Мама Луны

Лили, разбуженная на следующие утро Луной, решившей, что спящая мама – всё равно мама, чувствовала себя просто великолепно. Это был хороший способ проснуться. Чувствуя аккуратные нежные действия малышки, Лили даже не сразу сообразила, когда пересекла черту сна и яви. Впрочем, и там и здесь было хорошо, а потому она притянула блондинку поближе, уткнувшись в приятно пахнущую макушку. В связи с первым туром тримагического турнира, сегодня не было занятий и можно было не спешить. Несколько позже, Луна вновь завозилась и выбралась из-под одеяла, с целью, судя по всему, совершить утренний моцион, но уже в дверях, была остановлена тихим, но строгим голосом Лили: – Тапочки, маленькая моя, одень, пожалуйста… – А? Ну да... – Совершенно не смутившись, младшая Лавгуд вернулась к своей кровати, чтобы обуться, а потом пойти по прежнему курсу. Но от переживаний о рецидиве босоногости дочки, Лили отвлекли ощущения обхватывающих её рук – Гермиона, похоже, собиралась воспользоваться неожиданным уединением. В общем, подъём и завтрак были раскрашены в самые позитивные тона. И она даже не заметила, как оказалась на трибунах стадиона, на котором должно было происходить первое испытание тримагического турнира. Но там её спокойствие не продлилось долго – несколько минут спустя Дамблдор начал длинную приветственную речь, в которой, вскользь, среди необъятного вороха множества пустых слов, упомянул, что участника будет три, а четвёртому он рекомендует явиться добровольно во избежание наказания от Кубка. Собственно, даже сама Лили далеко не сразу вычленила суть речи, что уж говорить про окружающих, с нетерпением ждущих начала интересного соревнования и даже не пытающихся вникнуть в невероятно занудную речь. Но на этом переживания Лили сидящей между Луной и Гермионой, не закончились, а только начались. Вид огромной злобной бронированной шипастой твари просто не мог никого оставить равнодушным. А потому, она далеко не сразу поняла, что уже как пару минут не шевелясь в ступоре пялится на раздражённую венгерскую хвосторогу переминающуюся с ноги на ногу над золотым яйцом, которое должен был достать... Вышедший на поле первым Виктор Крам. – Гррраааваа!!! – Громко, так что все зрители вздрогнули, заорала ослеплённая драконница поражённая заклятием болгарина в глаза, после чего тот попытался заполучить объект задания. И удача сопутствовала ему... Ровно до момента, пока в его руках не оказался желанное яйцо. После чего, мечущийся от боли зверь, сначала отправила Крама в недалёкий полёт хвостом, а потом, когда упорный ловец, каким-то чудом так и не выронивший из рук золотой артефакт, с трудом, поднялся на ноги и почти дошёл до края поля, по его спине прошлась струя пламени. Лишь к тому моменту, когда на поле вышел следующий участник, представитель Хогвартса – Седрик Дигори, Лили осознала, что со всей силы вцепилась в руку Гермионы и сама в свою очередь стиснута до боли в рёбрах обычно кажущимися такими слабыми ручками Луны. Собственно и сама мисс Грейнджер отнюдь не была хладнокровна, что и подтвердила выразив их общее ошеломление: – И они хотели, чтобы в этом участвовал четверокурсник?! Даболдор и министерство, что, совсем с ума по сходили!? – Полупрошептала-полупрокричала она. Надо сказать, что слушающие её подруги были с ней полностью согласны. К счастью, психологическое здоровье девушек на следующих двух участниках пошатнулось значительно меньше. Седрик отделался слегка подпалённой мантией, а Флёр и вовсе прошла своё испытание чисто, заморочив доставшегося ей зверя своими врождёнными способностями. После объявления результатов для Гарри настал особенно волнительный момент – именно сейчас, когда Бэгмен официально объявил об окончании первого тура, магия Лили должна была быть нарушена, но к радости подруг простенький люмос вышел у неё так же легко, как и обычно. *** Ночь. Комната освещается только падающим из единственного высокого узкого окна светом, расчертившим полотно потолка на множество разной формы кусочков. День был приятным нервным страшным. Много чувств. Она устала, но ей всё равно не спалось. Молодая девушка аккуратно выбралась из объятий подруги и, не одеваясь, пошла в сторону платяного шкафа, в дверцу которого было вмонтировано ростовое зеркало. Она раньше ни когда не рассматривала себя вот так – целиком обнаженной, без стеснения. – Люмос. – Искорка света превратила неверную почти чёрно-белую картинку в цветное изображение. Одновременно успокаивая страх потерять магию и позволяя увидеть… Себя! – Это, я. – Почти шепотом, но уверенно срывается с губ. – Да, это я. – Снова повторяет она исключительно для себя и, погасив волшебного светлячка, возвращается в тепло кровати и объятий подруги. *** – Пора вставааать. – Тихо проворковала Лили, сидя на краю кровати и аккуратно теребя дочку. Сама она уже успела ополоснуться и даже причесаться, что с её длинными слегка вьющимися волосами было не так уж и легко. А теперь настало время будить малышку. Впрочем, Луна будилась достаточно легко, стоило её маме сесть на край кровати, как блондинка, не разлепляя глаза, залезла под ночнушку старшей девушки и, вызвав чувственный "ох", заполнила свой рот её грудью. Ну а пока Гарри будила дочку, Гермиона успела встать, сделать необходимые гигиенические процедуры и даже сесть перед зеркалом и попытаться что-то сотворить с тем вороньим гнездом, которое не слишком усердно маскировалось под её причёску. Но, к счастью, для самой яркой ведьмы поколения, у неё была та, кто с удовольствием помогла ей с этой проблемой сегодня и собиралась это делать впредь. Да и не только ей и не только с волосами. Гарри вообще в последнее время стала замечать за собой стремление к перфекционизму во внешнем виде, которое ей нравилось направлять на своих подруг. Так что все три ведьмы вышли на завтрак аккуратно одетыми, тщательно причёсанными и готовыми к длинному и интересному дню.