаться на Гриффиндоре, когда её подруга попала на Райвенкло, тем более, что шляпа ей именно этот факультет и советовала четыре года назад. Так что теперь они все втроём оказались на одном факультете. Но на этом замечательные новости этого утра не заканчивались – поскольку комната четверокурсниц Райвенкло не вместила бы ещё двух учениц, то Гермионе и Лили выделили отдельную, куда тут же переселилась и Луна. Но и это было не всё. Первый же завтрак в новом качестве обернулся для Гарри неописуемой радостью, которую вряд ли кто смог бы понять – за завтраком знакомясь с новыми товарищами к ней отнеслись как... Как просто к ещё одной девушке! И никто! Совершенно никто! Не приставал и не доставал её идиотскими вопросами о том чего она не может помнить! На неё не смотрели как на какого-то уродца или чудо света! Лили любила эту свою новую жизнь! То есть у неё, конечно, спрашивали, почему вдруг решила учиться в Хогвартсе, но это мелочи по сравнению с тем как обычно реагировали на Гарри Поттера новые люди. После начались занятия, на которых преподаватели обращали на неё внимание лишь чуть больше чем на прочих учеников – всё-таки это были её первые занятия в школе. Но помимо этого, её никак не выделяли среди других учеников. Ну, разве что выражали надежду, что она будет учиться не хуже младшей сестры. В общем, у него. Нет, у неё, день прошёл просто замечательно. И ко всем прочим радостям этого дня можно было смело приплюсовать тот факт, что ей не только не пришлось скучать в одиночестве почти весь день и мучиться от тяжести в груди – пару раз уединиться с Луной удалось без малейших проблем. Так ещё был вечер, который они с Гермионой встретили, ложась на сдвинутые кровати. Этот вечер был даже, пожалуй, более запоминающимся, чем первый раз в неиспользуемом классе на парте. Лили с удивлением поняла, что секс может быть не только приятным, но ещё и… удобным.